Ведьма за бортом

— Пойдем, поищем уголок для тебя, — предложила Ноелани.

Что ж, всё могло быть и хуже.

— — —

Что за идиоты там шляются? Громыхают чем-то, ругаются. У-у, поспать нормально не дают! А у меня, между прочим, день вчера выдался странным, и заснуть долго не могла... Не-ет, сейчас встану и ка-ак зашвырну чем потяжелее!

Эмм, где это я? И почему вместо кровати копна сена? И спала я в платье? А-а, вспомнила! Нет, лучше бы не вспоминала — зачем портить настроение с утра?

Потянувшись, я вылезла из сена и свесилась с края дощатого "насеста" на стене, выбранного мной накануне в качестве спального места. Двери нараспашку, кочевники бегали туда-сюда, одни мыли пол — они его действительно моют? — другие наполняли корыта свежей водой и едой. Фрэнга я нигде не заприметила, но, поскольку трап опущен, надо думать, дракона выпускают поразмять крылья не только во время набегов. Ноелани тоже не наблюдалось, зато в наличие имелся вождь, собственноручно чистивший Хаоса. Я поёжилась от утреннего холодка, щедро наполнившего помещение, свесила ноги и постаралась сосредоточиться. Эх-х, главное в нашем деле — не промахнуться!

Воздух уверенно поддержал, замедляя прыжок и позволяя мягко коснуться ещё влажного пола.

— Всем доброе утро, — поздоровалась я, бредя к поилке.

Да-а, желать мне того же никто не спешил.

Ну и ладно, нужны вы больно, типы угрюмые.

Присела на край, уныло уставилась на своё отражение. Красота!

— Я похожа на огородное чучело.

— Почему похожа? — ехидно поинтересовался Хаос.

— А ты не поддакивай! — огрызнулась я. — Не видишь, у девушки кризис.

— Среднего возраста?

Всё, не буду с ним спорить.

Плеснув холодной водой в лицо, я кое-как расчесала волосы собственной пятерней. Результат не впечатлил, да и пальцы больше увязали в спутавшихся прядях, чем помогали. Один кочевник поставил возле моих ног миску, я подняла глаза на дикаря... Мать моя, он не дикарь, в смысле, не кочевник! Наверняка из какой-то среднеконтинентальной страны — более субтильное по сравнению с мощными варварами телосложение, светлые волосы и... кожаная полоса ошейника. Я знала, что кочевники надевают на рабов ошейники, но вживую увидела впервые. Человек отошел, повернувшись спиной, покрытой старыми шрамами и свежими рубцами.

— Что, уже не так весело? — буркнул Хаос.

— А кто веселится? — отрезала я.

Вождь закончил с демоном, что-то ему сказал на своём языке — неудивительно, что спросонья я приняла дикарскую речь за ругань, местами звучало похоже, — и ушел, обратив на меня внимания не больше, чем на сено. Вслед за мужчиной сбежали и остальные кочевники вместе с рабами. Я заглянула в миску. То же вяленое мясо, что и накануне, какие-то неопознанные коренья. И судя по объёму порции, слова о моей неприхотливости в быту вождь воспринял буквально.

Вернулся Фрэнг и трап медленно, подтягиваемый уходящими под потолок веревками, пополз вверх.

— Слушай, ты же огнедышащий?

— Ну. — Дракон сложил крылья, приблизился к кормушке. Хорошо им, вон там сколько мяса... сырого.

— А палочки тут никакой нет? — Я оценила размеры кусков. — Лучше бы вертел, конечно...

— Что ты задумала? — насторожился Хаос.

— Позавтракать, — пожала я плечами.

Через час я была сытая и вполне довольная жизнью. Коренья сошли за приправу, а куски до приемлемого для меня объёма покромсал когтями Фрэнг. Антисанитария полная, зато в желудке не бурчало. И когда я основательно расслабилась, вытянувшись прямо на полу и пристроив голову на драконий хвост, пожаловали гости. Вернее, гостья, темноволосая кареглазая девушка не старше меня на вид, в каком-то невнятном белом платьице до колен, перехваченном в талии широким коричневым поясом.

— Привет, — поздоровалась я с пола.

Кочевница?

— Привет, — откликнулась девушка и отбросила длинные волосы за плечи.

Рабыня.

— Я Крисельда, рабыня госпожи Мэйлеа. Господин Киндеирн велел мне... привести тебя в более надлежащий вид.

— Это как? — озадачилась я и по такому случаю даже села.

— Умыть, одеть и причесать, — пояснил Фрэнг. — Будешь красоткой.

— Хао-ос! — позвала я.

— Изыди, — вежливо послал меня демон.

— Это ты сказал господину Кан... Кин... Киндр... Тьфу, язык сломать можно! В общем, большому вождю?

— Думаешь, макияж тебя спасет? И нет, я ничего ему не говорил. Но он же не слепой, видел твои страдания по собственному несовершенству.

— Ладно. — Я неохотно встала и повернулась к девушке. — Ты меня спасать будешь?

— Я. Идем.

Я помахала дракону на прощание и последовала за Крисельдой.

Вот он, корабль изнутри. В нем что-то есть от моей родины — коридоры-переходы, где-то поуже, где-то пошире, кругом стены без окон, пылающий в чашах-фонарях огонь. Коридоры выводили к лестницам или на открытые галереи и внизу можно было разглядеть зал, похожий на главную городскую площадь.

— Корабль делится на отсеки и уровни, — рассказала дорогой девушка. — Жилой, хранилища, мастерские, мостик, конюшни. Большую часть рабов держат вместе с животными и запасами на нижнем уровне, затем идет уровень младших сыновей, потом старших и наконец покои господина Киндеирна. Там же находится мостик и хранилище с сокровищами.

— В общем, совсем как на родине, — заметила я. — Всё самое ценное король прячет себе под... седалище.

— Откуда ты?

— Лидия. Остров на северо-западе от континента. А ты?

— Рейна. Страна на юге за Вальсией.

— Знаю, — кивнула я. — И давно ты... здесь?

— Четвертый год уже. — Крисельда печально улыбнулась. — Мне было семнадцать, когда напали на храм, где я училась.

Она младше меня!

— И ты не... с господином Кин-как-его-там?

— Нет, — ни капли не смутилась девушка. — Господину нужен сын и сын одаренный. Я не могу дать ему такого ребенка.

— Но у него есть жена-ведунья.

— Мэйлеа дочь народа, живущего где-то далеко на островах Арисийского моря. Они поклоняются кочевникам, считают их детьми богов и когда рождается будущая ведунья, её объявляют избранной и со временем выдают замуж за кочевника. Эти люди верят, что однажды от такого союза родится дитя, которое поведет мир к вечному свету и благоденствию.

— Или хотя бы их самих, — добавила я.

— Скорее всего, — согласилась Крисельда. — Уже многие века они отдают своих одаренных дочерей кочевникам, а божественного дитя пока не дождались. Киндеирн и Мэйлеа женаты больше семи месяцев, но она до сих пор не беременна, а для кочевника, особенно вождя, это равносильно общественному признанию его несостоятельности как мужчины.

А там и до политической недалеко. И как я и подозревала, именно поэтому меня так спешно потащили в койку к вождю. Ему срочно надо осчастливить какую-нибудь ведунью ребенком, но чужие уже при деле, то есть при своём господине, да и доказывать потом отцовство никому неохота, вот и приходится ему, бедолаге, хватать первую встречную на улице.

Действительно, повезло.

Причем пока неизвестно, кому из нас двоих.

Мы поднялись по ещё одной лестнице, миновали очередной коридор и остановились перед окованной металлическими полосками дверью. Страж при ней глянул на нас крайне неодобрительно, но Крисельда что-то сказала на языке кочевников, дикарь брезгливо скривился и загремел внушительной связкой ключей на поясе.

— Ты говоришь на их языке? — шепотом спросила я.

— С жутким акцентом, — уточнила девушка. — Просто ты его не слышишь.

— Там только три замочные скважины. Зачем ему столько ключей?

— Хитрость такая. Только страж и господин с госпожой знают, какие ключи от двери хранилища.

На практике выяснилось, что то ли страж был ещё новичком, то ли никто толком не знал, какой ключ в какую скважину вставлялся, ибо гремел кочевник минут пять и постоянно бубнил себе под нос. Вряд ли молился.

Наконец дверь торжественно распахнули, и мы прошествовали внутрь. Мамочки! Да мой папаша раз пять заложил бы и перезаложил свою душу, тело и всю родню оптом детям Воздушного мира, лишь бы заиметь хотя бы четверть варварских сокровищ! И чего тут только нет — камни драгоценные, украшения всех сортов и разновидностей, меха, дорогие ткани, вазы, небольшие предметы интерьера вроде богато инкрустированного малахитом столика, картины и даже книги.

— О-оо! — только и смогла выдохнуть я.

Крисельда загадочно улыбнулась и повела меня в дальний угол. С трудом подняла массивную крышку огромного сундука, пошуршала содержимым.

— Тебе дозволено взять отсюда что заблагорассудится. Всё остальное, конечно, не для нас.

Я заглянула в сундук. Хмм, зачем кочевники в числе прочих трофеев воруют у честных и не очень горожанок одежду? Юбки, блузки, платья, корсеты, белье... а это что?

— Знать не хочу, с кого они сняли эту прелесть, но если размер не мой... — Я торопливо скинула туфли и сунула ногу в коричневый кожаный сапожок с просто восхитительным голенищем выше колена. Есть на свете справедливость! Правда, голенище сверху широковато для моей ножки, но можно и подвернуть. — Да-а!

— Посмотрим, что ещё здесь есть, — одобрительно кивнула девушка и вновь склонилась к сундуку.

Во вкус мы вошли быстро. Сначала Крисельда действительно пыталась подобрать мне гардеробчик, но вскоре и сама начала прикладывать к себе то одну вещь, то другую. Высокое зеркало в массивной золотой раме с готовностью демонстрировало, насколько мы хороши. Добропорядочные жители Эвера ужаснулись бы нашему выбору, однако кочевников не волновали голые коленки и животы. Я отложила несколько нарядов и составила премиленький комплект из коротенькой юбки, коричневого корсета и полюбившихся сапожек. Пожалуй, оставлю его на парадный выход — как учила Ева, в гардеробе уважающей себя леди должны быть платья на все случаи жизни, а если случилось что-то совсем уж неожиданное, то истинная леди должна правильно оценить обстановку и достойно подать себя, исходя из того, что есть в её распоряжении.

Крисельда отлучилась на минутку, я вертелась перед зеркалом, оценивая приобретение. Наклонилась и медленно выпрямилась, тряхнула волосами, крутанулась на месте. Попка в юбке выглядела великолепно. Надо же чем-то впечатлять, если фигура достойными верхними выпуклостями не может похвастаться. Танцевальное па, рука вверх, в сторону, снова разворот в такт звучащей в голове мелодии... Отец Росанны вечно грозился покончить с вечерним танцевальным беспределом, что-то вещал об открытие врат в мир Огня и безрадостном конце для всех душ, предающихся запретным развлечениям, не говоря уже о падении морального облика...

Серебристый лоскут, прошмыгнувший за моей спиной, я увидела в зеркале.

Так-так. Крысы? Привидения? Любимая болонка Мэйлеа? Хотя сомневаюсь, что у жены сурового вождя может быть комнатная собачка... тем более такая быстрая.

— Привет, — сказала я своему отражению. — Я знаю, ты здесь. Не бойся, я тебя не обижу.

В ответ неподалеку от сундука упал канделябр. Я обернулась.

— Я не самая великая ведунья, да и не совсем ведунья, если честно... Я не стану требовать от тебя исполнения желаний или содействия в уничтожении мира...

От двери донесся детский смех. Вот ты как? Ладно же.

Я прикрыла глаза, постаравшись смотреть искоса и сбоку. Долго ждать, рискуя заработать косоглазие, не пришлось — существо возникло слева, с противоположной от входа стороны, похожее на клубок пыли. С победным кличем, в моём исполнении звучавшем как истеричный визг, я бросилась на существо. Оно метнулось вверх, я приземлилась на кучу вываленной из сундука одежды.

— Ты само поселилось на корабле или тебя призвали?

Раздалось шипение, и перед моим носом появилась кошка. Самая обыкновенная на вид, серая с белой манишкой и лапами, миниатюрная. Только темные янтарные глаза с обсидианами зрачков смотрели осмысленно и по-человечески возмущенно.

— Вообще-то я не люблю, когда меня называют "оно"! — оскорблено заявила кошка. — Я — она!

Ух ты!

— Ты фамильяр, — догадалась я.

Глава 2

— Можно подумать, ты никогда раньше не видела фамильяров! — фыркнула кошка и слегка склонила голову набок, изучая меня как... как вождь. С удивительно похожей придирчивостью и подозрительностью, сдобренной каплей брезгливости, когда хочешь не хочешь, а приходится иметь дело с тем, что есть.

— Вживую — никогда, — призналась я.

— А говоришь, ведунья.

— Вообще-то ведьма.

— Что-то ты и на ведьму не сильно похожа, — встопорщила усы кошка. — Тебе лет-то сколько?

— Двадцать четыре... исполнилось в этом году.

— А-а, — понимающе протянула кошка и обошла меня кругом. Эй, я что, действительно товар на рынке? Или жизнь с кочевниками плохо влияет даже на волшебных существ? — И впрямь, сила есть... маловато, правда. Возраст, конечно, подкачал...

— Что не так с моим возрастом?

— На всплеск рассчитывать уже поздно, на опыт ещё рано. Что остается в сухом остатке?

— У меня есть опыт, — возразила я.

— М-м?

— У меня была... бурная юность.

— Солнце, подростковые опыты меня не интересуют, — снисходительно заметил фамильяр.

— Ты сама здесь откуда?

— Пришла вместе с хозяйкой. Она погибла, я осталась.

Ведунье хватило сил призвать духа-помощника, но не удалось выжить на дикарском корабле?

— Ищешь новую хозяйку? — поняла я.

— Ищу. Не могу сказать, что очень хочется, но в вашем мире мы не можем подолгу обходиться без привязки к нему, то есть без хозяина, поэтому выбора у меня нет.

Я села. Приятно, когда тебя выбирают из целой толпы. Ещё приятней, когда тебя выбирают сугубо на безрыбье.

— Я Найда.

— Сир. Так меня назвали.

Другая девушка или молодая женщина — кочевники не уводят слишком зрелых дам.

— Твоя подруга идет, — неожиданно сообщила кошка и начала таять в воздухе. — И не одна.

Я обернулась. В сокровищницу вошли трое — Крисельда, хмурый страж варварского добра и очередной кочевник. Кочевник ткнул в мою сторону пальцем и указал на дверь.

— Господин Киндеирн ждет тебя, — почтительно склонив голову, перевела жестикуляцию девушка.

— Что, прямо сейчас? — Я не согласная! Я одета неподобающе и вообще... у меня голова болит, во!

— Не спорь, — шепотом посоветовала Крисельда. — Они не умеют и не любят шутить.

— Мне прямо в этом идти?

— Почему нет?

А может сразу в сундуке прозрачный пеньюар поискать? Или ещё лучше — вовсе не одеваться. Зачем приличные вещи портить, ибо их, скорее всего, порвут?

Я слезла с тряпичной кучи, огляделась. О, годится.

Завернувшись в тяжелый халат далеко не по моей фигуре, я махнула кочевнику на дверь.

— Ну что, веди. Крисельда, не будешь другом и не отнесешь то, что я отложила, Фрэнгу? И моё старое платье не забудь. Спасибо.

От сокровищницы до покоев вождя было рукой подать, то бишь находились таковые через пару коридоров. Итак, те же и кровать.

— День добрый, — поздоровалась я, едва позади захлопнулась дверь.

И окно закрыто. Предусмотрительный.

Мужчина молчал. Поглядел на халат, едва заметно вздернул одну бровь. Знаю-знаю, хороший халатик. Висит балахоном, только голова моя и торчит. Правда, жарко становится.