"Раскрой свои крылья"

— Хорошо, — улыбнулся Ральф. — Так вот, Лина. Хочу спросить у вас в первую очередь вот что. Чувствуете ли вы машину своим телом, когда летаете? Повторяю, правдивый ответ очень важен!

Откуда он знает?! Лина настороженно рассматривала моованца, ничего не понимая. И почему он утверждает, что это так важно? Да, чувствует! И что? Почему от этого может зависеть, летать ей или нет?

— Чувствую, — наконец решилась она. — Иногда кажется, что вообще мысленно управляю...

— Все верно, — помрачнел Ральф, покосившись на Пимена, недоверчиво закусившего губу. — Знакомы ли вы с таким понятием, как "прирожденный пилот"?

— Что-то слышала... — еще больше растерялась Лина. — Но...

— Погодите! — поднял руку моованец. — Так вот, вы из них. И ваша страсть к небу — это не просто так. Вы без неба просто умрете, зачахнете, как... Как зачах мой старший брат! Выяснили, что он прирожденный, слишком поздно...

Он отвернулся, вытер рукавом слезы и буркнул:

— Извините... Мне слишком больно это вспоминать. Мы же все над ним смеялись! Не верили, что без неба ему не жить! А он через два года просто умер... Не захотел жить... И врачи ничего поделать не смогли...

— Не захотел жить... — повторила Лина, поежившись, затем повернулась к своему наставнику. — Я же говорила вам, дядя Пимен, что мне без неба никак!

— Говорила... — вздохнул тот. — Я думал — блажь. Не знал, что ты из прирожденных. А прирожденные и в самом деле без неба мрут, как мухи зимой.

— Вот именно, — добавил взявший себя в руки Ральф. — Но даже не это главное.

— А что?

— То, что прирожденных без экзаменов и оплаты принимают в тот самый знаменитый на всю галактику Тарканак. И платят огромную, по нашим меркам, стипендию. Да, придется десять лет отслужить в военном флоте княжества, зато там научат летать на всем, что летает. От эцикла до боевой станции.

— Тарканак... — губы Лины задрожали. — Благие, Тарканак...

Это слово набатом загремело в сознании девушки. Ее могут принять в Тарканак?! Лучшую военно-космическую академию обитаемой галактики?! Невозможно, но моованец утверждает, что это так. Выходит, ее страсть к небу для кого-то важна? Что-то означает? Не просто придурь сопливой девчонки, как не раз заявлял мамин сожитель? Слава вам, Благие Защитники! Спасибо!

— Проблема в том, как вам добраться до планеты Калдар, — вздохнул Ральф. — Это ведь столица двенадцатого пограничного с Паргом сектора#1 Кэ-Эль-Энах, тысячи световых лет отсюда. Билет на пассажирский лайнер стоит больше трех тысяч кредитов в самом низком классе. Впрочем, есть еще один способ...

#1 Сектор — высшая административная единица государств обитаемой галактики, в нее входит от двух до тридцати префектур. Ядром является планета-урбис — мир с населением от миллиарда до десяти-пятнадцати миллиардов человек, расположенная в точке пересечения торговых путей, либо являющаяся метрополией, то есть планетой, на которой зародилась та или иная цивилизация, что в свою очередь делает ее точкой пересечения торговых путей. Для Ринканга, например, такой метрополией является планета Ранкен. В одном секторе может быть несколько планет-урбисов. Столичный урбис сектора обычно является резиденцией губернатора сектора и главной базой военного округа.

Немного помолчав, он добавил:

— Прирожденные пилоты очень ценятся в обитаемой галактике, их слишком мало. Только орден имел их в достаточном количестве. Так что ринкангское военное ведомство обязательно должно вами заинтересоваться. Направьте им сообщение о том, что вы прирожденный пилот. Если поверят, то направят на обучение в тот же Тарканак за счет государства, несмотря на то, что вы женщина. Когда речь идет о прирожденных, вопросы пола роли не играют.

— Правда?! — затрясло от радости Лину. — Спасибо! Благие! Я сегодня же пошлю письмо в общественную приемную Адмиралтейства!

— А я по своим каналам подсоблю, — проворчал Пимен, одобрительно глядя на воспитанницу. — Остались кое-какие старые связи. Благодарю вас, господин Новинго. Вы правы, прирожденным пилотом обязательно заинтересуются. Наши адмиралы не совсем идиоты, знают, что это такое.

Вскоре моованец распрощался и ушел по своим делам. А Пимен с Линой до поздней ночи обсуждали, что необходимо сделать в ближайшее время. Пришли к выводу, что добиваться оплаченного государством направления на учебу — дело долгое, поэтому пока лучше получить права на полеты в атмосфере — неизвестно еще, сколько придется просидеть в аэроклубе. В Адмиралтействе шевелятся медленно.

— Дядя Пимен... — смущенно пробормотала девушка. — Выходит, мне завтра в Доринский клуб ехать?

— Да.

— Я не смогу...

— Почему? — удивился майор, но быстро понял, в чем дело. — Денег на монорельс нет?

Лина, отчаянно покраснев, кивнула.

— Ох, девочка-девочка... — вздохнул он, доставая бумажник. — Возьми вот полсотни, с первого жалованья отдашь.

— Спасибо, дядя Пимен! — просияла Лина, подбежала и поцеловала наставника в небритую щеку, от чего смутился уже он. — Тогда я побежала! До завтра!

Она спрятала деньги в сумочку, пристегнутую к поясу, помахала на прощание рукой и понеслась по дорожке к выходу из парка — до отхода последнего рейсового аэробуса осталось не больше десяти минут.

— Ох, пигалица... — покачал головой майор. — Дай Благие, чтобы у тебя все получилось...

Почему-то ему не давало покоя ощущение надвигающейся беды. Но что может случиться? Да нет, это всего лишь дурное предчувствие, ничего не значащее... Пимен обманывал себя — помнил: если его посещало такое предчувствие, то в следующем бою погибал кто-нибудь из друзей.

Глава 2

Выбравшись из аэробуса на эстакаду остановки, Лина недовольно поморщилась. Домой идти не хотелось. Снова придется смотреть на испитые лица матери и ее последнего сожителя — мерзкого, опухшего от водки мелкого мужичонки с гнилыми зубами, месяца три назад попытавшегося изнасиловать дочь сожительницы, за что был нещадно бит всем, что попалось девушке под руку. Эта пародия на мужчину даже защищаться не посмела, только скулила и закрывала руками голову. Однако злобу он затаил, и с тех пор мелко гадил по возможности. То соли в миск#1 насыплет, то сахара в суп, а то и единственные туфли облюет — раз пять уже их мыть пришлось.

#1 Миск — напиток, несколько напоминающий кофе по вкусу и тонизирующему действию. К описываему времени в основном употреблялся беднейшими слоями населениями обитаемой галактики, более обеспеченные предпочитают чай и кофе, которые раз в пять дороже и выращиваются только в Кэ-Эль-Энах. Эти напитки появились в галактике около сорока лет назад с подачи ордена Аарн. Завезены с планеты Земля.

Ладно, плевать! Все равно жить в этой захламленной квартире ей осталось не больше недели, дядя Пимен подсказал, в каком общежитии неподалеку от аэроклуба можно относительно недорого, всего лишь за двести ранхов в месяц, снять угол. В текстильном, где одни девушки живут — там можно не опасаться нежеланных ухажеров, мужчин туда просто не пускают.

Свою комнату Лина ежедневно ожесточенно драила до стерильной чистоты и запирала — слесарь аэроклуба по ее просьбе смастерил такой замок, что ни один медвежатник не откроет. Неряшливость матери вызывала у девушки брезгливость, жизнь в грязи с раннего детства отнюдь не сделала ее такой же неряхой — наоборот, Лина отличалась болезненной чистоплотностью и любовью к идеальному порядку. Все вещи в ее комнате знали свое место.

Хоть бы только мать с сожителем уже спали, а то опять начнутся пьяные разговоры "за жизнь". Эти двое в последнее время постоянно нудили, что пора уже выросшей девке устраиваться на работу и возвращать затраченные на ее воспитание деньги. Лина возмущенно поджала губы при этом воспоминании. Надо же! Затраченные деньги! Совсем обнаглели, твари! Ее фонд содержал, а не эти. Впрочем, все понятно, надеются на дармовую выпивку за ее счет. Только ничего им не обломится!

Отперев обшарпанную дверь, Лина осторожно вошла — на полу в прихожей могло оказаться что угодно. От лужи блевотины до пьяной вдрызг матери. Однако внутри горел свет. Девушка мысленно выругалась — не спят! И что за невезение? Оставалось надеяться, что мать с сожителем добыли сегодня водки и им будет не до нее. К сожалению, пройти в ее комнату можно только через салон, и Лина осторожно двинулась вперед. Войдя туда, она ошеломленно остановилась. В салоне было относительно чисто! Не по ее меркам, конечно, но для матери и такое — подвиг. Никаких разбросанных повсюду вещей, даже пол кое-как вымыт.

Окинув взглядом салон, Лина окончательно растерялась. У дальней стены стоял накрытый стол, роскошный стол, такого она здесь никогда еще не видела. Причем, нетронутый, что для матери с сожителем практически невозможно. А на столе... Чего там только не было! Даже фирменная водка, а не обычное дешевое пойло из ближайшей забегаловки. Что это значит? Откуда?! В лотерею выиграли, что ли?

Мать с сожителем, сидящие у окна, бросали на стол жаждущие взгляды, сглатывали слюну, однако не двигались с места, робко поглядывая в левый угол, где был освобожденный от хлама расшатанный письменный столик. А за ним сидел гость. Не бомж или алкоголик в рванье, а выглядящий аристократом джентльмен в роскошном костюме классического покроя из натуральной шерсти. При мысли о том, сколько стоит такой костюм, Лине едва не стало дурно. Кто это, Проклятый его дери? Что ему здесь нужно?!

— Тиналина Дарилия Барселат? — приятным баритоном осведомился гость.

— Д-да... — с трудом выдавила из себя девушка.

— Поздновато вы, — заметил он. — Но ладно. Я — адвокат концерна "Тигарский текстиль", Кервио Дорин Хаграйн.

— Очень приятно... Но... Зачем вы здесь, уважаемый господин?..

— Для того, чтобы сообщить о ваших новых обязанностях, — холодно усмехнулся адвокат. — Ваша мать от вашего имени заключила десятилетний контракт с нашим концерном. С завтрашнего дня вы считаетесь нашим сотрудником. Вот контракт, ознакомьтесь и подпишите. Также попрошу отдать мне документы, до истечения срока действия контракта они будут находиться в отделе кадров концерна.

— От моего имени?!! — взвыла потрясенная Лина. — Да какое она имела право?!!

— Вы забыли, что живете в Ринканге? — в глазах Хаграйна появилась насмешка. — В момент получения аттестата вы достигли первого совершеннолетия. Второе наступит, когда вам исполнится двадцать один год. До его наступления родители имеют полное право распоряжаться судьбой ребенка и подписывать за него любые документы. Могут также предоставить ему полную свободу. По их выбору. Ваша мать свой выбор сделала.

— Да какое право решать за меня есть у этой алкоголички?! — девушку трясло. — Я "ребенок фонда"!

— Уже нет, — холодно усмехнулся адвокат. — По документам, Эрика Урсула Барселат — ваша родная мать. Это так?

— Так... — неохотно подтвердила Лина, ей с каждым мгновением становилось все страшнее.

— А раз так, то она имеет полное право подписывать за вас контракты до вашего второго совершеннолетия. Согласно закону.

Девушка попыталась взять себя в руки, но не смогла, ее продолжало колотить. Ведь такой закон действительно существовал! Почти не использовался, но существовал. Благие, да что же теперь делать?! Только понадеялась, что что-то в жизни изменилось, только осмелилась мечтать о небе, как получила вот это...

— Извольте ознакомиться с контрактом, — Хаграйн положил на столик несколько листов пластибумаги.

Лина на негнущихся ногах подошла, взяла их и начала читать. С каждым прочитанным пунктом ей становилось все более не по себе. Настолько кабальных условий девушка и представить не могла. Оплата — всего четыреста ранхов в месяц, чего не хватит даже на самую скромную жизнь. Концерн при этом обязуется содержать работника за свой счет и по своему усмотрению, однако вычитает стоимость содержания, определяемую, опять же, произвольно, из его жалованья. Если жалованья недостает на покрытие долга, то концерн оставляет за собой право продлять контракт до бесконечности. Мало того, работнику запрещено покидать территорию жилых комплексов предприятия без письменного разрешения администрации. Использоваться он может любым образом и права протестовать или жаловаться не имеет. За любой протест налагается огромный штраф, намного увеличивающий сумму долга. Лина слышала о таких контрактах, фактически отдающих человека в рабство, но никогда не верила в их существование. Выходит, существуют...

Когда девушка дочитала последний пункт, вписанный от руки у нее перехватило дыхание. Оказывается, половина ее жалованья за десять лет авансом выплачивается Эрике Урсуле Барселат... А ей самой остается на все про все несчастных двести ранхов в месяц. Из такой кабалы никогда не вырваться... Значит, мать просто продала родную дочь в рабство? Ради выпивки? Благие Защитники!

— Какая же ты мразь... — повернулась она к пьяно усмехающейся матери. — Какая же ты тварь...

— А неча было с себя недотрогу корчить, сучка! — злобно выплюнул сожитель той. — Неча! Вот и допрыгалась, падла! Тама тебя быстро обломают!

Он противно захихикал. Значит, это его идея? Неудивительно, сама мать до такого просто не додумалась бы, мозгов бы не хватило.

— Прочли? — поинтересовался адвокат. — Подписывайте.

— Я не буду этого подписывать!!! — выдохнула Лина, отшвырнув контракт, листы разлетелись по сторонам.

— Это ничего не меняет, — безразлично пожал плечами Хаграйн. — Контракт подписан вашей матерью и официально зарегистрирован в магистрате. Указанный в последнем пункте аванс — двадцать четыре тысячи ранхов — выплачен наличными полностью, что подтверждается заверенной у нотариуса распиской.

Так вот на какие деньги куплена вся эта роскошь на столе?! Лине показалось, что сейчас она потеряет сознание. В голове безумной птицей билась одна-единственная мысль: "За что, Благие?!"

— Господин Хаграйн... — пролепетала девушка. — Но как же так можно?..

— Ничего личного, бизнес, — усмехнулся тот.

— Послушайте, я ведь прирожденный пилот...

— И что? — удивился адвокат, не знающий, что это такое.

— Прирожденные в галактике на вес вария ценятся... — сквозь слезы выдавила девушка. — Нас даже в Тарканаке бесплатно обучают... Может, концерну пригодится такой пилот?.. Я без неба просто умру через несколько лет...

— Концерн использует вас так, как сочтет нужным. И не советую пытаться избежать своей судьбы, будет только хуже.

От этих слов душу Лины захлестнула отчаянная, но одновременно холодная ярость. Она сжала кулаки и отступила на шаг.

— Попрошу ваши документы, — протянул руку адвокат.

— Не получите! — прошипела Лина с ненавистью, с такой ненавистью, что Хаграйна передернуло. — Не выйдет по-вашему! Слышите?! Не выйдет!

— Выйдет, — взял он себя в руки, удивляясь вдруг возникшему страху. Ну что может сделать ему семнадцатилетняя девчонка?.. — Повторяю, не советую пытаться оспорить контракт. Если завтра до трех часов дня вы не появитесь в конторе концерна, то вас доставит туда полиция. В этом случае вы будете наказаны, вам придется заниматься куда более неприятной работой, чем планировалось.