Организованная преступность (здесь её называют Ночными Гильдиями. Именно так — с заглавных букв.) пустила слух, что заплатит пятьдесят золотых тому, кто хотя бы объяснит, что происходит! Слух этот гуляет уже больше месяца, а претендентов на награду так и не появилось. Капитан в этом почему-то совершенно уверен, я — сомневаюсь, а партнёр согласен с капитаном. Ну, ему виднее, несмотря на странную амнезию, он всё же в местных реалиях разбирается лучше. Точнее, он в них разбирается. В отличие от меня.

Теперь о проблемах внутренних.

Второй

И опять партнёр прав. Я сейчас действительно то самое приключение на известное место. И это он меня нашёл. И я не собираюсь на это обижаться! (Ну, подслушиваю его мысли, чего скрывать? Тем более что он их и не прячет). А что такое 'тормозить'? И когда я перестал это делать? И если уж на то пошло, когда я... э-э-э... тормозил, да? Правильно? Тьфу, гоблин! И что за ерунда в голову лезет?! Можно подумать, других проблем нет. Вон, у партнёра уже целый список выстроился. Ну-ка... Н-да. Немного расплывчато, зато точно. Правда, не упомянул о возможной причине недружелюбия здешнего коменданта, который явно имеет свою долю взяток, но на общем фоне это такая мелочь!

А вот внутренние проблемы лучше обсуждать вместе. Точнее получится. Эй, партнёр! Поговорим?

Двое

— И таки шо такое важное ви желаете сообщить?

— Э?.. А, понял! Актёром ты не был, ты был шутом у вашего правителя.

— Должен вам сообщить: если ви желаете, шоб я на вас обиделся, так я вам скажу такую гадость, шо ви тут же пегестанете думать о себе то, шо никогда не думали.

— Ты можешь быть серьёзным?

— А зачем?

— Я, наверное, очень сильно прогневил богов, если они забрали у меня память, а взамен подсунули тебя.

— Ну, если говорить о твоей памяти... Ты знаешь, что твоя амнезия очень странная?

— Что моя?

— Потеря памяти. Полной уверенности у меня, конечно, нет, но нюхом чую, что забыл ты только то, что касается лично тебя.

— И задание?

— И его тоже. Потому ли, что тебя часто называли по имени, когда ставили задачу, или потому, что оно было слишком тесно связано с какими-то твоими способностями. А может, тот, кто чистил твою память, просто схалтурил.

— Что сделал?

— А самому догадаться? Если я буду объяснять тебе каждое второе слово, мы с места не сдвинемся.

— А ты постарайся не вставлять неизвестные у нас слова каждым вторым.

— Хорошо, буду вставлять каждым третьим.

— Опять... Вот скажи, пожалуйста, зачем тебе это?

— Предел ищу.

— Какой предел?

— Обычный. За которым ты перестанешь реагировать адекватно и пойдёшь в разнос.

— А теперь на общеимперском, пожалуйста.

— На общеимперском...

Взгляд со стороны

Изначально почти пустой зал стал довольно быстро заполняться народом. Со вновь прибывшими здоровались, рассказывали о заключённом пари и предлагали присоединиться. Отказавшихся почти не было, поскольку новичок допивал уже вторую кружку из трёх, помещавшихся в кувшине, и с каждым новым глотком морщился всё сильнее. Впрочем, надо отдать должное местным жителям: никто откровенно в тот угол не пялился. Так, поглядывали искоса и время от времени либо одобрительно покашливали (поставившие на то, что допьёт), либо разочарованно сопели (их оппоненты).

Парень, дожевав очередную рыбёшку, приподнял кувшин и нерешительно покачал его в руке, прислушиваясь к плеску внутри. Некоторые особо азартные, успевшие заключить пари на то, нальёт ли новичок третью кружку, затаили дыхание, но тут дверь распахнулась в очередной раз, и в зал ввалились двое легионеров в броне, при мечах, но без щитов и копий. Оглядевшись по сторонам, более молодой приветственно помахал рукой застывшему в раздумьях человеку и решительно зашагал к стойке.

Двое

— Не складывается.

— Ты о чём?

— О том, что комендант рассказал, а ты по полочкам разложил.

— А на общеимперском?

— Кто бы говорил... В общем, слишком мрачно у него получается. Посмотри на эти рожи в зале. Видишь на них страх, задумчивость, беспокойство?

— Честно? Я вижу на них желание посмотреть, как мы эту посудину о голову трактирщика расколотим. Не удивлюсь, если они уже и поспорить успели, когда мы этим займёмся.

— Угу. Вот и я о том же. А они должны сейчас, по словам коменданта, сидеть без работы и побаиваться темноты.

— Хочешь сказать, что слова этого вояки надо делить на шестнадцать?

— Х-м-м-м?

— Ну... представь, что рыбак разводит руки широко-широко и говорит, что поймал вот такую вот рыбину. Представил?

— Угу. Дальше давай!

— Делишь этот размер на шестнадцать и получаешь, что он поймал на самом деле.

— А почему именно на шестнадцать?

— Так говорят.

— По-нят-но... Тогда, первое, надо всё поделить, как ты сказал, и посмотреть, что получится после этого, и, второе, а за каким дохлым гоблом он нам врёт? А?

— Поделим и подумаем. Позже. По-моему, эти вояки по наши души.

Легионер

Если что обещал, особенно самому себе, выполнять надо. Поэтому, сменившись и заскочив в казарму, отозвал в сторонку ар-Багура и Хирраша — наших сержантов — и рассказал им, что видел на дежурстве. Что я вам говорил?.. Не поверили! Пришлось Варгом Сильным клясться — это, если кто не знает, покровитель нашего легиона. Его имя даже откровенные трепачи без нужды стараются не поминать. Варгу-то, строго говоря, без разницы, а вот свои могут и всыпать... за неуважение к покровителю. Чисто на всякий случай, а то кто их, богов, знает? В общем, поклялся, рассказал ещё раз, заодно свои мысли по поводу паренька озвучил, ну, и попросил отпустить на вечер.

Сержанты наши переглянулись, похмыкали, опять переглянулись, а потом Хирраш со мной попросился. Не то чтобы ему бесплатной выпивки захотелось, просто мряв он, а мрявы, они любопытные. Им всё новое интересно. В общем, дождались мы ар-Багурова кивка, железо лишнее сгрузили и пошли в таверну.

Парень сидел там. Грамотно так сидел: спиной к стене, весь зал видит. И кувшин в руке... с Харгусовым пивом. Тем самым, которое он специально для новичков покупает. И местные. Вон, как глазки-то блестят! А мы вам сейчас веселье-то и того. Нечего за счёт хорошего человека развлекаться.

В общем, помахал я парню рукой, подошёл к стойке да и стряс с Харгуса три кувшина нормального пойла. Для начала. Там, глядишь, и ещё стрясу.

Взгляд со стороны

Когда нагрузившиеся выпивкой легионеры подошли к столу новичка, по залу пронёсся ясно слышимый вздох разочарования. Традиционное развлечение, увы, не состоялось. Некоторые особо горячие предложили было объяснить обнаглевшим воякам, что мешать честным подданным Императора отдыхать после тяжёлого дня — плохо, но их тут же остудили напоминанием о последствиях таких попыток, выражавшихся в налёте на таверну наглухо забронированной толпы, озлобленной тем, что какие-то 'гражданские крысы' осмелились тронуть одного из них. Да и трактирщик...

В самый первый раз попытавшийся стребовать с военного коменданта компенсацию за разгромленный зал Харгус с удивлением узнал, что имела место не обычная пьяная потасовка, а подавление гражданских беспорядков, и что надо ещё посмотреть, а не является ли хозяин пострадавшего заведения главным подстрекателем? С тех пор упомянутый хозяин, во-первых, счёт за разбитое и поломанное выставлял исключительно местным (что, строго говоря, особо никого не огорчало) и, во-вторых, как минимум месяц не пускал наиболее активных дебоширов даже на порог.

С другой стороны, легионеры появлялись в заведении не так уж и часто, пили в меру, вели себя тихо, а если кто из них пытался шуметь не по делу, его свои же и осаживали. Так что, посокрушавшись немного и одёрнув особо заводных, почтенная публика принялась обсуждать вопрос, с чего бы это какому-то новичку так подфартило?

Первый

Беседовать с посетителями взялся партнёр, я же ограничился тем, что слушал и изредка мысленно комментировал то или иное высказывание.

Махавший рукой от входа назвался капралом Орфином и оказался тем самым любителем потолочной росписи. Второй же, представившийся как сержант Хирраш, был похож на ветерана мартовских кошачьих войн: острые треугольные уши, стоящие торчком, гм... лицо с вибриссами, 'украшенное' шрамами, короткопалые покрытые густой шерстью (опять же — гм) руки... Толком не рассмотрел, но есть у меня подозрение, что позади ещё и хвост болтается. Короче говоря — кошак кошаком, даром что прямоходящий.

Капрал сгрузил на стол принесённые кувшины и, в ответ на нашу вопросительно поднятую левую бровь, рассказал о местном способе развлечения за счёт новеньких. Когда же мы перевели взгляд на трактирщика, занятого увлекательным делом протирания стойки, чуть наклонился вперёд и сообщил, что бить морду за такие шутки — дело, угодное богам, но заниматься им лучше перед самым отъездом и в менее людной обстановке. В общем — облом.

Слово за слово, кружка за кружкой... Нам объяснили причину столь лестного внимания со стороны местных вояк, поагитировали за вступление в их доблестные ряды (оказалось, некомплект личного состава в здешнем легионе — аж две тысячи), похвалились своим командиром-капитаном-комендантом, который 'мужик нормальный, строгий, конечно, но своих не грабит и не выдаёт', и рассказали об одном интересном подразделении, называемом Особой полусотней и возглавляемом неким Старым Гулем.

— Слушай, — вещал подогретый двумя кружками капрал, — я знаю, что для таких как ты муштра хуже кола в заднице! Но ты одно пойми: Особая полусотня — они строем не ходят! Они сейчас тут есть, моргнул — всё! Нету их! Исчезли! И Гуль этот Старый... Ты думаешь, я туда не хотел? Да пока нас сюда не перевели, я ж... Э-эх!.. Не подхожу я им, в общем. Старый больно. А ты ещё вот о чём подумай, — тут капрал наклонился вперёд и перешёл на шёпот, — вонючка этот, которому ты хвост прищемил, он же, отрыжка гоблова, штаны отстирает — пакостить начнёт! Он же тебе всё припомнит: и страх свой, и денежки, и штаны грязные...

Мы слушали, подугукивая в нужных местах и периодически поглядывая на кошака, который время от времени подтверждал слова своего подчинённого кивками. Странный тип. Почти не пьёт (это моё наблюдение! Чисто российское!), почти не шевелится, разве что уши постоянно туда-сюда поворачиваются. Спросил партнёра, а в ответ пришло: 'Не обращай внимания, мрявы все такие. Мы ему интересны, вот он на нас и пялится. А ушами обстановку контролирует'. Спасибо, что объяснил. Только всё равно этот кошак странный.

Второй

Строго говоря, партнёр прав: странный этот сержант, страннее не бывает. Мрявы (вообще-то они себя шассаками называют, но и на прозвище не обижаются, поскольку пошло оно от их боевого 'Мр-р-ря-а-у-у'. А вот кошаками обзывать и вообще намекать на родство с кошками — лучше на алтарь какого-нибудь тёмного бога плюнуть, от того хоть откупиться можно) на службу идут неохотно, поскольку ни командовать, ни тем более подчиняться страшно не любят. А если идут, то в диверсанты, реже — в разведку. А тут — линейный сержант. Кошмар пьяного гоблина! Осталось ещё только мрява-интенданта увидеть. Н-да... А капрал уже в третий раз начал в легион вербовать. Пора бы его отвлечь, а то ничего полезного так и не узнаем.

Двое

— Эй, партнёр, ты ничего не чувствуешь?

— Скуку, усталость, отвращение, жару...

— В смысле количества выпитого.

— Отлить пора!

— Это само собой. Я про другое. Посмотри на капрала.

— Да он мне уже надоел на него смотреть! Рожа красная, глазки блестят, язык заплетается. Ты с ними разговариваешь, ты на него и смотри!

— Понятно... Ладно, сейчас сходим отольём и чуток проветримся. А потом я тебя ещё раз спрошу.

Первый

Что-то я притомился. Пора бы разбегаться уже да на боковую. Тем более что сидеть трезвому и слушать пьяного... Сто-оп! Что там партнёр говорил про выпитое?! Это что же получается, а? Выпили мы явно больше этого вояки... То есть я теперь даже напиться не могу нормально?! Офигеть! Ни кофе, ни сигарет, ни компа... А теперь ещё выясняется, что я эту гадость весь вечер просто так хлебал?! Чтобы потом пописать сходить?! Что значит, чего шумлю? А ты как думаешь?.. Да? А ты представь себе, что теперь ты этим самым только писать и сможешь!.. В смысле баб-с!.. А с того, что это явно кто-то из ваших драных богов пакостит! Целый вечер, це-лый ве-чер бухать — и ни в одном глазу!.. Да обидно просто!.. Ага... Ладно... Всё... Всё, успокоился, только давай уже разбегаться, а то я точно какую-нибудь глупость сделаю.

Двое

— Эй, партнёр, ты спишь?

— Нет. А ты?

— Хороший вопрос. Главное — умный.

— Сам научил. Теперь не жалуйся.

— Мерзопакостно хихикать я тебя не учил.

— И что? Хороший ученик должен превзойти своего учителя.

— Сам придумал?

— Нет. У нас так говорят.

— У нас тоже. Чем займёмся?

— Думать будем.

— Только думать?

— Ночь ещё. Всё равно куда-то идти смысла нет. Лучше скажи, ты вообще спал?

— Вообще — да. И выспался. А ты?

— Я тоже.

— И сколько?

— Ну-у-у... Что-то около двух часов.

— А заснули мы практически одновременно. А сколько у вас часов в сутках?

— Двадцать. А у вас?

— Двадцать четыре.

— Неудобно же!

— Так сложилось. Двадцать — тоже, знаешь ли, не слишком удобно. При десятичной системе.

— А десять и сто неудобно для жизни.

— Хм... А ведь математику ты изуча-ал!

— ?

— Не спросил, что такое десятичная система. Так о чём думать будем?

— О личных проблемах. Для разнообразия. И начнёшь ты. А я буду слушать и думать.

— Как скажешь.

Первый

Хм. Личные проблемы... По большому счёту их у нас одна: мы ни хрена не знаем о своих способностях, возможностях, умениях и тому подобном. Со мной, правда, проще, но смысла меньше: какой толк от моего умения стрелять из автомата или работать на компе? Вот именно. Ни того, ни другого поблизости не наблюдается. А и наблюдалось бы? Где взять розетку и склад с боеприпасами? И как их с собой таскать? Я про розетку и склад. Стыдно признаться, но толку от меня... Сейчас, во всяком случае.

С партнёром — наоборот. Похоже, что полезного он знает и умеет достаточно, вот только не знает, что знает. Пока не уткнёмся. Можно, конечно, потыкаться, да вот беда: уткнуться можно и со смертельным исходом. Или почти смертельным. Например, назвав кошака кошаком. А ведь придётся тыкаться-то! Н-да...

Теперь о нас. Тут получше. Во-первых, мы почему-то практически сразу нашли общий язык и ругани из-за того, кому шевелить руками-ногами, не устраиваем. Да и просто не ругаемся. Хотя характеры у нас обоих... У меня — точно, у партнёра — судя по косвенным данным.

Во-вторых, алкоголь на нас не действует. Во всяком случае, в том количестве, которое мы вчера употребили. Но организм его, очень похоже, перерабатывает нормально. Интересно, а что ещё на нас не действует? Из ядов, я имею в виду. И что подействует? И в каких концентрациях? Опять тыкаться надо.

В-третьих, сон. Но тут судить сложно. Пока спали всего один раз и не слишком перед этим напрягались. Смена обстановки подействовала? Помню, когда в первый раз в карауле стоял, за два часа выспался. Зато в следующие разы... Короче говоря, упрёмся — и далее по тексту.