Такие как мы_1ч.

Глупости какие. Но, здравое зерно в этом вздоре есть. Чем бы там не занимались крутые мэны, они были заняты ЛИЧНОЙ БЕЗОПАСНОСТЬЮ! Даже забирались на вершину власти, не для того что бы сладко есть, много спать, и не меньше ср... А, для того чтобы окружить себя как можно большим числом телохранителей, преданных и обязанных им людей. Создавая, тем самым, вокруг себя буфер безопасности.

Я не стал изобретать велосипед и пошёл "проторенной" дорожкой, приступив к "гонке вооружений".

Вооружаться я начал с переодевания. Ходить в тапочках и в домашнем халате с дубинкой в руках и кухонным ножом в зубах, не очень удобно. Надорваться можно, от смеха. Чтобы не окончить свою жизнь от хохота пришлось перерыть весь гардероб.

— Да, не густо. — Я посмотрел на жалкую стопку нижнего белья, стыдливо прикрытую джинсовым костюмом, в котором я приехал из города. Рядом с кроватью стояла пара лакированных ботинок... и всё. Не считать же тапочки серьёзной обувью. Да уж, на даче я был редким гостем...

Рядом с маленькой стопкой лежала большая, отцовская. Я потёр руки от удовольствия. Размеры у нас с отцом почти совпадали, в длине. Рост у нас одинаков. А вот фигуры... При росте сто восемьдесят два сантиметра я был худым и "стройным", вес минус сто, это не про меня. Минус сто двадцать, это ближе к истине, ветром не качает и ладно. Отец же у меня коренастый мужчина, с небольшим брюшком. Не пивным, это у него гены такие, в прадеда, говорят, пошёл, а вот плечи и то, что к ним крепиться, это от деда. Как бы там ни было, а его прикид висит на мне мешкообразно. Главное не жмёт, а в остальное придётся врастать, или ушивать, если нитки с иголкой найду и научусь этим пользоваться.

Я натянул на себя камуфляжного цвета футболку, которая повисла на мне как мини-юбка, натянутая на самые плечи. Снизу натянул того же цвета штаны из плотной ткани, с кучей кармашков, даже на коленях два, и один на правой икре, затянул их толстым кожаным ремнём, чтобы не сползали, и всунул ноги в отцовские берцы. И в конце, натянул парусообразную камуфляжную куртку, идущую в комплекте со штанами и футболкой, и почувствовал себя почти защищённым. Не хватало, что ни будь посущественнее, например автомата, или какого ни будь маленького, пускай завалявшегося, пистолета... Увы, чего не было, того не было. За то был нож! К большому, тридцати сантиметровому клинку, с выточенной на боку бороздкой "кровопускателя", была приделана рукоятка из моржового клыка с вырезанными для пальцев углублениями. Этот нож подарили отцу дружественные оленеводы Чукотки, в бытность, когда отец возглавлял геологическую экспедицию, искавшую в тех отдалённо-промороженных местах редкоземельные элементы, особенно химический элемент с атомной массой равной двумстам тридцати восьми единицам.

Посмотрев на себя в гардеробное ростовое зеркало, я был обескуражен. Солдат первогод... перводневка смотрел на меня из зеркала с укоризной, как бы спрашивая "Зачем?". Не хватало только лысого черепа, который скрывался под густой копной вьющихся светло-русых волос. Ну, это дело поправимое, машинка у меня, т.е. у отца есть. Как мама его не ругала, а он всё равно стриг голову себе самостоятельно и, под полубокс. Ножницами и бритвой сотворить такое сложновато, вот отец и прибарахлил себе по случаю машинку фирмы Браун.

— Ты себе ещё эпилятор купи, — злилась мама и, хмуря брови, отворачивалась от только что подстриженного мужа, не скрывая своего раздражения.

— Зачем? — Удивлялся отец, поглаживая на самой макушке поблёскивающую лысину, размером с советский пятак. — Скоро сами выпадут.

Нахмурив брови, я придал себе более серьёзный вид, вызывая к самому себе больше уважения.

— К бою готов, — отрапортовал я своему отражению и, развернувшись через левое плечо, отправился на второй этаж, чтобы осмотреть с балкона окрестности, на более дальнем расстоянии.

Проходя мимо печки, чуть не познакомил свой нос, с ламинатным покрытием. Банально споткнулся. О брошенные книги....

— Это меня бог наказал.

.... — Выбрасывать книги, какими бы они ни были последнее дело, Алекс, — внушал мне отец, когда я приспособил учебник по математике в мусорное ведро. Достал!

— Отнеси в школьную библиотеку, это тебе мой совет. Увижу ещё что-то подобное, займусь твоим воспитанием серьёзнее....

Я поднял книги и, убрав их обратно на полку, полез наверх.

Балконная площадка выходила на северо-восток... Ну, это ТАМ, а здесь? Я посмотрел вниз на зелёную лужайку с торчащим в её середине куском арматуры разложенными вокруг него камушками. Ага, вон тот, самый светлый, и самый круглый, это двенадцать часов и северная сторона, значит с противоположной стороны юг. Я расставил руки в стороны, правая на юг, левая на север. В таком положении окна балкона оказались строго параллельно моей крестообразной позе, значит балкон, в этом месте смотрит точно на,... — я сложил вытянутые руки перед собой, — ... восток!

Балконная площадка, расположенная на крыше веранды, была большой, и с неё открылся чудесный вид. С севера и юга раскинулась широкая и ровная как стол степь сочно-зелёного цвета, с колышущейся на ветру высокой травой. На востоке, проходила видимая мной ранее, полоса густого кустарника. Я присмотрелся внимательнее. Эх, жаль, что нет самого завалящегося бинокля, крат эдак на шесть, ну, или хотя бы на четыре. Нет, не кустарник. За густо переплетёнными тонкими веточками с вытянутыми и тонкими листиками, как у ивы, проглядывались тёмные и также густо переплетённые стволы деревьев. Это хорошо, что деревья, а не кусты, значит, без дров не останусь. Посмотрев на порхание пернатой живности в зелёных зарослях, я повернулся на север. Сквозь кроны яблонь, захваченных с соседского участка, и крону сливы с моего, просматривалось ровное поле и море травы, окаймлённое с востока всё теми же зарослями.

Эх, широта, лепота... Пахать, не перепахать. Вообщем, ничего интересного.

Я повернулся на юг. Вот тут-то было на что посмотреть, точнее на кого.

От самых зарослей и до самого горизонта, с востока на запад, тянулась тёмно-коричневая шевелящаяся полоса.

— И хто это? — я приложил ладонь козырьком ко лбу, и всмотрелся внимательнее. Нет, далеко, рассмотреть не получается. Километра два, не меньше.

— Понаблюдаем.

Я притащил из комнаты стул и, закинув ноги на балконные перила, достал сигарету.

Главное соблюдать спокойствие, и только спокойствие. Такой незамысловатый тренинг я проводил ещё полчаса и три сигареты подряд. Всё же нервы были на пределе.

За полчаса наблюдений выяснил следующее. Стадо большое, но почему-то вытянуто в одну линию, по всей видимости, травоядное, не хищное. Движется медленно, но в эту сторону. Туши, из которых состоит стадо, не маленькие, высокая трава едва доходит им до колен. Вот собственно и всё.

— И что будет, когда они подойдут сюда?

Пока я ломал голову над ответом на этот вопрос, одна из тварей, или один, кто их знает, я им под хвост не заглядывал, шедшая чуть впереди стада, подняла морду и издала трубный звук. Даже здесь было слышно.

Не слон, и не мамонт. Даже не мастодонт. Хобота нет. И бивней не видно, и размеры больше.

Между тем, стадо выровнялось, словно по линейке и, не останавливаясь, пошло дальше.

Завораживающее зрелище. Но что-то тут не то. Чего-то не хватает. Я ещё раз посмотрел на приближающуюся тёмно-коричневую полоску, и понял, что меня смущало на протяжении, всего этого времени. Кроме приближающихся животных, в степи не было ни одной живой души, кроме меня.

А где же мирно пасущиеся стада коровок или лошадок? Ну, хоть бы какие ни будь завалящиеся овечки или козлики. Или на крайняк зайцы или кролики? Впрочем, зайцеобразных в такой траве да ещё с высоты вряд ли рассмотришь. А есть ли они вообще? Или вся живность покинула эти места перед нашествием местного аналога саранчи?

Если это так, то это ни в какие ворота не лезет. На кого мне теперь охотиться, если здесь, кроме этих гигантов, никого нет? Ведь всем известно, что всякий уважающий себя попаданец решал вопрос пропитания исключительно охотой, ну или рыболовством. Но, это ещё цветочки, а вот ягодки...

К таким мастодонтам, обычно в комплекте прилагаются и смелодоны, или в простонародье — саблезубые тигры, хищники сурьёзные, и очень опасные. А может быть, кто ни будь и побольше. Кто его знает, что здесь ещё бегает.

— Ой, мама, забери меня отсюда, — весящий на ремне в ножнах нож, показался мне маленькой, не заслуживающей доверия безделушкой, зубочисткой. Здесь надо иметь что ни будь посерьёзнее.

Спустившись со второго этажа, я добрался до сарая, и полез внутрь, разбираться чего там есть, а чего там никогда не было. Пулемёта, к сожалению, здесь точно не было. Ох, как бы эта штука сейчас пригодилась. Не убил бы, так испугал. Ладно, чего мечтать о несбыточном.

Выкатив из сарая всё не нужное — тележку садовую и газонокосилку я стал перебирать имеющийся у меня инструмент.

Рассматривая нищтяки, я стал серьёзно подозревать, что у моего отца есть подпольная кличка, что-то типа — Хомяк! Всё пространство этого немаленького помещения, было забито... Всем! Даже перечислять не буду, много, и всё. Но, того что нужно, на глаза не попалось. Разве, что лопаты. А что, штыковая лопата, при умелом использовании может сойти за копьё. Очень тяжёлое копьё, приспособленное не только для того что бы им колоть, но и рубить но, к сожалению, не метать.

Нет, я покачал головой, лопаты пригодятся для других дел, и отложил их в сторону. Покопавшись по углам, и вытряхнув почти всё имущество на улицу, я остановился на большом мотке провода. Повертев в руках пятидесяти метровую бухту, почесал висок, чтоб мозги лучше шевелились, и отбросил его в сторону.

Чего больше всего боятся животные? Правильно, естественных хищников и... огня. За хищника я, к сожалению, не сойду, пока, а вот огоньку могу подбросить. А, что, трава сочная не сухая, даст бог не полыхнёт.

Наломав сухих веток со всех плодовых деревьев, до которых смог дотянуться, и добавив к ним приличную стопку дров, сложил четыре костра в полста метрах от забора со стороны надвигающей напасти, и накрыл кучки кусками рубероида, чтоб дыма побольше было. Закончив с этим, я на всякий случай открыл ворота, чтобы сподручней было делать ноги, в случае непредвиденных обстоятельств. Затем зашёл в сарай и из старых шмоток, и обломка от черенка лопаты сделал приличный факел, для надёжности примотав тряпьё проволокой. Прихватив с собой бутылку с розжигом, я облил все кучи горючей жидкостью и, заняв место около крайнего, справа костра, стал ждать.

Ждать пришлось долго, я уже успел соскучиться и проголодаться.

В животе уже начался перезвон по голодному делу, когда из высокой травы, показались спины гигантов.

Отойдя чуть назад, я залез на сухую яблоню, перенесённую сюда с узкой полоской соседского участка, и смог рассмотреть приближающихся животных получше.

Ого!

Вот это да! Парк юрского периода с его апатозаврами и тираннозаврами, отдыхает.

Выстой в холке под восемь метров, и длинной более шести

Тёмно-коричневые туши на слоновьих ногах, в густой шерсти которых копошились небольшие серые птички, наклонив низко голову так, что невозможно было рассмотреть морду, хлопали маленькими обвислыми, почти как у слонов, ушами отгоняя мух, которых тут же склёвывали серые наездники.

На фоне этих туш, мой дачный домик выглядит небольшой собачей будкой.

А как эти гиганты кушают... За огромными тушами, виднелось пространство полностью очищенное от травы. Только тёмно-коричневая земля с большими, исходящими паром, навозными кучами. Хорошо ветер не в мою сторону но, похоже, это ненадолго.

— Как газонокосилка в нижнем положении, под самый корешок срезают.

Срезали эти зверюги не только под корешок, но и целыми копнами. Одной такой копны, хватило бы обыкновенной корове, наверное, на целую неделю... Ну, может быть чуть поменьше. Не знаю, я в этих делах не очень разбираюсь, я писатель, а не доярка.

Теперь понятно, почему здесь кроме травы ничего не растёт. Просто не успевают древесные растения набрать твёрдость ствола, чтобы их не сожрали. Эти тварюги, метут всё подряд без разбора... Интересно, если они дойдут до моей ограды, она будет для них препятствием? Или они, и металлическую сетку схарчат походя, не обращая внимания на стальные столбы? Нет, вряд ли. Какими бы крупными они не были, но и у них гарантировано несварение желудка от такой пищи.

Пока я размышлял на тему съедобности рабицы приправленной диким виноградом, одна из особей, что шла прямо на меня, подняла морду и громко фыркнула, наверное учуяла незнакомый запах, и он ей не понравился.

Зато я рассмотрел, что раньше видно не было.

— Ну и хавальник! — изумился я, рассматривая вытянутую морду, расширяющуюся спереди как у рыбы-молота, со штакетником торчащих наружу желтоватых зубов, почти как у зайца, каждый размером в мою руку. Длинный язык, периодически вылетавший из пасти, описывал полукруг, и затягивал в рот всё, что попадалось ему на пути. За животными оставалась хорошо унавоженная голая земля лишённая всякой растительность.

— Гигантский пылесос! Теперь понятно, почему здесь нет мышей, и других травоядных. Одних попросту сжирают, а вторым жрать нечего. И хищников быть не должно, потому как им тут тоже теперь делать нечего.

Гигантские газонокосилки, растянувшись цепью в одну линию, шли медленно, не обращая ни на что внимания.

До линии костров осталось где-то сто метров.

— Как танки, ей богу, — предательская дрожь, при виде шагающих исполинов, прошлась вдоль спины, и остановилась где то в районе колен. Что-то очень захотелось отойти до ветра, предварительно скрывшись, где-нибудь в очень глубокой яме, или за очень высокой и толстой стеной.

До линии костров осталось где-то восемьдесят метров.

Пришла неосознанная мысль, что я лишний на этом празднике жизни, и вообще пора линять отсюда. Паника овладевала мной всё больше и больше. Что-то первобытное во мне кричало во всю глотку:

— Они ж меня раздавят! — ноги повернули меня в обратную сторону, и помимо моей воли понесли меня с этой поляны от греха подальше. Бежал я быстро, пока не упёрся в забор, и тут мой взгляд сквозь крупную ячейку рабицы наткнулся на серебристый бок моего вездехода, на новую, ещё пахнущую смолой баню, и сарай забитый сверхценным, по нынешним меркам, и дорогим вообще, имуществом.

До линии костров осталось где-то пятьдесят метров.

В голове у меня что-то щёлкнуло, и во мне зашевелился ну, очень большой, и очень злой хомяк. Моё, не отдам!

Хомяк, хомяком, но... Господи, ну почему же так страшно? Ну, не встречался я раньше с такими зверюгами, и никто на Земле тоже. А от далёких предков, в генной памяти только страх. Врут археологи, что хомо сапиенс съел мамонта. Ничуть не бывало. Да при виде таких туш аппетит пропадает, и здравствуй — диарея. Нет, не охотились предки на мамонтов, разве что падалью не брезговали.