Дорога за горизонт. Первая часть

— Вот вас с Николкой и откомандируют ему в помощь. -продолжал Олег Иванович. — Компьютеров у нас сейчас куда больше, чем людей, способных на них работать. Так что учёба учёбой, а главная ваша задача на ближайший год — это помочь Сергею Алексеевичу упорядочить всю ту прорву информации, которая имеет отношение к флоту, морю, кораблестроению и прочей морской стратегии. В здании Морского училища находятся так называемые "офицерские классы" — по нашему говоря, нечто вроде курсов повышения квалификации для военных моряков, — там вам с Николкой и обустроят укромный уголок комнату. Списком оборудования займёшься сам, помещение, охрана и прочее — это забота нашего новоиспечённого "кап-два"*. Так что готовься к тому, что часа два-три в день у тебя стабильно будет на это уходить.

#* Кап-два — сленговое наименование капитана второго ранга в Советском флоте.

— Три часа? — возмутился Ваня. — А ты расписание наше видел? Там окошки свободного времени по полчаса, не больше! А жить когда?

— Ну с расписанием — это ты к Никонову. — Олег Иванович отметил, что сын приободрился, услышав, что и здесь, в Морском училище, он не будет отлучён от своих любимых компьютеров. — А что времени не хватает — ну так привыкай, теперь по другому не будет. В конце концов, ты у нас незаменимый специалист — так что спрос с тебя будет соответствующий. А хочешь, чтобы полегче было — натаскай Николку. Он, как я понимаю, уже кое-что в компьютерах понимает, вот и будет тебе помощник...

— Да тут десятка помощников мало. — буркнул Иван. Но возражал он скорее для очистки совести. — такое положение дел его вполне даже устраивало. — Только чтобы корпусное начальство в наши дела не лезло. Пусть лейте... то есть, Сергей Алексеич им объяснит, что придётся и по ночам работать, и вообще...

— Решил, значит, заранее забить на режим? — осведомился отец. — Ну ладно, объяснить-то он объяснит, но вы тоже там не зарывайтесь. Учти, кадеты — — это не твой гуманитарный лицей, там выскочек, которым начальство даёт индивидуальные послабления, могут и невзлюбить. Наживёшь проблем, и никакой Никонов не поможет...

— Ничего. — ответил повеселевший Иван. — Как-нибудь разберусь. Ты вот что лучше скажи — не передумал уезжать? Нечестно всё-таки — в Сирию вместе ездили, а тут такое интересное дело намечается, а мне — сиди в Петербурге и науки зубри...

— А ты что, решил что теперь и учиться не надо будет? — осведомился отец. — Между прочит, императрица собралась лично следить за вашими с Николкой успехами в учёбе, так что ты там особо не расслабляйся. Что до путешествия — ну, сам подумай, что ты забыл в этой Александрии? Я ведь больше для очистки совести туда еду, ну и чтобы Евсеина поторопить — а что что-то застрял наш доцент в бурхардтовых подвалах, понравилось ему. Не верю я, что и правда придётся в это Конго ехать, да и других дел полно. Скатаюсь в Египет, да и через пару месяцев вернусь — как раз к лету. А уж там, думаю, месяц каникул мы вам устроим. Съездишь с Николкой в Севастополь, вон, его отец зовёт. Вроде, в подготовительных классах Морского училища практических плаваний пока не полагается?

— А кто его знает? — пожал плечами мальчик. — я ещё не выяснял. — Да и когда оно, это лето... Так когда ты отправляешься?

Да послезавтра и поеду. — ответил Олег Иванович. — — Антипу, — помнишь нашего сирийского "Мушкетона"? — я написал, он будет ждать меня в Одессе. Оттуда на пароходе, в Александрию — маршрут известный. Сборы закончены, чего откладывать?

— Ну да, видал я твои сборы... — недоверчиво произнёс Иван. — на два месяца, говоришь, доцента поторопить, туда-сюда? А собрался, будто в экспедицию — снаряга, оружие, аптечка...

— Ну, в дороге мало ли что может случиться? — пожал плечами Олег Иванович. К тому же я не один поеду — со мной отправятся некий юный поручик, военный топограф, и казачий урядник при двух казаках — для охраны. Они составят мне компанию до Александрии, а там двинутся дальше — в Занзибар, а оттуда — навстречу Юнкеру, в сторону озера Танганьика. Вообще-то его уже давно пытались разыскать, даже экспедицию хотели послать, весте с немцами — да так и не решили, откуда начинать поиски. Ну а мы-то, слава богу, знаем, какой дорогой он будет возвращаться — вот и решили перехватить господина Юнкера по пути.

— А говоришь — "туда-сюда". — невесело усмехнулся Иван. — Мне-то уж мог бы, кажется, лапшу на уши не вешать — я что, не понимаю, что ты на Конго нацелился?

— Не факт, не факт... — покачал головой отец. — Может и обойдётся. Но — ты прав, варианта этого я не исключаю, вот и подготовился заранее. Если и правда придётся отправиться в Чёрную Африку — это год-полтора, не меньше. А ты пока будешь учиться в Корпусе, Никонову, вон поможешь. И мне спокойнее — хоть буду уверен, что ты тут без меня дров не наломаешь. А то вам с Николкой дай волю — еще какой-нибудь портал отыщете. Лови вас потом у неандертальцев!

Глава вторая

На палубе ночной постой и помолчи,

Мечтать за сорок лет по меньшей мере глупо.

Над чёрною водой огни горят в ночи

Там встретит поутру нас остров Гваделупа.

А. Городницкий.

Из путевых записок О.И. Семёнова.

" Вот и взялся я за третью тетрадь своих путевых записок. Даже, пожалуй, за вторую — в предыдущую я писал крайне неаккуратно, да и события, в ней затронутые, не связаны со сколько-нибудь заметными путешествиями — не считать же за таковое переезд из Москвы в Петербург? Так что пусть уж будет вторая; а то, что было написано за те полгода, которые прошли между нашим возвращением из сирийского анабасиса* и настоящим моментом оставлю для своих мемуаров.

Итак, впереди снова Одесса, волны Чёрного, Мраморного и Средиземного морей, жаркие берега Африки. Кажется я опять пользуюсь штампами? Что ж, пусть будут штампы; поскольку данный этап путешествия не представляет для меня ничего нового, так что внимание, пожалуй, стоит уделить не путевым впечатлениям, а размышлениям о том, что предстоит сделать — как, впрочем, и о том, что заставило меня пуститься в дорогу. Вот о последнем стоит поговорить особо.

Спасибо Евгению Петровичу Корфу — наш дорогой барон видимо, осознав, в каком душевном смятении находится автор этих строк, и оказал всемерное содействие прошению, которое я подал через него Государю — разрешить мне отъезд в Александрию для проведения там срочных научных изысканий. Положение всех нас, так или иначе причастных к "тайне грядущего", — как принято выражаться в узком кругу посвященных, — таково, что и на менее масштабные действия требуется Высочайшее соизволение. Что уж говорить об отъезде за границу? Честно говоря, я был наполовину уверен, что получу категорический отказ; другая же половина рассудка упорно внушала мне, что одним отказом, дело, пожалуй, не ограничиться. Однако же — нате вам! Видимо, наш свежеиспечённый начальник Департамента Особых Проектов убедил Александра, что цель данного вояжа имеет наиважнейшее (архиважное, как имел обыкновение говорить младший брат одного моего протеже) значение для интересов Российской Империи — разрешение было получено, причём в самые короткие сроки. Мало того — мне не придётся на этот раз оплачивать экспедицию из собственных, не таких уж и обильных средств — все расходы велено отнести на бюджет Д.О.П. Мало того — мне выделена даже охрана. Хотя — формально юный поручик Садыков, состоящий при корпусе военных топографов, послан на чёрный Континент с целью поисков В.В. Юнкера. Этот замечательный географ русско-немецкого происхождения несколько лет назад отправился уже во второе своё путешествие по Экваториальной Африке, однако же пути возвращения в Европу были, по видимому, отрезаны разгоревшимся в Судане восстанием махдистов**. Похвальна, конечно, столь трогательная забота русского военно-картографического ведомства о судьбе этого замечательно географа, однако — позволю себе всё же усомниться в том, что интересы русского Генерального Штаба простираются до берегов Конго. Впрочем — кто знает? Во времена моей молодости соответствующее ведомство Советского Союза полагало областью своей деятельности всю планету — так почему не предположить, что любопытство их предшественников простирается столь же далеко?

#* Анаба́сис — длительный поход воинских частей по недружественной территории. Вошло в употребление благодаря сочинению Ксенофонта, описывающее историю злополучного "похода 10000" греков в составе войска Кира Младшего на Вавилон

#** Восстание махдистов — антиколониальное восстание в Судане, которое возглавил в 1881-м году исламист Мухаммед Ахмед. Привело к тому, что в разгар "драки за Африку" европейцы на 13 лет были вытеснены из Судана.

Так или иначе, при поручике состоит казачий урядник и двое казаков; все четверо вызвались в путешествие "своей охотой" и, к тому же, имеют уже некоторый опыт участия в среднеазиатских географических экспедициях. Конечно, Средняя Азия несколько отличается от Экваториальной Африки, но всё же стоит признать — спутники мои люди бывалые, так что я, скорее, рад их присутствию — что-то подсказывает мне, что Александрия станет лишь начальным этапом этого путешествия.

В Одессе к нам присоединился Антип — припоминаете отставного лейб-улана, оказавшего нам с Иваном столь неоценимые услуги по дороге от Маалюли до Александрии? После возвращения с Ближнего Востока Антип снова попытался осесть в Рязани, однако же заработанные деньги не пошли ему впрок — вторая попытка заняться торговлишкой не увенчалась успехом. То ли не оказалось в Антипе коммерческой жилки, то ли был он слишком честен для этого занятия -а только уже в марте я получил от своего бывшего слуги слёзное письмо с просьбой пристроить к к какому ни то делу. Совпадение оказалось весьма удачным; предложение отправиться в новую экспедицию было принято отставным лейб-уланом с радостью. У Д.О.П.а и комиссара из "Священной Дружины"*, курировавшего проект, его кандидатура так же не вызвала никаких возражений; думаю, не стоит говорить о том, что вся подготовка к экспедиции, и в особенности — подбор участников, проистекали под неусыпным наблюдением ведомства Корфа. Так или иначе — я, как встарь, кейфую на палубе парохода, идущего в Александрию; погода, несмотря на мартовские шторма, превосходнейшая, хотя и прохладно. Антип аккуратно снабжает меня то пивом, то кофе то грогом из корабельного буфета — чего, скажите на милость, ещё желать путешественнику? Снаряжение и оружие упаковано в десяток сундуков и кофров, в кармане — рекомендательное и письмо к российскому консулу в Александрии. Так что заботы все отодвинуты минимум еще на неделю и есть возможность разобраться в мотивах, подвигнувших меня на этот вояж.

#* Свяще́нная дружи́на — тайная монархическая организация в Российской империи, созданная для борьбы с революционным террором сразу после убийства императора Александра II. В реальной истории существовала с 1881 года по 1882-й год. В альтернативном варианте, описанном в книге "Мартовские колокола" — просуществовала подпольно до 1 марта 1887 г. И после неудачного покушения на Александра 3-го воссоздана официально.

Итак. Напомню, что еще в начале января прошлого года мы отослали Вильгельма Евграфовича Евсеина, доцента Московского университета и "первооткрывателя" портала, в Египет — а точнее, в Александрию, в гости к археологу Бурхардту. После того, как мы с доцентом нащупали правильный подход в исследовании загадочных "александрийских" пластин — научились совмещать из, как паззлы, в большие квадраты, в результате чего на образовавшихся листах проступал некий скрытый дотоле текст, — остро встал вопрос о расшифровке остальной части "картотеки". Однако грозные события последних месяцев — попытка покушения на государя, устроенная компанией радикально настроенных молодых людей из 21-го века, — не позволили мне уделить изысканиям должного внимания. А потому — доцент отправился в Александрию в одиночку и там, в тиши бурхардтовых подземных "лабораторий" и занялся исследованиями. Единственной конкретной информацией оказался способ "закрытия" порталов, соединяющих прошлое с будущим; к сожалению, эти сведения почти сразу пришлось употребить в дело — и в результате вся наша тёплая компания застряла в 19-м веке. Нет, я не виню сына за то, что он принял это решение; более того — я сам в посоветовал ему прибегнуть критический момент к этому средству. Однако факт остаётся фактом — "тоннель в будущее" для нас закрыт, и, похоже, надолго. Евсеин даже полагает, что навсегда, однако здесь я с ним, пожалуй, не соглашусь — да, текст пластин тёмен и порой ускользает от понимания, но содержащееся в них указание на некий "предмет", укрытый создателями пластин от постороннего внимания, вполне ясны. Для чего точно служит этот артефакт и удастся ли, воспользовавшись им, восстановить наш заветный портал — остаётся только гадать. В любом случае, это единственный шанс для нас вернуться в своё время; разумеется, мы не можем упустить даже столь мимолетного шанса, да и наши "покровители" — в лице Государя Александра 3-го и его Департамента Особых Проектов крайне заинтересованы в подобном исходе дела. Даже поверхностного знакомства с доставленными из будущего запасами информации, оборудования, с трофейной техникой — средствами связи, мотоциклами и оружием — хватило того, чтобы все заинтересованные лица впали в эйфорию. Как ни настаивал Корф (подогреваемый доктором Каретниковым и автором этих строк), как не пытался убедить государя соблюдать режим секретности и препятствовать распространению сведений о "наследии потомков" — его усилия пропали втуне. Увы, в России 19-го века представление о секретности и ограничении доступа к информации пребывает в зачаточном состоянии. Даже захоти лично государь и его верные жандармы обеспечить должную конфиденциальность — всё равно бы ничего не вышло. Слишком много народу в курсе с самого начала; слишком сильна в российской верхушке традиция решать дела кулуарно, между собой; слишком укоренилась привычка к "неформальному обмену информацией", попросту говоря — к сплетням.

Тем более, что извлечённые из наших баз данных сведения носят не только военно-технический характер. Рискну утверждать, что на первом месте по важности стоит отнюдь не информация о калибрах, броненосцах и лошадиных силах моторов. Главное, как это быстро сообразили все заинтересованные лица — это сведения, касающиеся внешней и внутренней политики, а так же вовлеченных в грядущие события персоналий. Невозможно переоценить и важность "послезнания" о тенденциях в международных отношениях, во внутренней политике государств, в экономике, в международной торговле, в идеологии и развитии революционных и прочих организаций — как в самой России, так и во всей Европе. Но ведь мало получить эти сведения — без должного переосмысления они так и будут лежать мёртвым грузом. А значит надо передать компетентным и весьма высокопоставленным особам — высшим чиновникам министерства внутренних дел, дипломатам, лицам, радеющим о развитии промышленности и экономики. И заодно — расстаться со всякими иллюзиями касательно скрытности: господа эти отнюдь не относятся к числу тех, кому можно передать папку с "совсекретными" данными и предложить делать выводы, не интересуясь источником сведений. Так, вероятно, мог поступить Иосиф Виссарионович — да и то, подозреваю, только в плохом попаданческом романе. В реальной же ситуации сведения о происхождении информации подобного рода ничуть не менее важны её содержания. Проще говоря — министру иностранных дел мало знать о настроениях, царящих в правящих кругах той или иной европейской державы — важно еще и точно представлять, откуда взялись эти сведения, хотя бы для того, чтобы оценить степень их достоверности. Так что круг посвящённых уже в первые дни превысил три десятка человек; к ним, естественно, прибавились разного рода адъютанты, личные помощники, заместители — и это не считая письмоводителей, мелких чиновников, или как там называются эти должности в 19-м веке? И, разумеется, домашние, друзья, карнточные партнёры и родственники высоких лиц — не в традициях "современной" России скрывать что-то от супруги, брата или однокашника по Пажескому Корпусу.