Сухая возня

Разумеется, и периферия у этого агрегата не из дешёвого магазина. Объёмный видеопроектор создаёт картинку прямо в воздухе. Алёна сфокусировала её над столом, где мы пьём чай.

Смотрю на изображение с умным видом и пытаюсь понять, где на этих графиках и схемах что.

Понимается слабо, нет навыка. Но кляксообразное жёлтое пятно, помеченное "А.С." я, конечно замечаю.

Видишь — любимая показывает на разветвляющийся хвостик, завершающий пятно. Тут уже непонятно, куда он пойдёт — пяток вариантов. Мне сейчас некого послать, отследить его, придётся тебе как-то самому выворачиваться. Я тебе только привязку ко времени даю — около 13. Почти наверняка — между 13:10 и 13:40.

— Нескромный вопрос. А сама ты к нему не хочешь подходить...

— Ну он же наверняка меня узнает. Я с ним обошлась уже невежливо один раз. Не очень хорошо для начала разговора. Но если у тебя опять не выйдет — пойду, конечно, сама.

Я понимаю, что тема — скользка, неприятна и замолкаю.

8 Александр Солодов, день-вечер 22 июня 2024 года, Москва

Разговор с Лумиэлем прошёл, как я и надеялся, без особой `романтики'. Но, в результате, я только навесил на себя дополнительные проблемы. Как говорят в народе, ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным.

Услышав о фон Штале, Лумиэль среагировал нервно:

— А чего он хотел? А зачем? Нет, ну я не знаю, не понимаю ещё, хочу ли с ним встречаться.

— Ну, я до тебя донёс информацию, чего-нибудь решишь — свяжешься. Номер коммуникатора я тебе сказал...

— Слушай, а можно тебя попросить? Перезвони ему...

Поотпиравшись некоторое время от роли проводника Лумиэлевских интриг, я, в конце концов, решил, что начатое надо, наверное, доводить до конца. Раз уж ввязался. И на протяжении десяти минут выслушивал инструкции — куда ходить, что делать и что кому говорить. Наверняка, забыл бы какие-то детали — но нажал на коммуникаторе кнопку записи и весь наш разговор ушёл к нему в память. Потом сотру, конечно. Во избежание.

Отложив коммуникатор в сторону, я вернулся к исследованию купленных ранее книг по Разметке. Пожалуй, это было наиболее полезным времяпрепровождением из тех, которым я мог бы посвятить остаток вечера.

"...Пространство нашего мира намного больше, чем это принято считать непосвящёнными.

В процессе исторического развития многие его области — от целых стран и регионов до относительно небольших участков внутри городской застройки были, по тем или иным причинам, выведены из общего доступа.

О странах, вычеркнутых с официальных географических карт, принято говорить о том, что они "убраны в Тень". Их статус, политическое устройство и внешние связи регулируются международными соглашениями, достигаемыми относительно каждой из стран индивидуально.

Порядок функционирования закрытых областей пространства внутри национальных юрисдикций, определяется, как правило, по соглашениям с местным правящим режимом. Общим правилом для всех государств является поддержание информационной непрозрачности и неразглашение среди населения сведений о разделении пространства на открытую и закрытую области.

Технологическое обеспечение разделения осуществляется путём нанесения по границам участков знаков так называемой "Разметки" — универсального семантического кода, понятного человеку и, в ограниченном объёме, — предразумным существам. Действие знаков Разметки основано на том, что, за пределами языкового уровня сознания, мышление большинства (свыш. 99.7%) людей использует одни и те же внутренние структуры.

Прямое восприятие визуальных, звуковых, назальных и тактильных знаков, соответствующих этим структурам, позволяет человеческому мозгу получать информацию непосредственно, минуя сознательный уровень мышления.

Для того, чтобы предотвратить прямую передачу информации и обеспечить адекватное различение знаков от реальных объектов и их состояний, применяются различные техники модификации сознания, изучение которых Вы уже начали в этом семестре. Наиболее распространённый и доступный для нетренированного человека способ — химическая модификация процессов мышления.

Предметом настоящего курса является юридический статус областей Разметки внутри находящихся за пределами Тени государств и порядок взаимодействия ответственных лиц с должностными лицами национальных юрисдикций..."

(И.Крамник, Разметка и национальные государства: юридические процедуры. Учебное пособие для студентов ВУЗов. Москва, издательство "Европа", 2022).

Не скажу, что картина происходящего прояснилась единым махом, но к вечеру я имел в голове уже более-менее сложившееся представление о том, с чем мне пришлось столкнуться. Масштабы этого нового для меня явления поражали. Если принимать на веру написанное во введениях и предисловиях — а именно их я прошерстил для начала, то существующая официальная география Земли — откровенно сфальсифицирована.

В одном из не существующих для профанов государстве — Митс-Раим, я уже побывал, но узнать, к примеру, о том, что где-то на границе со Швейцарией до сих пор расположен теневой Третий Рейх было для меня большим сюрпризом.

Однако же ни полного списка теневых государств, ни "настоящих" карт при беглом прочтении купленных книг мне найти не удалось. Так же как и не удалось понять, на какие такие международные соглашения намекает учебник Крамника. Впрочем, всё это было очень интересно и познавательно, но не сильно полезно практически.

По крайней мере — в текущей ситуации я решил, что теорию и историю лучше отложить на потом, сосредоточившись на более приземлённых вопросах. На программировании, грубо говоря.

Украсить, к примеру, дверь свою знаком "не входить" было бы небесполезно. По крайней мере, когда ухожу из дома. Постоянно-то его вешать смысла нет — этак ко мне совсем никто и никогда не войдёт... Да и в целом, имелось твёрдое ощущение — что, чем серьёзнее я разберусь в теме, тем больше новых возможностей для себя открою. Пока ещё даже не знаю, каких. Но что они будут — это факт.

9 Александр Солодов, утро 23 июня 2024 года, Москва

Проснувшись не поздно и не рано, часов в десять, я для, виду, помахал руками и ногами. Можно считать, что попытка убедить себя в том, что я делаю утреннюю зарядку, оказалось более-менее успешной.

После минутного колебания, я решил сначала выполнить просьбу Лумиэля и уже потом — заниматься собственными делами.

На сегодня планировался очередной присутственный день в одной из подшефных контор — надо у них бывать хотя бы пару раз в месяц, чтоб не забывали, кто у них админ. Лучше уж сначала скинуть с себя чужой вопрос и потом — спокойно заниматься своими делами.

Набрав фон Шталя и договорившись о встрече (что характерно, и сам Шталь и Лумиэль были категоричны — никаких разговоров по каналам связи, только лично), я двинулся на выход. Минута сомнений — и жезл перекочевал ко мне в рюкзак.

— Если за квартирой следили вчера — сегодня могут и вломиться. Ну его нафиг.

Хотя вопрос о том, как бы понадёжнее обеспечить сохранность ценного предмета уже начал меня нервировать. С собой таскать — тоже хлопот не оберёшься. Совсем недавно я нарвался за один день на два задержания. А ведь могут обыскать и отнять...

Закрыв дверь в квартиру, я достал заранее заготовленный маркер и нанёс на дверь красную загогулину, рисовать которую тренировался пол ночи.

Сработало. Волевым усилием отключил доступ к Разметке — и обнаружил себя стоящим возле лифта...

...Свидание с фон Шталем прошло гладко. Новое кафе, (ну Вы же понимаете, господин Солодов, мы не можем назначать встречу в том месте, где уже встречались), старые тональности разговора. Пожалуй, со второго раза они уже не столько производили впечатление, сколько раздражали

Сообщив ему условия, на которых "случайно позвонивший" Лумиэль (ну Вы же понимаете, господин Солодов, в нашем мире — мало случайностей), я получил на руки обещанную сумму и собрался уже было прощаться, но был вынужден задержаться ещё на несколько минут. (ну Вы же понимаете, господин Солодов, в делах должен быть порядок). Пожалуй, написать расписку — дело не страшное и ни к чему не обязывающее, — подумал я, — тем более, что Шталь — ах, сама любезность, уже достал из портфеля и ручку, и листок бумаги.

"Оказание информационных услуг" — ни к чему не обязывающая формулировка. Не в налоговую же он будет на меня стучать, в самом деле? Смешно. Бумага, кстати, была с водяными знаками и гербом.

Пожалуй, если бы не деньги, полученные практически ни за что, объём понтов можно было бы счесть чрезмерно раздражающим.

Наконец, попрощавшись, я толкнул стеклянную дверь и вышел на улицу, на пару секунд опередив своего визави. Теперь можно и к клиентам добраться, наконец. Небось заждались, голубчики, — подумал я, направляясь к остановочному пункту монора. В центре мало места, и остановка оказалось поднятой на уровень эстакады. Подымаясь по винтовой лестнице, я кинул взгляд вниз, и будто разряд статического электричества стёк мне в глаза. Ощущение было очень похожим на то, что я почувствовал вчера, обнаружив наблюдение за квартирой. Попробовать что ли?

Я мысленно потянулся к лежащему в рюкзаке жезлу — и на секунду увидел перед собою какую-то зеленоватую муть. Похоже, наблюдатель успел отдёрнуть свои `нити', но какое-то небольшое охвостье клубилось вокруг автомобиля, стоявшего напротив входа в кафе. Опираясь на жезл, попытался переместить внимание туда, внутрь. Пустота. Ничего не получилось.

— Ну и чёрт с ним. Гоняться за кабиной монора на авто они вряд ли будут. Нереально.

Главное — отсечь наблюдение в тот момент, когда буду задавать маршрут.

Минутой позже я уже мчался по эстакаде.

Машина осталась стоять припаркованной.

10 Кирилл Костин утро 23 июня 2024 года, Москва

Вот это номер. — Алёна достаёт уже третью сигарету, а мы всё сидим в машине.

Мне, наверное, всё-таки придётся посоветоваться с начальством.

— Ты не могла бы всё-таки пояснить, что случилось?

Я уже готов был идти, хватать Солодова за рукав и агитировать его за отъезд в Аргентину или какие-то иные пампасы, но Алёна тормознула меня буквально в последний момент.

— Ты видел, кто за ним вышел?

— Видел. Какой-то кекс с горы... Не узнал его. А кто это?

— Ну да. Кекс. — Алёна глубоко затягивается и стряхивает пепел прямо на пол. — Это представитель нашего генподрядчика. По Европейскому региону. Можно считать, мы опоздали. Солодов уже влип в события и я не знаю, есть ли какой-то смысл его оттуда выдирать. Разве что очень жёстко, с концами. Да и то, не понятно, не сделаем ли хуже. Тем более, если он зачем-то встречался с таким человеком — я сейчас просто не рискну...на изъятие...

Странно, но экивоком произнесённый намёк на убийство не вызывает у меня никаких эмоций. Ощущения — как от переставляемых фигурок на доске. Абстрактные. Правило ходов, условия задачи и всё...

— А если поступить наоборот?

— То есть?

— Не выдирать его, как ты сказала, из событий, а просто договориться, чтобы он стал нашим сознательным союзником? Ну, тех же денег предложить...

— Ты в состоянии выдернуть информацию о том, куда он поехал?

— Он закрылся. Как вчера в квартире. Но... — не прекращая говорить, я проверяю свою догадку — одно дело скрыть инфу вокруг себя...глобально-то всё равно не получится — иначе откуда монор узнает, куда ему катить кабинку? В приёмном терминале эти сведения остались. И я называю номер конечного терминала.

Пробить по нему адрес — вопрос минуты, для публичных остановочных пунктов эта информация открыта и доступна бортовому компьютеру автомобиля.

— Понимаешь... с этими словами Алёна тронула машину с места, — проблема в том, что нам от него в общем-то ничего не нужно. А нужно — чтоб его не было. С чем сравнить? Представь, мы играем в бильярд, к примеру, и тут на столе появляется цветочный горшок. И стоит посередине.

— Если пользоваться твоим примером — и от горшка можно шар в лузу загнать.

— Я не знаю... наверное надо попробовать. Просто потому, что не видится никаких других внятных вариантов...

И ещё на протяжении получаса, двигаясь вслед за Солодовым, мы обсуждаем сценарий возможного разговора.

— Впрочем, — говорит Алёна, — если не договоримся, то остаётся только один способ решить проблему.

11 Александр Солодов, день 23 июня 2024 года, Москва

Меланхолично поковырявшись в локалке заказчика (ничего особенного, всё в штатном режиме работает, разве что очередной бэкап), я вышел из офиса и задумался о дальнейшей программе действий.

Вторая часть того, что просил меня сделать Лумиэль, выглядела мутноватой. Пойди туда, не знаю куда.

"Возьми да и позвони вот этим вот людям и договорись с ними о покупке материалов. Скажи, что хочешь взять лицензию на их основной продукт. Да поймут они, о чём ты. Договорись о встрече и отзвони мне — я приду вместе с тобой. Только не в Москве, ага? Ну, в Хельсинки, например".

Звонить или не звонить? Сомненье гложет, но ведь, вроде — пообещал. Собственно говоря, если и буду выглядеть идиотом — то в глазах совершенно посторонних людей. Купив в уличном киоске свежую булку, я двинулся вдоль проезжей части. Прогуляюсь до предыдущей остановки монора, — подумал я — по дороге и позвоню. Меня несколько напрягал предстоящий разговор, поэтому мимолётный аппетит как возник внезапно — столь же внезапно и исчез. Швырнув недоеденный кусок симпатичной вороне, сопровождавшей мою прогулку от самого киоска, я, наконец, решился и полез за коммуникатором. Доставая его из кармана, зацепил рукой ещё какой-то предмет — дурная привычка совать в карман ручку, которой только что писал — сыграла со мною нелепую шутку. Крутая, распонтованная, стильная ручка фон Шталя — не иначе Кохинор, лежала в моей ладони. Как говорится — мелочь, а неприятно. Одно дела — стянуть с чужого стола беспонтовый одноразовый пластиковый штырёк и совсем другое — утащить покрытый слоем серебра (а может серебряный?) фирменный пишущий агрегат. Долларов 100, не меньше, — подумал я. — Нужно его вернуть, конечно, при встрече. Только когда она будет, эта встреча? Как-то не предвидится... А специально пересекаться по такому поводу — действительно буду глупо выглядеть. Уж намного глупее, чем перед Лумиэлевскими "поставщиками материалов". С этой мыслью я сунул ручку в нагрудный карман рубашки и, наконец набрал данный мне номер.