К еде, несомненно, можно вожделеть, но опять-таки не так, как поют о том менестрели. С едой совокупляться не принято ни у нас, ни у нежити. Хотя среди людей все же встречаются отдельные извращенцы, да разве стоит о них говорить?
Так чего же хотят от человеческого ребенка дохлые поганцы?
Малявка, не ведая, сколько сомнений и дум вызывают она сама и ее поступки, потихонечку переходила от одного бездыханного зверя к другому. Казалось, все происходит само собой, без всяких вмешательств со стороны. Девочка просто подтаскивала за уши голову к туше, садилась рядом с мертвым зверем, держала ладошку на шее дохлой нежити и с любопытством наблюдала за тем, как стягивается располосованная плоть. А потом, когда очередной волк оживал и убегал прочь, под спасительный полог леса, хлопала в ладоши. После того, как трупы закончились, девчонка обратила внимание на меня. Она требовательно протянула руки, и я снова превратился в носильщика.
Небо уже окрасила розовым разгоревшаяся заря, когда мне, наконец, удалось нагнать обоз торговца. На одном из его возов мы и добрались до столицы Наорга — Луана. Ни оборотни, ни вампиры по пути больше не попадались. Купец оказался на диво молчаливым, даже не поинтересовался, куда делись мои воины, и откуда взялся ребенок. Малышка, на счастье, больше своей необычности не выказывала — никаких воскрешений и прочих чудес. Внешне она ничем не отличалась от других детей. Вырастет, скорее всего, красавицей не назовешь. Слишком светлые глаза, слишком широкий рот, слишком умный взгляд, особенно для ее возраста — с виду девчонке не больше трех лет. А если учесть, что она еще и немая, то шансов на удачное замужество совсем немного. Хотя, нет, последнее обстоятельство, скорее, в ее пользу. Во всяком случае — для многих мужчин женская немота достоинство, а не порок. Вот только о каком замужестве может идти речь, если малышке предстоит вырасти при дворе? Хорошо, если доживет до совершеннолетия.
В нашу столицу — город, где жались друг к другу тысячи домов, разделенных узкими улочками, мы добрались затемно. Ворота стражники открыли, несмотря на позднее время. Личная подпись и печать его величества на пергаменте с приказом пропускать подателя сего документа в любое время суток сослужили хорошую службу.
Сонные караульные не остановили даже повозки купца, которого я объявил своим спутником. Это была небольшая благодарность с моей стороны за оказанную помощь, не совсем бескорыстная, впрочем: тащиться по городу ночью пешком не хотелось.
Мой дом находился в квартале ремесленников. Так уж получилось. Еще в начале своей карьеры я снял тут комнату, потом весь дом, а затем вовсе его выкупил. Возможность позволить себе огромный особняк ближе к дворцу, в Белом городе, месте обитания аристократов, появилась у меня давно, но вопрос о переезде даже в мыслях не возникал. Зачем? Чтобы за каждым шагом следили лишние глаза?
Нет уж. У мастеровых спокойнее. Большинство моих соседей загружены работой с утра до вечера, хотя любители поглазеть из окон находятся. Любопытство — распространенный порок, с которым человечество расстанется в последнюю очередь.
Самым главным достоинством моего домишки я считал близость соседских крыш, по которым через мансарду можно было ускользнуть от нежелательных гостей. И хотя случая воспользоваться "верхним" путем пока не возникало, это обстоятельство сыграло решающую роль при выборе жилья. Маловат, конечно, домик: всего четыре комнаты, но мне хватает. Главное — есть спальня, кухня и мыльня. Опять-таки, дворик с конюшней имеется. Вот только с лошадьми мне, как с напарниками, не везет, вечно с ними что-то происходит. После пятой по счету гибели коня его величество порекомендовал больше не брать лошадей из казенных конюшен. Теперь приходится тратить собственные деньги.
Ключ легко повернулся в замке, и я открыл дверь. Слуг не держу, не люблю лишних бездельников и соглядатаев в своей "крепости". Вполне хватает соседки, вдовы цирюльника, которая убирает мой дом, ее сын приглядывает за конями и двором (хотя это слишком громкое название для куска земли шириной в пятнадцать шагов).
Устроив малышку спать на своей кровати, я согрел воды в мыльне и, наконец, стер всю грязь, которая пристала ко мне в дороге, словно вторая кожа. Вместе с грязью смылась накопившаяся усталость, так что я вернулся в гостиную свежий и сияющий, словно новенький золотой. Спать расхотелось, и мне пришло в голову устроиться у камина с бокалом вина — поразмыслить о предстоящем визите во дворец. Но стоило сделать первый глоток, в дверь забарабанили.
Этот яростный стук был хорошо знаком. Так колотить в чужую дверь осмеливался только один человек — прекрасная Танита, молодая жена соседа аптекаря.
Я вздохнул: вожделенный отдых летел в преисподнюю к Мо, опять предстояло полночи разнимать разругавшуюся парочку. В итоге соседушки помирятся и потом хорошо развлекутся в постели, а я в очередной раз почувствую себя последним идиотом, влезшим не в свое дело. У меня даже имелось подозрение, что они специально сторожили, когда я вернусь из очередной отлучки, потому что стоило разжечь камин и устроиться в кресле, как скандалисты по очереди возникали на пороге.
Я обреченно распахнул дверь, и в комнату влетела растрепанная и ревущая во весь голос Танита. Ее лицо густо цвело ярко-красными пятнами, которые при ближайшем рассмотрении оказались следами от укусов. Молодка кинулась мне на шею, уткнула в камзол разукрашенное лицо и в голос заревела:
— Он меня избил! И покусал!
Почти любой мужчина на моем месте, глядя на безутешную красотку, немедленно рванул бы бить морду мерзавцу, посмевшему поднять руку на женщину, но только не я... Я в очередной раз от души посочувствовал парню.
Соседа звали Агаи, до недавних пор его жизнь текла на удивление размеренно и спокойно. Этот скромный молодой человек, компаньон и главный помощник аптекаря, трудился с утра до вечера не покладая рук. Миловидный парень с удивительно красивыми глазами густого зеленого цвета и очень добрым взглядом у всех вызывал симпатию. На меня облик юноши неизменно навевал мысли о древности человеческого рода, уж очень утонченными и породистыми были черты его лица.
Но на свою (и мою, очевидно, тоже!) беду, на осеннем празднике урожая Агаи привелось увидеть дочь торговца маслом, хорошенькую Таниту, и по уши влюбиться в нее. Его не смутило, что девушка выше ухажера на полголовы, что ее плечи чуть уже его собственных и что при желании она легко согнет аптекаря в бараний рог. Разве способен думать о таких мелочах влюбленный мужчина? Вот и Агаи не думал. Тем более, что возлюбленная была диво как хороша. Густые светлые волосы Таниты свободно падали на плечи, форме которых могла позавидовать богиня. Большая и, опять-таки, совершенная грудь, тонкая талия, красивые сильные руки, осанка королевы, крепкие стройные ноги — ни один мужчина не прошел бы мимо таких прелестей. А чего стоил горячий взор? А страстный рот? А прелестный, ровный цвет лица? Всего этого было достаточно, чтобы покорить сердце юноши, но боги настолько расщедрились к женщине, что дали ей в довесок ничем не прикрытую чувственность и какую-то дикую страстность. В общем, если убрать все дифирамбы, для описания Таниты хватило бы трех слов — она была неотразима.
Но, как это обычно бывает, сильного соперничества боги не терпят, поэтому они пожалели для девушки всего одной, но очень важной вещи — ума. Папаше Таниты следовало сбагрить ее в детстве посольству степной Ингахии, где женщины ни в чем не уступают мужчинам. Из Таниты получилась бы отличная воительница. Но на нашу с Агаи беду, он до этого не додумался.
Итак, мой сосед влюбился, стал ухаживать и через полгода привел вожделенную женщину в свой дом. И вот тут-то началось.... Девица оказалась на удивление стервозной, устраивала молодому супругу скандалы по малейшему поводу. Говорила с ним, как с нелюбимой собакой, ничуть не стесняясь посторонних. Потом начала драться, а юноша додумался сопротивляться.
В результате прелестный носик Таниты стал смотреть немного влево, а у Агаи на лице появился длинный шрам от виска через всю щеку, который он мне объяснил падением на улице. Удачное оказалось "падение": направь его жена нож чуть в сторону, парень остался бы без глаза. Вот и сегодня, если судить по укусам на щечках молодки, Агаи пришлось защищать свою жизнь. Интересно, ему это удалось?
В дом снова постучали. Не слушая истеричных воплей красавицы, я распахнул дверь.
Так и есть, мои догадки оказались верны. Судя по количеству заливавшей молодого человека крови, на этот раз его пытались лишить уха.
Красная влага непрерывно стекала из раны, окропляя все вокруг, но Агаи, казалось, этого не замечал. Он смотрел тоскливым взглядом побитой собаки на жену и пытался улыбнуться.
— Танита, пойдем домой. Умоляющий тон юноши разжалобил бы и камень.
Танита сначала возмущенно фыркнула, но потом в ее взгляде мелькнуло что-то, напоминающее сострадание, она утерла слезы, встала, обняла покалеченного супруга за плечи и вывела вон.
На этот раз представление оказалось на удивление коротким, наверное, основную его часть разыграли дома.
Вспомнив, как кокетливо выгибала стан и оголяла ножку в кресле драчунья, я пообещал себе, что в следующий раз, когда она явится меня соблазнять, отказываться не стану! Так и быть, сделаю один раз бесплатно хорошее дело для ближнего. Надо как-то спасать незадачливого парня, ведь добровольно влюбленный безумец с Танитой не расстанется, и в один прекрасный день женушка попросту его убьет.
Я посмотрел на залитый кровью ковер, выругался и отправился спать. Удовольствие от возвращения домой было безнадежно испорчено.
Глава вторая
Утро началось с требовательного стука в дверь. Он возник еще во сне и не прекращался до тех пор, пока я не вынырнул из уютных объятий феи Грезы и не пошел открывать дверь. Личный посыльный его величества Фирита Пятого отработанным движением сунул мне в руки запечатанное красным воском письмо, лихо щелкнул каблуками, поклонился и отправился обратно.
Занавеска в доме напротив чуть шевельнулась.
Ох уж эти соседи! Вместо того, чтобы спокойно спать, они изводят себя любопытством! А ведь любопытство обычно ходит парой с расплатой за него. И почему только люди постоянно об этом забывают?
Я, зевая во весь рот и растирая ладонью сонную физиономию, вскрыл письмо прямо на пороге. Невероятно... Неужели солнцеликий собственноручно изволили трудиться? Похоже на то — почерк Фирита. Странно, необъяснимо... Что случилось с моим ленивым господином?
Нет, а все-таки мерзавец наше величество: поднял меня в шесть утра, а встречу назначил на час дня! Любит он пакостить, как по мелочам, так и по-крупному. Правда, на этот раз ранний подъем сослужил хорошую службу: я вспомнил о голодном младенце и пошел на кухню, посмотреть, что там имеется из еды. Вроде как вдовица обещала прикупить продуктов. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил на кухне свою подопечную! Девчонка залезла на стол с ногами и, зажав в обеих руках по куску хлеба и сыра, уминала их за милую душу.
Надо же, какая похвальная самостоятельность... Не иначе малышка привыкла заботиться о себе сама. Отлично, одной проблемой меньше — не надо кашу варить. Я, конечно, готовить умею, при моих скитаниях без этого не обойтись, но если есть выбор, предпочитаю, чтобы кормили меня.
Пользуясь моментом, решил как следует рассмотреть девочку. Должно же в ней оказаться что-то особенное, что заставляет гоняться за ней моего короля, вампиров и оборотней. Конечно, если не брать в расчет целительский дар малышки. Жалко, я не маг и не владею умением видеть человеческую (или нечеловеческую) суть.
Беглый осмотр ничего не дал. Ребенок как ребенок. Года три, не больше. По всей видимости, из бедной семьи: и одежка ветхая, и голову брили наголо приблизительно месяцев шесть тому назад. Значит, или не было денег на хорошего цирюльника, или в волосах завелись насекомые, что тоже не являлось признаком достатка и благородного происхождения. Дворянин никогда бы не позволил так обезобразить свою дочь, а потащил бы ее к лекарю или колдуну.
Что еще... Кожа светлая, волосы и брови темные. Глаза странного серовато-серебристого оттенка, но мало ли чего на свете не бывает, вон, у нашего короля они откровенно фиалковые.
Нет, внешность не выдавала особенностей девочки.
Эх, расспросить бы ребенка... Но и это не получится — немая ведь.
Так и не сумев сделать хоть какие-то полезные для себя выводы, я повел девчонку во дворец.
Мы шагали по кривым улочкам, порой настолько узким, что соседи, выйдя на свои балконы, могли запросто пожать друг другу руки. Булыжная мостовая чистотой не отличалась, хотя в кварталах мелких торговцев и ремесленников стоки для нечистот вели в закрытые выгребные ямы. Беднота обходилась без них, выливая помои прямо на улицу.
Ближе к Дворцовой площади дома раздвинулись в стороны, освобождая пространство настолько, что на улице свободно разъехались бы две кареты. На балконах выстроились затейливые горшки с яркими цветами, красивые особнячки радовали взгляд ровной, выкрашенной в разные оттенки штукатуркой. Высокие, увенчанные львами и горгульями заборы, огораживали ухоженные сады.
Знать, в отличие от меня, предпочитала селиться ближе к светлым очам правителя.
Ну, а центром и бриллиантом Луаны по праву считался королевский дворец. Прямые аллеи, расчерченные четкими геометрическими узорами, украшенные причудливо выстриженной живой изгородью и крупными цветами, вели к парадной лестнице. Само здание построил отец Фирита, до этого короли обходились скромным, мрачноватым замком, ныне подаренным жрецам Ирия, верховного правителя божественного пантеона.
Пустовато сегодня было в саду: ни дам, ни кавалеров. Не иначе как его величество с утра изволил гневаться. В такие дни придворные предпочитали отсиживаться по своим апартаментам, чтобы с одной стороны — глаза лишний раз не мозолить, а с другой — их легко можно было найти.
Девчонка с любопытством глазела по сторонам, едва поспевая за мной, и руки не отпускала. У самых королевских покоев мы расстались. Я отправился на аудиенцию, оставив ребенка в маленькой комнате без окон — так пожелал король. Он у нас детей не особенно жалует, вот и на этот раз решился обойтись без смотрин. Выглядел его величество превосходно — глаза буквально сияли от удовольствия. Он улыбнулся и махнул в мою сторону надушенным платочком:
— Рассказывай, Дюс, о своих приключениях.
Рядом с его величеством, чуть согнувшись в подобострастном поклоне, стоял секретарь с бумагой и чернильницей.
Я послушно открыл рот. Это был первый этап допроса с пристрастием, которому меня подвергали после каждого выполненного задания. Еще предстояло сочинить письменный доклад. Скорее всего, не один. Потом доклады тщательно сверят с исписанными секретарем листками.
Наш хитроумный правитель тратил уйму времени на поиск следов измен и обмана.
Все-таки странный государь достался Наоргу. Внешне — прекрасен, как божество (имелся, кстати, соответствующий слух о том, что король сын бога, его, насколько я знаю, пустил сам Фирит). Высокий, хорошо сложенный, с миндалевидными глазами незабываемого фиалкового цвета, с золотистыми локонами до лопаток и лукаво изогнутым ртом, он действительно походил на юного бога. Невинного и милосердного.
