Снежная Кэрол

— Сопровождая и ожидая свою госпожу.... — женщина из социальной службы продолжала свою лекцию, и я честно старался не пропустить ни одного слова. Во истину, просто перечисление правил. А недовольство направлено не на меня, а скорее, на факт того, что эти правила приходится объяснять.

— Кайлийй... — как-то неуверенно произнесла моя новая госпожа, и практически сразу была перебита другой женщиной, предложившей ей придумать мне новое имя. Прикрыв глаза, я мысленно попросил у мироздания, чтобы имя, придуманное госпожой, было хотя бы отдаленно похоже на моё старое, иначе привыкать к нему придется очень долго, а это чревато не одним и даже не двумя наказаниями за недостаточно быстрое выполнение указаний.

Первый приказ госпожи Кэрол был так же необычен, как она сама. Хранить у себя документ о собственной продаже. На Венге я никогда даже в руках не держал важную документацию. А тут надо сохранить? Не справиться с заданием — не вариант, моя жизнь и так неопределенна. Пока голова собирала рассыпавшиеся в растерянности мысли, руки делали. Вернее, пытались хоть что-то сделать, изображая бурную деятельность по засовыванию документа в явно неподходящий для этого пакет. Окинув меня взглядом, и, видимо, убедившись в моей крайней тупости, госпожа велела сложить договор пополам. А с документами так можно? Не знал, запоминаем. На всякий случай изобразил испуганное раскаяние, чем снова вызвал неудовольствие. Госпоже не нравится страх? Верится с трудом, но в этом сумасшедшем мире всё может быть.

Глава 2. Сестра

— Гейда:

В окна светило нестерпимо яркое солнце. Будто насмехаясь, злорадствуя, что у меня опять не получилось.

— Госпожа Файкрайт, как вы себя чувствуете? — руководитель отдела заботливо коснулась моего плеча. — С вами все хорошо? Может быть, воды?

Я молча подняла глаза на женщину в безликой форме государственного служащего, но ничего не смогла ответить. Да и что говорить? Моя жизнь, все, о чем я несколько лет мечтала и к чему стремилась, только что красиво помахало мне ручкой и полетело в черную дыру. Определенно, со мной не все хорошо.

Выдавив вежливое "Спасибо", я поднялась и вышла из кабинета. Когда гэйвэйрэйтэ в приюте для стариков сказала, что Кай распределён и подписал согласие на продажу на других планетах, я не поверила. Даже не сомневалась: произошла какая-то глупая ошибка, и поэтому попросила о встрече с руководителем отдела. Но та только подтвердила, — удача ускользнула прямо у меня из-под носа. Как раз сегодня утром Кайлийя забрала представитель департамента межпланетных отношений, для переправки покупательнице на другую планету. Осознание ужасной правды стучало в висках, выбивая из реальности.

Я медленно брела по коридору. В очереди маялись посетительницы, мимо пробегали спецы с кипами бумаг, у дверей несла вахту дородная женщина-охранник. Вокруг раздавались какие-то звуки, разобрать которые, я была не в состоянии. Да и не пыталась. В мозгах стоял неясный шум, а окружающее виделось через дымку. Разве это возможно? У меня в голове не укладывалось, как так?! Зачем Кай согласился уехать с Венги на какую-то неведомую планету. Зачем его, вообще, спрашивали о таком?! Зачем? Почему тут, вообще, допустили, чтобы мужчина, в жизни не принявший ни одного самостоятельного решения, что-то там подписывал?

Хоть бы рассказали, кто его купил. Где искать. Но без запроса Старшей госпожи Дома никакой информации мне не предоставят. А я этот запрос разве что в розовых снах смогу увидеть. И что теперь делать?

Постепенно стала накатывать злость. Это не честно! Я опоздала всего на один день. Какой-то один несчастный день. Ведь как знала: надо поторопиться, так нет же, решила неженку из себя построить. Подумаешь, танайский вирус подхватила, могла бы и перетерпеть. Один день на ногах с лихорадкой — не смертельно, Ойлейн бы на руках донес. Зато сейчас лежала бы в постели, а Кай был рядом. Мой и ничей больше. Гадство!

В аэрошке ввела адрес дома и откинулась на сидение, прикрыв глаза. Думай, Гейда, думай, ты никогда легко не сдавалась. Не сдашься и сейчас!

От несправедливости захотелось свернуться калачиком и горько расплакаться, как в детстве. Я же так старалась! В лагере для девочек — лучшая воспитанница, поступление в университет на архитектурное отделение — с государственным грантом, три года учебы — только на повышенную стипендию. Везде лучшая, везде первая. Как же иначе? Никто не будет платить за дальнюю родственницу из казны Дома. А мне так хотелось стать архитектором, открыть свое дело, создать свой дом, быть независимой, успешной.

А еще у меня была Мечта. Кай. Кайлий. Матушкин любимчик. От одного взгляда на него кровь закипала в жилах и тут же, как ошалевшая, с шумом отливала вниз, сердце проваливалось в пятки, и дыхание перехватывало. Он был в моих детских снах. В моих фантазиях, когда я только начала понимать игры взрослых женщин с наложниками. Зацикленным эротическим видением в моём воображении. Абсолютно недоступным! Разве так можно?! От прикосновения к нему, голова сразу шла кругом, мир менялся, становился тёплым и мягким, как пух. Только ни матушка, ни ее сестра, мать Кая, всю жизнь меня почему-то близко к нему не подпускали. Даже сама Старшая госпожа пару раз намекнула, чтобы я нашла себе более подходящего мальчика, способного со временем подарить дочь. Да я о детях в ближайшие лет десять и думать не собираюсь. Мне Кай нужен!

Сколько себя помню, я всегда была очарована им. Еще малолетней пигалицей не сводила со взрослого брата глаз, бегала за ним хвостом, а он милостиво так слушал сказки про моих кукол, прикрывал мои проделки от матери. Ух, как же я ревновала, когда матушка звала своего любимчика, и Кай тут же забывал о моем существовании, верным псом бросаясь на колени к ногам своей госпожи.

Позже, уже будучи подростком, чего я только не вытворяла, чтобы привлечь его внимание. Добраться... но Кай — ах, этот недоступный, невозмутимый Кай — ничего его не пробивало, с одинаковой снисходительностью сносил и попытки играть с ним без разрешения, и многочисленные злые шутки. И мне оставалось лишь сжимать кулаки да тайком подглядывать за ним в бассейне.

Сотни раз я просила отдать его мне, умоляла, истерики закатывала, в ногах валялась. Все без толку, матушка была непреклонна, — то мала я была, то провинилась, то не заслужила, а потом и вовсе без обиняков заявила, чтобы я не смела даже мечтать о Кае. И мне хотелось рвать и метать, да только поделать ничего не могла. Даже поступление в университет не помогло, матушка на радостях готова была одарить меня чем угодно, только не своим любимчиком. А Старшая Госпожа ее поддерживала, мол, одержимость одним рабом до добра не доведет. Что ж, может быть, я и одержима, только что в этом плохого такого?!

Тогда, три года назад, мне пришлось отступить. Но это вовсе не значит, будто я отказалась от своей мечты. Я упорная. Даже придумала чудесный план. Когда Каю исполнится тридцать, женщины дома перестанут им интересоваться. Кому нужен старичок, если рядом целый гарем свежих юных мальчиков. Только мне! Для меня он и в тридцать всех за пояс заткнет! Его можно еще много лет использовать, пока совсем не состарится.

И я принялась методично воплощать свой план в жизнь. Экономила каждый венгаллар, хваталась за любую подработку, ночами не спала, корпела над чертежами и вариантами проектов. Даже обзавелась парой-тройкой постоянных клиенток, которые доверяли мне серьезные работы. Еще новый закон так удачно вышел — тридцатилетних наложников теперь не усыпляют. А из приюта для стариков забрать Кая гораздо проще, бесхозного наложника отдадут любой желающей почти даром. Всего-то и оставалось выкупить Кая, закончить обучение, приобрести приличную квартиру в Венгсити и жить там, в полное удовольствие со своими мужчинами.

И что в итоге? Старшая зачем-то отдала Кая в приют почти на месяц раньше. Я только вчера узнала! Несколько лет упорных трудов рассыпались прахом из-за одного росчерка пера. Все пропало. Все!

Я непроизвольно опять сжала кулаки. Эй, не раскисать! Держи себя в руках! Нельзя. Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать. Просто надо хорошенько подумать.

Я закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании. Вдох-выдох, вдох-выдох, как учила мастер-гуру на занятиях по самопознанию и раскрытию потенциала.

Ничего не придумывалось.

Вдох-выдох.

Аэрошка остановилась у трехэтажного дома в западном районе Венгсити. Здесь я снимала квартиру. Я мазанула карточкой по считывателю транспортной сети. Система списала оплату и разблокировала замок.

Я вошла в квартиру и тяжело привалилась к двери спиной. Матерь Всего Сущего, до чего же хочется забиться в угол потемнее и проораться вволю. Выплеснуть, выдохнуть всю эту несправедливость. Не время. Я сейчас справлюсь. Приду в себя и что-нибудь придумаю.

— Госпожа, позвольте вам помочь.

Я вздрогнула от тихого голоса, раздавшегося снизу. Ойлейн. Мой муж. Стоит, как положено, у порога на коленях с моими тапочками. Я и забыла про него. Ох, куда бы его услать? Мужчина не должен видеть свою госпожу слабой и неуверенной, не должен сомневаться в ее силе, воле и знаниях, иначе потеряет опору в жизни и начнет дурить. Да и, вообще, стыдно! Я хорошо знаю правила и стараюсь быть хорошей госпожой. Это не просто. Никто не отправлял младшую родственницу в лагерь для госпожей. Наоборот, все хотели, чтобы эта родственница была тише, смирней, чтобы выросла и сменила мать в котельной. И училась я в бесплатном лагере, именно на оператора котлов. Гонять спецов и следить за сложной аппаратурой. А принимать решения за себя саму без старших, держать лицо, не выказывать своих поражений, даже движением глаз, так как это умеют настоящие госпожи, я учусь сама. Но сейчас у меня просто нет сил.

Мужа мне торжественно вручили тоже три года назад. Нагрузкой в университет. Порядочной госпоже даже такого бедного дома, как мой (который и в рядах-то аристократии, по-моему, держится давно просто по инерции, всё уже заложено и в долгах), не пристало жить одной в университете. А тут такое сокровище бесхозное пропадает. Выпускник Джордана, вышколенный, выдрессированный и мозгами не обделенный. Бери, Гейда, и радуйся! Забыли только упомянуть, что сплавили мне подпорченный товар — зверька, полученного домом в качестве бонуса к паре лошадей. Никто не говорит, почему так вышло, но и кундейке понятно, что ценного наложника таким путём никто не отдаст. Как же я тогда негодовала!

Конечно, не сказать, что Олейн совсем уж плох. Если отринуть эмоции, мне достался очень даже неплохой зверёк. Симпатичный. Зеленоглазый шатен, под метр девяносто, не сильно мускулистый, правда, но и не худой. И в хозяйстве от него польза немалая, со всеми задачами нашего быта справлялся замечательно. Даже можно сказать умный, если только это понятие можно применить к мужчинам. И для спальни, и любых игр, которые приходили мне в голову, тоже вполне подходил. Играть в него было занимательно. Все вроде хорошо, за исключением одного: Ойлейн — не Кай. Удобно — не значит тепло. Когда мечтаешь о бриллианте, фианиты не радуют.

Муж дождался моего кивка, аккуратно снял сапоги. Обычно я люблю, когда он вот так раздевает меня, целует ступни, легонько массирует. Но не сегодня. Я молча отстранилась, бросила на пол куртку и сумку, прошла в ванную. Включила кран, присела на край ванны и уставилась невидящим взглядом на льющуюся воду. Почему у меня не получилось? За что? Чем я могла так сильно прогневить Мать Всего Сущего?

Из оцепенения меня вывел звук разбившегося стекла. Я выскочила из ванной и застала Ойлейна, спешно собирающим осколки тарелки. Завидев меня, он бросился на колени и забормотал извинения. О, нет, для полного счастья мне сейчас не хватает только воспитательной работы с мужем! Но делать нечего, пришлось сжать зубы, нахмуриться и строго спросить:

— Ойлейн, ты знаешь, что тебе полагается за это?

— Да, госпожа, — муж был само раскаяние: голова низко опущена, глаза в пол. — Десять ударов.

По правилам наказание должно следовать незамедлительно за проступком, а я очень стараюсь быть правильной госпожой, потому:

— Верно. Иди, готовься.

— Да, госпожа, — он еще ниже опустил голову и бесшумно исчез.

Когда я вошла в спальню, Ойлейн уже приготовился: полностью разделся и вытянулся на кровати. Все, как я требую — лежит на животе, лицом уткнулся в подушку, руки сцеплены на затылке. Красивое зрелище, завораживающее. Рука сама собой потянулась к упругой ягодице. Гладкая бархатная кожа так и притягивала, манила погладить. Все бы отдала, чтобы сейчас на этом месте был Кай. Но его нет. Нет! Я со всей силы сжала пальцы, впиваясь острыми ногтями в мягкую плоть.

Ойлейн не издал ни звука, только плечи напряглись. Я зло одернула руку. Наказывать мужчин за проступки жизненно необходимо, а вот наносить повреждения — ради собственного удовольствия или ещё хуже, по причине потери контроля — это расточительство, в моей финансовой ситуации абсолютно не позволительное. Нанесённые повреждения потом нужно будет залечивать. Да и вообще, мужчины — они, как дети: наивные, пугливые, требуют постоянного контроля и воспитания. Позволишь себе один раз пустить всё на самотёк, выпустить на него эмоции, для него не предназначенные, и он начнёт постоянно этого бояться. А я не люблю, когда на меня смотрят, как на людоеда. Обязанность женщины — заботиться о своих мужчинах, а не запугивать их.

Я вздохнула и взяла флоггер. В отличие от ногтей, этот инструмент выдаст только боль, без последствий.

Вообще, Ойлейн дает мало поводов для наказания. Бывает, ведет себя настолько идеально, что мне неделями не приходится браться за плетку. Матушка считает это тревожным сигналом, так муж может разбаловаться, и заставляет меня в таких случаях хотя бы один раз в месяц пороть его, просто для профилактики. Она очень щепетильна в вопросах воспитания рабов и всегда проверяет, выполняю ли я ее советы.

Но у Ойлейна есть одна занимательная черта. Стоит мне прийти домой сильно расстроенной или взвинченной, как он тут же что-нибудь натворит. А мне приходится его наказывать. В принципе, это удачное для меня качество, ведь всем известно, лучшего способа снять стресс, чем хорошая порка, еще не изобрели. Сперва я думала, это какая-то мистика, ведь не может обычно аккуратный и ловкий мужчина ни с того ни с сего бить посуду или разливать сок. Но после долгих размышлений пришла к выводу, что Ойлейн просто слишком остро чувствует мое плохое настроение, начинает нервничать и становится неуклюжим. Вот на таких мелочах понимаешь, насколько всё в твоей жизни зависит от тебя. Изящный замах, свист, хлесткий удар. Ягодицы мужа, мгновенно покрывшиеся алыми полосками, сжались и тут же расслабились. А я словно чистого адреналина хлебнула. В мышцах невероятное напряжение и расслабление одновременно образовалось, какое только после часовой тренировки в спортзале можно получить. Еще удар, и меня охватывает легкое головокружение, словно я уже не здесь и не сейчас, и передо мной не провинившийся муж, а все мои разбившиеся планы, годы упорной работы, и матушка, и Старшая, что мешали мне, не подпускали к Каю, и проклятая лихорадка, из-за которой я опоздала, и дурацкие правила в приюте, и обида, и злость, и Кай, сбежавший к чертям собачьим на какую-то проклятую планету, и даже противная соседка по лестничной площадке. Десять ударов давно закончились, а я остервенело била и била Ойлейна, не замечая, как лицо заливали слезы, а волосы слиплись и лезли в глаза. Но я ничего не видела, лишь ненавистную горящую алым задницу, которую хотелось растерзать в кровь. Я остановилась сама, просто на какой-то вдох или выдох. Выронила плеть и ушла в ванную: