Бытие неигрового персонажа 2. Противостояние.

— Не гони, — запустила обломком чего-то там в носатого болтуна красноволосая Майка, всё это время тихо сидевшая в углу, — Дик — не предатель, он вернется. Поднатаскается в навыках и вернется.

— Ты кому счас лапшу на уши вешаешь, — отмахнулся от неё Упырь, — Если бы Триаду можно было так просто прокатить, оттудова столько бы народу давно уже свалило.

— Дик умный, он что-нибудь придумает, — не согласилась с ним красноволосая, запустив обломком мусора теперь уже в Упыря.

— Ага, ага, — не стал тот с ней спорить, и перевёл тему, — Так вам в город по-тихому попасть надо?

— Да, — кивнул Ярик, — Наших девчонок туда проводить, а потом обратно.

— Это мы запросто. Крыс, сходим?

— Угумн, — утвердительно прочавкал жующий Крыс, — Зелья есть?

— Нет, у нас военное положение, — развёл руками Ярик, — Можем деньгами или оружием.

— В следующий раз лучше зелья тащите, — ответил на это Крыс, — За деньги нам "непечатное слово" кто чё продаст, а вот отобрать уроды найдутся.

— Вы случайно не знаете, где в Белом городе "Ночная бабочка" располагается? Нас бы поближе к ней вывести. — обратилась я к беспризорникам.

— Ого... Какие у вас связи-то в городе... — уважительное присвистнул Упырь, чем вызвал мое полное недоумение. Лично мне даже оказаться рядом с борделем было очень стыдно, а уж идти туда...

— Вы там кого-то знаете? — из темного угла вспыхнули алчным пламенем темные майкины глаза, — Помогите мне туда устроиться?

В мгновение ока чумазая девушка оказалась рядом со мной и крепко вцепилась в мою руку. Мы со Снежей удивленно переглянулись.

— В прошлый раз нам показалось, что тебя не устраивает такой род деятельности? — спросила её Снежа, отрезающая новые куски жареного мяса от оленя, висевшего на вертеле, который она, как кулинар, предусмотрительно всегда таскала с собой.

— Хы, сравнили тоже, местные притоны и возможность жить в Белом городе, — Майка еще крепче вцепилась в мою руку, да так, что на коже синяки проступили, всем своим видом показывая, что теперь она от меня точно не отстанет.

Мы со Снежей продолжили изумленно смотреть на неё. Если честно, ход её мыслей мне был совсем непонятен.

— А че такого-то, — Майка передёрнула худыми плечами, так и не отцепившись от меня, — Я там буду всегда сытая, одетая, да еще и красивая. Подумаешь, с мужиками пару раз перепихнуться придётся. Зато, если у меня будут дети, они будут нормально жить, а не гнить в этой помойке.

— Пфф, вот и Маечка от нас сваливает, кто б сомневался-то, что она долга тут без своего обожаемого Дика продержится, — ехидно протянул Упырь.

— Боится, как бы он в окружении триадских мурок о ней не забыл. Они-то посмазливей будут, — поддержал его Крыс.

— Заглохните, придурки, — рявкнула на них замарашка и угрожающе замахала кулаками в воздухе, наконец-то отцепившись от меня, — Это вам только в этом дерьме жить в кайф. А я не хочу закончить как моя мать, которую камнями в подворотне ради забавы забили. И Дик не хочет... Никто не хочет...

— Если представится возможность, я, конечно же, замолвлю за тебя словечко. Но ничего не обещаю, — поспешила я успокоить разбушевавшуюся девушку. Вот что-то сомневаюсь я, что её, такую грязную, оборванную и грубую, кто-то захочет к себе в заведение брать, пускай даже это и бордель будет.

— Время. Пойдем мы, — поднялся со своего места Ярик, — Девчонки вернутся сюда через час.

— Будем ждать, нам спешить некуда.

За пару суток боевых действий с кланом пришлых "Тёмные рыцари" трофеев оборотни собрали много и качество у них было не самое плохое, но вырученных с их продажей денег, конечно же, не хватило бы на постановку всем нам дорогущей Печати Возрождения. А потому пришлось всем оборотням разрывать свои золотые запасы, предусмотрительно припрятанные на черный день в разных уголках нашего леса и складывать их в единый общак, из которого дядя и выделил нам крупную сумму на татуировки. Жизнь каждого члена стаи ценилась у оборотней гораздо выше денег.

Мастер татуировок, Старый Лао, как и в первую нашу встречу, сидел на лавочке в ушанке и валенках возле покосившегося крыльца ветхого дома и дымил как паровоз. Встретил он нашу ораву не сказать, чтобы прямо приветливо, но и к делу приступил без долгих разговоров, сразу же заведя нас всех в свой тёмный подвал, освещаемый лишь слабым светом магического огонька, плавающего над его головой. Цен в две тысячи золотых за Печать Возрождения он на этот раз никому не заламывал, а Ярику и Снеже её вообще, по каким-то своим соображениям, за 500 золотых поставил, заставив меня при этом осознать себя очень бесполезной личностью.

Несмотря на всю мою обиду на этого древнего полу-гоблина, полу-китайца, не сумевшего в свое время оценить меня по достоинству, я, вспомнив, что у меня в банке еще 200 золотых, полученных мной когда-то от мелкого мага крови, без дела валяются, решила воспользоваться моментом и обзавестись виртуальным карманом на 5 слотов, из которого ничего никогда не выпадает и не пропадает, у дяди подобная татуировка была, я видела. А также, наученная горьким опытом общения со всяким рыжим ворьём, привязала к себе свою записную книгу адепта Смерти с рецептами зелий, а в будущем и новых ритуалов. Всё это обошлось мне в 125 золотых, и, как я поняла, цена была названа с учетом скидки за опт.

Заметив, что Ветер ставит себе ещё одну татуировку на увеличение каких-то параметров, я призадумалась и решила тоже немного схитрить — увеличить свою Меткость, а то тренировать её долго и муторно, а пользоваться метательным оружием в боевых условиях я опасалась, никто же не будет стоять на месте и ждать, пока я в них чем-нибудь попаду. К тому же, мне казалось, очень важным иметь в своем арсенале возможность исцелять на расстоянии, пусть и в таком ущербном варианте, как использование метательных иголок.

— А татуировка на увеличение Меткости сколько будет стоит? — спросила я старика, отмахиваясь от табачного дыма, заполонившего весь подвал. Татуировщик дымил без остановки всё то время, пока возился с нами.

— Тебе, барышня, только Меткость нужна или в сочетании с каким-то дополнительным навыком?

— Навыком? — переспросила я его, стараясь поменьше дышать.

— Дальнозоркость, ночное зрение, астральное зрение, магическое зрение... — принялся перечислять мастер.

— Да, магическое зрение, — оживилась я, вспомнив волшебные очки Лурри, — Было бы замечательно, если бы я могла видеть нити магии.

— 350 золотых, — назвал цену мастер, затягиваясь и поудобнее усаживаясь в своем кресле-качалке.

Я разочаровано выдохнула, это было очень дорого для меня.

— Могу сделать за сотню, но она будет на лице, — сказал старик Лао, с ехидством посмотрев на меня.

Я покосилась на тонкие, еле заметные линии Печати Виртуального кармана на запястье левой руки.

— Согласна, — опрометчиво приняла я его предложение, — Делайте.

— Она будет на лице, — еще раз предупредил меня старик, приступая к работе.

Я лишь молча кивнула на это. "Надеюсь, дядя мне простит растрату 25-и золотых из общественных денег, потом как-нибудь их отработаю", — размышляла я, чувствуя, как множество иголочек впиваются в мои щеки и виски.

Когда же я, наконец-то, выбралась на белый свет из темного прокуренного подвала старика Лао и вздохнула полной грудью свежий морозный воздух, я заметила, что все ребята с интересом меня разглядывают, а Залка так, вообще, с сочувствием.

-Сильна, Маруся, — хлопнул меня по плечу Ветер, — Не думал, что девчонки способны на такое решиться.

— Оригинал, — протянул Сев.

Я обернулась к Ветру и с ужасом уставилась на его лицо. Темно-красные линии яркого, растительного узора пересекали его переносицу и заканчивались где-то на скулах.

— А у тебя она черная, — окончательно добил он меня, легонько ткнув указательным пальцем в мою щеку.

Мамочки мои, что же я с собой натворила. Когда же я научусь сначала думать, а потом делать. А во всем виноват табачный дым этого старого Лао...

Половина нашего пути по хладградским подземельям в компании Крыса и Упыря с Майкой прошла для меня как в тумане, ибо была я в расстроенных чувствах. Но в очередной раз споткнувшись об какого-то слизняка и вляпавшись руками в вонючую дрянь, я все-таки смогла взять себя в руки и отодвинуть мысли о своем татуированном лице на задней план. Если я сейчас еще и помру по собственной неосторожности, то легче от этого мне, явно, не станет.

К зданию "Ночной бабочки" мы подошли уже в вечерних сумерках только вдвоем с Майкой. Залки со Снежей с нами не было, поскольку Отай, распрощавшись с нами и загрузив парней мешками с мукой и прочими продуктами и инструментом, необходимыми для нормального функционирования лагеря, надавал девчонкам кучу поручений, куда нужно сходить в Белом городе и кому что передать. Встретиться с ними мы договорились в "Снежном Волке", хозяином которого был выходец из нашей деревни и ему, по словам дяди, можно было доверять. Упырь же с Крысом, пообещав подойти к оговоренному месту встречи в подземелье к полуночи, даже на поверхность выбираться не стали, тут же умотав по своим таинственным делам.

Хладградский элитный публичный дом "Ночная бабочка" разместился в каменном вычурном особняке, утопающем посреди зимы в зелени, поскольку окружен он был не только ажурной чугунной решеткой, но и, как показал мне мой новый навык, магическим барьером, регулирующим климатические условия внутри него. Оставив умывшуюся, кое-как причесавшуюся и даже принарядившуюся Майку дожидаться меня за углом, я, пройдя сквозь гостеприимно распахнутые ворота этого публичного заведения, оказалась в довольно уютном месте. Сад, расположенный перед особняком, был весь уставлен беседками, увитыми зарослями плюща и винограда, фонтанами и мраморными статуями обнаженных девиц, между которыми плавали разноцветные магические светильники, порхали огромные бабочки экзотической расцветки и выводили мелодичные трели какие-то певчие птицы, прячущиеся в густой зелени. По дорожкам сада то и дело пробегали девушки с подносами на руках, одетые в черные, короткие платьица и белые фартучки. Я немножко потопталась на главной аллее, усыпанной белым гравием, ведущей к парадному входу заведения. Как же стрёмно я себя чувствовала, оказавшись в подобном месте, хорошо, что хоть сцен разудалых оргий вокруг наблюдать не приходилось.

Пока шла по саду, активизировав всю свою Скрытность, на меня никто внимания не обращал, а вот порог парадного входа в особняк мне преградила высокая варварша с толстой русой косой, одетая в золоченый доспех. Женщина эта была очень фигуристой и накачанной, я бы сказала, в дядином вкусе. И что она, вообще, с такими параметрами в борделе забыла, ей самое место где-нибудь на поле брани?

— Куда? — басовитым голосом угрожающе рявкнула на меня страж этого заведения, — Наем на работу происходит только в специально оговорённые дни, или ты сюда клиентов тревожить пришла?

Она попыталась выпихнуть меня с порога, но я сама предусмотрительно отскочила от неё подальше.

— Мне нужно встретиться с мадам Камелией...

— Все хотят встретиться с мадам Камелией. Уходи отсюда подобру— поздорову. Попрошайкам тут не место, это приличное заведение.

Пфф, тоже мне нашла какое заведение приличным называть... Я увернулась от её могучей руки и, перетекая в боевую трансформацию, приготовилась прорываться во внутрь здания с боем, делая ставку на свою скорость и ловкость.

— Что за шум, Марта? — в полутьме вестибюля, освещенного живым пламенем множества свечей, прозвучал низкий, бархатистый голос, а изящная женская рука с длинными наманикюренными ногтями, на каждом из которых очень тщательно были вырисованы розовые цветы на алом фоне, крепко ухватила меня за плечо, остановив мой разгон.

— Попрошайка из оборотней, мадам. Вас спрашивает, — тут же продемонстрировала наличие у неё манер варварша.

Жгучая брюнетка с такими же жгучими черными глазами на бледной, мраморной коже внимательно осмотрела на меня.

— Я от Всеведы Прозорливой, — сделала я безуспешную попытку вырваться из её стального захвата.

— Следуй за мной, — женщина выпустила мою руку после минуты тщательного сканирования моей личности, а как еще по-другому описать её взгляд, пронизывающий до самых костей, — В следующий раз приходи сюда через черный вход, парадный только для клиентов.

"Кажется, я и вправду сглупила", — подумала я, потирая онемевшее плечо и ступая по мягкому ворсистому ковру за мадам Камелией. Женщиной уже не юной, но и старухой её назвать язык не поворачивался. Одета она была в яркое, шелковое кимоно, расшитое цветами и птицами, а широкие края её рукавов порхали за ней при ходьбе, как крылья бабочки, оставляя за собой тонкий флёр духов, от которых туманилось не только в глазах, но и в рассудке.

В общую залу, откуда доносились звуки музыки, мужских голосов и женского смеха, мадам Камелия меня, конечно же, не повела, а свернула в тёмный коридор, вход в который был скрыт от посторонних глаз тяжелым гобеленом, с вышитой на нём очень пикантной сценой. Попетляв еще немного по узким переходам и поднявшись на пару лестничных пролётов вверх, мы оказались в её рабочем кабинете, освещенном теплым пламенем свечей и огня в камине. Окна комнаты были тщательно занавешены тяжелыми бордовыми бархатными шторами, а дубовый вычурный стол был весь завален свитками, листами пергамента и бересты. О роде деятельности его хозяйки свидетельствовали лишь картины, во множестве развешанные по стенам и изображавшие всяческие откровенные сцены в различных ракурсах. Взгляд мой волей-неволей постоянно застревал на одной из этих дурацких картин, висевших прямо над массивным креслом хозяйки комнаты, больше напоминавшем трон. Смотреть же на саму мадам Камелию, в живописной позе развалившейся в этом самом кресле и представившей на моё обозрение свое белое, оголённое плечо, довольно фривольно выглядывавшее из широкого ворота кимоно, я стеснялась еще больше. Казалось бы, что такого, на улицах города множество девушек, особенно из пришлых, и в более откровенных нарядах даже в лютые морозы ходят, ан нет. Наверное, все дело в её духах, если даже с моей сопротивляемостью ядам, у меня мозги, находясь рядом с ней, в кисель превращаются.

Отказавшись от вина, предложенного мадам Камелией, я продекламировала ей стихотворение, сочинённое Ведой.

— Вот, наставница просила вам передать.

Мадам Камелия задумчиво поиграла рубиновой жидкостью в своём бокале.

— Если слухи верны, то Всеведа недавно умерла?

Я утвердительно кивнула, подтверждая её слова.

— Ни за что не поверю, что перед смертью она вспоминала обо мне.

Она уставилась на меня своими черными глазищами, как следователь на допрашиваемого. Я поёрзала в мягком кресле, показавшемся мне в этот момент очень неудобным.

— Она после смерти уже его сочинила, когда я к ней за советом обратилась, — не стала темнить и увиливать я.

— Какие интересные ученицы у Веды, черноволосые, — задумчиво протянула мадам Камелия, делая глоток из своего бокала, не отрывая при этом своего пронизывающего взора от меня.