Жизнь и необычайные приключения Аллиотейи Нооби

— Это кто? — довольно глупо поинтересовалась Тифф.

Рабыня приставила к нечесаным вискам ладони, как будто и так не очевидно, что узник клетки порядком ушаст. Нет, не кролик, конечно: уши короче и круглее, да и вообще весьма компактная тварь. Миловидная, мех хороший... примерно на одну перчатку хватит.

Грызунов, всяких домашних любимцев и прочую никчемную живую забаву Тиффани терпеть не могла. Собаки, ладно, еще куда ни шло. Но вот таких игрушечных тварей держать, оттого что больше заняться нечем, это уж ни в какие ворота!

— Вы закончили заваливать судно мусором? — окликнул подчиненных появившийся на мостике капитан. — Кстати, что это за крыса? В договоре она не упоминается.

— Осмелюсь доложить, это не крыса, сэр, — отозвался один из моряков. — Это шуршулла — нынче очень модный зверек для дамской забавы. По восемь крон на рынке идут.

— Я бы и за одну монету не взял, — поморщился красавец-капитан. — Спустите-ка эту пакость вместе с клеткой в лодку. На борту не место крысам!

— Вас не затруднит тогда спустить и всех нас? — холодно осведомилась Тифф. — В договоре указано "с леди Нооби, следуют три человека, включая торговую компаньонку госпожу Нээт, а также двадцать четыре места багажа, включая образцы товаров и свадебные подарки".

— Но, моя дорогая, где же здесь хоть слово о крысах? — улыбнулся очаровашка-капитан.

— Она — свадебный подарок. И вовсе не восемь крон, а шестьдесят две, поскольку племенная самка, с гарантией воспроизводства шести поколений чистокровных "дворцово-белых". Видите этот подшерсток оттенка "королевского крема"?

Проклятая шуршулла с восхищением глянула на Тиффани, села, ровнее растопырив задние округлые пяточки и заулыбалась. Этак она чуть меньше походила на крысу, но пара здоровенных белоснежных резцов намекала, что порода "дворцово-белых" славна не только своей производительностью.

— Гм, ну не знаю, на первый взгляд, крыса-крысой, — удивился капитан. — Впрочем, если желаете путешествовать в одной каюте с этим сомнительным сокровищем, то воля ваша, госпожа Нээт. Каждый развлекается по-своему, это верно. Эй, бездельники, поднять трап!

Мелкая победа, слегка скрасившая ситуацию. Тифф знала определенно: если дать слабину с самого начала, сядут на шею мгновенно. Капитана на место поставили, осталось решить еще тысячу с лишним проблем. Видимо, каждую крону, обещанную за это путешествие, придется отработать сполна.

В каюте царила стабильность: невеста лежала носом в подушку и похоже, плакала, служанка топталась у столика и с любопытством озиралась.

— Так, начнем с тебя, — Тифф мрачно глянула на прислугу. — Леди Аллиотейя, как зовут вашу юную наперсницу?

Размеренные всхлипы на постели чуть изменили тон, но иного ответа Тифф не дождалась.

Тиффани вопросительно глянула на рабыню, та привычно пожала плечами, полезла в свой рукав. Там оказалась тряпица, явно призванная заменять носовой платок. Внутри этого образца галантерейного изыска хранился огрызок свинцового карандаша и клочок бумаги. Высунув кончик языка, рабыня принялась демонстрировать свое искусство чистописания.

— "Меня завут Блошша" — прочла Тифф относительно разборчивую строчку. — Что ж, логично. Просто здорово, что ты грамотная. Тут рядом сортир на две каюты. Там есть рукомойник. Сейчас пойдешь и вымоешься: руки, ноги, лицо и вообще все, что уместится над ведром.

Служанка мимикой выразила сомнение в целесообразности такого странного и нелепого расхода воды.

— Ступай, иначе за борт столкну. Случайно. И тебя и крысу.

Шуршулла в клетке возмущенно свистнула и нервно попыталась зажевать угол плаща-занавески.

— Помалкивай! — Тифф вырвала из острых зубов грызуна тряпку и поинтересовалась у служанки: — А что тварь, собственно, ест?

Служанка показала, что "тварь жрет все подряд", восхитилась куску выданного мыла и ушла мыться. По-видимому, эта Блошша являлась единственной относительно адекватной спутницей.

Тиффани глянула на лежащую благородную спутницу. Может, с нее платье снять? Помнется, а очень может статься, что это единственный приличный наряд леди Нооби. Странноватое платье, если говорить откровенно.

* * *

Ал было жарко и еще она умирала. Кажется, это началось даже до лодки... Это был ужасный день и Аллиотейя Нооби была уверена, что не доживет до заката.

Утром она хотела быть холодной и непоколебимой. Это слегка удалось, но потом... Слезы сестер, сбежавший охранник — мерзавец удрал, прихватив с собой полноценный аванс за путешествие в Дюоссу. Это был жестокий удар. Пускаться в путь, не имея среди сопровождающих доверенного мужчины было абсолютно невозможно. У Ал появилась надежда никуда не ехать, но тут притащили мэтра Раваля, и девушка едва не лишилась чувств. Этого сумасшедшего пьянчугу в длинную дорогу?! Но все уже зашло слишком далеко... Мелькали родственники, решившие сполна насладиться позором злосчастной ветви старинного рода Нооби, дарили ненужное и иногда нужное. Какой-то шутник преподнес мерзкого грызуна, не пожалев на шуточку полновесных крон. Ал думала, что умрет со стыда...

Нет, это она до лодки думала, что умрет со стыда и позора. В лодке причина поменялась — накатила жуткая тошнота.

Тошнота и малодушие. Во всем виновато малодушие. Как легко было все решить веревкой в тот злосчастный день. Или кинжалом. Или длинной иглой, которую так просто ввести в главную кровеносную жилу. Или ядом...

Нет, о ядах лучше не думать! Желудок сразу подкатил к горлу. О боги, за что?!

— Боги, за что?! — прошептала Аллиотейя подушке, пахнущей чем-то чужим и отвратительным.

Мир раскачивался и жил. Видимо, матросы поднимали якорь, из-за узкого окна доносились голоса команд и скрип канатов. В каюте тоже возились, что-то бормотала госпожа Тиффани — на редкость некрасивая и брюзгливая худенькая женщина, выглядящая, гораздо старше своих лет. И страшнее! Мычала бестолковая рабыня, которую накануне уступили маме практически бесплатно. Шуршала в своей клетке шуршулла-вонючка, и главное, все вокруг качалось. Боги, еще целых десять дней! Может, даже дольше!

Аллиотейю пробил жаркий, невозможный, сугубо неблагородный пот. Это все платье виновато — эта унаследованная от матери, чудовищная комбинация некогда изящной золотистой парчи и белой ажурной замши. Древнее и душное, как воинские доспехи...

В паническом приступе удушья, не открывая глаз, Ал схватилась за горло и принялась рвать тугой ворот.

— Эй-эй, спокойней! Отдерешь жемчуг, чем будем пришивать?

Аллиотейя почувствовала, что ее хватают за руки, не дают вздохнуть.

— Да сейчас я расстегну. Пальцы уберите, молодая леди!

Девушка почувствовала, что на мгновение ей стало легче, различила склонившуюся над ней смутную фигуру.

— Благо... благодарю. Кажется, я умираю.

— Всего лишь качка, леди Нооби. От нее не умирают.

Аллиотейя взглянула в лицо компаньонки и подумала, что женщинам вообще нужно запретить носить очки. Какое мужиковатое уродство!

— Теперь причешись, — брезгливо приказала уродка, глядя как-то искоса. — Нет, это не вам, леди. Вы-то все равно лежите, так что не беспокойтесь. Это я вашу служанку пытаюсь привести в порядок. А с вас давайте снимем платье. Мне кажется, вы не собираетесь выходить к обеду.

Ал хотелось закричать от негодования при одном упоминании о еде, но она накрепко зажала себе рот.

* * *

Просто ад какой-то. Да еще поганый зверь свистит и шипит не умолкая. Тифф вывалилась вон из каюты и почти столкнулась с помощником капитана и одним из матросов.

— Мы подняли якоря, и я счел уместным предположить, что вам понадобятся ведра, — любезно сообщил господин Вьехо. — И на всякий случай приказал Чаву прихватить сразу парочку.

— Благодарю вас, господин Вьехо, вы чрезвычайно любезны. Благодарю вас, господин Чав.

— Просто Чав, добрая госпожа в очках, — весело поправил моряк, подвигая ведра. — Пользуйтесь на здоровье. Если воды нужно, так только шумните.

Веселый матрос отправился по своим зубоскальным делам, а господин Вьехо счел уместным чуть задержаться:

— Если позволите упомянуть, госпожа Нээт, признаюсь, мне весьма понравились ваши слова о грызунах. Звучало убедительно.

— Ну, что-то я должна была сказать, — признала Тиффани. — Вы, по-видимому, разбираетесь в шуршуллах?

— Очень поверхностно. Смотрел на рынке, думал, не привезти ли домой — у меня старшая дочь большая охотница до забавных зверушек. Но дороговатой для моего кармана оказалась эта пушистая забава.

— Согласна, — вздохнула Тифф. — Но у нас зверек появился довольно случайно.

— О, я понял. Держитесь, госпожа Нээт, вас ждет парочка непростых деньков. Кстати, зверюшке лучше почаще что-то давать грызть. Иначе она примется за клетку, что может повредить ее зубам, а главное, будет звучать гораздо громче.

— Благодарю за совет, — Тифф подхватила ведра.

Про амулет старший помощник капитана ничего не спросил, но и так понятно, что от опытного взгляда наличие защитного магического средства отнюдь не укрылось. Да и естественно, кто же не пользуется достижениями цивилизации, благо они недороги и надежны? Тифф амулет от качки так и вообще был выдан хозяйкой как предмет необходимого путевого снаряжения.

С обедом видимо, грозила выйти задержка. Путешественница-конторщица, стоя у борта, сжевала яблоко, сунула огрызок в ведро и вернулась в каюту. Тут все оставалось без особых изменений: благородная леди страдала, рабыня изучала "Вестник торговой гильдии", а особо ценная шуршулла бушевала в клетке.

Тифф осторожно пропихнула огрызок между прутьями и обратилась к любительнице чтения:

— Слышишь, несчастье в ошейнике, газету берешь — меня спрашиваешь. Я прессу в Дюоссе собираюсь перепродать. А будешь хватать без разрешения, применю особые педагогические меры. Намек понятен?

Рабыня, напуганная опасным словом "педагогические", почтительно закивала.

Тифф глянула в клетку — оттуда возмущенно смотрела шуршулла. Огрызка не было.

— Видимо, что-то посущественнее ей нужно, — пробормотала девушка. — Ладно, найдем. Кстати, эта... Блошша, не знаешь как зверька зовут? А то так и загрызет нас безымянным.

Девчонка на газете писать не рискнула, принялась искать, где бы чиркнуть. Тиффани достала из своих запасов лист бумаги:

— Пиши очень экономно. Денег стоит!

Блошша изобразила, что очень понимает истинную ценность бумаги и ни клочка даром не истратит, после чего экономно накарябала:

"Шверек зовут Шилкой".

— Что за странное имя? — удивилась Тифф.

Рабыня показала. Оказывается, шуршуллу назвали в честь небольшого шила, предполагаемо укрытого где-то в пушистой заднице вышеозначенного животного. Гм, действительно, непоседливое животное опять кружилось по клетке, задумчиво посвистывая и притоптывая мягкими лапками.

— Ладно, с этим разобрались. А того сонного мудреца как зовут? — Тифф кивнула в сторону перегородки с соседней каютой, из-за которой доносилось отчетливое похрапывание.

"Мытр, митр, меетр Раваль" — начертала с вдумчивыми исправлениями интеллектуально развитая рабыня.

— Мэтр? — удивилась конторщица. — В смысле, учитель? И чему этот пьянчуга учит?

Блошша пожала плечами. Настолько подробной информацией она не обладала.

Плескали волны за поднятой рамой окна, дышало море, кружилась по клетке неутомимая шуршулла. Покачивалось повешенное на крючок у шкафа платье. Тиффани смотрела на странный, но не лишенный изящества наряд. Иногда такое стиль именуют "винтаж". Редкостное старье, конечно, но крой выразительный.

На постели застонали, благородная леди Нооби обхватила ведро. Ну, здесь плеск оказался не столь поэтичен, как за бортом. Что ж, путешествие началось...

Глава вторая

Пассажиры и пассажирки

Вообще-то это было прекрасно — стоять у борта, всей грудью вдыхая свежий морской ветер, чувствуя на лице одновременно и прохладу крошечных брызг, и тепло осеннего солнца, и воздушные поцелуи далеких горных берегов. Стоять совершенно свободной, ни на кого не обращая внимания, лишь порой чувствуя на себе снисходительный взгляд с мостика.

После того как перестало тошнить, жизнь стала казаться гораздо легче. Нет, сердце Аллиотейи по-прежнему сжимала неизъяснимая тоска дурных предчувствий и полной обреченности. Плыть в чудовищное будущее, к удушающим узам брака с нелюбимым, отвратительно расчетливым и беспринципным человеком, было воистину ужасно. Но пока вокруг царил светлый теплый день, перекликались матросы, плескали в борт волны, весело раскачивались в головокружительной выси мачты и паруса "Повелителя приливов". И главное, не тошнило. Совсем не тошнило!

Ал не могла понять, отчего вредной Тиффани так вздумалось мучить молодую спутницу? Неужели, трудно было отдать амулет хотя бы на день раньше?! К чему это мелочная наставительная пауза? Чтобы показать, как нища и непредусмотрительна молодая Нооби? Но что же делать, сие прискорбное обстоятельство едва ли утаилось от кого из команды и пассажиров клипера. Но как же отвратительна эта подчеркнутая суровость и сухость госпожи Тифф. Впрочем, судьба и так неласково обошлась с конторщицей, можно понять ее обиду на мир. Нет, госпожа Нээт не так уж уродлива внешне, неглупа, но... Вот только это откровенное пренебрежение своей внешностью, отказ от любых попыток выглядеть чуть-чуть привлекательнее. Конечно, поскольку она овдовела...

Аллиотейе не хотелось думать о скверных вещах. Да, пусть она эгоистична и легкомысленна, но почему же не позволить себе хотя бы на несколько часов забыть о будущем?! Он здесь, рядом, на мостике, и непременно взглянет в сторону пассажирки...

Леди Нооби знала, что сейчас, в простом домашнем платье, с не очень-то прилично распущенными волосами, лишь чуть прихваченными шарфом, выглядит изящной и может быть, даже красивой. Конечно, Себастио Лиино блестящий кавалер, из совершенно иных слоев общества. Командовать столь замечательным судном как "Повелитель" в его годы... О, его ждет прекрасное будущее. Он молод, умен, великолепно образован, учтив. Благородное происхождение угадывается в каждом слове и жесте лорда Лино. Он кажется идеалом мужчины... Собственно, почему "кажется"? Кто, как не синеглазый капитан, сдержанный и корректный...

Ал полагала, что неудержимо влюбляется. Собственно, все женщины на борту, так или иначе, отдают должное красавцу-капитану. Его безупречное воспитание и манеры... Видят боги, даже сушеная мышь Тиффани порой бросает этакий особенный взгляд на капитана. Изо всех сил делает вид, что совершенно равнодушна, но на самом деле и эту унылую особу посещают неуместно романтичные мысли. Тем более, госпоже Нээт приходится проводить куда больше времени в капитанском обществе...

У Аллиотейи имелись причины для огорчений. Эти несколько дней, отведенных судьбой для путешествия (да-да, уже не унизительного болезненного мучения, а светлого, и возможно, единственного в ее несчастной жизни путешествия) омрачались присутствием безобразного, наглого и вульгарного существа. Вернее двух, но Шилка хотя бы на обеды в кают-компанию не ходит. Зато эта... непотребная женщина по имени Асмалия Кристли почти все время проводит там, хотя имеет шикарную каюту, и вообще... Хуже всего, что она действительно красива. Как боги допускают столь возмутительное соединение привлекательности и пошлости в одном существе, абсолютно непонятно, но тем не менее...