Вась

Проверив, нет ли вокруг кого чужого, я откопал из песка припрятанную пластиковую лесенку, нырнул в полумрак трюма, прикрыл за собой держащийся на единственной петле люк и по покоробившейся стене взобрался наверх. Там пришлось покопаться в нише, разыскивая монтёрский ключ, которым снималась массивная с виду, но на деле необычайно лёгкая сетка вентиляционной заглушки. Теперь осталось проползти по узкому лазу, пачкаясь в вездесущем песке, после чего я очутился в просторном зале бывшей кают-компании планетарного катера.

Странно, что бригады ремонтников практически ничего здесь не тронули. Приборов они не оставили, как и обзорных экранов с энергокристаллами, зато сохранился диван, стол, даже шкафы из металлопласта остались в целости и сохранности.

Обнаружен этот укромный уголок был только благодаря обширным знаниям в области космической техники. Я по схемам изучал конструкцию похожего судёнышка, а когда обнаружил почти целый катер на свалке, сумел пробраться внутрь. Правда, повозиться пришлось изрядно, но результат того стоил.

Обшивка снаружи была заклеена маскировочной молекулярной пленкой так, что даже при внимательном осмотре возникало ощущение наполненности внутренних отсеков утрамбованным мусором, который торчал из всех щелей брони. Никто так и не решился забраться и проверить так ли это на самом деле, убеждённый в невозможности и бесперспективности подобного мероприятия.

Скинув рюкзак, первым делом достал из шкафа пачку влажных салфеток, которыми с наслаждением вытер лицо, буквально растворившись в нежном лесном аромате освежающей ткани. Вот только когда я снял перчатки без пальцев и начал протирать второй салфеткой запачканные ладони, мне вдруг резко поплохело.

На левой руке, той, с которой я снял перчатку прежде, чем потрогать иноземный гостинец, ярко-желтым цветом выделялся фосфоресцирующий символ.

Сердце ухнуло в пятки, перед глазами пронеслись картинки инопланетной чумы, пожирающей меня и скелет, оставшийся на полу. Стоп, что за чушь в голову лезет, соберись тряпка. Какие скелеты, если меня могло убить на месте энергетическим разрядом, это что-то совсем иное.

На руке проступал чуть пульсирующий в такт биения сердца знак не виденный мною никогда до этого. Это был именно знак, иероглиф, руна, что угодно, но только не случайно оставшаяся метка, слишком ясные и чёткие были линии. Растворитель и нейтрализатор, никакого эффекта на назойливого гостя не оказали. Портативный анализатор аптечки ничего опасного не зафиксировал, замерцав зелёным цветом и уверяя меня в полной чистоте исследованного органа.

Вытерев руку насухо, я потыкал ладонь — никаких ощущений. Ровная кожа, не признака припухлости, никаких изменений температуры в месте, где светилось переплетение сеточки линий. Аккуратно расположившись в центре руки, призрачный гость нисколько меня не беспокоил.

Помаявшись еще немного, решил не накручивать себя, плюнул, достал из рюкзака флягу и не выбирая выбрал с полки первый попавшийся армейский пищевой рацион — зверски захотелось есть.

Во время трапезы сам не понял как, но слопал целый пакет, рассчитанный на суточное питание здорового мужчины в походных условиях. Не бог весть что, но мясо было мясом, суп на вкус не отличался от настоящего, а десерт — оранжевая витаминая масса со вкусом апельсина — мне даже нравилась. Блин, как в меня влезло за один присест четыре с лишним тысячи калорий?

Осоловевшими глазами посмотрел на обёртки. Офигеть, как же я назад-то пойду. Вдобавок захотелось пить и что за наваждение, как будто какая-то сила управляла мной — я выпил всю фляжку. Живот изрядно надулся, горло заболело от холода, но иных неприятных ощущений не возникало.

С трудов поднявшись с дивана (дико захотелось поспать), промыл водой опустевший сосуд и заново долил водой из бачка конденсатора. Подумал, и на всякий случай затолкал внутрь чуть крошащуюся таблетку витаминного коктейля, дал раствориться, затем установил режим охлаждения и убрал ёмкость в рюкзак.

Взглянув в следующее мгновение на левую ладонь, я понял, что рано обрадовался. Знак изменился. Теперь его цвет был небесно-синий, да и форма совершенно другая. Я сел на диван, откинулся на спинку и продолжил всматриваться, запоминая узор и боясь пропустить новые изменения.

Вдруг, как на экране голографа, синие линии плавно перетекли, раздвинулись, образовав уже третью надпись. Последним, что я запомнил, падая на мягко пружинившие подушки дивана, был изумрудный цвет нового символа на ладони и ощущение присутствия внутри кого-то или чего-то, холодного, оценивающего и безумно равнодушного ко всему живому.

Загрузка энергоструктуры симбиотического кода завершена.

Подключение к энергоструктуре носителя.

Обнаружена псионическое поле восьмого типа.

Матрица влияния наложена.

Анализ стадия 1-27 завершена. Базовые биогенные параметры носителя выявлены.

Целостность псионического поля носителя 56%.

Целостность физической структуры носителя 41%, обнаружена критическая аномалия.

Активация программы структурного восстановления.

Завершено. Аномалия ликвидирована.

Целостность структуры носителя 54%.

Активация программы структурного преобразования.

Ошибка. Недостаточно материала для активации. Вероятность потери носителя 87%.

Изменение состояния структуры. Необходимый материал получен.

Активация программы структурного преобразования.

Считывание базовой матрицы носителя.

Завершено. Анализ данных.

100% совместимости с преобразованием по типу 81: 'Энерго'.

Ситуация тип 1. Активирован канал прямой трансформации.

Загрузка матрицы 'Энерго' в базовую матрицу носителя.

Активация преобразования.

Преобразование завершено.

Анализ базовой матрицы носителя.

100% соответствие типу 81: 'Энерго'. Ошибок не выявлено.

Целостность псионического поля носителя 609%.

Целостность структуры носителя 378%.

Энергонасыщенность матрицы 96 абсолютных единиц.

Носителю присвоена категория 9 тип 'Энерго'.

Ошибка. Вероятность отторжения социоментальной матрицей 72%.

Активирован режим эмуляции. Установлен порог эффективности носителя 10%.

Преобразование завершено.

Режим пассивного наблюдения.

Глава 2

Разбудила меня дикая головная боль. Самочувствие — не передать, будто бы в мозг одновременно с нескольких сторон медленно закручивают раскалённые шурупы, хотя нет, два из них не закручивают, а забивают. Этим, как там этот древний инструмент пыточный назывался? Вспомнил! Перфоратором. Кто-нибудь дайте кубик аспирина или пристрелите нахрен.

Я застонал, попытался подняться с дивана, но новый приступ отбросил меня на подушки. Перед глазами плыли радужные пузырьки с мелкими циферками, не иначе как отсчитывающих последние секунды моей никчемной жизни. Всё тело колотило, как от холода, ноги стали ватными и не слушались, руки дрожали, как у алкоголика. Вот за что, блин, мне всё это?

Ладно, лежать и страдать можно и позже, а пока надо бы чего-нибудь с головой сделать. Кстати, отличный повод потренироваться в медитативной стимуляции.

Организм расслабился, дыхание выравнивалось, становясь глубоким и редким. Быстрый вдох и медленный выдох, вдох-выдох. Мысленно представляю очаги боли в голове как пульсирующие точки, концентрирую на них волевое усилие, прогоняя энергию по кругу от диафрагмы к мозгу и обратно, приказывая боли исчезнуть.

Молоточки в висках продолжают стучать, но я не сдаюсь и через какое-то время становится настолько легче, что появляется желание жить дальше. Для закрепления эффекта (эту технику требуется поддерживать хотя бы минут тридцать) продолжаю глубоко дышать, и только поняв, что все неприятные ощущения канули в небытие, неторопливо открываю глаза.

Надо же, я жив! Не настолько, чтобы почувствовать себя здоровым человеком, но вполне достаточно для возникновения интереса к внешнему миру.

Вокруг царила темнота. Бросив взгляд на браслет, удивлённо поджимаю губу. Шесть утра. Это сколько же я проспал, получается? В голове мелькнула цепочка образов от появления военных до момента пробуждения. Ответ всплыл в сознании сам собой — сорок два часа. Скорости расчета я значения не придал, поскольку память в тот самый момент услужливо напомнила про некий волшебный символ на ладошке.

Нащупав на полу фонарик, поставил его на стол и включил режим ночника, затем недолго поколебавшись, раскрыл кулак.

Никакого символа на ладони не было в помине. Сделал свет ярче, наплевав на светомаскировку — та же песня. Даже обидно стало, только прикоснулся (в буквальном смысле) к тайне древних, как всё куда-то исчезло. Нет, ну не привиделось же мне это? Я ясно видел перед собой первый символ, второй, третий. Они вставали перед глазами как живые, перетекали из одного в другой с такой чёткостью, что глюком быть не могли в принципе.

Сижу на диване и тупо разглядываю чистую ладонь. Всё же люди — странные существа. Вчера ещё был напуган этой иноземной меткой до усрачки, чуму вспоминал, а теперь её нет, а ощущение потери осталось. А ведь, по идее, радоваться должен, что жив остался.

В этот момент меня как толкнуло. Я поднёс руку к самому свету и недоверчиво уставился на розовую кожу. На ладони отсутствует не только знак.

Несколько лет назад, во время очередной вылазки, я этой самой рукой напоролся на острый штырь, пробивший ладонь насквозь. В тот раз еле успел оставшейся рукой залить рану имевшимся в наличии кровоостанавливающим гелем и кое-как добрался до дома. Три дня в больнице, двухсантиметровый уродливый шрам и частичная потеря моторики двух пальцев была ценой глупости. Счастье ещё, что новая техника пилотирования не придаёт особого значения наличию всех конечностей и этот досадный мой промах не станет помехой для поступления в Академию.

Сейчас в свете ночника передо мной розовела чистая, как у младенца ладонь, без всяких шрамов. И пальцы гнулись, как до ранения — никакого ограничения подвижности.

Я тотчас забыл про головную боль и слабость. Вскочил, подцепил фонарь и прилепил его силовым держателем к стене в дальней части кают-компании, за встроенными нишами шкафов. Теперь снаружи не должны увидеть никаких отсветов, хотя кто там в такое время может шастать, разве только зверьё пустынное.

Я разделся и осмотрел себя полностью. Начисто пропали все родимые пятна, царапины, мелкие шрамы и иные отметины бурной молодости. Повреждённое во время вчерашних приключений плечо не болело. Сгибаю руку и вижу наливающийся шарик бицепса. В принципе, он и раньше имел место, но сейчас, на ощупь, комок мышц казался каменным. Я потыкал в пресс пальцем, напрягся — броневая плита.

— Нифига ж себе, — только и произнёс я.

Перспектива вырисовывалась зыбкая. С одной стороны подобного рода преобразования не могли не порадовать — организм явно стал здоровее и научился быстро устранять повреждения. Ведь могло стать хуже, например, если бы вырос хвост. Представив себя, помахивающего длинным пушистым хвостиком, нервно хихикнул.

С другой стороны, бесплатный сыр сами знаете, где лежит. Какие ещё функции тела были изменены, сможет показать только полное молекулярное сканирование, а не получится ли в результате так, что я тихо исчезну в недрах секретного НИКа? На благо родного государства, так сказать.

Одевшись заново (стало холодно стоять раздетым на голом полу), я огляделся по сторонам. Здравствуйте, тут что, бомба взорвалась? Все шкафы распахнуты, а вещи, ещё не так давно аккуратно лежавшие на полках, валялись по всему помещению. Везде, куда падал взгляд, раскиданы смятые обёртки от военных рационов. Пустые. Не понял, ко мне на огонёк кто-то заходил и забыл поздороваться?

Я принялся вспоминать, что где лежало до, попытался сопоставить с тем, что имелось в наличии, запутался, понял бесперспективность этой затеи и занялся уборкой, укладывая на полки ценности, выкопанные из груд мусора. Закончив (стало жарко), сел на пол перед изрядной кучей разорванного пластика и задумался.

Все восемь имевшихся в наличии рационов были съедены до крошки. Пятнадцатилитровая ёмкость конденсатора, наполовину полная к моменту моего прихода, пустовала, как и фляга, валявшаяся рядом с диваном. Аптечка распакована, часть препаратов отсутствует и я, кажется, начал понимать, где они находились в данный момент.

— Но это же в общей сложности почти пятнадцать килограммов продуктов и воды, — я уже сам с собой заговорил, здравствуй доктор, называется. — Да ещё и гадостью обкололся всякой, понятно чего меня так вертит. Но это я, что ли всё сожрал?

Нехорошее предчувствие заставило прикоснуться к браслету, вызывая голографический экран, на котором можно посмотреть календарь. Мама дорогая! Шесть часов двадцать минут утра, понедельник.

Вот теперь мне действительно стало не по себе. Какие там мурашки, скорее уж стадо ящериц по спине пробежало. Уснул в субботу, проснулся утром через двое суток. Не осознавая своих действий, сожрал все продукты. Да что происходит, это всё артефакт? Господи, Иллана, она же с ума сошла меня разыскивая! Хотя, отставить панику. Сестра умчалась в город на дежурство и приедет только сегодня к вечеру. На браслете вызовов нет. Уже легче.

Ещё одна мысль назойливо вертелась в голове. Военные. Они вполне могли видеть следы возле артефакта. Платформа так точно оборудована камерами слежения за поверхностью, и если лицо заметить пилотам не удалось, то сам факт присутствия обнаружится запросто. А это чревато большими неприятностями, ведь если простое прикосновение к Активатору дало такой эффект, то не знаю, что могут со мной сделать для сохранения секретности. Сериалы в вирте ясно давали понять, что такие свидетели живут очень недолго, а дохнут пачками.

Лихой бег мыслей постепенно остановился. Могли бы — уже б нашли. Я вспомнил свои действия и не нашёл в них изъянов, ушёл как заправский профессионал. Тем более, что опыт в таких делах у меня изрядный — не впервой скрываться от сторожей и своих собратьев-'археологов', некоторые из которых бродят компаниями, человека по три.

Активатор. Откуда я собственно знаю, что этот артефакт называется именно Активатором? Чуток поразмыслив и ничего не вспомнив, решил не забивать голову, а потихоньку готовиться к выходу.

Ночью, а тем более на рассвете по кладбище гулять явно не стоило. Тут и днём то было на что напороться, а в тёмное время суток можно так качественно помереть, что и следов не сыщут. Да и живность местная бывает не самой приятной в общении, например, получить шип от плевателя в темноте нет ни малейшего желания.

До рассвета ещё час, нужно себя занять работой, пока есть такая возможность.

Вымел песок, убрал весь мусор в отдельный пакет, чтобы отнести его подальше, подклеил несколько разъехавшихся кусков маскировочной плёнки.

Незаметно пролетело время. Вокруг всё уже сияло первозданной чистотой, а на свалке тем временем начал светлеть горизонт, постепенно наполняя мир красками.

Рассвет на Сангории — одно из самых красивых зрелищ во вселенной и им даже приезжают любоваться влюблённые парочки с обитаемой части этой вселенной. Красный песок пустыни и синее солнце создают просто удивительный эффект. Горизонт играет всеми оттенками зелени и золота. Иголочки света короной расходятся по небу, пронзая шапки облаков, которые, подсвечиваемые изнутри, меняют цвет на алый. В игре оттенков появляется узкий серп звезды, пока ещё лимонно-жёлтый, он постепенно вырастает, светлея и принимая свой истинный небесно-синий цвет.