Вспоминаю все фильмы ужасов, в которых мелкие и вредные прыгают на лицо, и меня пробирает дрожь. Перехватываю загогулину поудобнее, трилобитам это не нравиться. Они не прыгают к счастью, а бросаются мне под ноги норовя ущипнуть. Двумя пинками забрасываю задир подальше, одного под трубу, а другого в скопление мха. Мох содрогается и чавкает, хрустит панцирь, и волокна мха темнеют и влажно поблескивают. Больше никто не решается высунуться, щелканье челюстей затихает. Убираюсь от них подальше. Вижу впереди свет, выбираюсь. Здесь высится, какое-то широкое здание, в него уходит часть труб, а часть обрывается не доходя. С любопытством рассматриваю довольно мшистую стену прихотливой формы. Уж очень на нее много усилий затратили. Из стены выдвигаются мощные причудливой формы контрфорсы, на них опираются концы решетчатых переходов. Контрфорсы сплошь покрыты полу-стершимися узорами, рельефами. Стена между контрфорсами выложена из разноцветного некогда камня, в камне вырублены глубокие резкие узоры, насечены руны, сами внутри инкрустированы чем-то светящимся. Да и камни, как становится заметно во впадинах, были некогда, то ли отполированы толи отглазурированы?

Верх стены рваный, с глубокими проломами. Подножие здания завалено хламом, шестиугольными ящиками, сгнившими вязанками чего то, чем-то смутно напоминающим скелеты и прочей дрянью.

Сверху раздается грохот, подымаю голову. Знакомый уже ночной летательный аппарат, в нижней части сквозь решетки светится красным, вверху что то вроде огражденной платформы на которой что— то навалено. В маленькой решетчатой будке впереди, сидит кто-то массивный, облаченный в знакомый мне, в коричневую полоску балахон. Аппарат застывает над бункером, из которого я только недавно вылез, и вываливает туда свое содержимое. Затем медленно уплывает по воздуху куда-то.

Примечаю странную впадину как раз над кучей костей , кажется черепов. Соображаю, что это, верх стрельчатой арки двери. Разгребаю кучу черепов, которые кажется еще и довольно свежие? В сторону брызгают, что-то вроде крабиков, и опять же крошечные трилобиты.

Детский сад тут что ли?

А ну брысь!

Таки и есть за кучей полусгнившая дверь. Да будь она и новая все равно ей ничего не поможет против моих когтей. Нажимаю, скрипит не открывается . Жму еще, там за дверью что-то скрежещет по полу. Наконец проем для меня приемлем, протискиваюсь. На полу под дверью валяется странных форм скелет, облаченный в обрывки того же, в коричневую полоску балахона. Вламываюсь в пыльное заваленное хламом помещение.

Вываливаю из балахона кости. Накидываю на себя. Эх коротка кольчужка, руки торчат по локоть, ноги по полбедра. Из прорех выглядывает моя восхитительная зеленоватая кожа.

Пихаю скелет ногой, из-под него вываливается три круглых, блестящих предмета. Подымаю, какая то прозрачная капсула, в которой светятся розоватые искорки. Хмыкаю, сую в карман, кстати оказавшийся в балахоне. Осматриваю место, в котором я оказался. Странная большая комната с потолком уходящим далеко вверх, заваленная хламом. В метрах десяти от пола зарешеченное узкое окно.

Копаюсь в хламе. Какие-то шершавые пластиковые листы, равномерно покрытые рядами тех же маленьких динозавриков, некоторые листы покрыты рядами и столбцами причудливо изогнутых насекомых. Догадываюсь первые это буквы, вторые это цифры. Оборачиваюсь, сочувственно смотрю на скелет клерка. Засох на работе! Наверное, инвентаризацию делал, а тут его и забыли, или может это воришка?

Кутаюсь в содранный с него полосатый балахон, накидываю на себя, так теплее. Прикидываю расстояние до окна, плюю по привычке на ладони. Вцепляюсь когтями в каменную стену, лезу. Решетку в окне нарезаю быстро, выглядываю наружу, вроде бы улица.

Здания, народ, внизу шум толпы. Приглядываюсь внимательнее, на вряд ли на меня там кто то обратит внимание. Маскарад отдыхает. Твари всех форм и расцветок, единственное, что их всех объединяет, что никого с хоть сколько ни будь знакомой формы нет, да что там двух одинаковых взглядом уловить не могу. Сползаю по стене вниз, никто даже не обратил внимания, хотя все видели. Разве что, осьминог, сидевший под стеной недовольно, фыркнул когда я ему отдавил щупальце. Сижу пару минут все так же никого не интересую, и все также не могу различить ни одной знакомой фигуры. Как будто две знакомые ночные тварюги пробираются ко мне вдоль стены. Я настораживаюсь, они тоже, садятся, смотрят на меня. Здоровенный амбал на четырех ногах случайно пихает одну из них, и она кубарем летит в толпу. Там ей тоже несладко достается, слышно ее удаляющийся электровизг . Вторая тоже ретируется выжидающе посмотрев на меня. Так вот оно что, то были местные шавки. Поздравляю себя, "победитель дворняжек".

Сижу пока осматриваюсь, никто меня не трогает, ну и ладно.

Толпа, вокруг стены из которой я выбрался, бурлит вполне хаотически. Никто ни на кого не обращает внимания. Разве что я замечаю несколько движущихся группок местных, которые держаться друг друга, и толпа их старательно обтекает. Время от времени местные издавали потрескивание. Особенно часто, когда сталкивались друг с другом.

Набравшись духом вклиниваюсь в толпу, сразу же получаю по ребрам, кто то грубо рявкает над ухом, пока осматривался мне отдавили ноги.. Я отшатываюсь, раздается треск как от ломаемых линеек. Оборачиваюсь, так это надо мной кто-то грубо ржет! Меня пихают в спину. Но внимание на мне особенно не сосредотачивается. Топаю дальше, на пинки уже не обращаю внимание, смотрю на окружающие здания, этакие халупы на пять-десять этажей, обведенные трухлявыми галереями. На них висят местные всех форм и расцветок. Стена из которой я вылез, была гораздо капитальнее.

Одежда местных несмотря на всю яркость, и анатомические особенности её носящих не потрясает разнообразием.

Балахон тут самый модный покрой, а дырки в нем прямо писк моды. Правда я заметил и другое модное одеяние, носители его в основном притулились возле стен, либо прошмыгивали какими-то лазами. Это просто мешок с дырками, количеством, равным числу конечностей, и расплывчатыми надписями на местном динозаврическом шрифте, видимо они просто на себя мешки напялили. Обувь, местными, похоже, не практиковалась, шлепали в жирной грязи босиком, брызгая на свою и чужую одежду.

В грязи сновали множество червей, знакомой уже полосатой окраски. Черви были крепкие, когда на них наступали, то они не лопались, а сворачивались на секунду и снова начинали рыскать в грязи в поисках пищи.

Я приметил, что несколько из тех, что в мешках, копались в грязи, выуживая червяков и складывали их в шевелящиеся котомки.

Треск за моей спиной усилился, толпа вокруг замедлила движение и стала на меня оборачиваться.

Ну все, подумал, засекли. Развернулся и оказался нос к носу с типом со змеиной головой ростом с меня и облаченным в такой же, как у меня в коричневую полоску балахон, только поцелее. На нем спереди балохона висело что то вроде широкой бляхи. Тип жестикулировал, тыкал в меня подобием пальцев, что-то вопрошая. Я развел руки, стараясь показать типу, что я его не понимаю. Это завело его еще больше. Толпа разошлась, образуя круг, ну прямо как в дешевых голливудских фильмах. Змеиноголовый субъект набросился на меня, вцепился балахон и начал сдирать его с меня.

Мне стало очень неуютно, (можно подумать мне было уютно до этого).

Успешно завершив первый акт своего представления, набросил бывший мой балахон себе на плечо, достал из кармана нечто напоминающее здоровенную вилку и принялся тыкать ее в меня.

Толпа подобралась, и еще раздалась в стороны

Двину вилку очередной раз он почти попал мне глаз.

Я рефлекторно двинул рукой ему в челюсть, он увернулся, ну толпе разумеется это очень понравилось. Кто-то схватил меня за руки сзади, краем глаза я заметил, что это "тоже" кто-то облаченный в полосатый балахон. Змеиноголовый оппонент всадил сверхвилку мне живот, боль меня уже не удивила, такое впечатление, что вилку был имплантирован электро-шокер. В отчаянии я плюнул противнику в лицо. Одинокая капля слюны с шипением и дымком влетела ему в грудь, и пролетела дальше, немного промахнулся.

Даже стая местных шавок не сможет повторить тот визг какой издал несчастный балахоновладелец . Он подскочил и сжимая злосчастный балахон запрыгал по улице, не прерывая визг ни на секунду. Затем рухнул в жижу полную червей. Кто то трескнув, немедленно подобрал вилку выкатившуюся из раскрытой руки. Как исчезли его товарищи, мне заметить не удалось.

Червяки со всей улицы дружно поползли по напаравлению к еще подергивающемуся телу. Толпа уважительно хмыкнула и направилась по своим делам.

Я не стал досматривать отошел к краю улицы.

Лишь типы, одетые в мешки, не сводили с меня напряженного взгляда. На мне остался только серый, драный, балохончик, тот, что у найденного скелета вместо нательного был, и в обширные дыры в нем, ощутимо задувало.

Осмотрелся и подумал:

— Не стоило одеваться в спецодежду местных мусорщиков. Может то прораб был, или бригадир. Обнаружил неработающего бездельника, пошел разбираться, себе на беду?

Также у меня обнаружилось радостное открытие, я могу есть еду, во всяком случае, мне этого зверски хотелось. А вот свежая рана на животе не так уж меня беспокоила как стоило от нее ожидать.

Пришлось встать и направится, в поисках чего ни будь съедобного, хотелось бы правда знать, как это съедобное выглядит.

Посмотрел на червей, может, их на еду собирали?

Не успел пройти десятка шагов в поведении толпы, что-то изменилось, все стали оглядываться, отходить к краю улицы. Послышался верещащий звук, толпа закричала. рванулись к стенам домов со всей силы. В конце улицы показался странный механизм, помесь танка комбайна, и дорожного катка. Правда, двигался он куда быстрее всех означенных механизмов. Толпа замерла в напряженном ожидании.

Тут какой-то гориллообразный субъект, с синей шерстью разряженный в красную портупею, вытолкнул шарообразного толстячка на средину улицы. Прямо на дорогу перед неведомым устройством. Толстячок застыл в ужасе, механизм хрястнул, шмякнул и струйки красной жидкости брызнули из под гусениц, окрасили бурые мелькающие ножи.. Не обратив ни малейшего внимания механизм прокатился дальше оставив красноватую лужу. Немедленно материализовались пять шавок и молча, чтоб не призывать конкурентов, приступили к пиру. Червей шавки отгоняли лапами. Толпа хмыкнула опять, и двинула как ни в чем ни бывало. Лишь хохотала синяя горилла в красной портупее .

Думаю — странные здесь ГАИ-шники, или ПДД не догадались придумать . И интересно что будет если встретятся два таких автомобиля? Первым проедет тот, кто больше убил? И как местные ГАИ-шники тормозят местные авто? наверно целой ротой! Вижу блин, эта горилла уже на меня, чешу-ка я подальше....

Глава 4 Погружение.

Волочусь вдоль стены, ноют раны на животе, где побывал гипертрофированный столовый прибор, кишки заживо поедают себя сами от голода. Точнее я думаю что кишки, а кто знает что там на самом деле? Ну а к тому, что постоянно холодно, я кажется, привык. Где ж еду то раздобыть ! Ни каких лавок — ресторанов или их аналога не заметно. Пытаюсь принюхаться— вонь всех сортов, но ничем съедобным не пахнет. Замечаю на углу улицы нечто вроде стола на котором выставлен живой уголок, зверюшки, осьминоги, насекомые, и тому подобное. Забавно! У местных обнаружился интерес к познанию живой природы. Несколько монстров стоят у стола, с неподдельным интересом рассматривая мелкую фауну. Наверно натуралисты, пойду и я посмотрю. Один из местных любителей природы вдруг бросил что то на стол, поводил по нему рукой, и выхватил из клетки какой то желтый утыканный щупальцами шар, любовно погладил его. Ласковый какой, а с виду и не скажешь, этакий угловатый паук. Натуралист погладил шар еще раз успокаивая , а затем раскрыл огромную пасть, бросил туда шар и с аппетитом захрумкал. Подоткнул в рот свисающее извивающееся щупальце, удовлетворенно фыркнул и пошел.

Странно, подумал я, как его не смутил вой желтого шара из рта? Ну это точно не пища богов, но другой ни кто не предлагает. Присел у стены неподалеку от стола в раздумье. С другой стороны жрать хочется так, что вой голодных волков — уже кажется душевной песней за жизнь. Вот если еду местную умертвить, а потом поджарить, то может получится неплохо?

Никто же не обязывает меня ее есть живую , правильно?

И странно почему у лотка нет продавца?

Может это бесплатная раздача как у бездомных в США?

Нет пожалуй не очень вериться, с такими то ПДД гуманность маловероятна.

И в то, что местные такие честные, верится с трудом.

Но есть то хочется.

Подхожу к украшенному вздутиями и наростами столу, рассматривая то что на него навалено. "Пища" либо в клетках, либо привязана к столу, либо в глубоких боксах, чтоб не разбегалась и не расползалась. Высматриваю чего ни будь менее ужасающее и активное. В центре стола привязан оранжевый извивающийся очень медленно "огурец" длиной сантиметров 30. Ну думаю хрен с ней с честностью, и этот хоть без щупальцев. Хватаю, режу когтями бечевку, топаю с медленно обвивающимся вокруг руки обедом подальше.

Кто то хватает меня за талию да так что не повернутся и неслабыми осыпает ударами, с трудом извернувшись поворачиваю голову, кто ж на этот раз? О! Черт! Стол и есть продавец! Точнее не стол, а монстр со столообразной спиной и четырьмя ногами. Впрочем рук у него хватает, и каких! Вишу в воздухе получаю заслуженные орехи, и кляну себя. Тут из моего изодранного балахона выпадает одна из давешних капсул с искорками.

Стол меня тут же бросает, хватает капсулу, рассматривает удовлетворенно хмыкает и убирается восвояси. Не просто убирается а прямо убегает, рассыпая пищу со спины. Налетают те что по проворнее, разбирают пищу прямо с дороги. Подбираю с земли улепетывающий огурец, сматываюсь в темный угол. Теперь я знаю наверное, какая тут, валюта.

Итак пора пообедать, или поужинать? Вокруг уже темнеет, видать проспал я вместе с дворнягами в бункере почти сутки.

Присаживаюсь в уютном закутке покрытом липкой грязью , где кроме меня сидят еще два мешконосца.

Рассматриваю свой живой ужин.

Извивается отчаянно, видимо предчувствуя свой конец, не дожидаясь когда он еще обратится с мольбой ко мне на русском языке, прокалываю его когтем. Визжит, скулит и наконец затихает.

Тут что! Никого тихого нет вообще! Что ли!

Мешконосцы из угла смотрят на меня с омерзением гурмана, который видит как поганят роскошный обед .

Огурец расслабляется . Упокой его душу.... Обнюхиваю пахнет пряностями, и копченым.

Начинаю относится к ужину с симпатией. Осторожно откусываю кончик, вкусно но слишком перчено!

Потрошить его не буду, зачем мне знать что у него внутри.

Зажмурив глаза, быстро его съедаю.

Мало! Достаю из кармана еще пару капсул, осматриваю их, думаю, может еще прикупить! Двое мешконосцев в углу, подбираются и начинают тихо потрескивать.