A Second Chance часть 12. Глава 250

— Итак, что ты собираешься заставить меня делать в мой последний день в качестве твоего личного слуги? — Спросил Гарри, целуя ее в висок.

Джинни улыбнулась, когда его пальцы заиграли с кончиками ее волос, когда он обнял ее одной рукой.

Что ж, сегодня воскресенье, и последний день обычно отводится на домашние задания, так что, по-моему, достаточно заставить тебя делать все мои записи.

Гарри поморщился.

— Жестоко.

— Нет, я сам сделаю домашнее задание, но я требую, чтобы мне растирали ноги, пока я страдаю.

— В любое время, — сказал он. — Мне нравится растирать твои ноги.

Джинни улыбнулась ему.

— Не говори так девушке, Гарри, она может воспользоваться тобой.

Гарри приподнял ее подбородок и поцеловал.

— Мне нравится прикасаться к тебе, во всяком случае, я могу. Мне нравится, когда ты используешь меня в своих интересах.

Джинни покраснела.

— Ну, тогда ладно.

Они сидели, по-дружески обнявшись, прежде чем Гарри заговорил.

— Я давно хотел вам кое-что рассказать о моих занятиях с Дамблдором. Я хочу сказать всем сразу, но на этой неделе нам шестерым было очень сложно координировать свои действия.

— Да, — согласилась Джинни. — Ты можешь рассказать им позже, а мне расскажи сейчас.

— О, так вот как это работает? — дразнил он.

Джинни взяла его за руку и поцеловала пальцы.

— да. Ты, очевидно, хочешь поговорить об этом.

Он пожал плечами и медленно выдохнул.

— Дело в том, что... Дамблдор заставил меня прочитать дневник Риддла.

Он почувствовал, как она напряглась в его объятиях, и усадил ее к себе на колени, чтобы крепче прижать к себе.

— Он хотел, чтобы это было записано, даже спустя годы после того, как покинул место, где хранился его дневник.

Дамблдор считает, что он заколдовал его, когда пытался создать хоркрукс для дневника. Это был всего лишь дневник, Джинни.

Ее пальцы вцепились в его рубашку, и при его последних словах они медленно разжались.

— Просто дневник?

Гарри кивнул.

— Это началось в 1934 году и записывало его мысли вплоть до той ночи, когда он убил моих родителей.

Глаза Джинни расширились.

— Это... вау.

— Читать было тревожно и в то же время интересно, — признался он. — У него были все эти сюжеты и идеи о том, как он хотел захватить власть в волшебном мире, и Дамблдор считает, что некоторые из них все еще могут быть актуальны для его планов сегодня. Он хотел, чтобы я прочел его от начала до конца, чтобы мы могли обсудить это и он мог услышать мои мысли. Джинни, в... ты не могла бы прочитать его дневник?

Джинни бросила на него острый взгляд.

— Ты хочешь, чтобы я это прочитала?

— Нет, — быстро сказал он. — Я... раньше, когда ты... не могли бы вы прочитать его дневник?

Джинни прикусила нижнюю губу.

— Кое-что из этого. Он... он позволял мне смотреть какие-то вещи, отрывки из него или части чего-то, на что он хотел, чтобы я обратила внимание. Но это было не так... Я писала в нем, а он отвечал, это был не его дневник, который я должна была читать.

— Я так и думал, но ты все еще кое-что знаешь о нем, не так ли? Например, о его детстве?

— Немного. Только то, что он рассказал мне, и то хорошо... Я не знаю, насколько правдиво то, чем он поделился, — призналась она. — Что ты хочешь знать?

— Мне просто интересно, что он мог рассказать тебе о своем детстве, потому что кое-что из того, что он написал... Я думаю, что у него была природная способность воздействовать на умы людей, Джин. Он был... То, как он мог заставлять людей что-то делать, контролировать их даже в детстве, приводило в ужас. Дамблдор говорил, что люди рождаются с определенными задатками или способностями, и просто у них это лучше получается, но он управлял людьми с помощью своего разума. Он заставил женщину, которая руководила приютом, позволить ему безнаказанно действовать, он убивал животных и издевался над другими детьми.

Джинни кивнула.

— Ему нравился контроль. Он часто говорил мне о том, что позволять кому-то контролировать себя — это явный признак слабости. Он сказал, что... он сказал, что мои братья на самом деле не любили меня, они просто хотели контролировать меня и...

Гарри крепче обнял ее, когда она уткнулась лицом ему в шею.

— Ты можешь сказать мне, Джинни.

Она медленно выдохнула, но продолжала прятать лицо у него на шее, пока Гарри водил руками вверх и вниз по ее спине.

— Он сказал, что они просто хотели контролировать меня и что, как девочка, я буду вынуждена выполнять их приказы. Чтобы готовить, убирать и заботиться о них, как они считают нужным. Он... он сказал, что, как только у меня пойдет кровь, они засунут в меня свои члены, потому что для этого у них рождаются маленькие девочки.

— Этот больной ублюдок, — пробормотал Гарри, чувствуя, как его охватывает гнев.

Джинни кивнула, и он почувствовал влагу на шее.

— Эй, эй, прости, я не хотел так об этом говорить и... пожалуйста, не плачь. Я не знаю, что делать, когда люди плачут.

— Я не плачу, — сказала она, яростно вытирая глаза. — Я не буду плакать. Я ненавижу плакать.

Гарри уткнулся лицом в ее шею. Джинни редко плакала, поэтому при виде ее слез его сердце сжалось сильнее, чем он мог выразить словами.

— мне жаль.

Они еще немного посидели, крепко прижавшись друг к другу, прежде чем Джинни, наконец, отодвинулась. Он заметил, что глаза у нее сухие, но щеки влажные, и слегка улыбнулся ей.

— Я люблю тебя.

Джинни обхватила ладонями его щеки и поцеловала его.

Гарри осторожно растянулся на "честерфилде", притянув Джинни к себе. Она прижалась щекой к его сердцу и прижалась к его боку, пока они так лежали, а руки Гарри были в ее волосах.

— Ты собираешься рассказать всем остальным о дневнике? — прошептала она.

— Да, — ответил он. — Я думаю, что они должны знать, по крайней мере, о некоторых планах Волдеморта. Он хочет стать почти королем волшебного мира, возглавить Министерство магии и искоренить в нем все, что ему не нравится. Никаких магглорожденных, никаких волшебных существ, предположительно, только чистокровные и полукровки. Он также много говорил о Дамблдоре. Он ненавидит его и желает ему смерти почти так же сильно, как и мне, если не больше. Он думает, что убийство Дамблдора поможет уничтожить надежду.

— Дамблдор действительно олицетворяет надежду, — сказала Джинни. — Без Дамблдора... никто еще не мог противостоять Волдеморту, он слишком силен. Но Дамблдор сражался с ним и победил. Я имею в виду, ты тоже, но...

— Это не одно и то же, — согласился Гарри. — Мне повезло. Дамблдор знает много заклинаний, он умеет обращаться со своей палочкой...... У меня нет такой силы.

Джинни покачала головой, не сводя с него глаз.

— Нет, у тебя действительно есть такая сила, Гарри, это заклинания, которые ты должен выучить. Дамблдор будет учить тебя им, да?

Он кивнул.

— Думаю, да. Я надеюсь, что именно этому будет посвящена наша следующая встреча.

— Он уже назначил тебе дату встречи?

Гарри покачал головой.

— нет. Эта неделя была посвящена тому, чтобы обсудить мои последние мысли по поводу дневника и узнать, поделился ли я ими с кем-нибудь еще, и из-за нападения на министерство в пятницу он проводил там много времени. Из-за этого наш вчерашний урок был отменен.

— Перси сказал, что с ним все в порядке, — ответила Джинни. — Но я все равно волнуюсь и знаю, что мама была вне себя от того, что он оказался втянут в это. Папа был дома почти в час, но Перси задержался, чтобы закончить дела в офисе.

— По-прежнему нет никаких новостей о Дэшвуде, да?

Джинни покачала головой.

— Нет, я ничего такого не слышала. Я имею в виду, похищение заместителя министра — это довольно дерзко.

— Я согласен, — сказала Гарри. — Я не знаю, что и думать об этом, но это доказывает, что Дамблдор прав. Волдеморт придерживается некоторых из своих первоначальных планов. Он хотел назначить в Министерство фальшивого министра, я полагаю, с помощью Империуса или Оборотного зелья, но... Я не знаю, каковы его планы на данный момент.

— К сожалению, мы ждем, — сказала она.

Гарри поцеловал ее в лоб.

— Мы ждем.

* * *

22 ноября 1996...

Ремус сонно застонал, когда сработало заклинание, предупреждающее его о том, что ему пора просыпаться. Была пятница, а это означало, что у него был целый учебный день, и в данный момент ему не хотелось вставать с постели. В воскресенье была первая ночь полнолуния, и в дни, предшествовавшие этому, он всегда чувствовал себя особенно разбитым, особенно возбужденным и особенно уставшим. Как обычно, Тонкс проспала их утренний будильник. Он выключил его и повернулся на бок, чтобы посмотреть на жену.

Она лежала, растянувшись на большой кровати, и слегка похрапывала. Ее волосы были растрепаны, один локон свисал ей на глаз. Одна рука была закинута за голову, другая — на живот. Она была укрыта простыней, за исключением одного темно-розового соска, который торчал наружу, а ее левое колено было повернуто и выглядывало из-под одеяла. Она тихонько похрапывала, и он усмехнулся.

Он любил ее больше, чем мог выразить словами.

Он взглянул на часы, прежде чем откинуть простыню, обнажая ее перед собой. На ней были голубые хлопковые трусики и ничего больше, и он вдоволь насмотрелся на нее, не в первый раз наслаждаясь мыслью о том, что она выбрала его. Ремус наклонил голову, чтобы поцеловать ее в щеку, шею, ключицу. Он как раз прижался губами к ее соску, когда она сонно застонала.

— Доброе утро, Нимфадора, — сказал он, снова целуя ее грудь.

— Мммм, только не утро, — сказала она, прикрывая глаза рукой.

Ремус продолжал целовать ее грудь, прежде чем его губы спустились вниз по животу. Пальцы Тонкс нащупали его волосы, когда он добрался до ее пупка, а затем прижался губами к хлопку.

— Мммм, да...

Он усмехнулся, целуя хлопковые трусики.

— Теперь я привлек твое внимание?

Пальцы Тонкс любовно погладили его по волосам.

— Поменьше болтайте, профессор.

Ремус ухмыльнулся, но вернулся к своему занятию, целуя и облизывая ее, пока она не застонала, а затем он стянул с нее трусики. Когда его язык скользнул в нее, она выкрикнула его имя, ее пальцы вцепились в его волосы, пока он ласкал ее. Мурлыкающий звук, который она издала, достигнув оргазма, заставил его удовлетворенно улыбнуться. Ему нравились звуки, которые она издавала.

Он проложил дорожку поцелуев вверх по ее телу, покусывая грудь, и она удовлетворенно вздохнула.

— Не ходи сегодня на работу.

Брови Ремуса поползли вверх, когда он посмотрел на нее, положив подбородок ей на грудь.

— о?

— Мы оба... разве не здорово кататься на лыжах? — спросила она, проводя пальцами по его щекам, обводя легкие шрамы с мягкой улыбкой на лице. — Мы можем весь день валяться в постели и трахаться.

Ремус поцеловал ее пальцы.

— По пятницам у меня полный рабочий день. Второкурсники по утрам, а пятикурсники после обеда, спина к спине.

— Вы можете научить меня, профессор. Мы проверим этого Люпина на выносливость и посмотрим, сколько раз я смогу отсосать у вас, оседлать ваш член.

Его глаза потемнели от желания.

— У вас целый день в министерстве, вы дразнитесь.

— Кингсли бы понял, — сказала она. — Он считает, что мне нужно иногда брать отгулы. Я уже отработала сверхурочные на этой неделе. Ты же не захочешь уходить на работу, зная, что оставил свою бедную жену совсем голой и одинокой в этой огромной кровати, не так ли? Если тебя здесь не будет, мне придется просто лежать здесь и забавляться с самой собой.

Ремус сглотнул.

— Ты проснулась довольно возбужденной.

— Ммм, — сказала она, притягивая его к себе, чтобы поцеловать в губы. — Ну, как ты? Давай уйдем. Оставайтесь здесь и занимайтесь друг с другом непристойными вещами.

— Я не могу просто...

Тонкс прикусила губу, скользя руками вверх по его спине и вниз по ягодицам.

— Я думаю, я уже была непослушной, профессор. Вам лучше остаться дома и отшлепать меня.

Кончики ее пальцев скользили по его ягодицам, и он поцеловал ее.

— Нимфадора, мы ответственные взрослые люди, у которых есть работа. Мы обязаны ходить на эту работу. Я отшлепаю тебя сегодня вечером, когда вернусь домой.

Он попытался встать, но она схватила его, прижав к кровати.

— Ответственные взрослые не могут быть ответственными все время, — сказала она, ее губы скользнули вниз по его груди, по ребрам. Когда она прижалась губами к его члену в нежном поцелуе, он застонал. Тонкс лишь улыбнулась ему из-под ресниц. — Будь со мной безответственным.

— Нимфадора, — начал он. — Мы не собираемся отлынивать от работы.

— Ммм, мне нравится, когда ты говоришь своим профессорским голосом.

Затем ее губы обхватили его кончик, и он пробормотал ее имя.

— Из-за тебя я опоздаю на... О, Мерлин!

Тонкс улыбнулась, отпуская его, чтобы поцеловать его длинный ствол.

— Было бы приятно опоздать, но если бы ты остался здесь...

Ее губы снова обхватили его, а руки держали его, пока она посасывала его головку.

Ремус застонал.

— Нет, ни в коем случае...... мы не можем...

Но ее губы крепко обхватили его, и он понял, что определенно опоздает на работу.

Очень, очень поздно.

* * *

Джинни подняла глаза, когда Макгонагалл подошла к их столу в то утро за завтраком.

— Второкурсники и пятикурсницы, — быстро сказала она, привлекая к себе всеобщее внимание. — Профессор Люпин сегодня не придет. Вы должны явиться в учебный зал во время назначенного вам урока с ним, где он назначит вам работу для следующего занятия.

Джинни посмотрела на Гарри.

— Я думала, что первая лунная ночь будет только в воскресенье?

Гарри пожал плечами.

— Иногда он чувствует себя не в своей тарелке и нуждается в дополнительном отдыхе. Я уверен, что с ним все в порядке, иначе он бы прислал мне весточку.

— В этом есть смысл, — сказала Джинни, закидывая руки за голову. — Думаю, после заклинаний я пойду в зал для занятий.

— У меня целый день на трансфигурацию, — сказал ей Гарри. — Не говоря уже о том, сколько домашней работы мне нужно сделать.

Джинни поцеловала его в щеку.

— Мы с тобой оба. Эй, разве это не Персефона?

Гарри посмотрел туда, куда указывала Джинни, и увидел летящую над головой Персефону. Зи редко писала ему, подумал он, нахмурив брови. Он взял письмо и погладил крыло совы Сириуса, прежде чем открыть его.

"Гарри,

Я собирался написать напрямую Гермионе, но решила, что лучше напишу тебе. Сегодня у нас с Голдвином официальная встреча с главами других департаментов, посвященная законодательству о домашних эльфах. Гермиона приглашена присутствовать, и она может привести с собой одного гостя, если пожелает. Я уже поговорил об этом с Минервой и Альбусом, так как сегодня она пропустит дневные занятия.

Пожалуйста, передайте ей, что агент Барнаби Ли будет ждать ее в атриуме Министерства. Альбус отправит ее через свой камин без четверти час.

В последнее время мне все труднее передвигаться, поэтому, как только я попадаю в зверинец, я остаюсь там! Ли — отличный агент. Он действительно учился в Хогвартсе вместе с Тонкс и Чарли.