Непобедимая и легендарная (балтийский фактор 2)

— Я согласен с товарищем Свечниковым, — подключился к разговору Бонч-Бруевич. Два слаженно действующих особых корпуса: механизированный и кавалерийский, будут представлять собой несокрушимый ударный кулак, который сможет пробить во фронте белых дыру, в которую хлынут армии Южного фронта. Но с нуля кавалерийский корпус мы за несколько оставшихся месяцев не создадим.

— А зачем с нуля? — удивился Сталин. — У меня в десятой армии есть сводная кавалерийская дивизия, которой командует донецкий казак и полный Георгиевский кавалер Семён Будённый. Вот эту дивизию мы и развернём в кавалерийский корпус. Три месяца для этого вполне достаточно. А потом оба отдельных корпуса будут действовать под оперативным руководством командующего Южным фронтом.

— Мне идти под начало Петра Славена? — я не смог сдержать своего удивления.

— Нет. Пётр Антонович против Деникина никак не потянет. Другой уровень. К этому времени у Южного фронта будет другой командующий — Михаил Васильевич Фрунзе, член РСДРП с 1904 года. Сейчас он работает военным комиссаром Ярославского военного округа, но этот пост для него явно мелковат. Мы с Владимиром Ильичом считаем, что он сможет на равных сыграть против Деникина. А вы с Будённым ему в этом поможете. Я думаю, что два казака должны сработаться.

Сталин был прав. Мы с Семёном сработались.

Прода от 30.10.2025 года

Бывший капитан первого ранга, начальник Морских сил Балтийского флота, член Реввоенсовета Российской Советской Федеративной Социалистической Республики Алексей Михайлович Щастный

Балтийское море только кажется просторным, а на самом деле оно не так уж велико, так как четвёртую его часть занимают три залива: Ботнический, Финский и Рижский. При этом средняя глубина составляет всего пятьдесят метров, а температура воды даже летом редко поднимается до плюс семнадцати градусов Цельсия.

В акватории Балтийского моря имеется больше двухсот пятидесяти крупных островов, а также бессчётное количество банок и отмелей, зачастую простирающихся вдоль береговой черты на несколько километров. Сама береговая черта изрезана многочисленными бухтами, заливчиками и фиордами. Особенно сильно это выражено на скалистом западном берегу, вдоль которого разбросаны тысячи мелких островков, и в Ботническом заливе. Южный и восточный берега Балтийского моря и южный берег Финского залива более ровные, окружены песчаными пляжами и мелководьями. Центральная и южная части моря обычно не замерзают.

Приливные явления в Балтийском море невелики, но ветровые нагоны и сгоны могут изменять прибрежные глубины до полутора метров в ту и другую сторону. У оконечностей Финского и Ботнического залива эти значения могут быть ещё выше. Поэтому навигация в Балтийском море сильно затруднена, и движение кораблей, как правило, осуществляется по фарватерам и проливам, периодически минируемым воюющими сторонами.

Юго-западная оконечность моря ограничена датскими островами и полуостровами, на южном берегу располагаются Германия и Польша, восточный берег до Великой войны принадлежал Российской империи, а весь западный занимает Швеция. Финский залив до Великой войны целиком относился к России, а в Ботническом граница между Швецией и Российской империей проходила по его осевой линии. При этом Аландские острова, отделяющие его от Балтийского моря, населённые преимущественно аландскими шведами имели статус автономии в составе Великого княжества Финляндского, являющегося, в свою очередь, частью Российской Империи. В общем — сложная и запутанная юридическая ситуация. Не менее сложной она осталась и после провозглашения Финляндской советской рабочей республики.

Во время Великой войны весь восточный берег Балтийского моря был оккупирован немцами, а после её окончания эта территория стала спорной, и англичане поспешили вмешаться, чтобы не мытьём, так катаньем запустить туда свой коготок.

В ноябре 1918 года премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд-Джордж санкционировал операцию "Красный поход", проводимую в Балтийском море силами флота Её Величества.

Целями операции было остановить распространение большевизма, поддержать новые независимые прибалтийские государства, возникшие на территории бывшей Российской Империи, защитить британские интересы и обеспечить свободу судоходства. Не объявляя при этом войну РСФСР.

Второго декабря 1918 года в Балтийское море вошла эскадра английских кораблей в составе пяти лёгких крейсеров ("Кардиф", "Кассандра", "Карадос", "Калипсо", "Серес"), девяти эсминцев типов "V" и "W", двух минных заградителей "Принцесса Маргарет" и "Андорра" и семи тральщиков. Ей командовал контр-адмирал Эдвин Синклер, держащий свой флаг на "Кардифе" — лёгком двухтрубном крейсере С-класса, введённом в строй флота в конце июня 1917 года.

Лёгком — это по английским меркам. Имея водоизмещение в 4260 тонн и длину 137 метров, он был вооружён пятью сорокапятикалиберными шестидюймовками и двумя четырёхтрубными торпедными аппаратами. Бронирование его рубки составляло от семидесяти пяти до ста пятидесяти двух миллиметров, бронепояс имел толщину в семьдесят пять миллиметров, а палуба двадцать пять миллиметров. `Кардифф" немного уступал, конечно, "Авроре", всё-таки другой класс, но был на этот момент одним из наиболее грозных лёгких крейсеров английского флота. "Карадос", "Калипсо", "Серес" и "Кассандра" относились к этому же типу. "Кассандра" оказалась самой невезучей — уже пятого декабря она напоролась на немецкую мину в районе Моондзундских островов и быстро затонула. Это было первой, но не последней из потерь эскадры Синклера.

Первым делом эскадра посетила Виндаву, снабдив войска Карлиса Ульманиса оружием и боеприпасами, потом с этой же целью побывала в Либаве и Риге, после чего направилась в Ревель.

Тринадцатого декабря в Ревель с грузом оружия и боеприпасов пришла вторая английская эскадра, включающая два лёгких крейсера ("Каледон", также относящийся к С-классу, и "Роялист" — один из первых английских лёгких крейсеров, вооружённый двумя шестидюймовыми и шестью стадвухмиллиметровыми сорокапятикалиберными орудиями, а также двумя однотрубными торпедными аппаратами) и пять эсминцев. Командующий этой эскадрой — контр-адмирал Уолтер Ковен держал свой флаг на "Каледоне". Благодаря этому английское военное присутствие на Балтике возросло до шести лёгких крейсеров и четырнадцати новейших эсминцев.

К этому времени большая часть скопившихся в Кронштадте и Петрограде кораблей Балтийского флота стояла почти без экипажей. Некомплект команд составлял до восьмидесяти процентов. Машины многих кораблей требовали ремонта и обслуживания. Флот испытывал жёсткий дефицит топлива. Отобрав наиболее боеготовые корабли и укомплектовав их экипажами, я сформировал Действующий отряд кораблей. В него вошли два линкора ("Петропавловск" и "Андрей Первозванный"), крейсер "Орёл", шесть эсминцев типа "Новик" ("Спартак", "Автроил", "Азард", "Гавриил", "Свобода" и "Константин"), четыре типа "Всадник" ("Всадник", "Гайдамак", "Амурец" и "Уссуриец"), шесть подводных лодок ("Тур", "Тигр", "Пантера", "Ягуар", "Волк", "Вепрь"), минный заградитель "Урал", восемь тральщиков и шесть сторожевых кораблей.

Командовать Действующим отрядом я поручил бывшему контр-адмиралу Сергею Валерьяновичу Зарубаеву, участвовавшему в 1904 году в бою у Чемульпо в должности старшего артиллериста крейсера "Варяг" и "доросшего" к 1917-у году до командира первой бригады линейных кораблей. Комиссаром к Зарубаеву мне навязали Фёдора Фёдоровича Раскольникова, Члена РСДРП(б) с 1910 года. Мол, нужен пригляд надёжного человека за выходцем из дворянского сословия. Я согласился. И потом очень жалел об этом. Это моё согласие обошлось Балтфлоту в два эсминца типа "Новик": "Спартак" и "Автроил", а также несколько десятков жизней большевиков из экипажей этих эсминцев.

Практика показала, что присматривать надо было не за Зарубаевым, а за самим Раскольниковым, являвшимся к этому времени ни много ни мало членом Реввоенсовета РСФСР. Но никто, разумеется, не удосужился. А зря. Комиссар по собственной инициативе и не согласовав свой манёвр с Зарубаевым, повёл к Ревелю, где в это время находилась почти вся английская эскадра, два новейших эсминца: "Спартак" и "Автроил". Решил обстрелять (из стадвухмиллиметровых орудий!) береговую батарею на острове Нарген (находящемся в восьми с половиной километрах от Ревеля!). Обстрелял. А потом, отбиваясь от устремившихся в погоню крейсеров и эсминцев англичан из кормовых орудий, бросился наутёк. В "Спартак", на котором держал флаг Раскольников, англичане ни разу не попали. Но неумелое командование привело к тому, что находящийся в ходовой рубке старший штурман был контужен выстрелом собственного бакового орудия, открывшего огонь (под острым углом!) по находящимся за кормой английским кораблям. После этого неуправляемый эсминец наскочил на камни банки Карадимульсей. Сразу после этого на "Спартаке" был спущен флаг. Раскольников оперативно переоделся в матросскую одежду и спрятался, но, разумеется, был обнаружен. "Автроил" сдался англичанам в этот же день. В отличие от "Спартака", он даже не пытался отстреливаться. Эсминцы отбуксировали в Ревель. Их экипажи доставили на остров Нарген, где передали эстонцам. Всех коммунистов (кроме Раскольникова) расстреляли. Больше двухсот человек поместили в обустроенный там же контрактационный лагерь. А Раскольникова увезли в Англию.

Таким образом, Действующий отряд потерял треть новейших эсминцев, не нанеся при этом ни малейшего урона противнику.

Когда полгода спустя я докладывал об этом на заседании Реввоенсовета, на котором обсуждался вопрос обмена Раскольникова на пленных английских офицеров, мне на полном серьёзе заявили, что эсминец в любом случае не имел шансов против английского крейсера. Тогда я рассказал о том, как эсминец "Гавриил" в течении часа на траверзе Копорского залива сдерживал английскую эскадру, включающую крейсер "Клеопатра" и три эсминца ("Скаут", "Уолкер" и "Шекспир"), не давая ей приблизиться к отряду тральщиков. Этот случай произошёл в начале мая, когда Финский залив только-только очистился от льда. Отряд тральщиков под охраной эсминца "Гавриил" выполнял задачу по тралению южного фарватера. И нарвался на идущую встречным курсом английскую эскадру. Ретироваться тральщики не успевали. Слишком велика была разница в скорости.

Бывший лейтенант Владимир Владимирович Севастьянов, который командовал эсминцем "Гавриил", даже помыслить не мог о том, чтобы бросить тихоходные тральщики и убежать под защиту береговых батарей. Поэтому вступил в неравный бой с многократно превосходящим противником.

"Гавриил", имеющий водоизмещение в тысячу двести шестьдесят тонн, нёс всего четыре четырёхдюймовых шестидесятикалиберных орудия и три трёхтрубных торпедных аппарата.

Суммарное водоизмещение четырёх английских кораблей составляло почти восемь тысяч тонн. Английская эскадра в совокупности имела: два сорокапятикалиберных шестидюймовых орудия, пять сорокапятикалиберных пятидюймовых орудий, пятнадцать сорокапятикалиберных четырёхдюймовых орудий, четыре двухтрубных и четыре трёхтрубных торпедных аппарата.

Англичане выпустили по "Гавриилу" более тысячи снарядов, но благодаря умелому маневрированию Севастьянова ни разу не попали в эсминец. За время боя небронированный "Гавриил" получил лишь двадцать одну осколочную пробоину. Сам при этом выпустил по врагу сто пятьдесят шесть снарядов, добившись одного прямого попадания в английский эсминец.

После того, как советские корабли вошли в зону действия береговых батарей, англичане, получившие в декабре 1918 года наглядное представление об их возможностях, разорвали дистанцию и, совершив поворот "все вдруг", легли на обратный курс.

В этом месте Финский залив сужается до двадцати двух километров и полностью простреливается перекрёстным огнём главного калибра фортов Красная Горка и Ино. Против двенадцатидюймовых снарядов бронирование английских лёгких крейсеров и эсминцев вообще не котировалось, а точность наведения стационарных береговых батарей во много раз выше, чем у маневрирующих и раскачивающихся на волнах кораблей.

— Вы предлагаете не менять на английских офицеров товарища Раскольникова? — спросил меня Сталин, неторопливо попыхивая своей неизменной трубкой.

— А зачем? Чтобы он потом ещё что-нибудь отчебучил? Кто для нашего флота более ценен: некомпетентный и трусливый горлопан, действия которого привели к значительным потерям, в том числе репутационным, или героический бывший лейтенант, восстановивший репутацию нашего флота?

— Любите вы, интеллигенты, отвечать вопросом на вопрос, да ещё и риторическим, — задумчиво констатировал Сталин. — Прямо можете ответить?

— Могу и прямо. Раскольникова не обменивать, потому что его ценность для флота и Партии теперь является величиной отрицательной. А Севастьянова наградить и широко осветить это событие в газетах.

— Смелое заявление, товарищ Щастный, но политически неверное. Мы ведь не находимся с Англией в состоянии войны. И не стремимся к этому. Поэтому лишний шум в прессе о рядовом пограничном инциденте никому не нужен. Не надо дразнить льва. Мы не будем сообщать в газеты об этой перестрелке. А в остальном я с вами согласен. Бывшего члена Реввоенсовета на английских офицеров не обменивать. Пусть англичане предложат за них что-нибудь действительно нужное для нашей республики. А Севастьянова наградить орденом Красной Звезды. И объявить об этом награждении в приказе по флоту. Кто-нибудь имеет другое мнение?

Других мнений не оказалось. Возможно, кто-то из присутствующих на заседании и был не согласен с решением Сталина, но вслух этого высказать не рискнул.

К концу декабря Невскую губу окончательно сковало льдом, поэтому после неудачного рейда "Спартака" и "Автроила" корабли Действующего отряда больше не вели наступательных действий до самой весны. При этом Балтийское море и широкая часть Финского залива были всё ещё свободны для мореплавания, и англичане попытались этим воспользоваться. И если бы не меры, заблаговременно предпринятые бывшим Генерального штаба подполковником Пересветом, могли нам серьёзно напакостить в Финском заливе. Но не срослось, как говорится.

А потом и бывший контр-адмирал Российского флота Александр Петрович Зеленой, с апреля 1918 года — советник по морским делам правительства Финляндской советской народной республики и сугубо неофициальный командующий её военно-морским флотом, тоже внёс свою лепту. Флот у него под началом к этому времени был совсем маленький, но весьма кусачий. В первую очередь за счёт минного заградителя "Нарова" и аж пяти подводных лодок: нашей "Рыси" и четырёх номерных типа "Американский Готланд", аккуратно притопленных нами в бухте Лаппвик перед началом германской интервенции и потом заботливо поднятых Александром Петровичем после её окончания. Вместе с плавбазой "Оланд", разумеется. Кроме этого, в распоряжении Зеленого имелись устаревший эсминец "Сильный", восемь ещё более старых номерных миноносцев типа "Циклон", три канонерские лодки: "Бобр", "Гиляк" и "Грозящий", тральщики "Дуло" и "Ствол", два новейших бронекатера, а также береговые батареи фортов Свеаборга и Або-Аландской укреплённой позиции. Которые в ближайшие годы должны были пополнится двенадцатидюймовыми башенными орудиями и казематными шестидюймовками, поднятыми летом с подбитых мною немецких дредноутов. Станки для них уже готовили на Петроградском Металлическом заводе.