Другая дорога

Конечно, это вам не компьютерная игра. Где по одному клику компьютерной мышки вам в закрома начинает рекой течь прибыль с золотых рудников. Тут пришлось бы поднапрячься. Найти рудознатцев, людей для добычи золота, администрацию рудников и приисков. Охрану. Конечно, же я начал с самого главного. Нашел человека, который и будет отвечать за добычу моего золота. Чтобы его исправно добывали и поставляли в царскую казну. И чтобы не воровали, конечно. И такого человека я нашел. Мне в этом очень сильно помогла память моего реципиента. Петруша знал, что боярин Тихон Никитич Стрешнев был верен юному Петру Алексеевичу. Он же к нему с самого детства был приставлен как дядька. Поясняю, что дядька на Руси — это кто-то вроде наставника и воспитателя. Вот боярин Тихон Стрешнев принимал самое деятельное участие в жизни маленького Петруши, в его воспитании, забавах и ученье. И еще он держался подальше от всех интриг прочих бояр, всегда демонстрируя лояльность только самому царевичу.

Кроме преданности лично мне, боярин Стрешнев имел и другое достоинство. Он был очень образованным и умным человеком, который приветствовал модернизацию России. Он мечтал чтобы мы из нищей и дикой варварской страны превратились в сильнейшую державу Европы и мира. В общем, он не был замшелым пнем, грезившим о старине далекой, как многие русские бояре. Этот человек трезво смотрел в будущее. И он был моим самым мотивированным сторонником, который мне служил не за страх, а за совесть. В итоге, я вызвал боярина Тихона к себе в кабинет и поговорил с ним по душам. И предложил ему возглавить добычу золота на Урале. Обрисовав ему все перспективы этого трудного, но очень важного для нашей страны дела. И он, немного подумав, согласился.

После чего был издан "Указ о создании Горнодобывающего приказа". Приказ — это что-то вроде министерства. Так тут эти государственные структуры называются. Координаты золотоносных месторождений Тихону Никитичу я дал. Выбил у маменьки и ее бояр финансирование нового приказа. А дальше уже от меня ничего не зависело. Хотя нет! Я еще приказал боярину Стрешневу использовать в качестве рабочей силы на рудниках и приисках заключенных. Кандальников. Так их тут называли. Тех же мятежных стрельцов я пока еще не казнил. Точнее говоря, Петруша их не успел казнить до того, как я в него попал. А теперь я нашел применение почти тысяче стрельцов, арестованных за мятеж против царской власти.

И очень был этому рад. Нет не тому, что все эти люди будут трудиться в руднике и на приисках, добывая золото для моих задумок. А тому, что таким хитрым образом я смог сохранить им жизнь. Ведь по всем здешним законам я был просто обязан казнить бунтовщиков. Меня бы просто не поняли мои подданные, если бы я сохранил им жизнь и помиловал. Народ у нас такой своеобразный. Стоит проявить милосердие, и люди начинают думать, что ты слаб. А там уже и до бунта недалеко. Увы, но пока на Руси только язык силы и понимают. Не доросли здесь люди еще до демократии и прав человека. И наверное, никогда не дорастут. Почему-то русским людям нравятся всякие тираны вроде Сталина. Я помнил, как многие мои знакомые с какой-то маниакальной ностальгией вспоминали имя этого страшного человека. И это там в просвещенном двадцать первом веке. А уж тут то в дремучем семнадцатом народ и подавно уважает только силу. И слабину тут показывать совсем нельзя. Сожрут моментально.

Глава 3.

Оружейная.

— А вот это, мой государь, штуцер мастера Гельмута из Бремена! — говорил мужик, одетый в серый кафтан с красными оборками, протягивая мне ружье украшенное затейливой резьбой. — Обратите внимание, что это оружие казнозарядное с нарезным стволом в полдюйма. Это одно из самых редких и дорогих наших оружий огненного боя.

Внимательно рассматриваю этот образец стрелкового оружия, который мне передал этот оружейный мастер. Иван Зубов так зовут этого мастера Оружейной палаты. Он сейчас проводит для меня экскурсию по казенным мастерским Оружейной палаты, расположенным в московском кремле. Меня интересовали наши производственные мощности по изготовлению оружия. И они пока меня не впечатлили. Нет, оружие то тут делали и даже очень неплохое для нынешнего времени. Вполне европейского вида гладкоствольные фузеи, мушкеты и пистоли. Было здесь и нарезное оружие. Такие дульнозарядные ружья с нарезным стволом и кремниевым замком здесь назывались штуцер или винтовальная фузея. Они были добротно сделаны. Имели очень красивую гравировку с позолотой. В общем произведение искусства, а не оружие. Такое прямо страшно в руки брать. Как представлю, сколько вся эта красота позолоченная стоит. Так в дрожь и бросает. Оружие, конечно, хорошее и красивое. Но только совершенно не годится для настоящей войны. Для массовой армии нужно что-то подешевле и попрактичнее.

А то это заряжание с дула меня прямо вымораживает. Пострелял я из таких вот дульнозарядных ружей немного и потом долго плевался. Да, это вам не автомат Калашникова, к сожалению. И даже не охотничья двустволка, которая у меня когда-то была в прошлой жизни. Тут процесс заряжания — это отдельная песня. Матерная! И если гладкоствольную фузею еще можно было относительно быстро зарядить. То вот нарезной штуцер с дула заряжался очень долго и нудно. Да, там же реально приходилось забивать в ствол пулю при помощи шомпола и специального молотка. Заколачивать в нарезы. Хрень, в общем, полная! Поэтому меня дульнозарядное оружие здесь не интересовало.

Я пришел сюда, чтобы найти тут ружье, заряжаемое с казенной части. И, представьте себе, нашел. И сразу не один, а целых три экземпляра. Удивительно! А нам то историки хором рассказывали когда-то, что люди в семнадцатом веке были дремучими и дикими. И стреляли только из дульнозарядных примитивных ружей, которые даже не имели нарезов на стволе. Оказалось, что меня нагло обманывали все эти псевдоисторики. И уже даже в 1690 году есть нарезное огнестрельное оружие, заряжаемое с казны как все современные ружья. Круто! Что тут еще скажешь? Внимательно рассматриваю конструкцию первого такого казнозарядного штуцера. Мастер Иван Зубов показывает мне, как тут открывается затвор. Пробую. Нет, слишком мудрено. Мне нужно, что-нибудь попроще. Чтобы солдатики, набранные из неграмотных крестьян, могли легко и быстро разобраться с заряжанием своего оружия. А тут прямо какие-то нанотехнологии. Нет, не пойдет. Такое ружье на поле боя нельзя использовать. Это изделие не для массовой армии. Скорее, на музейный экспонат похоже.

Перехожу к другому образцу оружейной мысли. Так, нарезной штуцер производства датского мастера. Этот победнее выглядит. Нет на нем позолоты. Хотя гравировки хватает на всех металлических деталях. Вот это уже получше. Сам разбираюсь, как открыть затвор. Да, это ружье попроще. Закрываю с характерным щелчком. Взвожу кремниевый замок. Нажимаю на курок. Вроде бы, нормально работает система. Без сбоев. Еще пару раз щелкаю замком и курком. Вот это уже кое-что. Только вот вычурной и очень сложной гравировки на этом штуцере многовато. Мне надо что-то попроще. Не такое красивое и пантовое. Да, тут на эту сложную гравировку у мастера, наверное, уходит времени больше, чем на создание всего штуцера. Ну-ка, ну-ка! А это что такое? Откладываю второй штуцер и беру в руки третий. Хм! Интересно, интересно! Этот штуцер похож на второй. Но вот он более простой. Никакой гравировки, позолоты или других украшений нет. Даже ложа и приклад выполнены из простого и дешевого дерева. А не из дорогущего красного, как на первых двух штуцерах. Открываю затвор, заглядываю в ствол. Тоже нарезной. Отлично! И затвор тут довольно простой и надежный. Такой сильный крестьянский парень на адреналине в спешке не сломает. Отличный ствол. Как-раз для моих солдатиков.

— Мне вот этот штуцер нравится! — говорю я, поворачиваясь к мастеру-оружейнику. — Кто его делал? Почему нет клейма мастера?

— Это моя работа, государь! — склоняет голову мастер Иван Зубов. — А клеймо я не успел поставить еще. Вчера только это оружие закончил. И оно еще не готово полностью. Гравировку я пока не сделал. И позолоту не нанес. Извини государь. Просто ты же просил, чтобы все тебе показали. Вот я и выложил свою работу.

— А как он стреляет, то? — приподнял бровь я. — Ты хоть проверил, прежде чем мне подсовывать?

— Отлично сей штуцер бьет, на двести шагов я попал в ростовую мишень! — вскинулся мастер, обиженный моим недоверием. — Я бы вам непроверенный ствол никогда не отдал, государь! Я за свою работу отвечаю!

— Хорошо, мастер Зубов, а пойдем ка мы постреляем из твоего штуцера! — говорю я, направляясь к выходу и беря с собой понравившееся мне оружие.

Во дворе Кремля Иван Зубов привел меня к импровизированному стрельбищу, где возле стены располагались деревянные мишени. Вот уж не думал, что мне придется стрелять из кремниевого ружья. И где? В Кремле! Кто бы раньше мне сказал, так я бы не поверил. Иван показал мне, как правильно заряжать его штуцер. Открыл затвор, положил в патронник специальный бумажный патрон. Нет, не надо смеяться. Я ничего не перепутал. Это не современный унитарный патрон с гильзой и капсюлем как в двадцать первом веке. До такого здешние аборигены еще не додумались. Просто здесь уже давно используют импровизированные патроны. Тонкие цилиндрики из бумаги, в которых внутри находится мера пороха.

В бою стрелку уже не надо тужиться и насыпать порох в ствол ружья, прикидывая размер его заряда на глазок. Теперь солдат вытаскивает из сумки такой вот бумажный патрон, надкусывает зубами и разрывает кончик. После чего спокойно засыпает порох из патрона в ствол. Затем заталкивает в ствол пулю. Потом засовывает бумажную оболочку патрона туда же. И утрамбовывает это все шомполом. Взводит курок. Насыпает на запальную полку порох из специальной пороховницы. И все. Он готов к выстрелу. Короче говоря, такие вот бумажные патроны значительно ускоряли и облегчали процесс перезарядки оружия. Только тут Иван Зубов меня удивил. Он патрон не стал разрывать, чтобы высыпать из него порох в патронник. А положил туда целиком вместе с круглой пулей. А когда я выразил удивление, а как собственно порох то поджигаться будет. То мастер мне продемонстрировал, что при взведении курка в патроннике выдвигается специальное лезвие, которое и разрезает бумажный патрон, открывая доступ к пороху. Хитро придумано. Хитро!

Иван Зубов стрелял первым, чтобы показать надежность своего оружия. Хм! Действительно, штуцер стрелял превосходно. И сам мастер тоже меня удивил как стрелок. С двухсот шагов он попал прямо в центр ростовой мишени. Удивительно! И это с примитивными прицельными приспособлениями. Да, он настоящий снайпер. Я вот так не могу стрелять. Так метко и далеко. Вот, что и требовалось доказать. Штуцер у мастера-оружейника я забрал и сам зарядил. А ничего так. Гораздо быстрее получается, чем с дульнозарядным ружьем. Прицеливаюсь по мишени. Выстрел! Фу, кха, кха! Дым от выстрела рассеялся. Иду к мишени. Ух, ты! Попал! Правда, в самый краешек. Но тоже ничего. Считай, ранил противника. А это уже гарантированно вывел его из строя. Калибр то у данного штуцера солидный. Я на глаз прикинул диаметр круглой пули. Миллиметров одиннадцать или двенадцать будет. Если попадет в тело, то оставит дыру, в которую свободно средний палец можно будет просунуть. И это еще что?

Вот на гладкоствольных фузеях так, вообще, калибры пугающие от пятнадцати до двадцати миллиметров. Блин, как на крупнокалиберном пулемете каком-то или автопушке. В общем, даже ранение такими пулями здесь может стать смертельным. А ничего так этот штуцер бьет. Даже такой неопытный стрелок как я умудрился из него попасть. А вот из гладкоствольных здешних ружей я бы на таком большом расстоянии точно не попал. С них же можно хоть как-то прицелиться только метров на пятьдесят или восемьдесят. А пуля так и, вообще, до мишени в двести шагах от стрелка не долетит. Гладкоствольная то фузея с длинным стволом бьет не далее чем на сто пятьдесят метров. И полет этой самой пули уже после ста метров становится непредсказуемым. Такое оружие очень неточное. Из него можно попасть только случайно или стреляя на близкой дистанции. А на многих гладких фузеях даже мушки с целиком нет. Не предусмотрена конструкцией. Солдаты просто направляют ствол в сторону противника и стреляют, куда Бог пошлет. В общем, о точности стрельбы из гладкоствола даже и говорить не стоит.

Поэтому я решил все-таки вооружать свою армию нарезным оружием. Оно то всяко дальше и точнее стреляет. Но столкнулся с проблемой заряжания. Если заряжать нарезное ружье, заталкивая в него пулю с дула. То это получается очень долгий и мучительный процесс. Про молоток я вам уже рассказывал? Рассказывал. Поэтому вы меня поймете. В общем, мне нужно было нарезное огнестрельное оружие, заряжаемое с казенной части, а не с дула. И похоже, что я такое оружие нашел. Только вот не нравится мне немецкое название. Штуцер как-то не по-русски звучит. А чего голову ломать то? Все же уже придумано за нас. Назовем это оружие винтовка системы "Зубова" по имени мастера, что ее создал. Итак, решено. Моя армия будет вооружаться такими вот чудесными винтовками. По нынешним временам — это просто супероружие. Стреляет дальше и точнее, чем гладкоствольные фузеи, которыми на данный момент вооружены все армии моих соседей. По быстроте заряжания по-моему эта винтовка Зубова тоже дульнозарядники превосходит. Надо будет потом испытание провести с боевыми стрельбами. Сравнить скорострельность фузей и нашей новой винтовки.

Весь вопрос упирается только в цену. Гладкоствольная стандартная фузея стоит рубль и шестьдесят копеек. Так их царская казна закупает оптом. Интересуюсь стоимостью у мастера Зубова его оружия. Так, так! Три рубля с полтиной. Всего то. Почти в два раза больше. Но это того стоит. Нет, правители нашего царства привыкли экономить на армии, вооружая ее всяким дешевым дерьмом. Почему нас сейчас особо то и не боятся соседи? Потому что русская армия хоть и большая, но крайне не боеспособная. И большинство войн мы постоянно проигрывали за последние сто лет. Пора уже эту позорную тенденцию менять. Надо вооружать мою армию нормальным оружием, которое даст ей преимущество в бою. Да, и не буду я содержать такую огромную и бесполезную армию как раньше. Я не стану заваливать противника телами своих плохо обученных солдат. Как делал это настоящий Петр Первый. Мы сделаем ставку на хорошее вооружение и выучку личного состава. Поэтому эту винтовку мы будем закупать для армии. Я так решил!

Только еще попросил Ивана Зубова сделать для своей винтовки какой-нибудь нормальный штык-нож, которым можно было как колоть, так и рубить. Не понимаю я эти игольчатые штыки, которыми здесь все увлечены. Ведь они значительно сужают диапазон действий солдата в рукопашной схватке. И он может наносить противнику только колющие удары. Вон до двадцать первого века эти самые игольчатые штыки не дожили. Там почему-то все используют только штык-ножи. И это неудивительно. Ведь штык-нож более универсален. А его еще и может солдат применять не только в бою. Но и для хозяйственных нужд. Например, палку там какую-нибудь срубить или мясо нарезать с хлебом.