Сокровище северных герцогов.

В аудитории повисла немыслимая тишина. Языки пламени свечей застыли недвижимыми. Каждый член комиссии вместе со мной затаил дыхание. Словно кто-то применил ко всем заклинание стазиса одновременно. Бесконечно растянувшееся мгновение покоя...

И вдруг в центре круга соткался силуэт. И словно кто-то запустил время снова. Пламя свечей заколебалось словно в комнату проник сквозняк. И в неверном свете внутри круга начали происходить метаморфозы. Очертания призрака слегка колебались, словно текли какое-то время. Но вот, как облако, наполнившееся водой, становится плотной непрозрачной тучей, полупрозрачный призрак уплотнился, приобретая сходство с женской фигурой.

'Лариша, помоги мне увидеть мать', — молила я в душе.

И словно кто-то положил мне теплую руку на плечо, а в душу пришло умиротворение и осознание своей силы.

И тут же привидение в центре круга отреагировало на мое состояние. Зыбкие края силуэта словно подтянулись. Щели, обозначавшие 'глаза' и 'рот', оформились во вполне 'человеческие' глазницы и губы. А затем на 'лице' призрака затрепетали 'веки', 'губы' приоткрылись в улыбке. В то же время туманные выросты оформились в руки, скрещенные на груди. А фигура призрака вылепила платье по моде двадцатилетней давности, затянутое в корсет. И на пальцах рук духа я с изумлением увидела кольца, по которым меня и признали дочерью герцогов старшей ветви Ансаби.

Передо мной слегка просвечивающий стоял оживший портрет моей мамы из замка Сайгирн.

Сердце пропустило удар, словно я забыла как дышать.

В глазах защипало. Взор затуманило непрошенными слезами.

— Мама... — я не могла говорить. Горло перехватило спазмом.

— Тимиредис... — тихий шепот. Даже скорее шелест. Но никакого воя, сипения и прочей какофонии звуков при вызове духа Бараки. — Дочь... Ты жива...

— Мама, мне так тебя не хватало... — горе душило меня. Но и счастье. Счастье, что я слышу голос своей мамы.

— Тими... Не плачь... Я все стерплю, только чтобы ты была жива...

— Мама, мамочка... ты все смогла. Ты спасла меня.

Мне хотелось броситься в круг, обнять эту тонкую хрупкую фигурку самого близкого и дорогого мне человека. Но на подготовительных занятиях леди Иридис строжайше вдолбила в нас, что нельзя пересекать круг или как-то иначе нарушать ритуал. Это повредит призраку. И может привести к непредсказуемым последствиям. А я хотела, чтобы мама оставалась здесь со мной как можно дольше.

Я до боли всматривалась в знакомые только по портрету черты родного лица. И старалась запомнить их все до одной. Мне хотелось впитать в себя всю память призрака. Жаль нет заклинаний, чтобы переписать ее в себя.

Члены комиссии хранили молчание. Спасибо, что не прерывают меня, позволяя продлить минуты встречи. Пусть она и не совсем настоящая. И моей мамы давно нет в живых. Но призрак, стоящий передо мной, и шепчущий мне слова ободрения и нежности, это память моей мамы. И слова, что говорит мне ее дух, это то, о чем она думала перед своей смертью. Она думала обо мне. Жертвуя собой, она спасала мне жизнь. Ценой крови своей, боли своей, жизни своей она купила жизнь мне. Сердце кололо острой болью. Воспоминания детства с новой силой обрушились на меня. В голове мелькали картины, переданные мне Шоном после ментального допроса жителей Благодени. Хорошо хоть самого страшного Шон мне не показал. Но и так я знала, что могли и делали с моей мамой проклятые насильники.

— Дух Лийсы тер Ансаби, ты исполнил мои пожелания, и я позволяю тебе удалиться, окончить свое земное существование. Заклинаю тебя покинуть физический мир, дабы успокоить навеки душу почившей Лийсы тер Ансаби. Чтобы более никто не мог воспользоваться властью своей над духом твоим. Покойся с миром! Сгинь! Сгинь! Сгинь!' — из последних сил прошептала я формулу заклинания, отпускающего дух. — Прости меня, мама, и прощай.

И словно кто-то задул свечи в моей голове, я провалилась в темноту.

* * *

...После экзамена я очнулась в коридоре на коленях у Аса. Голова гудела от боли. Глаза болели от слез. Меня колотило и потряхивало. Ас гладил меня по волосам, шепча что-то успокоительно-ласковое. Слов я не понимала. Кто-то подал мне стакан воды. Ас помог придержать стакан, потому что сама я держать его не могла. Край стакана ткнулся мне в губы, стукнув по зубам. Большая часть воды расплескалась. Но что-то попало в пересохший рот. Судорожно сглотнув, я заставила воду протиснуться в горло.

— Ас, унеси меня домой, — попросила я.

Хотелось тишины и побыть где-нибудь вдали ото всех. Слишком много всего и сразу...

Ас подхватил меня на руки и активировал амулет телепорта в наш дом. Занес меня в спальню. Бережно опустил на кровать. Натянул до самого носа пуховое одеяло. А сверху еще обхватил меня своими руками.

"Тим, Тими, сердце мое", — зарылся носом мне в волосы, обнимая меня за плечи, прижимаясь к спине со всей силой.

Я и сама старалась вжаться в него, завернуться в его руки, укрыться от всего мира в его объятиях. Его руки и были моим миром, моим домом. Тишина накрывала нас спасительным пологом. Было так хорошо, умиротворяющее. Мой единственный родной человек. Самый близкий и дорогой.

'А ты у меня, звездочка моя ясная', — жених гладил меня не только руками, но и нитями драконьей магии словно поглаживал душу, передавая мне тепло и утешение...

Вдруг рука Ас замерла и напряглась как натянутая струна. Дыхание сбилось. Я подскочила, мгновенно обернувшись.

— Ас?...

Мой жених с ужасом смотрел на меня, обхватив руками живот. Темные омуты его глаз стали просто какими-то черными провалами. Каждая мышца на ставшем от многочисленных тренировок развитом не по годам теле напряглась рельефами. Каждый кубик пресса словно выдавился наружу.

— Ас. Что с тобой? Тебе плохо? — я затрясла его, пытаясь привести в чувство.

-Тим, я не знаю, меня тошнит, живот скручивает и всего словно распирает.

"Шон. ШОН!! Асу плохо, отравление..." — я чуть не раздавила амулет на шее. Мать Всех Драконов, помоги!

— Ас, потерпи. Сейчас миленький, сейчас... Шон поможет, — я обняла жениха за плечи, поняв, что на мне кроме коротеньких шортиков ничего нет. Но почему-то эта мысль была совсем не важна. Асу плохо, и о себе я думать не могла. Да и Шон меня какую уже только не видел.

В черном с серебряной отделкой костюме Шон вывалился из телепорта возле кровати, споткнувшись об нее, повалился на ноги Аскани. "Краш фэк!" — предсказуемо раздалось на ментальном уровне. Тело Аскани вмиг окаменело.

— Воробей, ты вытащила меня прямо с Совета, что случилось?

— Ас!.. Ему плохо, а я ни разу ни эльф. Не знаю, как лечить. А ты стазис на него наложил?

— Любопытная личинка!.. Что произошло?

— Не знаю. Мы из Академии сюда заскочили, захотелось отдохнуть, побыть наедине...

— Пообжиматься...

— Ну да... — жаркая волна смущения заставила меня вдруг осознать, что я сижу перед Шоном почти голая, закрывшись только телом жениха, который тоже, кстати, в одних бриджах.

— Тим, да что случилось-то? — "Ой! Ас!.. А я о каких-то глупостях опять".

— Шон, ему плохо стало, сказал "тошнит, распирает". Его, наверное, отравили... — в голосе прорезался весь ужас от мысли, что Аскани опять пытались оторвать от меня.

— Глупости, малышка. Вам же после Озера Полумесяца почти никакие яды не страшны, ну разве что действительно потошнит слегка.

— Ой! Я еще не привыкла. Но посмотри все же, что с Асом.

Шон снял стазис. Аскани во все глаза смотрел на Шона, а Шон осматривал его, вглядываясь в ауру. "Блин!!! Ас! Быстро встал! Бегом на улицу!!" И выдернул моего жениха драконьей нитью из кровати, чуть не выкинув одним движением за дверь. Ас рванул на лужайку перед домом, Шон за ним. "Шон!! Да что происходит-то??" — "Это его Сапфир!" — "Лариша, помоги!". Вместе с волной облегчения в душу пришло ощущение такого счастья, что я аж задохнулась, срываясь с постели вслед за парнями.

Аскани стоял посреди изумрудной зелени поляны, в растерянности опустив руки. И словно вглядывался внутрь себя. А вместо Шона на краю лужайки возвышался невероятный, прекрасный, обожаемый Мрак. И рев его заполнял пространство и время. Расправленные крылья, казалось, вот-вот хлопнут и вознесут мощное гармоничное угольно-светящееся тело ввысь. И во мне ревом отзывалась Виола, мечтая взлететь... обещая, что скоро...

И вдруг Аскани не стало. А на его месте возникло нечто невероятное. Огромное, мощное тело, сияющее блеском тысяч сапфиров. Ослепительная синь осеннего неба, переходящая в ультрамарин морских глубин, с прозрачными как слеза бриллиантовыми бликами. Словно подсвеченное изнутри лунным сиянием. От него невозможно было оторвать взгляд, словно этот огромный драгоценный камень стал и центром вселенной и всей ее сутью в моей душе. И пришел звук. Нет, это нельзя назвать ревом. Зародившись где-то в области инфразвука, накатила волна, заставившая дрожать и резонировать грудную клетку в области солнечного сплетения, расходясь по всему телу какими-то спазмами. А ответный зов моей Виолы добавлял к этому резонансу свои обертоны, заставляя дрожать каждую клеточку моего тела.

Миг.

И все исчезло. Сапфир одним мощным рывком кинул свое тело в небо. Взмах крыльев был настолько мощным и в тоже время плавным, словно дракон родился в полете, словно был самим небом. Еще мгновение, и только легкий росчерк галочки в небе указывал, где сейчас мой Ас. "Краш фэк! Куда его?.." — ментальный голос Мрака был таким же, как у Шона, но более глубоким и мощным. И темно-антрацитовый дракон рванул в небо за своим новообретенным собратом.

А на меня обрушилась тишина и одиночество. Стоя на поляне перед домой, я вдруг осознала, что впервые за многие месяцы осталась совсем одна. Ас, Аскани, необходимый и привычный как воздух, был со мной каждый миг. И Шон, чье присутствие в своей жизни я ощущала ежеминутно, даже если сам он находился за тысячи лиг от меня. И вдруг я не вижу, не ощущаю ни одного из них. На какой-то момент накатила волна удушающей паники. А внутри своей души я почувствовала до боли невероятное желание взлететь вслед за Сапфиром и Мраком. И это не было желанием только Виолы. Это было моей мечтой и самой сутью меня: стремление упасть в небо. Обрести свободу полета. Но не одиночество. И Виола вторила моим мыслям, посылая свой зов вслед улетевшим любимым. Да, любимым. Потому что не только Виола любила своего Мрака, по секрету давно считая его своей добычей, а, впервые увидев Сапфира, она поняла, что ни минуты больше не может без него. Но и я давно приняла то, что любя Аскани больше жизни своей, я не мыслю этой жизни и без Шона. И эта мысль стала последней осознанной, потому что следом накатила удушающая волна такой дурноты, что я невольно упала в траву, согнувшись в позу эмбриона. И закричала и вслух, и на ментальном уровне. Обхватив правой рукой браслет на левой, давя непослушными пальцами на все камни, я выла от ужасающего чувства разрастающегося внутри себя взрыва.

Из воздуха вокруг меня возникали из телепортов императрица Астер, императоры Арден и Тиану. А внутри звучали обеспокоенные голоса Роса и Тин. А я, обхватив себя со всей силы руками, пыталась удержать разрыв своего тела, а казалось, что пытаюсь удержать взрыв сверхновой...

И тут сначала на грани сознания, а потом все более властно вторгаясь в него, зазвучали голоса драконов. Нара, Штормовой Ветер Тиану и Снежный Рассвет Ардена, звали мою Виолу явить себя миру.

И мир взорвался! Внутри меня...

Тело, мое тело, когда-то покрытое шрамами, потом залеченное Асом, гладкое, но угловатое тело подроста, и только за последние полгода ставшее чуть-чуть напоминать тело моей мамы, герцогини Лийсы, мое такое знакомое тело рассыпалось искрами фиолетового света. И я-Виола, ощутила свое рождение в мире физического воплощения. И крик моей радости звучал музыкой небесных сфер, и рев драконов императорской семьи вплетался в нее тысячами созвучий.

Человеческое ухо оказывается не способно воспринимать весь спектр звуковых колебаний драконьей песни. Тысячи обертонов и диссонансов, вплетенных в каждую фразу драконьего зова, только и были способны передать весь спектр чувств и переживаний драконов. А способность "слышать" более широкий спектр звуковых волн от ультразвука до инфразвука обеспечивал драконам способности воздействовать на окружающий мир даже совсем без магии. Как ультразвук помогает летучим мышам ориентироваться в пространстве без света и предупреждать об опасности, а инфразвук внушает чувство паники всему живому. И я-Тимиредис внутри Виолы поняла, что знала об этом всегда, просто знание это стало мне доступно только с помощью органов чувств и разума дракона. Ибо одно человеческое сознание, пусть даже такой продвинутой меня, не способно вместить весь объем знаний и возможностей дракона.

И еще я осознала, что пусть драконы и самостоятельные существа, и в физическом мире имеют почти полную автономию от своей человеческой сущности, особенно Мрак, который творил что хотел, пока Шон спал, и Шон при этом был даже не в курсе происходящего. Но! Я и Виола даже в драконьей форме были единым существом. То есть я и была Виолой, а она — мной. Ни "вместо", ни "вместе", а двуединое существо. Она чувствовала вкус моих мыслей и желаний. А я воспринимала все ее ощущения сейчас как свои. Ее микрокосм ошеломлял, покорял. Вселенная ее внутреннего мира была сопоставим с богатством и разнообразием космоса, о которой нам рассказывали на уроках астрологии. И пытался описать мне Мрак. И эта вселенная всегда была внутри меня, но ощутить всю полноту ее мне было дано, только став единой целой сущностью. Человеком-драконом! И это было непросто.

Ошарашенная ощущениями Виолы, я сковывала ее своими желаниями разобраться в том потоке информации, что обрушился на меня через каналы восприятия дракона. Виола рвалась взлететь, Вечерняя Звезда Наргиель, воплотившись, звала сестру подняться навстречу Ветру и Рассвету. Но я никак не могла переварить информацию, а ведь мракотерапия давно позволила мне освоиться в потоках шоновой драконьей сущности. Только сейчас я подумала, что или Мрак все-таки сильно ослаблял передачу информации в мой мозг, или Виола была чем-то совершенно невероятным даже по сравнению с ним.

"Тим!!! Отпусти Виолу!!" — ментальный голос Нары вдруг стал испуганно-злым, — "Виола! Лети! Сапфир и Мрак!..." — Нара не закончив мысль, рванула в небо, за ней одним прыжком — Рассвет и Ветер.

Виола вздернула голову им вслед, и я увидела... С небес стремительными молниями падали два дракона. Небесно-синий и угольно-черный, оба, сложив крылья, неслись к земле. "Виола! Моя..." — голос Сапфира вибрировал, отдаваясь где-то в горле. А голоса Мрака не было совсем, он просто несся к земле, закручивая себя в штопор, а антрацитово-блестящая чешуя словно тускнела, словно уголь сгорал, становясь сажей, расплывалась дымом. И лишь где-то на краю сознания пришла одинокая мысль: "Зачем жить, если без нее..."

Крик Виолы был страшен. Ее страх за Мрака порвал полотно небес, а ударная волна взлета разметала не только доски скамеек возле лужайки, но и посрывала листья с дуба, вырвала с корнем травы в диаметре десятка локтей. Аметистовой молнией Виола взмыла в небо наперерез Мраку. Со всей скорости впечатала свое юное тело в грудь дракона, затормозив полет и заставив остановится вращение. Сила удара была страшной, и вышибла Виолу из физической реальности. А я вдруг осознала себя падающей с огромной высоты. Но взрыв боли в голове вышиб сознание и из меня...