Одиночество удел великих.Рейдер.

— Ты как?

— Я нормалёк! Я вообще на тот момент карандаш обронил. Левый слегка пощипывает и всё!

— Что за бортом?

— Тишь да гладь, если не считать штормовой погоды.

Скопин взглянул на связиста, вздёргивая головой в молчаливом вопросе. Тот так же молча, поглядывая на экран, отрицательно покачал головой.

— Связи нет, ни 'джи-пи-эс', ни 'глонасс'.

— Восстановите работоспособность — свяжитесь и доложите о нештатной ситуации.

— Само собой. Только странно всё как-то, — озадаченно проронил старпом, — прям такое впечатление, что нас перекинуло..., перенос ети его.

— Что? — Не понял Терентьев, — какой нахрен ещё перенос?

— Да шутка, конечно, — тут же осадил Скопин. Но без намёка на веселье. Скорей даже зло. Бросил короткий взгляд в сторону консоли с мониторами, — координаты пока не установили. Вот только погода! Штормит как-то..., по другому. Даже запах у моря иной. Вот и лезет всякий бред, как в любимых книжках моего племяша. Про этих, как их..., вспомнил — попаданцев. У нас тут кое-кто из любителей подобного чтива уже выдвигает версии, что либо в Отечественную забросило, либо в русско-японскую. А то и вообще нашего 'Петра Великого' к Петру Первому с его 'флоту быть!'.

— Упаси от самодура, — неожиданно пробурчал Терентьев, готовый уже поверить в любой сценарий. Его видимо слегка подташнивало, и он туго соображал.

— Ладно! Ты за главного. Без авантюр. Обо всём докладывать. Я в лазарет. Как мне....

Опёршись о подлокотники кресла, он осторожно встал.

— Так, парни, — старпом обратился к двум матросам-контрактникам, что пришли с ним, — командира сопроводите в медчасть. Только аккуратней, лихоманы.

* * *

"Ерунда всё это! С переносом в русско-японскую пятого года, и уж тем более с петровской эпохой", — казалось, Скопин был разочарован, принимая обработку данных с постов радиотехнического контроля.

Часть приёмопередающих блоков было оперативно заменено, и корабль снова полноценно обрёл способность видеть, слышать и активно заявлять о себе.

— Товарищ капитан второго ранга, — доложил вахтенный, — все требования по восстановлению связи с оперативным центром ГШ выполнили.

— И?

— Ответили, но полной абракадаброй. Может попробовать по открытому каналу?

— Пока погоди. Осмотримся сначала, — не стал спешить старпом, — чёртова темень и тучи, даже на звёзды не взглянуть.

— Радиоэфир очень насыщен, даже на коротких волнах, — через двадцать минут отчитывался командир БЧ-7, — более того, по конфигурации сигналов, предполагаю на орбите широкую орбитальную сеть.

— Американцы? Наши?

— По радиоэлектронным профилям идентифицируются и наши, но коды другие. Запасные, аварийные и прочие. Попробовал несколько схем связи, в том числе через узел связи "Марево".

— И чё?

— Подтвердили приём и сразу: "вы кто?". Я тоже в открытую — код корабля и название. Они — "повторите". Я и....

— И чего?

— Да там вроде салабон сидел, а потом влез какой-то "мат-перемат" и послал куда..., в общем, говорит "передавай привет дяде Сэму". Может, подождём чутка, и шестнадцатый канал используем?

— А у нас серьёзная авария? — Не согласился Скопин, — давай не будем заниматься торопистикой. Ща по аварийному каналу выйдешь, и набежит целая свора не пойми кого.

— Разрешите доложить!

Прослушивать, в том числе и УКВ-эфир, Скопин посадил молодого парня срочника. Тот знал ещё пару иностранных языков, помимо доминирующего в последнее время английского, и мог выудить что-либо проясняющее из вещаний многочисленных радиостанций.

— Разрешите доложить! — Ещё раз повторил матрос, видя, что занятые важным офицеры не обратили на него внимание.

— Ну.

— Товарищ капитан второго ранга, — матрос стащил наушники только с одного уха, продолжая крутить ручку резистора настройки, — вы, по-моему, правы — это похоже на перенос.

— Мотивируй.

— Можно сказать о сегодняшней дате — первое или второе мая. Год... даже в новостных каналах не называют, я пока не услышал — но дайте время. А вот судя по музыке, хотя тут много латинской темы — это всё же ретро какое-то.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовавшись, Скопин потянул к себе наушники.

Однако стоило более пристрастно прослушать эфир и наконец, всплыла точная дата, со столетием и годом включительно. И реперы "Маяка" словили в обязательном порядке.

А через полчаса горизонт посветлел, и штурман подвёл последний штришок в определении координат. Эти совокупные данные заставили серьёзно задуматься внешне почти всегда улыбчивого капитана 2-го ранга Скопина, замещающего командира.

"Неспроста" — это было первое, что пришло ему на ум. Но к этому "неспроста" он не мог пока даже вообразить каких-либо действий, и уж тем более приложить.

"То-то в радиоцентре узла связи ВМФ нас сразу отфутболили. За разводку супостата приняли.

Всё ж какая заманчивая провокация! — Скопин, пощёлкав по клавишам, выкладывая данные из своего ноутбука и их нынешние координаты, примеривая их — и так и эдак, — хотя, маленько пошалить-то и можно было бы"!

Вызвал командира БЧ-1.

Штурман, капитан 3-го ранга служил на крейсере уже три года и считался на корабле своего рода "дедушкой". На берегу и в той жизни у него осталась жена и двое детей. Он ещё не осознал того факта, что может их уже никогда не увидеть, но мысли об этом не располагали к веселью.

Хоть штурман и являлся младшим по званию, но по годам лет на пять был взрослее старпома, поэтому испытывал непреднамеренное отеческое чувство ответственности к некоторым товарищам по службе — эдакую запутанную смесь субординации, разницы (пусть и маленькой) в возрасте и панибратства совместных попоек, где все были априори равны, как честно разлитое по стаканам.

И просто обязан был спросить:

— По оперативке так ни на кого и не вышли?

— Да офигеть! Задача штатная, а ни в какую — два раза ещё пытались, — честно расстроился старпом, — ляпнули им даже координаты наши, в надежде, что заинтересуются и, глядишь, болтающееся поблизости судно-разведчик перенаправят. Так хрен! Наоборот — озлобились, тупо как провокаторов затролилил, явно заподозрив, что мы подстава бриттов замазать СССР в конфликте у Фолклендов.

— А по линии особиста не пробовали?

— Может попозжа — он скрюченный лежит с животом....

— Ладно. Давай, что там у тебя.

— Смотри Виктор Алексеевич, мы тут, — Скопин раскрыл электронный планшет с картой.

— В курсе, — мрачно кивнул штурман, — куда пойдём?

— Домой.

Штурман снова кивнул, полностью одобряя решение помощника капитана.

— Обогнём острова по большой дуге, но курс надо проложить, чтобы пройти в ста милях от этой точки, — Скопин поставил маркер на карте, — крюк небольшой, но....

— Капитан сказал в глупости не лезть.

— А мы и не будем, — пожал плечами старпом, — мы просто укажем этим растяпам, что за ними охотятся, и пойдём себе дальше.

— Зряшно всё — не поверят эти, как ты говоришь, растяпы.

— Дадим им шанс! А уж воспользуются им или нет — то уж не наше дело. Интересно ж, как будет, а? И врагу западло!

Штурман слегка скривился в улыбке, скептически разглядывая незатейливый план на планшете.

— Запеленгуют со спутников, мы ж будем открытым текстом. Оно нам надо?

Однако видя, что старпом загорелся идеей, слегка поразмыслив, сделал другое предложение, ткнув ногтем в экран:

— Мы лучше спрямим. А вот с этой точки выпустим "камова". Ребята пусть передатчик накрутят, чтоб не больше чем на 60 км покрывал.

— Вертолёт как-то несолидно!

— Хо! Скажешь тоже, "несолидно"! Так прикажи "атэшку" подвесить..., для солидности .( Самонаводящаяся противолодочная торпеда АТ-1М.)

Скопин прикусил губу:

— А ведь верно, с вертолёта можно пассивную гидроантенну опустить, и следить за подлодкой практически онлайн, а бритты будут ни сном, ни духом. С лётчиками Забиркина пошлём, он у нас полиглот.

Отыскав взглядом матроса, прослушивающего эфир, крикнул:

— Эй! Студент! Ты говорил, испанский знаешь?

— Так точно! — Тот хоть и сидел в наушниках, пожирал начальство глазами, и среагировал сразу.

— Сдавай вахту и отдыхать. Но чтобы через восемь часов был как штык.

Скопин снова взглянул на штурмана:

— Ну, давай Виктор Алексеевич, время нам известно, курс и скорость просчитай, чтобы выйти в точку тютелька в тютельку, — и уже с довольной улыбкой, — а торпеду прикажу повесть. Не сомневайся.

* * *

Расчёты штурманская боевая часть выдала быстро — до условной точки была прорва времени и всего лишь 60 миль. Можно было ползти, вытянув позади хвост пассивной антенны.

"Молодец штурман. Вариант с вертолётом куда как лучше: и курс пройдёт дальше от 200-мильной зоны, и времени на обдумывание будет больше. А на остальное? Поглядим"!

Отдав распоряжение по курсу и скорости, Скопин посетил медблок.

Терентьеву вкололи обезболивающее и снотворное, поэтому поговорить с ним не удалось.

"Восемь, десять часов сна и покоя"!

С категоричным начальником медицинской службы капитаном Пономарёвым старший помощник спорить не стал.

В ходовой рубке обычная деловая рабочая обстановка. Вахтенный доложился — всё спокойно.

"Конечно, ребята переживают. Конечно, задаются вопросом "а что будет?". Конечно, надо с экипажем по "громкой" поговорить. Но да ладно! Пусть уж как Терентьев оклемается — сам объясняет. До того слухи перебродят и улягутся. Спокойней будет. А пока командиры должны сохранять вид загадочный и бравый, дескать, знают что делать"!

Взглянул по курсу, так и не утратив в повседневности службы восхищения картины подминаемого под форштевень крейсера океана, выстреливавшего пенные брызги от бортов. Барометр падал, и волны достигали едва ли не восьми метров в высоту, дорвавшись заливать палубу.

"Вот они, их хвалённые "неистовые пятидесятые "!

("Ревущие сороковые", "неистовые пятидесятые" и пожалуй "пронзительные шестидесятые" — названия, данные моряками океаническим пространствам между 40? и 60? широтами в Южном полушарии планеты, рядом с Антарктидой, где господствуют сильные, часто ураганной силы ветры.)

Оглядываясь вокруг радарами, щупая воду гидроакустиками, крейсер выписывал противолодочный зигзаг, наверняка устаревший манёвр в веке самонаводящихся торпед и высокоточных ракет.

"Но мы-то знаем! Англы потопили этот "Бельграно" за пределами 200-мильной зоны, да ещё и обычными торпедами! Может у них тут помимо многоцелевой "Конкерор" ещё какие подлодки скрытничают. Потому — нафик-нафик! И противолодочный зигзаг и пассивный ГАС тянуть будем, благо спешить пока некуда.

Ещё надо переговорить с лётчиками и сочинить историю для упрямого аргентинского капитана".

Скопин не удивился, что назвал капитана крейсера "Генерал Бельграно" упрямым.

"Прав штурман, не поверит просто так этот..., как там его, — он снова нырнул в память ноутбука, — капитан Эктор Бонзо или Гектор Бонсо, хрен поймёшь!

Топая по коридорам и трапам на корму, Скопин тяжело рассуждал, возвращаясь к своему первому "неспроста":

"Эй, ты там! Бородатый с нимбом, ты чего затеял-то?! Что за провокация по сопоставимости? Наше "железо" восьмидесятых годов постройки, и перенос в 1982! И не куда-нибудь, а в южные широты, поближе к Фолклендам, где происходит реальная заваруха"!( Зачастую моряки называют свой корабль "железо", как правило с уважительными нотками)

Вдруг его ослепила мысль, что при правильном раскладе, их "Орлан" и в одиночку практически порвёт всю эту разношерстную английскую армаду *!

"Одних "гранитов" хватит, что б перетопить все их "гермесы", "инвинзиблы", вкупе с картонными "шефилдами", не говоря уж о гражданских переделках типа "Атлантик Конвейер"** . Конечно, сложно будет без целеуказания..., но решаемо! С помощью тех же дальних БЛА

* * *

. И останутся самой весомой проблемой лишь подлодки.

А если всё неспроста и у нас не будет иного выбора, кроме как ввязаться в драку? Не стоит ли сделать упреждающий осторожный шаг? Как говорится, признак прозорливости ума — уметь прокладывать варианты и цепочки будущего.

И командир слёг, отложив до срока свою, как ни крути, рассудительность и властное решение. И я..., правильно ли поступаю я?

Я!

Я бегу по самой кромочке, где вода накатывается на песок. Ветер распугал всех рыбаков. Берег пустой. Никого. Прибоем накидало ракушечник и мёртвую рыбу. Только чайки, да вездесущие городские ворóны кружат, падкие на эту дохлятину. И даже одинокий голубь примазался к трапезе.

И думаю: вот и меня так — выбросит прибой времени на берег бытия, где буду лежать никому ненужный. И людей никого. И вскоре наглые чайки и вóроны будут драться за мои глаза — кто выклюет. И даже этот голубь — птица мира, блин....

Почему-то было страшно не умереть, а именно вот так — валяться, когда-то живым, полным здоровья, а теперь безвольным мёртвым телом.

Вот так..., попробуешь там, в голове всё разложить по полочкам, упорядочить, а они никак не улягутся. То ползут как черепахи, то по теченью плывут, лениво плавниками шевеля по-рыбьи. Или скачут сайгаками. А порой и мчат, летят птицами.... Эх, мысли мои, мысли...!

Но что это я? Никто в авантюры и не лезет. Проинформируем "аргентинца" и бежать, бежать домой! Гордо вспенивая океан!

( * Морская группировка Королевских ВМС в Фолклендской операции насчитывала 125 кораблей, из которых более 80-ти являлись транспортными и вспомогательными.

**Авианосцы "Гермес" и "Инвинсибл". "Шеффилд" — эсминец УРО, Атлантик Конвейер" — переоборудованный под авиатранспорт контейнеровоз, потопленные авиацией аргентины в ходе боёв.

* * *

БЛА — беспилотный летательный аппарат.)

Какие у нас ещё варианты? Остаётся возможность ещё раз попытаться наладить связь с военно-морским командованием СССР, не покидая района Фолклендов.

Где-то близ островов рыбалит стая польских и советских траулеров (около 25-ти судов), среди которых, замаскировав надстройками мощные радары, один наш разведывательный вояка. Что разумно — было бы глупо упустить возможность не собрать данные и не поучиться на чужой драке. Но, поди, найди их. А вот ситуация с "Бельграно" даёт более чёткую хронологию и привязку по координатам.

Если "Конкерор" всё же топит "аргентинца", тогда, по-моему, 5 мая в зону поиска должны подойти траулер-рыбзавод "Белокаменск" и такой же "Жуковский" . (БМТР — большой морозильный траулер рыбзавод.)У них есть выход на рыбное министерство СССР (шифрограммы те им слали регулярно), а это ещё одна возможность связи с Москвой.

Минус — в этом районе будет не протолкнуться от самолётов и спасательных кораблей. В том числе и британских самолётов разведчиков. Англы естественно будут в бешенстве, если обнаружат у себя под носом в зоне конфликта нашего громилу "Орлана".

Вот только сомнения — не спутаем ли мы карты политике партии, блин? Союз-то так и не ввязался в Фолклендский конфликт. Представляю: рыбаки связываются с Министерством рыбного хозяйства, те с МИДом, МИД с главкомом ВМФ, а тот в а́хере — единственный "Орлан" ("Киров") у причальной стенки в Североморске".