Тропой мужества. Рубежи бессмертия

— Поехали! — гаркнул Вася и... потерял сознание.

* * *

— Вперед помалу! — голос командира прозвучал в ТПУ чисто, без привычного треска.

Где-то впереди грохотало, и звук канонады быстро приближался. Т-26 вползал в пролесок, подминая молодые березки.

— Танки, — спокойно сказал лейтенант. — Бронебойный!

Немцы открыли огонь по появившимся советским танкам. Сквозь молодую поросль видно, как вспухают черные кусты разрывов. Вырвавшийся вперед Т-26 окутался дымом и замер.

— Авдеева подбили, — сквозь зубы процедил командир, но экипаж услышал. На удивление, ТПУ сегодня работал без хрипа.

— Бронебойный! — и тут же. — Короткая!

Танк остановился и через пару секунд выстрелил. Николай приник к смотровому прибору, но ничего рассмотреть не смог — дым стелился по земле плотно. И как только командир смог там что-то увидеть?

— Вперед! — крикнул лейтенант, убирая ногу с шлема. — Сеня, правее тройка, готовься.

— Понял, командир, — отозвался Шишко.

— Сержант, у подбитого встань, корпусом закроемся!

— Есть! — отозвался Николай и направил Т-26 к чадящей коробке.

Эх Сашка, Сашка — подумал сержант, — сгорел. И Самсонов, и Бутов. Весь экипаж в одном пламени...

Русов притер танк к тому, что осталось от Т-26. Невыносимо потянуло гарью. Но надо терпеть.

— Еще чуть вперед на пару метров и стоп!

Танк высунулся из-за корпуса и замер.

Выстрел! Немецкий танк развернуло. Тройка проползла еще пару метров и встала.

— Так, гусеницу сбили, теперь в борт!

Выстрел!

— Отлично! Горит, сволочь!

Бум! Рикошет ошеломил. Снаряд ударил в самый край скоса, но без особых последствий. Лишь звон в ушах.

Бух! Разрыв встал почти рядом, даже танк качнуло, и осколки пробарабанили по броне, с визгом уходя в рикошет.

— Черт, Русов сдай назад. Ага! Обойти хотят... бронебойный!

Выстрел!

— Вот и стой там! — порадовался попаданию командир. — Но тут жарковато становится. Сержант, впереди ложбина начинается, скроемся в ней. Как скомандую, так жми.

Выстрел!

— Пошел! — закричал лейтенант. — Жми Коля!

Николай дал ход и сразу направил танк влево, и в тот же момент справа по башне что-то звонко ударило, отчего заложило уши.

— Рикошет! — оскалился лейтенант. — Еще левей!

Русов довернул. На миг в смотровой щели мелькнула часть поля и три силуэта немецких танков.

— Влево! Вправо! — звучали команды и вдруг. — Короткая!

Выстрел!

— Вперед! Бронебойный!

Т-26 спустился в низину.

— Стой! Чуть назад, сержант! Башню высунем...

Русов сдал назад.

— Стоп! Отлично! Щас дадим сволочам прикурить. Тут нас не достать!

Но немцы начали обстрел. Разрывы вставали со всех сторон. На танк сыпалась поднятая взрывами земля, часто стучали осколки. Команды на движение не поступило, однако Русов был готов моментально увести танк дальше в ложбину. Николай видел только её край и голубое небо сквозь многочисленные дымы. Что твориться на поле видят только командир и наводчик-заряжающий.

Выстрел! Выстрел! Выстрел!

Лейтенант с наводчиком азартно комментировали каждое попадание, и Николай радовался словно ребенок.

Выстрел! Выстрел! Выстрел!

От пороховых газов стало не продохнуть. В горле запершило, глаза заслезились.

— Похоже, все! — вдруг сказал лейтенант. — Мы одни, ребята.

— Как одни? — не понял Русов.

— Всех наших пожгли, — глухо ответил командир.

— Но и мы хорошо дали немецкой сволочи! — процедил Шишко. — Пятерых точно списали!

— И еще дадим! — сказал лейтенант. — Так, надо до леса успеть. Давай прямо, Коля! Через двадцать метров выскочишь на поле, и сразу короткая.

Танк взревел мотором, развернулся и начал медленно двигаться по ложбине. Через десяток метров начался подъем.

— Так... так... стоп! — и на шлем механика встала нога лейтенанта.

Т-26 замер. Выстрел!

— Полный газ! К лесу жми!

Русов повел танк к березовой роще. Вдруг командир поставил ногу на шлем сержанта. Т-26 послушно замер. Звонко ударила пушка. Нога исчезла.

— Вперед!

Мотор заревел, танк поехал и...

Бух! Рядом разорвался фугас, отчего танк сильно качнуло. Николай инстинктивно дал ногу, отворачивая...

Бу-уммм! Корпус загудел словно царь-колокол и брызнуло окалиной. И тут Русову показалось, будто его сознание взорвалось. Быстро раздавшись в стороны, оно вылезло за корпус танка, поднялось над ним, затем резко сократилось до малых размеров, словно съёжилось в точку. Вместе с этим пришел испуг, удивление и непонимание. И еще стало очень тесно, будто на месте механика-водителя втиснулось сразу двое. По лицу бежало что-то теплое и липкое. Сержант провел рукой — кровь. Послышались стоны. Похоже досталось всем. Николай хотел повернуться, но тут в сознании вспыхнула мысль — где это я? Русов изумился — как это где? И сразу ответил — в танке!

'В танке?'.

Николай ошалело посмотрел перед собой, удивляясь сам себе. Затем глянул в смотровую щель. Рядом с танком чадила подбитая ими немецкая тройка.

'Немецкая?' — удивился кто-то рядом, или не рядом... в голове. В его голове! Кто-то мыслил с ним одновременно!

Контузило — решил Николай. К лесу уже не успеть. Надо сдать назад, съехать в ложбину, а то сожгут.

'Кто?!'.

— Пихто! — разозлился чужой мысли Русов, включая передачу. — Немцы сожгут!

— Сержант... Коля... — послышался хрип командира, — нас крестят уже... жми...

Т-26 взревел, но, не проехав и нескольких метров, дернулся от удара слева. Танк замер.

— Командир, гуслю сбили! — крикнул Николай.

Дз-бум! Корпус вздрогнул от попадания. Остро запахло бензином.

— Сгорим! — рука потянулась к люку. Инстинкт бросил тело к спасению — наружу, из танка...

'Сгорим?! Опять!' — чужая мысль почему-то не удивила, только наподдала прыти.

Дз-бум! Еще одно попадание и Т-26 вспыхнул.

Огненный вихрь мгновенно заполнил корпус. Тело, уже наполовину вытиснившееся из люка, содрогнулось от дикой боли. С криком коротким и беззвучным...

И за мгновение до смерти сознание Николая слилось с чужим. Все мысли, вся память, и своя, и чужая пролетела в доли секунды. Из всего сержант успел выделить главное — Победа, хоть и далекая, трудная, выстраданная, но она будет!

И Русов улыбнулся...

* * *

Тихо шумел системник. Нагрузка не ахти какая, 'железо' для компьютера брали самое-самое, с огромным запасом, но в режиме работы куллера все равно крутились на максималке.

Сергей сидел за монитором, следя за работой программы. В отдельном окне фиксировались снимки, и это радовало — значит все идет, как задумывалось и им светит слава и большие деньги.

Деньги... лишними они не бывают. Они дают свободу и власть. К власти, конечно, мы не стремимся, пока, там посмотрим, но теперь, не придется просить деньги у отца. Теперь можно открыть своё дело, или бизнес, как говорят американцы. Пусть придется поделиться с дядей, который хочет возглавить их группу, но протолкнуть проект будет легче, да и отца можно подключить. Он от такого не откажется. Тут миллионы светят, даже миллиарды, и не в рублях.

Новая и упрощенная конструкция, иной метод работы их аппарата может вывести на мировой уровень. Ведь сколько стоят томографы? Сотни тысяч в евро, причем — б/у. Новые так вообще имеют дикую цену, а их, буквально на коленке собранный аппарат обошелся всего в шестьдесят тысяч рублей, считая цену компьютера, на который затратили большую часть имевшихся денег.

А Паша все-таки молодец! Это его идея. Полностью — от и до. Реализацию, или воплощение в рабочий макет поделили на троих. Сергей практически все финансировал, и занимался сборкой и наладкой. Маргелов тоже вложил немного денег, и коммутировал датчики с управляющим блоком. Сергей вместе с Пашей писали управляющую программу.

Работали с полной отдачей. И вот результат.

— Работает аппарат! — порадовался Жуков. — Снимки на загляденье! Надо потом спецам показать, как читаться будут.

— Угу, — буркнул Свешников.

Сергей удивленно покосился на Пашу. Тот сидел в кресле и что-то сосредоточенно записывал. Что-то нет радости в успехе у 'профессора', даже странно. Только Жуков собрался спросить — чем тот занимается, как раздался крик:

— А-а-а!

Маргелов стартовал с кушетки словно ракета. Как-то неестественно выгнувшись, он пролетел пару метров, рухнул на пол и начал кататься, вопить, и обхлопывать себя руками.

К Васе кинулись оба. Столкнувшись лбами, Сергей и Павел рухнули рядом и затрясли головами. Первым опомнился Жуков.

— Васька! Васька! — Сергей прижал друга к полу, пару раз похлопал по щекам. — Что с тобой?

Маргелов заморгал, непонимающе осмотрелся, и прохрипел:

— Я опять горел...

— Как это? — не понял Жуков. — Где?

— Где-где — в танке! Сожгли нас...

— Кто? — оторопел Сергей.

— Пихто! — выдохнул Вася. — Немцы, Серег, НЕМЦЫ!

Жуков вопросительно посмотрел на Свешникова.

— Наверно тоже привиделось? — пожал плечами тот.

— Привиделось... — эхом повторил Маргелов.

Он отстранил Жукова, поднялся, подошел к столу, взял бутылку, резко сорвал пробку, выкинул из кружки пакетик чая и набулькал в неё водки.

— Я не уверен, что привиделось... — проронил Вася и выпил водку в пару больших глотков.

— Это так все было... реалистично. И боль, настоящая. Бой... я танком управлял. Тэ двадцать шестой, выпуск тридцать девятого. — Вася немного помолчал. — Странно это все... странно...

— А где бой был? — спросил вдруг Свешников.

Маргелов чуть подумал, затем удивленно произнес:

— Недалеко от Брод рядом с речкой Радоставкой.

— Радоставкой, — повторил Паша, — а дата... число какое было?

— Число? — задумался Вася. — Двадцать седьмое июня сорок первого...

Свешников подошел к креслу, забрал листок, на котором он написал несколько строчек и протянул другу. Маргелов прочитал, посмотрел на Пашу, потом взял карандаш и, присев за стол, тоже начал что-то записывать. Закончив, протянул лист друзьям.

Сергей с удивлением прочитал:

'Иван Федорович Григорин 1916 года рождения. Место рождения Саратовская губерния. 155-я стрелковая дивизия. Командир взвода, лейтенант. Погиб 27 июня 1941 года'.

'Русов Николай Иванович. Родился в Нижнем Новгороде 3 февраля 1911 года. Танкист, сержант. 15-й мехкорпус. Погиб 27 июня 1941 года.

— Что это? — спросил Жуков, показывая на лист. — Откуда это вы взяли? У вас что, у обоих крыша съехала?

— Можешь не верить... — начал Маргелов.

— Сам попробуй, — перебил его Паша.

— Вот именно! — согласился Вася. — Ложись, и сделаем третий запуск. Для чистоты эксперимента, так сказать.

— Базара нет, — пожал плечами Сергей, направился к кушетке и лег. — Запускай, посмотрим, что там за сны снятся!

Свешников сел за стол, перезапустил программу и кликнул по кнопке 'Работа'.

— Опыт номер три! — объявил Павел. — Обследуется Сергей Жуков!

Жуков не ответил. Он потерял сознание.

Глава-2

— За все надо платить! — пробормотал Якушев. Прицелился и вдавил спуск — немец вскинул нелепо руки и, выронив карабин, рухнул.

— Вот вам, сволочи!

Открыть затвор, дослать патрон, вновь прицелиться. Зоркий глаз таёжного охотника выхватил немца, высунувшегося из-за кочки. Выстрел — врага отбросило. Пуля трехлинейки легко пробила каску. Нет вам укрытия на советской земле, кроме могилы! Перезарядился и вновь выстрел — убитый враг покатился по откосу.

Удача любит дерзких. Так говорил дядя Панкрат, старый казак, воевавший еще с японцами. Дерзкие и смелые, — говорил он, — живут ярко, но не долго.

Вот и им недолго осталось. Дожмут их немцы. Тоже плата за дерзость...

Их взвод внезапно сняли с уже оборудованных позиций, дополнили бойцами из других подразделений, затем всю эту сборную солянку выдвинули севернее, в какую-то глушь. Как оказалось, там параллельно шоссе проходила грунтовка через маленькую деревушку.

Деревенька небольшая, на два с половиной десятка дворов. Стоит на холме, который по западной стороне подковой огибает мелкая речушка с топкими берегами и вливается в обширный пруд. Сама грунтовка выныривает из леса с запада в четырехстах метрах от реки, проходит по пологому склону к реке, затем по деревянному, но крепкому мосту, потом идет подъем на холм, через деревню, опять пологий спуск и, пересекая пополам поле, теряется в западном лесу.

По заверению местных жителей, речка для техники не проходима на многие версты.

Идеальное место для засады. Если бы не 'но' — против танков ничего нет. Лишь немного взрывчатки, которой сразу заминировали мост, из прочего имелся один 'ДШК' и три 'Дегтярёва', правда, патронов и гранат не пожалели.

— Ну что ж, дерзнем! — сказал капитан Любавин, быстро осматривая окрестности.

Затем он определил — где оборудовать пулеметные точки и как проложить линию окопов, после чего сводная рота начала вгрызаться в землю. Местным жителям настойчиво посоветовали побыстрее уйти, так как тут будет бой. Те по-возмущались и начали быстро собираться. Через сорок минут вереница телег потянулась на восток.

Немцы появились как-то неожиданно. Вдруг послышалось тарахтение и по дороге из леса на большой скорости выкатились два мотоцикла. Бойцы, что оборудовали позиции на окраине деревни, успели нырнуть в крапивные заросли, а пулеметные расчеты спрыгнуть в окопы. Капитан Любавин злобно зашипел на нерасторопных, разгоняя по местам личный состав сводной роты. Через десяток секунд единственная и короткая деревенская улица опустела.

Тем временем вражеский дозор на полном ходу пронесся по прямому участку дороги, пересек мосток, миновал подъем перед деревней и остановился на околице.

Немцы внимательно осмотрели крайние дома, перебросились парой фраз, затем один из мотоциклов поехал вдоль улицы, а второй остался. Один из мотоциклистов снял запыленные очки, взял наизготовку автомат и направился вдоль ограды. Пулеметчик остался прикрывать.

Всех взяли тихо, без стрельбы. В ножи.

Немец заглянул во двор, успел сделать только один шаг внутрь, как его тихо и незаметно скрутили. Из-за плетня на мгновение появился Степан и метнул нож. Пулеметчик дернулся пару раз и затих.

Тем временем второй мотоцикл уже докатился до конца улицы. Там немцы осмотрели поле за деревней, что-то друг другу сказали, и водитель, развернув мотоцикл, направился назад. В этот момент из-за ограды мелькнула длинная слега, которая оглушила пулеметчика. В одно мгновение рядом оказались несколько бойцов, которые сдернули немцев с мотоцикла, словно репку из грядки...

Капитан Любавин осмотрел трофейные MG и остался доволен. Лишними не будут. Единственного живого пленного быстро допросили. Результатов допроса Якушев не знал, только видел нахмуренные лица комиссара и капитана. Еще Любавин усмехнулся хмуро:

— Действительно — дерзость...

Через десять минут из леса появилась колонна. Первым шла танкетка, за ней 'Кюбельваген', следом бронетранспортер, потом четыре грузовика с пушками, за ними полз еще один бронетранспортер, и опять грузовики...