Двенадцатая реинкарнация. Свердловск 1976

Изучить эпифиз я пока не могу. Нужна магия, которой нет, и может быть она у меня и не появится. Воздействовать на него напрямую не получается. Зато, пока я куролесил с различными методиками, то обнаружил нечто новое, с чем раньше не сталкивался. Будем считать, что это телепатия. Пока я пытался "нащупать" эпифиз, то обнаружил, что мне мешают посторонние источники. Ими оказались двое мужчин в палате справа от меня и две женщины слева. Разные оттенки цвета, скорее всего должны означать какое-то состояние этих людей. Попытавшись усилить наблюдение, на долю секунды увидел сон, в котором мужчина вёл жёлтый автобус, и всё прервалось. Из-под одеяла выполз мокрый, как после часовой тренировки с тяжёлыми мечами. Нужна передышка.

За окном ночь. Самой Луны не видно, она где-то за больницей, но лунный свет заметен. Я снял очки и осторожно приоткрыл щелочки глаз, как будто собираюсь посмотреть на Солнце. Нормально. Смотрю уже увереннее. Впечатление такое, словно я вижу улицу в самый разгар солнечного дня. С головой залезаю под штору и навешанное поверх неё шерстяное одеяло. Я снова Дракон? Только в том теле у меня было похожее зрение. Я могу различать предметы на невероятном для человека расстоянии и приближать их по своему желанию. Перевёл взгляд на раму. Вижу всё, даже самые маленькие трещинки на краске и частички пыли. Опять проделки эпифиза?

— Больной Савельев, просыпайтесь — голос медсестры и попытки потрясти меня за плечо, дали результат. Проснулся. Млин, я же только что заснул, — Я повязку принесла. Сейчас на вторую койку больного привезут. Свет нужен будет ненадолго, а я потом заходить буду, тоже включать. Давай помогу одеть, — она затягивает тесёмки мне на затылке.

— А зачем потом свет нужен?

— Он послеоперационный. Наркоз отходит, придётся с медсестрой — анестезистом за ним присматривать.

— Понятно, — я залез под одеяло с головой и через минуту уснул.

Проснулся рано. Вокруг тишина. Убедившись, что света нет, снял повязку. На соседней койке лежит мужик с забинтованной головой. Нормально я вырубился, даже не услышал, как его привезли.

Контакт! Контактище!! Стоило мне подойти и коснуться соседа рукой, как хлынул поток информации и образов. Я даже не делал попыток сосредоточиться, просто положил пальцы ему на руку. Это что, те ничтожные канальчики, через которые я не мог выдавить даже огонёк, так могут работать на приём? Стоило убрать руку и всё исчезло. Так, думай голова — шапку куплю...

Пробую вникнуть в суть. В первую очередь напрашиваются аналогии с электричеством. Для того, чтобы воспользоваться зажигалкой в автомобиле, мне нужен провод (и предохранитель), как минимум на десять ампер. А для датчика сигналки хватит проводка, тоньше волосинки и ток в сотни раз меньше. В конце концов, обычные человеческие глаза "видят" изображение из-за того, что фоторецепторы глаза передают электрический импульс в мозг. Это просто зрение. Там про силу тока говорить вообще смешно. Импульсы, идущие от сетчатки глаза через зрительный нерв, до сих пор не измерены достаточно точно. Вроде они есть, а точных значений нет. Чудасто.

Пока размышлял, коридор ожил: шарканье тапочек, меняющее скорость в зависимости от того, кого и как припёрло. Хлопок двери туалета, снабжённой пружиной, толщиной в половину пальца и скопированной с мышеловки, пусть и в увеличенном виде, но почти в масштабе. Скрип каталки, наверно капельницы начали развозить. Грохот оконной рамы, ночную вонь больницы надо проветрить. Пересменка у врачей и медсестёр. Эти разошлись по мастям и только из сестринской комнаты слышится постоянное бу-бу-бу, кости моют, перебивая друг друга. Всё как всегда. Я подслушал разговоры в коридоре. Говорят, что кто-то умер. Какой-то ветеран войны.

— Кал, моча — быстро сдаём, — в нашу палату пинком открыли дверь. Ссука! Урою! Эта тварь даже не уподобилась посмотреть на список тех, кому это необходимо, пиная все двери подряд. В 7-30 утра! Выглянул в коридор. Глаза терпят. Рядом стоит тележка с толстостенными бутыльками капельниц. Упругим пинком запускаю её вслед орущей твари. Бинго! Ложусь обратно, совесть чиста, одеяло натянуто на голову. Вот это по-нашему, по-русски. Око за око, пинок за пинок. Бутылки не разобьются. Там стенки, как иллюминаторы в спасательной капсуле, в полсантиметра толщиной. Под звуки разгорающегося скандала, задремал. Лениво думаю о своём соседе.

Полугрюмов Юрий Васильевич. 1936 года рождения. Двое детей. Девочка и мальчик. В браке счастлив. Попал в аварию. Поехал на мотоцикле с коляской "Иж-Юпитер-3" на дачу. На обратном пути упал на скорости 60 км/час в вырытую дорожниками яму, не огражденную ни чем, кроме грязной тесёмки. Профессия: слесарь-инструментальщик. Здоровье в желтой зоне.

Естественно, сведений у меня больше, но для анализа мне и этих вполне достаточно. Учусь использовать фильтры. Под одеялом. Пытаюсь разработать Контакт. Жду утренний обход. Мне нужен Самуил Лазаревич, и не делайте мне нервы. Тупо, не люблю.

Бесячий накал вроде сгинул. Сосед дрыхнет. Сколько отжиманий вытянет это тельце в естественных условиях обитания? Спать уже не могу. Видимо выспался на неделю вперёд, пока в коме лежал. Пора браться за развитие тела.

Пятнадцать раз! Сраных пятнадцать! Как говорила в моё время одна телезвиздятина -" Звезда в шоке". Да ни одно моё тело не отжималось меньше ста раз! Ладно, успокоился. Тут реально сила тяжести в полтора раза больше. Передохну минут десять и повторю. Первый раз, что ли. Отставить зарядку. Шумы в коридоре. Завтрак разносят.

Какой-то я агрессивный сегодня, или это меня совковое хамство так подбросило, что успокоиться не могу. Надо привыкать, а то поход в овощной магазин черт знает чем может закончиться. Если уж на моего предшественника та тётка такое впечатление произвела, что у него зарубка в памяти осталась, то у меня ещё хуже выйдет. Я просмотрел эпизод из овощного. Краснорожая продавщица с выдающимися буферами и пальцами — сосисками, на которых напялено штук восемь колец из дутого золота, срываясь на визг, материт целую очередь покупателей. Эпично.

— Здравствуйте, Клавдия Захаровна — поприветствовал я явно чем-то недовольную медсестру.

— На вот. Дружок твой шебутной прибегал. Пять минут он подождать не может. Весь как юла искрутился, — она протянула мне матерчатый мешочек с очками, — Попробуй-ка, одень. Может в них и до зала дойдешь, а не то сюда завтрак принесу.

Поменял очки. Совсем другое дело. По крайней мере теперь у меня "широкоформатный" обзор, да и глазам заметно легче стало. Высунулся в коридор. Жить можно. Глаза терпят.

— Сам схожу. А Вы что, плакали? — беру медсестру за руку, заглядываю в глаза. Вот оно как... Похож лейтенант на меня, похож. А Клава-то какой красавицей была, ух. Кровь с молоком и коса с руку толщиной. И форма медсестрички ей к лицу была. Успела она утром альбом вытащить, вспомнить да всплакнуть. Хм, а вот они в тамбуре разговаривают. У лейтенанта голова перевязана... и глаза краснющие. Контуженный? Мистика какая-то. Меня сейчас подстриги покороче, да форму одень — один в один с Гришей буду, так её любовь звали. Да, легко я сверху её воспоминания зачерпнул. Скорее всего потому, что свежие и сильные, часа ещё не прошло, как она плакать кончила и на работу засобиралась.

— Иди, поешь, а я пока пол протру. Обход уж скоро, — отмахнулась от меня Клавдия Захаровна.

Из столовой я вылетел пулей и помчался в холл. Сосед по столу сказал, что там можно взять свежие газеты. Бац!

— Это что у нас тут за мотоциклисты по коридору гоняют. Савельев? — Самуил Лазаревич явно намекает на мои очки, — Ты куда это так разогнался?, — врач подал мне руку, помогая подняться.

— За газетами. Я же не помню ничего. Вообще не знаю, что в мире творится. Может уже коммунизм давно во всём мире, а я не в курсе, — я отряхнул штаны и уставился на врача. Классная штука — Контакт! Я теперь столько интересного про нашего эскулапа знаю... и про аспиранточку. Всё-таки врачи — очень продвинутые люди. Зря говорили, что в Советском Союзе секса нет. Ого-го, как есть. Не каждый сможет такой даст ист фантастиш устроить на служебной мебели.

— Подожди, как не помнишь? — врач вытащил свои очки и начал быстро протирать стёкла платком. Одел очки, посмотрел на меня, зачем-то попытался ногтем поддеть этикетку на моём югославском девайсе. Он что — не знает, что эти этикетки нельзя отрывать. Иначе вещь тут же теряет половину ценности в глазах окружающих. Это же фирмА. Отдёрнул голову от загребущих ногтей эскулапа. Витька не простит потерю значка кастовой принадлежности к импорту.

— Ко мне друзья вчера приходили. Как только сказали, что через двадцать дней экзамены вступительные надо сдавать будет, так и понял, что я последние два года вообще не помню. Ночью покопался в воспоминаниях, выяснил, что помню выпускной в восьмом классе, а дальше — сразу больница.

— Интересно девки пляшут... Так. Ты сейчас в темпе сходи на второй этаж. Тебе ещё раз рентген головы сделают, а то у них первый снимок не получился и возвращайся. Посмотрим тебя повнимательнее. Рентгенолог в курсе. В очереди не стой, скажи сестре, что у тебя осмотр через пятнадцать минут, — крикнул врач уже мне вслед.

А Самуил-то сдал меня. В аренду... Вон какие вензеля он выкручивал вокруг профессора, описывая мой случай. Нет, мне понятно, что ему через месяц кандидатскую защищать, а тот будет председателем комиссии, но совесть тоже надо иметь. Что значит — он меня в институт предоставит для изучения? Я понимаю, что наука требует жертв, но мог бы и меня спросить, а нужно ли мне такое счастье. Прокрутив последние воспоминания доктора ещё раз, больше ничего интересного для себя не нашёл.

О, а куда мой сосед делся? У него даже кровать заправлена. Бросил на тумбочку газеты. Обход закончится, тогда и почитаю. "Уральский рабочий" положил сверху. Для меня он сейчас наиболее полезный. "Известия" и "Правда" — это два рупора пропаганды, просмотрю по диагонали, для общего развития.

Про разговор с Самуилом Лазаревичем рассказывать не буду. Стыдно и долго. Мы оба начали с намёков, потом слегка повздорили, а в самом конце — торговались, как торговки рыбой на Привозе. Врач последнее слово оставил за собой. Он меня послал. Достал из нагрудного кармана направление, написанное на четвертушке бумаги, и отправил к нейрохирургу. Зря это он. Череп я пилить не дам.

Выпишут меня через три дня. За это время пройду полное обследование и в свою районную поликлинику принесу толстенный пакет. Буду оформлять инвалидность. Зачем она мне? А на дворе 1976 год. Статью 209 Уголовного кодекса ещё никто не отменил. Тут ведь и посадить за тунеядство могут. В институт не хочу, а в армию не возьмут, это мне Лазаревич подробно объяснил. Он исходил из собственного опыта работы во врачебных комиссиях при военкоматах. Довелось ему там поучаствовать. Что я выигрываю? Время и нервы. Никогда по три часа не стояли в очереди, чтобы попасть на приём к нужному врачу? Лучше уж я тут, на месте всё заранее оформлю, да и медицинские заключения у областной больницы всегда авторитетнее получаются. С меня три визита к его профессору в институт профзаболеваний. Ладно, побуду немного экспонатом. Пусть изучают.

Чуть не забыл. Я же разобраться хотел, что в рентгенкабинете мне почудилось. Если бы не тишина и темнота, то может ничего бы и не заметил, а так, как будто ветерком по телу пахнуло. Это, как после карцера в Академии. Там стены из киприта, который магию не пропускает, и когда выходишь, то первые впечатления именно такие. Потоки Силы ощущаешь, как приятный сквознячок. Всё тело мурашками покрывается. Тут конечно ощущения послабей, но очень уж знакомые. За такой опыт отдельное спасибо козлу — декану, который нашу компанию трижды в карцер отправлял полным составом. Подумаешь, пошумели в городе. Город же цел остался, а за порушенные трактиры мы всегда с гаком рассчитывались. Весёлая жизнь была, есть что вспомнить. Жаль кончилась быстро. Из последнего выпуска боевых магов тогда никто не выжил. К Прорыву нас отправили прямо с плаца Академии. Сказали, что нужно продержаться сутки, а потом придёт помощь и армия. Мы продержались двое. Помощь не пришла.

Что же я почувствовал? Напрашивается два варианта: излучение или электричество. Недаром там к рентгену кабеля подведены в руку толщиной. Вечером организую вылазку на улицу. Я вчера в окно видел характерное строеньице трансформаторной подстанции перед больницей. Даже жёлтые треугольные знаки с нарисованной там молнией рассмотрел. Вот и похожу вокруг, глядишь, что и учую. Не исключено, что мой новый организм сам ищет альтернативные источники Силы в этом мире без магии.

За различной суетой день пролетел быстро. Правда, при посещении пищеблока слегка напрягся. Всякие ложки и ножи стали прилипать ко мне заметно слабее. Не сразу сообразил, что обычная нержавейка "липнет" значительно хуже, чем простой стальной нож для хлеба. Поменял демонстрационный инвентарь и выступление наладилось. Клавдия Захаровна цвела так, как будто эти чудеса сама делала. Короче, улучшенное питание я себе обеспечил. Совсем немаловажный момент, учитывая мою новую повышенную прожорливость и то, что юношеские рецепторы передают совсем иной, более яркий вкус еды.

Вечерний выход на улицу вылился в настоящий квест. Легче всего было выскользнуть из отделения и пробраться незамеченным на первый этаж. Половина этажа освещена и там много людей. Грохот каталки, встревоженные голоса. Кого-то привезла "Скорая помощь". Выручил пожарный выход. Деревянная дверь из коридора была закрыта на нижний крючок, а наружная изнутри запиралась шваброй, вставленной в дверную ручку.

На подстанции был установлен прожектор, который светил в сторону главного входа. Вот и замечательно, в темноте никто даже и смотреть в мою сторону не будет. Зашёл за здание и распинав ногами лопухи и крапиву, всем телом прижался к тёплой кирпичной стене. Пошла, родная. По всему телу, как влажным полотенцем провели. Пару раз менял место, выбирая, где ощущения будут заметнее, а потом соорудил баррикаду из найденных у забора досок и ящиков, чтобы залезть на крышу. Лёг на спину и раскинув руки, уставился в небо. Где-то там, за тысячи прыжков и миллионы световых лет, остались мои друзья и враги. Была тогда у меня мечта — добраться до Земли. Теоретически такое было возможно. Мы с ИСКИНом даже зоны посчитали, где стоит искать червячные переходы. Есть в космосе такие аномалии, которые позволяют сокращать расстояние, вот только шанс найти их, а потом выбраться оттуда живым, невелик. Так что ИСКИН насчитал мне вероятность удачного путешествия в четыре стотысячных процента. Тем более приятно оказаться здесь. Сбылась мечта.

Глава 2

Как не крути, а молодое, здоровое тело — крайне приятная штука! Дело даже не в его физической форме и молодых мышцах и хрящах. Разница во всём. Сравнивать так же бесполезно, как старый автомобиль с новым. Даже если в старичка неплохо вложились и многое поменяли на что-то более хорошее, новое авто выигрывает всегда. В пожилом теле не ощущаешь, как чудовищно велика эта разница. Сравнение поражает только после заново осознанного букета ощущений от молодости. В моём прошлом теле меня вряд ли бы подкинуло на полметра и снесло с кровати, если бы я услышал в коридоре щебет и хохотушки десятка молодых девичьих голосов. Практикантки, однако.