Большое Облако

— Вы никого не видели? — еще больше оживился Спаратус.

— Я же уже все сказал по этому вопросу, — строго произнес Вадис, напоминая своим видом сурового учителя, собравшегося как следует отчитать слишком энергичного школьника.

Спаратус хотел спросить что-то еще, но его остановил предостерегающий взгляд асари.

— Отношения со звездочетами продолжались почти пятьсот лет, к удовольствию и обоюдной выгоде обеих сторон. Мелкие неурядицы в целом не влияли на общий их уровень.

Но недавно, семь лет назад, все начало меняться в непонятную нам сторону. Тон посланий звездочетов изменился. Они стали просить побольше данных, вскользь упомянув, что отзывают все свои корабли домой и жалуясь, что только-только привыкли к большим потокам свежих данных, поставляемых нами — словно ожидали очередной размолвки. Еще непонятнее оказалось изменение тона посланий, в них стали звучать неясно с чем связанные нотки жалости и сочувствия. Поначалу предполагали, что звездочеты сочувствуют грубости нашего восприятия, убедившись, что даже столетия общения с ними не привили нам подлинной любви к звездам. Но эта интерпретация оказалась ошибочной. Постепенно мы поняли, что звездочеты заговорили с нами, как излишне деликатные люди говорят со смертельно больными друзьями — осекаясь на полуслове, когда по ошибке предлагают другу вернуться к этому вопросу через год.

Ведь через год их собеседник будет мертв.

Посол выдержал драматическую паузу перед тем, как продолжить свой доклад.

— Мы очень долго выбирали слова для следующего послания звездочетам, — наконец заговорил он. — Было совершенно очевидно, что они всячески избегают говорить на тему перемен в наших отношениях с ними, но наши усилия оказались ненужными. Когда разведывательный катер с письмом подошел к бакенам, он обнаружил новое послание для нас. Его текст сильно отличался по стилю от всех предыдущих, как письмо подростка отличается от официальной дипломатической почты. В нем было очень много того, чем звездочеты обозначают сильные эмоции. Много смысловых конструкций, допускающих разноплановые толкования. Но тем не менее наши специалисты после многочасовых трудов составили перевод, который большинство из них признало наиболее точным.

Он кивнул Волчеку, и в воздухе повисли светящиеся символы на основных языках Пространства Цитадели:

ВЕЛИКОЕ УГАСАНИЕ ГРЯДЕТ

ГАСИТЕЛИ ВНОВЬ КОСНУЛИСЬ ЗВЕЗД

СКОРО КОСНУТСЯ ОНИ РАЗУМНЫХ

СНАЧАЛА ЧЕРЕЗ КОНСТРУКТЫ ЯВЯТСЯ В ГЛАВНУЮ СПИРАЛЬ

ПОТОМ СКВОЗЬ ТЕМНУЮ МАТЕРИЮ ПРИДУТ ОНИ К ЕЕ СВИТЕ

ВСЕ ПУТЕШЕСТВУЮЩИЕ К ЗВЕЗДАМ БУДУТ ПОТУШЕНЫ

МЫ ЗАМРЕМ ПОКА УЖАС НЕ КОНЧИТСЯ

ЖАЛЬ ЛИШИТЬСЯ ПРИНОСИМОЙ ВАМИ РАДОСТИ НО БЕСПОЩАДНЫ ГАСИТЕЛИ

ЗАМРИТЕ ИЛИ ПОГИБНЕТЕ

ЗАМРИТЕ

ЗАМРИТЕ

Среди присутствующих поднялся шум, сквозь который прорезался полный скепсиса голос Спаратуса:

— То есть вы принесли нам пророчество о конце света. Знаете, сколько их уже звучало в этом зале?

— Более двух тысяч, — нарочито сверившись с планшетом, невозмутимым тоном сообщил Валерн. С галереи донесся раскатистый хохот, поддержанный смешками и хихиканием с разных мест.

— Тишина, — спокойным голосом приказала Тевос, и Вадис тем же ровным тоном продолжил:

— К посланию были приложены выдержки из журналов наблюдения нескольких кораблей Звездочетов, а также конгломерат данных, примерно соответствующий нашим с вами видеозаписям. Записи из журналов, как установили наши эксперты, охватывают период за последние сорок лет, и содержат результаты наблюдений за четырьмя звездами Млечного Пути — какими именно, к сожалению, точно установить пока не удается. Все четыре звезды относятся к разным типам, но все они демонстрируют феноменальное падение уровня выделяемой энергии в течении периода наблюдения, не объяснимое никакими естественными процессами. Так нам стало понятно, почему Звездочеты называют неизвестную нам цивилизацию — а речь, без сомнений, идет именно о разумных существах — Гасителями. В записях также найдены метки, автоматически присваиваемые виртуальным интеллектом корабля тем или иным наблюдаемым явлениям, так вот, расшифровка этих меток позволяет считать, что речь идет о наблюдениях длительного многофазного процесса калибровки неких систем или устройств, воздействующих на внутризвездные процессы с целью их ослабления или прекращения.

— Откалибруют и выключат нам солнце, как лампочку! — прокомментировал кто-то с галереи, и там снова захихикали.

Посол дождался, пока Тевос снова наведет порядок (кого-то даже попросили удалиться), и возобновил свой рассказ:

— Теперь касательно записи, которую наши специалисты смогли преобразить в воспринимаемый такими, как мы с вами, существами формат. Она очень старая — положение запечатленных ею звезд позволяет определить, что ей примерно девяносто пять тысяч лет, — он снова кивнул стоявшему рядом с ним мичману, и в воздухе между делегацией и Советом повисло гигантское объемное изображение — чернота космоса и мириады звезд, разбавленные местами пятнышками туманностей и галактик. В центре сияла мягким светом лилово-красная, похожая на громадную кляксу туманность.

— Абсолютно незнакомое небо, — задумчиво сказала Тевос.

— Это вид на туманность Тарантула нашей галактики Большое Магелланово облако, — посол чуть двинул рукой, и в середине туманности возникла синяя восьмиугольная рамка. — Следите, пожалуйста, за выделенной частью туманности.

Изображение чуть ожило. Что-то мелькнуло в центре очерченного синим штрихом пространства. Исчезло, снова появилось. Наконец крохотная черная точка перестала мигать и начала постепенно расти. Через полминуты она выглядела как небольшое темное облачко. Еще через десяток секунд можно было различать отдельные крохотные элементы — точки? палочки? запятые? — из которых облачко и состояло. Их было очень много — сотни, если не тысячи. Они медленно смещались друг относительно друга, и выглядели вместе уже не как тучка, а скорее как плотный рой каких-то крошечных насекомых.

Внезапно изображение дернулось, развалилось на части и исчезло совсем.

— Флот, — с сомнением проговорил Спаратус, качая головой.

— Да, — подтвердил Вадис. — Более двух тысяч судов, считая только те, что точно удается разглядеть. На записи видны корабли только одного размера, примерно два километра в длину, но судя по нерегулярным кратковременным изменениям освещенности видимых объектов, там есть и гораздо более мелкие, габаритами от двухсот метров по самой длинной стороне.

— Неизвестный флот из двух тысяч кораблей размером с дредноут встревожил бы нас, — сухо произнес саларианец, моргая чаще обычного. — Но вы сами указали, что записи около ста тысяч лет. Никакой флот столько не просуществует.

— А наши странные любители звезд считают, что он или его наследник существует и готовится атаковать вашу галактику, — еще суше парировал посол. — Хочу сразу подчеркнуть, что, несмотря на всю свою странность, Звездочеты ни разу не дали нам неверных данных — будь то информация по звездам или сведения о других цивилизациях. А для того, чтобы они не только предупредили нас, но и сами полностью отказались от наблюдения за объектами своей страсти и скрылись неизвестно где, нужны очень веские причины.

Он поднял руку, останавливая поднявшийся было гомон:

— Мы понимаем, что стопроцентно убедительных для Совета доказательств у нас нет. И поэтому с пониманием отнесемся к тому, что меры по предотвращению угрозы могут сначала быть достаточно умеренными. Однако очень важно было бы подключить научные и разведывательные ресурсы ведущих рас Цитадели к подготовке пусть даже таких мер. Наша позиция достаточно деликатна: мы, как не раз уже отмечали на предварительных переговорах и уважаемые члены Совета, не можем привести в вашу галактику свои военные силы, не нарушив того сложного равновесия сил, благодаря которому здесь уже много лет не идет ни одной большой войны. Однако мы готовы помочь научными, техническими, наконец, просто материальными ресурсами, при условии, что будет создан некий штаб противодействия общей угрозе, и немедленно начнется подготовка к отражению нападения извне.

— Штаб, в который вы, несомненно, захотите включить своих представителей? — совершенно не скрывая подозрения, спросил турианец.

— Разве что в качестве наблюдателей, — невозмутимо ответил Вадис.

— Нам хотелось бы видеть более веские доказательства, чем представленные вами, посол, — мягко сказала асари, предварительно оглядев своих коллег. — Несколько тысяч лет существует Совет Цитадели, и каждый год по несколько раз мы получаем самые удивительные предупреждения, предостережения и угрозы. Как правило, мы вынуждены их игнорировать — и, как видите, наша галактика все еще цела и невредима.

Она сделала плавный жест, останавливая начавшиеся было среди присутствующих смешки и хихиканье.

— Но из уважения и доверия к вам и к вашей Федерации, посол Вадис, а также с учетом того, что это первый наш контакт с обитателями иной галактики, мы считаем возможным выделить некоторое количество средств из наших скудных резервов и создать совместную Межгалактическую Комиссию по изучению данного вопроса. Поручаем нашим консультантам по межгалактическим отношениям в течении месяца разработать и представить наш вариант проекта структуры и полномочий Комиссии и ожидаем, что представители Федерации любезно согласятся подготовить за это же время свои предложения по данному вопросу.

Тевос тепло улыбнулась и обвела взглядом всех присутствующих:

— Прошу считать это заседание закрытым.

— Один момент, уважаемая Тевос! — решительно сказал посол, и улыбка асари поблекла, а на ее лазурном лице промелькнуло выражение сильного неудовольствия. — Прошу уважаемый Совет и всех иных представителей правительств Пространства Цитадели в период до следующей нашей встречи в числе прочего уделить пристальное внимание исследованиям причин исчезновения древней протеанской цивилизации. Возможно, это исчезновение также связано с активностью Гасителей.

Колшн и Нонч встретили возвращавшуюся делегацию примерно посередине лестницы Зала Совета и пристроились в ее арьергарде, продолжая с интересом разглядывать экзотические деревья и фонтаны вокруг.

Впереди медленно, чтобы не обгонять других, шагал посол Вадис, задумчиво крутя между пальцами сигарету. Последняя, по крайней мере, внешне, ничем не отличалась от земных — бумажный цилиндрик с фильтром, набитый табаком.

— Только не прикуривай здесь опять, — насмешливо фыркнул шедший рядом, такой же высокий и жилистый, как посол, Сагит. — В прошлый раз мы потеряли почти час, отбиваясь от Хранителей, Службы безопасности и просто от неравнодушных к беде граждан Цитадели.

— Я был, конечно, готов ко многому, — хмыкнул Вадис и приложил сигарету к правому боку. Его китель словно проглотил ее без следа, на мгновение разверзшись под пальцами хозяина и тут же снова сомкнув над добычей гладкий серый материал. — Ко многому, но не к тому, что открытый огонь размером с ноготь вызовет такое всеобщее воодушевление.

— На Цитадели не курят? — изумленно спросил Волчека услышавший слова посла капитан Лорат. — Это же, кажется, распространенная земная привычка?

— Была, — пожал плечами тот. — Из всего вредного для здоровья земляне победили именно ее — едва ли не наименее вредную. А затем навязали свой порядок Цитадели — ну, тут и не возражали, потому что у других рас иные пороки, не связанные с пусканием дыма изо рта. Провели даже кампанию в средствах массовой информации, мол, если куришь — может, ты не гражданин Альянса, а мерзкий пират из систем Терминуса?

— Куришь — пират. Или лиат, — негромко сказал замыкавший процессию Нонч, отчего шагавший рядом Колшн был вынужден без подготовки вступить в борьбу с внезапно напавшим на него смехом. Очевидно проигрывая, он вдруг издал какой-то странный звук, ассоциирующийся скорее с доисторическим животным, чем с военнослужащим Федерации. Волчек обеспокоенно оглянулся на него, но сержант уже пришел в себя и ответил мичману ясным и невинным взглядом усердно служащего солдата.

Ничего не заметившие посол и военный атташе вернулись к обсуждению прошедшей встречи.

— Комиссия, — недовольным тоном заметил последний, — это такой вежливый способ саботировать не заинтересовавший одну из сторон вопрос. А в дальнейшем и окончательно его похоронить.

— Позволь не согласиться с тобою, Ягер, — посол на секунду остановился, любезно пропуская вперед выскочившего из-за ближайшего фонтана и торопливо перебирающего коротенькими ножками волуса в серо-голубом скафандре высокого давления. Тот ничего не заметил и припустил еще сильнее, астматически шипя аппаратом искусственной вентиляции. — Посмотри на все не так пессимистично. Мы получили еще одну точку соприкосновения с Советом Цитадели, и во многом от нас зависит, как она будет использоваться. Ну а в целом, реакция Совета вполне объяснима. Дело в том, что он, его окружение, планетарные власти почти всех известных обитаемых систем — они все верят, что наконец оставили большие войны позади, что сейчас еще кто-нибудь смелый рискнет и прижмет преступность, и вообще начнется золотой век. Мы забежали в хрустальные покои их мечты и размахиваем там кувалдой. Как еще они могут реагировать?

— Адекватно! — упрямо сказал Сагит. — Предварительные мероприятия для проверки наших утверждений минимальны в плане затрат и задействованного персонала. Более того, их можно и нужно использовать для проверки и уточнения существующих схем безопасности и повышения квалификации сотрудников. То есть даже если бы мы во всем солгали им, они не понесли бы ущерба.

— Ты сейчас рассуждаешь как военный, Ягер, — мягко ответил Вадис. — Черт, курить-то как хочется...

— Я не вчерашний выпускник Академии, Индри, — несколько сварливым тоном перебил его атташе. — Я десять лет блохой скакал по Периферии...

— И тем не менее упускаешь, что Пространство Цитадели с Периферией сравнивать нельзя, — в свою очередь перебил его посол. — Периферия — это скорее Терминус, только помягче — без рабовладения, например. А здесь царствуют не мелкие царьки или отдельные олигархи, а колоссальные транссистемные корпорации. Вероятно, производители вооружений и кораблей будут рады слухам о будущем крупном конфликте, а вот многие другие — нет. Бизнес хочет воевать строго тогда, когда ему не удается разрешить противоречия иными путями, а на посторонние с точки зрения его интересов угрозы он смотрит косо, его акции из-за них дешевеют. Дать приказ провести упомянутые тобой мероприятия — значит просигналить о том, что угрозу воспринимают всерьез, и тем самым наступить на мозоли огромному количеству уважаемых магнатов.

— Может, тогда и переговоры надо вести напрямую с этими корпорациями и магнатами? — с непроницаемым лицом спросил Сагит.

Вадис покачал головой: — Это тупиковый путь. Надстройка в виде высшей власти здесь существует в том числе для того, чтобы гарантировать определенный уровень стабильности деловой среды. Наш официальный контакт с любым крупным игроком через голову Совета будет справедливо воспринят как покушение на эту стабильность и даже как попытка спровоцировать междоусобную войну.