Zemlya za okeanom(plus4)

Через полтора месяца всё это пёстрое войско оказалось под стенами Кутини-хаус. Индейцы, возбуждённые слухами об интересном зрелище и дешёвой распродаже, расположились там же немалой толпой. Так что Костя Галактионов, гостивший в это время у Томпсона, отсоветовал совершать вылазки. Ведь один убитый индеец и даже он не сможет спасти своих британских друзей. С другой стороны ясно было, что стены не имеющего артиллерии форта не выдержат и одного залпа. Но залпа и не потребовалось. Утром 18 ноября на флагштоке крепости реял компанейский триколор. Костя, щедрая душа, заплатил за неё 12тыс фунтов.

Похожая сцена повторилась 30 ноября, когда 26-типушечный шлюп "Енот" капитана Блейка, с самыми героическими намерениями подошёл к Астории и был встречен семиорудийным салютом русской крепости св.Георгия. Офицеры "Енота" были очень раздосадованы. На борту корабля находился служащий Северо-Западной компании Джон МакДональд и обещал 1000 фунтов за взятие Астории.

Столь удачно закончившаяся попытка основных конкурентов укорениться на землях Орегона имели ещё одно последствие. Легализацию крепости Росс.

Как следует обсудив донесение Баранова от 1 июля 1808г, в котором тот сообщает о появлении отряда Северо-Западной компании под руководством Фрезера, ГП, 5 ноября 1809г представило донесение Николаю Петровичу Румянцеву, на основании которого тот подготовил доклад императору. Строительство Славороссии, Новороссийска и Ново-Архангельска и промысловая деятельность в Калифорнии мотивировалась стремлением Баранова опередить СШ и Британию "стремящихся занять места под селения меж Тринидадом и св.Франциском, промешкав на северных землях". Государь как бы ставился пред свершившимся фактом строительства цепочки крепостей и закладки временного поселения в Новом Альбионе нуждавшихся в государственной защите от конкурентов которые "...без сомнения, будут оному завидовать. Посему Баранов представляет, что для государственной пользы нужно сие поселение сделать казенное..." Опытный царедворец уже заготовил и решение по этому вопросу, определявшее, что "...государство в невозможности находится употребить на сие издержек". 1 декабря Румянцев сообщил о решении Александра I, который "отказывая в настоящем случае производить от казны на Альбионе поселение, предоставляет Правлению на волю учреждать оное от себя, обнадеживая во всяком случае монаршим своим заступлением". Это означало высочайшую санкцию на начало русской колонизации Нового Альбиона, но в форме, оставляющей правительству свободу дипломатического манёвра.

Гибель предназначенных в разведку "св.Николая" и "Авось", а затем начавшаяся блокада задержали проект и лишь из донесения ГП от 18 мая 1811г. следует, что Барановым "послана експедиция на поиски места под поселение компанейское". К тому времени дону Педро, по указанию правителя, уж два года как пришлось организовать торговлю с племенами, живущими севернее.

"Залив св. Франциска простирается к северу до параллели входа в Большую Бодегу. Из двух больших рек, в сию часть его впадающих, Сакраменто и Сан-Хоакин, одна течет с северо-запада, а другая — с северо-востока. Первая из них, по уведомлению индейцев, из весьма большого озера, а по второй ездил я верст на сто и нашёл там высокую горящую огнедышащую гору (вулкан Шаста 4370 м), о существовании коей испанцы и не слыхивали. Индейцы уверяют, что из того же озера течет на запад еще две реки большая река, которая, судя по их словам, должна быть одна из тех, кои впадают в залив, находящийся верстах в 20 к северу от мыса Мендосино и малая— впадающая в океан. Залив сей разделяется на два рукава и довольно велик, но мелководен; в него впадают две большие и три малые реки, весьма изобильные рыбою, в числе коей много осетров и семги. В больших же реках водится много тюленей. По берегам залива и рек растет в превеликом количестве годный на строение крупный лес, большею частию еловый и ольха. Между сим заливом и заливом Троицы(Тринидад) есть еще залив, более первого, в который также впадают две большие реки. Итак, на пространстве 70 верст от мыса Мендосино до залива Троицы находятся четыре большие и три малые реки: на испанских же картах назначена только одна, под именем Рио-де-лас-Торто-лас. Летом тут большею частию дуют северо-западные ветры и стоит теплая ясная погода; а когда бывают ветры с юга, то всегда тихие, только в зимние месяцы дуют они с большой силою и идет много дождя; холода же никогда не бывает.

Индейцы Нового Альбиона суть тот же самый народ, что и калифорнские жители, может быть, с некоторыми оттенками в нравах, обычаях, языке, кои совсем неприметны. Они вообще смирны, миролюбивы и незлобны. Удобность, с какою испанцы их покорили и владеют лучшими местами земли их, при помощи весьма слабой силы, которую жители могли бы в одну ночь истребить, если бы составили заговор, показывает их миролюбивое свойство; а жестокость, часто против их употребляемая испанцами и не произведшая доселе всеобщего возмущения или заговора, свидетельствует о незлобивом их нраве.

Они даже имеют высокое понятие о справедливости. Например, прежде они поставляли себе за правило, да и ныне некоторые роды из них сего держатся, убивать только такое число испанцев, какое испанцы из них убьют, ибо сии последние часто посылают солдат хватать индейцев, коих они употребляют в пресидиях для разных трудных и низких работ и держат всегда скованных. Крещеные же индейцы, к миссиям принадлежащие, к таким работам не могут быть употреблены, разве в наказание за вину по воле миссионеров. Солдаты хватают их арканами, свитыми из конских волос. Подскакав во всю прыть к индейцу, солдат накидывает на него аркан, одним концом к седлу привязанный, и, свалив его на землю, тащит на некоторое расстояние, чтоб он выбился из сил. Тогда солдат, связав индейца, оставляет его и скачет за другим; а наловив, сколько ему нужно, гонит их в пресидию с завязанными руками. Но при ловле индейцев арканами нередко убивают их до смерти. После того соотечественники их ищут случая отомстить, и когда удастся им захватить где испанцев, то, убив из них столько, сколько умерщвлено их товарищей, прочих освобождают.

Индейцы Нового Альбиона, так же как и калифорнские, на свободе живущие, кроме повязки по поясу, никакой одежды не употребляют; зимою только в холодное время накидывают на себя кожу какого-нибудь животного оленью, волчью и пр. Наряд же их состоит в головном уборе, из перьев сделанном, и в повязках из травы и цветов Копья и стрелы составляют их оружие. О возделывании земли для своего пропитания они не заботятся, пользуясь добровольными дарами природы; притом в выборе пищи они весьма неразборчивы едят без малейшего отвращения мясо всех животных, какие только им попадутся, всех родов раковины и рыбу, даже самых гадов, кроме ядовитых змей. Из растений главную их пищу составляют дубовые жолуди, кои они на зиму запасают, и зерна дикой ржи, которая здесь растет в большом изобилии. Для сбора зерен сих употребляют они весьма легкий, впрочем странный способ — они зажигают все поле; трава и колосья, будучи весьма сухи, скоро сгорят, зерен же огонь истребить не успеет, а только опалит. После индейцы собирают оные и едят без всякого приготовления. Растение сие по большей части индейцы сожигают ночью, а потому, подходя к здешним берегам, всегда можно знать, где расположились их станы.

Вообще здешние жители, как и все другие непросвещенные народы, ведут жизнь праздную."

Этот контраст с индейцами северо-западного побережья становился одним из важнейших аргументов при определении районов экспансии. В инструкции Кускову от 20 января 1811 г. Баранов пишет об этом прямо: "...Хотя блиские и окружные места учинились не надежными и опасными для промыслов, то и устремить внимание на дальние должно, где уже и опыты деланы, то есть альбионские берега, где и народы миролюбивые, силам нашим совмесные".

Правитель так же опасался нарушить неустойчивые ещё торговые связи в Калифорнии. Потому отношения с индейцами были не только вопросом безопасности колонии, но и аргументом в территориальном споре с Испанией и любым другим претендентом на Новый Альбион. Версия РАК здесь была такой: русские колонизуют земли, не занятые другими государствами, с согласия местных жителей, добровольно уступивших им земли под колонию, причем туземцы не только независимы от Испании, но и враждуют с испанцами. И, в целом, эта версия соответствовала реальному положению вещей.

Росс возник на купленной земле, в месте, которое кашайа именовали Метини (в русских источниках — Мэд-жы-ны). На этот счет имеется свидетельство самих индейцев, сообщение крешённых индейцев из миссий Сан-Рафаэль, Висенте и Руфино, записанное францисканцем Марко Пайерасом. Они подтвердили, "что командир русского корабля по имени Талакани прибыл первым, и остановился в Россе, и купил это место у его капитана вождя Panacuccux, дав ему в качестве платы 3 одеяла, 3 пары брюк, бусы, 2 топора и 3 мотыги. Затем он спустился в Бодега и купил ее у ее вождя, Yollo (он уже умер, и теперь капитаном его сын Va11iela)".

Это сообщение содержит несколько знакомых имен. Капитан Иоло (Yolo) упоминается в путевом дневнике Хуана Мораги как глава индейской группы (ранчерии) на речке, именуемой Эстеро де Сан Хуан Франциско. Vallhela — это, несомненно, известный по русским источникам вождь бодегинских мивок Валеннила. Талакани же — это не кто иной, как Тараканов, что подтверждает лингвистическая экспертиза: примерно так — Таллакаани, по-видимому, должны были произносить его имя бодегинские мивок.

Из русских Тараканов действительно прибыл первым (причем прибывал дважды во главе партии конягов как начальник) и мог именно в этом качестве ("командир", "прибыл первым") запомниться индейцам, хотя правителем новой крепости назначен был незаменимый Кусков.

"Основываясь на высочайшем соизволении, г. Баранов назначил в начальники сего заселения коммерции советника Кускова, выбрав ему из лучших людей 40 человек русских и 80 человек алеут, снабдив их товарами, припасами, материалами и всем тем, что только нужно для первого обзаведения Для отвозу людей и вещей отряжено одно из лучших тогда в колониях судов, шхуна "Чириков" под командою искусного морехода г. Бенземана.

Оно вышло из Новороссийска в феврале месяце 812 года и 5 марта благополучно достигло залива Бодега, где и остановилось на якоре. Немедленно по прибытии г. Кусков предпринял обозрение мест для заселения. Между Бодегой и рекой Славянкой посланы были пешими приказчик Слободчиков и ученик мореходства Кондаков с 10 человеками алеут, а сам г. Кусков на байдарках отправился вверх по реке Славянке. По осмотре нигде не оказалось удобного места к заселению, и поэтому г. Кусков решился основать колонию в 15 верстах выше реки Славянки, в небольшой бухточке.

Выбрав сие место для заселения, г. Кусков перешел из залива Бодега с судном и со всеми людьми в сию бухточку. Товары и прочее в судне выгрузили, а самое судно вытащили на берег; для жительства людям поставили несколько палаток и, приняв всевозможную предосторожность от диких учреждений караулов и ночных дозоров, немедленно после сего люди заняты были заготовлением лесов для постройки крепости и жилых домов. При помощи тяглового скота, купленного в испанских поселениях, с конца августа месяца уже успели обнести место крепости гладким стоячим тыном в две сажени высотой. По углам его находились бастионы, вооруженные пушками, число которых простиралось до 15. В бастионах этих и основали первоначальное жительство людям. Крепость была названа Россом— по вынутому жребию положенному пред иконой Спасителя. Внутри крепостной ограды помещались дом правителя, казарма, два магазина для складки товаров, сараи, поварни, мастерские, бани, кожевенный завод, скотные дворы и другие службы оконченые постройкою в 814г. За крепостью располагалось селение алеутов. Они сооружали себе довольно опрятные жилища из досок красной сосны, похожей на очень большую лиственницу*(4), и вступали в родственные связи с местными женщинами.

Вблизи селения основано несколько огородов, где посажено было для первого опыта картофель, репа, редька и салат, которые и родились очень хорошо. Для продовольствия команды приняты были благонадежные меры. Еще из залива Бодега отряжен один русский с 4 алеутами на лежащие близ залива Сан-Франциско каменья Ферлонес (о-ва Фарралон) для промыслу сивучей и птиц, оттуда впоследствии доставлялось значительное количество соленого и сушеного мяса. По нескольку байдарок с хорошими стрельцами посланы были в залив Большой Бодега и Дракову (зал.Дрейка) бухту, которые доставляли всегда изобильное мясо коз и оленей. При таковых работах и занятиях не забыт и промысел пушных зверей в течение первого года добыто было в разных местах до 700 бобров морских, а на острове Ферлонес упромышлено было до 2600 котов морских".

Создание колонии Росс совпало с революционными событиями в Испании и Латинской Америке, которые привели к окончательному разрушению системы снабжения и финансирования Испанской Калифорнии. Жители её и раньше ощущали нехватку продукции ремесел и промышленности. Теперь же солдатам нечем было платить зарплату, их не во что было одевать и нечем вооружать. Для снабжения и войск, и гражданского населения единственным законным источником товаров стала русская торговля.

Испанцы быстро узнали о создании в Калифорнии нового поселения. В октябре 1812г. на разведку был послан лейтенант Морага, уже имевший опыт экспедиций на север. Он посетил и осмотрел Росс. На вопрос, с какой целью русские здесь поселились, Кусков предъявил ему бумагу ГП РАК о том, что заселение создается для обеспечения колоний продовольствием и сообщил о желании торговать. Уезжая, Морага обещал просить у губернатора разрешения торговать с Росс. Новость о русской крепости и гостеприимстве ее обитателей быстро разнеслась по Калифорнии. Уже в ноябре в письме из Санта-Круса сообщается о том, что "в Бодега русские соорудили из дерева пресидио, которое охраняют 40 белых (hombres de razon)..." и что Морага и его солдаты "все были очень хорошо приняты русскими".

В январе 1813г. Морага нанес в крепость второй визит, на этот раз вместе с Хосе-Игнасио, братом коменданта Сан-Франциско, и объявил, что губернатор разрешил торговлю. В подарок он пригнал 3 лошади и 20 коров. Кусков немедленно воспользовался разрешением, отправив в Сан-Франциско партию товаров, за которые, по условленным ценам, получил хлеб. Испанские власти, кем бы персонально они ни были представлены и какую бы политику ни проводили, были вынуждены считаться с жизненной потребностью населения в русских товарах.

В отношении же Росса, кроме экономической необходимости действовала и необходимость политическая. Заключив в том же 1812г. с Россией договор о союзе, Испания не могла реагировать жесткими контрмерами на полученное в Мадриде и доведенное до сведения короля сообщение "о создании русского поселения близ порта Ла Бодега". Министр иностранных дел Xуан де Луйанд в письме к вице-королю Новой Испании графу де Кальдерон от 4 февраля 1814г, формулируя политику в отношении русского поселения в Калифорнии, предпочитал даже допускать, что русские основали не постоянное поселение, а, "возможно... высадились на берег вынужденно из-за болезни экипажа судна и со временем покинут свое поселение и даже сами придут в испанское пресидио, где их надлежит разоружить". Вместе с тем Луйанд весьма положительно — вполне в духе аргументов Резанова или ван-Майера — отзывался о возможности русско-испанской торговли в Америке. "В связи с этим, — писал Луйанд, — Его Величеству представляется важным, чтобы Вы пока закрыли глаза на все происходящее. Тем не менее мы заинтересованы в том, чтобы русские не распространили свою деятельность за пределы Верхней Калифорнии. Именно в этом районе нужно развивать взаимную торговлю производящимися на месте товарами и продуктами... Одновременно следует проявить крайнюю деликатность, чтобы добиться ликвидации русского поселения без ущерба для дружественных отношений между двумя странами".