Игра Владыки (Глава 9)

— Хорошее место. — выдохнула я, запрокидывая голову, глядя в мерцающую зеленую крону, пронизанную золотыми лучиками. — Красивое... Тихое...

— И безопасное. — раздался тихий мелодичный голос, утративший неестественную хрипоту. — Животные избегают это здание.

— Почему?

— Не знаю. За два года я здесь немало времени провел. Я не чувствую угрозы... Мне здесь комфортно. — короткая пауза и осторожное уточнение: — Уютно. Но ишон это место напугало до паники и животного ужаса... Было как-то. Пришлось... привести за собой группу.

Я открыла глаза, повернула голову, глядя на расслабленного напарника.

— Преследовали? — тихо спросила я.

Он кивнул.

— Я был серьезно ранен, и не выдержал бы боя в открытую. Привел за собой... — тихий хмык. — Не знаю, что они здесь увидели. Что их так испугало? Бойцы сильные, опытные... и такая паника. Я так и не понял причины.

Я тоже не понимала. Это место... оно вызывает умиротворение. Словно старый дом. Родной, запущенный, но не забытый. Еще хранящий в себе тени прошлого и готовый вновь принять хозяев. Ждущий. И медленно старящийся благородной древностью, не превращающейся в дряхлую ветхость.

— Я думала, горы закончились, а лес растет на краю равнины. Откуда грот?

— Равнина разрезает предгорья, выходя к океану с рекой. — ответил Навь. — Лес растет на скалах. Невысоких. Скорее, скалистых холмах. Из-за размеров деревьев перепад высот незаметен с земли. Видно только в полете. Чуть дальше, в паре альдеров отсюда, есть еще один горный кряж. Не такой высокий и протяженный, как другие, в основном горном массиве, но довольно большой. Здесь много пещер. Под лесом.

Вот как...

— Этот комплекс не единственный. Я немало их находил. Но не все вызывают чувство комфорта. Есть и другие. — зеленые глаза потемнели. — Там царит не тьма... Мрак. — его перетряхнуло. — Я лишь подошел ко входу и заглянул в тот мрак.

— Но не вошел.

Росс покачал головой.

— Рини, я доверяю своим инстинктам и интуиции. Я следую им. Инстинкты и чутье спасли мне жизнь и, однажды, сохранили личность и рассудок. Если они предупреждают, я не иду наперекор, что бы ни говорил здравый смысл и холодный разум. — тихий смех сыпанул колким льдом. — Многие виды так любят верить разуму и здравому смыслу, возводя их на пьедестал и отмахиваясь от инстинктов... — воин фыркнул. — Ишон тоже...

— Они вошли в тот мрак?

Навь коротко, рвано дернул головой.

— В их далеких криках я не услышал разума. Один лишь животный ужас. — Навь обмакнул ладонь в воду и обтер лицо. — Я не знаю, что они там встретили. И не хочу узнавать. Кое-что знать не следует... Я это понял, когда сделал по молодости фатальную глупость и сунулся в один мир, имеющий у нас... дурную славу. — голос упал до низкого дрожащего шепота. — Черный класс. Планеты, убивающие всех, кто имел глупость на них ступить. Убивающие не зверьем и не климатом. Не микрофлорой. Чем-то... иным.

Я молчала, слушая его, вслушиваясь в слова, ловя смазанные образы погруженных в тяжелый сумрак руин под грозовым небом, просторных залов и разрушенных зданий... смутной угрозы и тяжелого взгляда, сверлящего в спину... шелест слов на грани осознания... смутных, странно-живых теней в мерцающем сумраке, густого мрака подземелий и ласковой тьмы роскошных анфилад.

— Когда шепот безумия вторгается в разум... иногда стоит поддаться ему. — мягко, умиротворенно произнес воин. — Принять, не пытаясь вслушиваться в слова, лишь в его музыку... Пусть шепчет... пусть поет, лишь бы не оставаться в тишине... ведущей к настоящему безумию и потере разума. — вновь охрипший голос был едва слышен, утопая в шелесте листвы и плеске стекающей по камням воды. — Там, где правит безумие, разум бессилен. Логика — бессмысленна. Там была иная логика. Искаженная. — Навь вздрогнул всем телом. — Чтобы выжить в безумном, чуждом мире, надо стать немножко безумным...

— Но не зайти дальше невозврата?

Росс кивнул.

— Я покажу тебе этот мир. С орбиты. Он красивый. Безумный, опасный, смертоносный, чуждый, но красивый. — зеленые глаза вновь закрылись, на губах — мягкая улыбка. — Дастар прекрасен... но я не хочу вновь увидеть его красоту. Слишком дорого мне стоила возможность ее лицезреть.

Слова сорвались сами собой:

— В тех руинах ты видел отголосок?

Навь вновь кивнул.

— Было что-то... схожее. Не настолько могущественное, но мне не захотелось проверять, смогу я там выжить или нет. У меня достаточно обязательств, чтобы я мог позволить себе глупый и бессмысленный риск.

— А тут еще я беспомощным балластом на шее.

Напарник фыркнул, поднял руку и тяжело уронил ладонь мне на макушку, скользнул по голове и вновь положил руку на холодный камень, касаясь пальцами моего плеча.

— Это типа ты не возражаешь? — иронично полюбопытствовала я.

— Типа того. — со смешком ответил Навь, улыбаясь. — Я верю своим инстинктам и интуиции, даже если с ними не согласен холодный разум.

— И что... что они тебе говорят? — едва слышно спросила я неожиданно севшим голосом. Меня очень волнует этот вопрос... и ответ на него.

Навь сел ровно, повернулся, пристально глядя мне в глаза. Вальяжность и расслабленность исчезли, как и веселье. Сейчас росс — серьезен.

— Ты правильно тогда сказала, Рини. Я — монстр. И хорошо это осознаю. Не Дастар сделал из меня монстра, я стал им гораздо раньше, но он добавил долю безумия и исказил мое мышление. Ты видела. Заметила.

Это сложно было не заметить. Легкую искру безумия, отголосок нестабильности в психике, проявляющиеся в его срывах, но незаметные при полном контроле. Я чувствую... Вижу... Через призму его восприятия, взгляда на мир и других разумных. Эта странная, непривычная двойственность, когда действия диктуются разумом и логикой, особенно, в социуме, но на самом деле... когда спадают оковы жесткого, даже жестокого самоконтроля, открывая истинную личность...

— Видела. — согласно кивнула я, повернувшись к нему лицом, положив руку на холодный камень. — Но...

— Но? — спокойно, но требовательно переспросил Навь.

Знает же, что я скажу... Читает мои мысли. Но хочет услышать. Хочет, чтобы я сказала это вслух, осознано, с полным понимаем, ведь после этого не будет пути назад.

— Но для меня все, что ты делаешь — нормально, естественно и не вызывает ни малейшего отторжения или конфликта. — спокойно, размеренно произнесла я. — Ты не вызываешь отторжения. Даже если то, что ты творишь — дико и неприемлемо по всем нормам морали, даже самым гибким. Я знаю, понимаю разумом, но... — я покачала головой. — Не могу воспринимать иначе. Хотя должна.

— Ты у меня не вызываешь агрессии и раздражения. — хмыкнул напарник, вновь улыбаясь, и ехидно добавил: — Хотя должна.

Язва!

Улыбка стала явнее. Манипулятор! Знает, что я понимаю суть его действий. Осознает, что любой нормальный разумный как минимум пришел бы в негодование от подобного... воздействия. Я бы тоже разозлилась... нет, я бы взбесилась, если бы кто-то другой попытался так мною играть. Возненавидела бы. Но... Но злиться на этого красивого и обаятельного отморозка и, тем более, его ненавидеть я не могу физически. Уже — не смогу. Никогда. И он это прекрасно знает, чем нагло пользуется.

— Я понимаю, что такое наше отношение друг к другу — неестественное и вызвано ментальной связью, возникшей по воле того мага еще до нашей личной встречи. — я вздохнула. — Но какая уже разница, если привыкание произошло?

— Никакой.

Я не сдержалась и фыркнула:

— Знаешь, Навь, а мне вообще грешно жаловаться и быть недовольной.

Красивые губы чуть заметно дрогнули, поджались, уши прижались к голове, а росс вздохнул и тихо произнес одно слово:

— Зуан.

Я замерла. Он вытолкнул свое имя с каким-то внутренним напряжением, с усилием, принесшим непонятное облегчение, смешанное с досадой. Словно ему было физически тяжело произнести свое имя вслух. Но и слышать обращение по прозвищу в нашей беседе не нравилось. Вызывало неприятие и дискомфорт.

— Навь — воинское прозвище. — после короткой, мучительной паузы продолжил он. — Мое имя — Зуанадар Ирден Керрсекр. Род Шесс"Эссэт Дома Озландар. — тихий, приглушенный, горький смешок, подвижные ушки нервно дернулись. — Последний раз я представлялся настоящим именем в пятнадцать лет. Как раз перед тем, как меня попытались убить. — хмыкнув, росс отмер, усмехнулся. — Есть некая ирония, не находишь?

Я не находила. Что может быть ироничного в том, что подростка так активно пытались убить, что в итоге породили монстра по прозвищу Навь?

— В этом и состоит ирония. — ответил на мой незаданный вслух вопрос напарник, вновь расслабленно обмякая на холодном камне. — Они так боялись, что я стану чудовищем, что своими руками превратили меня в монстра. — тихий жестокий смех заметался в тишине. — И наивно верят, что созданный ими монстр погиб...

Какое... фатальное неведение. А ведь На... Зуан ничего не забыл и не простил.

— Твое возвращение домой будет фееричным.

Улыбка изогнула губы. Холодная, жестокая. Он ничего не сказал. Да и не надо. Зная его характер и глубину доброты к чужим ему разумным... Не знаю, кто он у себя и в каком статусе, но то, что Зуан — аристократ, видно сходу.

— Старшая Темная Знать. — вяло уточнил он.

— Еще лучше.

— Я настолько злой? — иронично полюбопытствовал воин, мягко улыбаясь.

Я фыркнула.

— Ты не злой, просто у тебя с милосердием и жалостью все не очень хорошо, зато отлично с памятью. — вздохнув, потерла ноющие виски. — Сам же знаешь, зачем спрашиваешь?

Улыбка стала шире.

— А мне нравится. — ехидно ответил Зуан. — Бывало, мне говорили в лицо, что я — больной на голову отморозок, но впервые это доставляет удовольствие, а не вызывает злость, ярость или раздражение.

— Ты — больной на голову отморозок. — послушно повторила я.

Он рассмеялся. Весело, заразительно, искренне, откровенно наслаждаясь нашим разговором и его поворотом.

— Я знаю. — обаятельно улыбаясь ответил Зуан.

— Надеюсь, ты еще и запасливый отморозок, потому как мыло я где-то потеряла по дороге, а чистая вода, сам знаешь, липкий пот нормально не смоет.

Росс усмехнулся.

— Я не только запасливый отморозок, но еще и практичный. За статуей стоит бокс со всем необходимым. Сейчас принесу.

С этими словами он встал и исчез из поля зрения. Я повернулась, с интересом наблюдая, как Зуан вытаскивает из-за полуразрушенной статуи небольшой металлический бокс и возвращается обратно. За ним приятно наблюдать. Он очень красив, двигается с грацией и ленцой хищника, хоть сейчас его немного водит от усталости, отчего походка несколько тяжеловесная, а свернутая броня добавляет его облику... экзотичности.

Живот жалобно булькнул и громко, протестующе заворчал, разом уничтожая всю атмосферу. Зуан ухмыльнулся, но от комментариев удержался: он тоже был голоден, хоть и нализался крови на том корабле. Он просто поставил бокс на камень и открыл его, достав обычную мочалку-шар из каких-то жестких волокон и полупрозрачную бутыль, на треть наполненную темной жидкостью.

— Держи. Это что-то вроде универсального жидкого мыла, но на голове после него будет мочалка. Еще хуже, чем после твоего мыла. — сказал росс, вручая мне бутыль и жесткий шарик. — Вот это — решит проблему.

На камень была поставлена еще одна наполовину полная бутыль, и на какое-то время все разговоры сами собой завяли.

Где-то через полчаса я была чистой, довольной, но сильно подмерзшей и очень голодной. Зуану-то хорошо: броню активировал, и проблемы с холодом решены микроклиматом этого чуда наримской техники. А вот я как-то резко поняла, что осталась полуголой и с грязным, влажными шмотками, которые обычная стирка превратила в чистые, но мокрые. Напарник ничего не сказал, оставил меня у быстро разведенного костра, а сам куда-то ушел.

В полуподземном заброшенном здании очень холодно. Неестественный жар давно прошел, и я смогла ощутить этот стылый, пробирающий до костей холод, от которого слабо спасал огонь небольшого костра, уже начавшего прогорать. Время перевалило за полдень, скоро начнет смеркаться и темнеть, Зуан явно не собирается покидать безопасный и давно обжитый лагерь, что, в общем-то, резонно. Но...

На плечи опустилась плотная ткань, прерывая ленивое течение мыслей. Я резко повернулась, встречая теплый взгляд зеленых глаз.

— Ты ходишь тише призрака. — прошептала я, кутаясь в такую теплую и, главное, сухую ткань.

— Я воин, должен уметь ходить бесшумно. — улыбнувшись, ответил напарник. — Я ненадолго отлучусь. Не переживай, если я вдруг задержусь. — он снял с захвата на бедре пистолет и протянул мне оружие рукоятью вперед. — На всякий случай.

Я приняла оружие. Палец автоматически лег на незаметный рычаг, привычно его опустив. Едва ощутимая вибрация пронеслась по оружие: предохранитель снят, можно стрелять. Не мои знания. Я никогда не держала оружия в руках. В жизни. Но... Теперь я четко ЗНАЮ, что за оружие уютно и естественно лежит в моей ладони, и отлично понимаю, как им пользоваться.

— Спасибо...

Зуан улыбнулся, скользнул пальцами по моей голове и ушел, растворившись в живой тьме подземелья.

* * *

— Есть связь с кораблем? — глухо спросил рослый широкоплечий ишон, подходя к связисту.

Боец покачал головой, избегая смотреть на командира. Мужчина судорожно сглотнул, сжал пальцы в кулак, коротко кивнул и покинул варс, провожаемый взглядами сослуживцев.

Историю братьев Иблис в отряде знали все, кто служил под командованием старшего, Дорана. История, привычная для фронтира Федерации, таких судеб тысячи. Уроженцы удаленной колонии, о которой в центральных регионах даже не слышали, не то, чтобы о ней помнить. Братья — третье поколение отчаянных поселенцев, сбежавших из родимого государства куда подальше, но так и не сумевшие вырваться из-под его тяжелой пяты.

В удаленных, нищих, едва способных себя прокормить колониях эпидемии — не редкость. Скорее, привычная данность, способная за сутки выкосить все население, вновь вернув коварной планете статус ненаселенной. Жителям Фории повезло: чужая природа встретила их... милостиво, лишь однажды нанеся жестокий удар, стоивший жизни почти всему взрослому населению. Выжили лишь те, кто родился на планете, и одинокий пилот, чисто случайно оказавшийся иммунным к неизвестной заразе. Так и жили, пока на резко замолчавшую никому ранее не интересную планету не прилетели представители Федерации...

Дорану и Ниоми в чем-то повезло: у того пилота оказалось много знакомых в среде не самых законопослушных членов общества. Парням по дружбе и на последние деньги сделали новые документы, возраст младшего подкрутили на три года, и подросток сумел пройти в армию вместе со старшим братом, оправдав свой излишне юный вид особенностями родного мира. Какое-то время все было нормально. Талантливый паренек закончил летную школу, стал служить пилотом военных транспортов, возя отряд старшего брата и их сослуживцев, потихоньку копились деньги, на которые братья планировали купить подержанный корабль, но... Но нашелся какой-то не в меру ретивый "доброжелатель", поинтересовавшийся чрезмерной молодостью смазливого пилота. Сведения проверили, настоящий возраст вскрылся, как и подделка документов, и понеслось... От трибунала и суда братьев спасла непредвиденная случайность: встреча Федерации с инопланетной цивилизацией, переросшей в вооруженный конфликт на удаленной планете.