2. Работа под прикрытием

Я, пожав плечами, встала, чтобы взять гитару. Мне не сложно. Настроение вполне лирическое. Взяв свою старенькую гитару, припрятанную за занавеской рядом с письменным столом, вернулась обратно и, снова устроившись на пледе, начала перебирать струны.

"Здравствуй, родная. Ты скучала?" — нежно гладила пальцами гриф любимого инструмента, — "Прости, я давно не возвращалась к тебе и не сочиняла ничего нового. Сегодня тоже только по старым мыслям. Но я найду время, и мы с тобой еще расскажем мою новую историю" — утешила я старую подругу.

— Что сыграть? — наконец подняла я взор на Дамиана.

-Что хочется, то и играй, — слегка дрогнули уголки губ в улыбке.

— Это вы зря, — заметила, точно зная, на какую песню меня может потянуть после всего произошедшего. Но выбор уже сделан, и он не успевает ничего спросить прерванный резким плачем струны. Музыка полилась, разрезая слой тишины вокруг и заливая все вокруг, а главное мое сердце печалью и холодом.

У меня не может быть печали,

От меня не может быть добра.

Я, как бесконечность синей дали,

Точно так бледна и холодна.

Обмани, попробуй, тонкий иней.

Или ветер, может, обмани,

Что корявыми зубами томно гложет

Дерево засохшее любви.

Быть стыда не может от разлуки,

Радости не будет от грезы.

Бледные изломанные руки

Чёрно-синей яростной грозы...

Грозный глас деревьев-великанов

Превратился в жалобный скулёж.

Лишь горючим из гранёного стакана

Можно выкурить из горла злую ложь.

Сказка — небыль, истина — не правда.

Я закрою ставни на окне,

Сделаю глоток хмельного яда

И оставлю тело в тишине.

(Чижик Анна Андреева)

Стон гитары стих, и первая соленая капля с глухим стуком разбилась о потертый, потемневший от времени лак. А следом за ней грянул молчаливый ливень. Я не всхлипывала, лишь слезы молчаливым водопадом струились вниз по лицу.

— Касс, ты чего, — мгновенно оказался рядом Дамиан, сгребая меня в объятья. Поднял меня на руки и устроился на диване, крепче прижимая к себе и заставляя уткнуться носом себе в плечо.

— Н-н-не над-д-о б-б-было мн-н-не п-п-ить д-д-давать, — прорыдала я, — Я ж-ж-е на ус-с-спокоительном. К-к-конф-ф-ликт в-в-еществ в кров-в-иии.

— Касс, из нас двоих, целитель ты, я то откуда знал, — успокаивающе гладил меня по голове, укачивая, как ребенка.

— Заабыылааа, я не могууу всее помнииить, — продолжала заливаться я слезами.

— Касс, чего ты так рыдаешь? — тихим голосом пытался утешить он меня, — Сама придумала, сама прониклась и теперь убиваешься, что так все плохо закончилось? — попытался, как-то развеселить он меня.

— А это из разряда сами калечим, сами лечим, — нервно хохотнула, чувствуя, что уже начала постепенно успокаиваться. Всхлипы снова затихли, а вот слезы упорно продолжали литься.

— Безмирье, не удивлюсь, если ты теперь сдашь меня целителям на временное проживание. Нервишки там подлечить, психику проверить, — пробормотала я ему в шею.

— Не сдам, — уверил меня Бриар, — Сам лечить буду, — нежно поцеловал меня в висок и уткнулся носом в макушку, делая глубокий вдох, — Только скажи от чего?

— Это неизлечимо, — прошептала я, больше для себя, краем сознания даже надеясь, что он меня не услышит, — Я так устала, просто ужасно устала. От жизни, от боли, от окружающей грязи. От учебы, от нескончаемых зубрежек, от людей вокруг меня. Устала от тебя, от себя. От страха, от своей постоянной паранойи. Хочу туда, где не будет вообще никого. На самое дно моря. Я никогда не видела моря, но думаю что в глубине под толщей воды очень тихо и спокойно.

— Я отвезу тебя на море, — пообещал он мне, приподнимая мое лицо за подбородок и заглядывая в глаза, — Только под толщей воды, конечно тихо, но далеко не спокойно. Ты же помнишь, я тебе рассказывал про Кэола и его зверушку?

— Ты все выдумал, — сердито выдохнула я ему практически в губы.

— Я никогда не вру, — обдал он горячим дыханием мои в ответ.

— Ты профессионально не договариваешь, — успела фыркнуть я, прежде чем меня заставили замолчать нежным поцелуем, стирая с них остатки соленых капель, прожигая теплом до самого сердца, слегка покрывшегося инеем.

"Мне так холодно" — думала я, стараясь все душой прижаться ближе к источнику тепла, по капле цедить его, чтобы не закончилось слишком быстро.

— Ах ты, маленькая вампирка, — удивленно вздохнул Дамиан, отрываясь от моих губ и заглядывая в глаза. Не знаю, что он хотел там найти, но я сейчас ничего не соображала, желая лишь еще немного погреться чужом тепле, таком неуловимо знакомом. Где-то в далеком детстве было очень похожее, чуть более ласковое и нежное, словно теплый лучик солнца весной. А здесь... здесь пылающий камин в холодный зимний вечер. Он прогревает до самых костей, но если быть не осторожной то можно обжечься, а то и вовсе спалить весь дом.

— Ладно, мне не жалко, — донеслось откуда-то издалека, и мне достался еще кусочек тепла, чуть более обжигающий, приправленный терпким вкусом вина.

— Согрелась? — спросил мужчина, наконец, отпуская из чувственного плена. Я кивнула, даже не осознавая, в чем же собственно был вопрос. Я себя чувствовала довольным, напившимся молока котенком. Сейчас свернусь клубком на коленях у этого теплого человека и замурчу.

— Я бы на это посмотрел, — раздался тихий смех над ухом.

Я сказала вслух? Не важно. Сейчас мне хорошо. Уткнулась носом Дамиану в шею, глубоко вдыхая пряный аромат, чувствуя, как отпускает от напряжения каждую клеточку тела и меня обволакивает спокойствие. Можно я теперь так буду спать? И не дожидаясь ответа на заданный самой себе вопрос, прикрыла глаза, ощущая, как горячие пальцы медленно перебирают пряди на затылке.

— Давно мне не было так спокойно, спасибо, — еле слышно прошептала я.

— Не за что, — гулко отозвалось, перемешиваясь со стуком сердца, в груди, на которой я дремала.

— Всегда бы так,— улыбнулась сама себе.

— Я сделаю все возможное, чтобы так и было, — прошептал он мне, прижимая крепче к себе — Но для этого тебе придется рассказать мне, кого ты так боишься? Кто может тебя забрать?

Последние слова с трудом достигали сонного сознания. Но сложившись, наконец, в голове во фразы, донесли до меня высказанную мысль. Сон отпустил, забирая вместе с собой остатки тепла и возвращая душу к привычному для меня состоянию. Тонкая изморозь быстро распускала плети холода по привычным для нее территориям в сердце. Я отстранилась и пересела подальше на диване. Подняла совершенно спокойный и холодный взор на мужчину, встречаясь с недоуменным и настороженным взглядом.

— Так вот к чему на самом деле была эта попытка меня напоить? — ледяными осколками срывались слова с моих губ. Что ж, тепло это хорошо, но с холодом как-то привычнее, — Прости, но никакое вино не способно развязать мне язык настолько. Спасибо за вечер, но я попросила бы вас удалиться из моей комнаты, мне завтра рано вставать,— я поспешила встать с дивана, чтобы как можно скорее скрыться в своей комнате. Не успела, меня схватили за руку и дернули обратно.

— Когда ты прекратишь, обвинять меня без причины? — раздраженно спросил мужчина, — Я действительно, хочу узнать, что тебя так беспокоит, но я не стал бы тебя для этого спаивать! В конце концов, для того чтобы узнать правду у меня имеются запасы наверняка известного тебе зелья правды. Одна капля такого была бы гораздо действенней вина, да и ты бы потом не вспомнила, что все мне рассказала, — явно злясь, заявил мужчина, сверля меня глазами, — Но скажи, тебя действительно удивляет, что после твоей фразы, что ты устала от страха и паранойи, я спросил, чего же ты боишься?

Я внимательно смотрела на Бриара, пытаясь понять, правда ли это. У него была масса возможностей подлить мне пресловутой сыворотки, и выяснить все, что он хочет. Неужели я просто опять стала заложником собственной подозрительности? Я устало вздохнула и уткнулась лицом в ладони.

— Давай сейчас договоримся, — глухо прозвучал мой голос, — Тема моего прошлого закрыта, раз и навсегда. Это единственное, что я прошу. Я хочу забыть, все что произошло, и никогда не вспоминать, того что еще осталось там скрыто, — покривила я душой, — Я готова открыть многое, но не это. И если ты не оставишь эту тему, мне будет плевать, кто ты, магистр, некромант, дознаватель, хоть сам высший лорд с императором вместе, но я найду способ заставить тебя держаться от меня подальше.

В ответ донеслась лишь тишина. Я подождала несколько мгновений, но очевидно просила слишком многого. Снова тяжко вздохнула, готовая, как и хотела сначала, просто уйти в свою комнату и снова скрыться своем маленьком мире, когда, наконец, донесся ответ:

— Согласен, — хотя голос прозвучал очень недовольно, я вздохнула с облегчением, — На данный момент, — добавил он, и я лишь скривилась, понимая, что по-другому он не может, — Ты не сможешь всегда держать это в себе, но и открыться ты пока не готова, я понимаю. Значит, просто подожду, когда ты начнешь действительно доверять мне.

— Спасибо, — тихо выдохнула я в ответ, на что меня притянули обратно в теплые объятия.

— Ты страшная женщина, — недовольно прозвучало над ухом.

— Ты даже не представляешь на сколько, — усмехнулась я.

Пара минут в тишине, пока я пыталась привести в порядок взметнувшиеся мысли и подозрения в своей голове. Похоже, участие в оперативной работе лишь еще больше подстегнуло все мои страхи. Пора завязывать, однозначно это все не мое. Лучше обратно в тихие лаборатории. Честно, вот уже ни капельки не расстроена моим отстранением от дела. В любом случае ничего хорошего мне это не принесло. Интересно конечно, но моих нервов и вот таких вот истерик оно не стоит. Держалась же я нормально столько времени, нужно снова брать себя в руки. Ночных походов больше не будет, поэтому я начну высыпаться, следовательно, и общее состояние организма должно улучшиться. Погруженная в свои мысли по благоустройству собственной жизни и стабилизации состояния я не заметила, как снова начала засыпать.

— Касс, — тихо позвали меня, — погоди засыпать, хоть до спальни дойди. Я бы тебя и сам отнес, но вход туда не найду, так что придется тебе просыпаться, — прошептали мне на ухо.

— Не сниму, — пробормотала я, сонно хлопая глазами и вставая на ноги.

— Понял уже, — усмехнулся Дамиан, поддерживая меня за локоть, когда я немного покачнулась, — Дойти-то сама точно сможешь?

— Смогу, — уверенно кивнула в ответ.

— И ты помнишь, что у тебя завтра первый рабочий день? — все еще придерживая меня за руки и не отпуская от себя, спросил он.

— Какой рабочий день? — удивилась я, пытаясь понять, о чем он.

— Ну как же, штрафные работы, Касс, — улыбнулся мне магистр, — Завтра, как проснешься, жду тебя в своем кабинете.

— Ладно, — расстроено потянула я, с одной стороны понимая, что вроде как заслужила, а с другой — возмущаясь про себя такой не справедливостью, как работа по выходным.

— Все, ценные указания получила, можешь идти спать, пока прямо тут не свалилась, — легкое прикосновение к губам, а потом меня развернули и подтолкнули в сторону предполагаемого нахождения двери. Точнее для меня — реального, а вот для магистра, к моей гордости и радости (все ж таки умыли мы с Храном великого и ужасного, а это дорогого стоит), лишь предполагаемого.

— Хран, — позвала я, и кот тут же слетел с дивана, на котором все это время упорно притворялся спящим, в след за мной.

— Выход сам найдешь, — пробормотала сонная я, уже берясь за ручку двери, — Спокойной ночи.

— Спокойной, — донеслось в ответ, и я скрылась в спальне. Раздеваться было откровенно лень, потому что Бриар был прав — я отключалась на ходу, поэтому я просто завернулась в покрывало и благополучно уснула.

— Просыпайся, малолетняя алкоголичка, — было первым, что я услышала утром, которое, как известно, добрым быть не может.

— Я не малолетняя, — пробормотала я, зарываясь носом в подушку и укрываясь одеялом с головой.

— А против алкоголички ты, значит, не возражаешь, — захихикал хранитель.

-Возражаю, — пробурчала я из своего кокона, все еще не желая вставать.

— Возражай, — согласился он, — только это бессмысленно, потому что вино ты вчера хлестала, будь здоров.

— Вот и остановил бы, — все же вылезла я из-под одеяла, понимая, что кошак все равно не отстанет и не даст уплыть обратно в объятия сновидений.

— И как бы это выглядело? — скептически рассматривал меня кот, — Я с громким мявом выбиваю у тебя лапой из руки бокал? Слишком много трагизма, будто он отравленный какой.

Я хмуро посмотрела на Храна, понимая, что в принципе весь этот разговор затевался, чтобы просто разбудить меня.

— Ну как самочувствие? — поинтересовался он, — Голова не болит?

— Нет, — покачала я головой, прислушавшись к собственному организму.

— А вчерашний вечер хорошо помнишь? — оскалившись, спросил кошак.

— Не совсем хорошо, но помню все, — мрачно ответила я.

— Прекрасно, — еще шире сверкнул он зубами, — И какие выводы мы сделали из вчерашнего происшествия?

— Никогда не превышать дозировку препаратов, и тем более не запивать их алкоголем, — закатив глаза, отчиталась я перед хранителем.

— Правильно, — кивнул он, — А теперь давай вылезай из кровати, приводи себя в порядок и мне еще с тобой поговорить надо будет, прежде чем мы отправимся на твои штраф работы. Одну я тебя точно не отпущу больше, давай в темпе, — спрыгнул он с кровати и направился к двери.

— Есть, капитан, — покорно согласилась я с планом действий и отправилась его выполнять.

Привычное для нас с ним расписание на утро, поэтому со всем списком действий я справилась достаточно быстро. Правда, пришлось потратить чуть больше времени для превращения меня обратно в брюнетку. И вот уже устроившись перед Храном на любимом диване, с удивлением заметила на столе поднос с пышущим жаром кофейником и тарелкой с булочками.

— А это откуда? — круглыми глазами уставилась я на утреннее богатство на столе.

— Я так думаю оттуда, куда испарилась вчерашняя вся посуда, — фыркнул кошак, — Я, кстати, проснулся, то пораньше тебя, но эпического момента доставки завтрака тоже не поймал. Ладно, это потом все решим, сейчас жуй и не подавись от новостей, — заметно теряя радостный энтузиазм, закончил он.

Я насторожилась, но все же поспешила налить себе кофе и вгрызться зубами в румяный бок выпечки.

— Давай, — кивнула я с набитым ртом, — Я готова.

— Кассенька, солнце мое, скажи мне, пожалуйста, ты знала, что ты эмпат? — мягко поинтересовался кошак.

Я лишь фыркнула, на нелепое предположение.

— Вот уж точно, нет. Никогда особо хорошо окружающих людей не чувствовала, а ты говоришь — эмпат. Нет, я, конечно, разработала вон свою технику влияния на эмоциональный слой ауры, да и на ментальный, но прости тебе ли не знать, что ни эмпата, ни менталиста это из меня не делает. Я могу влиять, а не считывать, и то это не врожденное, а чистая наука, — объяснила я хранителю, на мой взгляд, и так вполне понятные для него вещи.