Огромное светящееся табло висело над стадионом как раз на уровне их глаз. Гарри заметил, что рука его брата потянулась за содержимым одного из многочисленных карманов. Он подумал, не следует ли ему вмешаться, когда внезапно погасли все огни.

- Дамы и господа! Добро пожаловать на финальный матч 422-го Мирового чемпионата по квиддичу!

Блейз достаточно времени провел у Аддамсов, чтобы твердо знать, что Уэнсдей не выносит никаких назойливых, визгливых, излишне жизнерадостных звуков. Он вовремя уклонился с траектории просвистевшего мимо ножа, но до того как тот достиг своей цели — Людо Бэгмена, Гарвесте успел сбить нож своей спицей.

- Не буду испытывать ваше терпение, позвольте представить вам... талисманы сборной команды Болгарии!

- Вейлы! — оживленно воскликнул Гомес, подаваясь вперед. — Вы только посмотрите на них!

Мортиша слегка приподняла тонко очерченную бровь, и Гарвесте снова спрятал улыбку. Кто-то сегодня еще получит, и вряд ли ему это понравится.

Заиграла музыка.

Музыка кончилась. Гарвесте обменялся взглядом в Уэнсдей и пожал плечами, не понимая, из-за чего вся суматоха. Пара выпущенных спиц надежно удерживала Драко с Блейзом на их сидениях, а так... ничего экстраординарного. Пагсли тоже не двинулся с места, просто потому, что его сердце навсегда было отдано спорам сибирской язвы и стрихнину.

- Зато хоть выяснили, что у нас в меню на сегодняшний вечер, — хихикнула бабка Фрамп.

- С гарниром из лепреконов, — добавил Гарри, рассматривая порхавшую над полем зеленую малышню с яркими фонариками. Уэнсдей кровожадно усмехнулась.

* * *

Воздух наполнился криками, вскоре потонувшими в испуганном, беспорядочном топоте ног. Люди в панике разбегались кто куда, пытаясь поскорее убраться подальше. Вокруг ощущалось сильное, угрожающее присутствие темной магии, исходившей на этот раз не от Аддамсов.

Вот теперь-то и начиналось самое веселье.

Гарри сдержал смешок, уловив в воздухе запах чистой Тьмы, что впитался в него сладкой, искусительной отравой. С двух сторон от него тут же возникли Пагсли и Уэнсдей, их зубы блеснули в голодном оскале. Мортиша уже исчезла в ночи, и Гомес последовал за ней, на бледном лице его глаза светились дьявольским огнем.

Ночь новой луны, несущая смерть на своих крыльях, меняла их до неузнаваемости, отмечая, словно своим знаком, пролитой кровью и проклятием богов.

- Тебе, Кали...

- Тебе, Локи...

- Тебе, барон Суббота...

- Наше подношение.

Гарри, надежно окутанный покровом темноты, плясал посреди царившего хаоса, лишь металл мелькал, сверкая, в тонких ловких пальцах. Он знал, Семья не станет охотиться за слабой, легко доступной дичью, также как был уверен, что ни одно убийство, совершенное этой безлунной ночью, даже не подумают связать с их именами. Он уже издалека заметил призрачно-белые маски Пожирателей, носившихся, как угорелые, по всему полю, распугивая людей одним своим видом, не говоря уже о проклятиях; одна компания как раз жонглировала в воздухе семьей "удачно" подвернувшихся магглов, подбрасывая и вращая их, словно марионетки. Будто эта глупая клоунада, которую они тут устроили, могла быть в хоть какой-то степени пугающей — и они еще называют себя "Пожирателями Смерти", считают профессиональными убийцами! Да это просто банда хорохорящихся трусливых хулиганов, лишенных всякого воображения и даже намека на талант.

Его смех, высокий и пронзительный, взлетел в небо, как победный клич ястреба, готового поразить свою жертву, и вот он уже в мгновение ока вырос перед ничего не подозревавшим Пожирателем. Брызнула кровь, переливаясь в зеленых вспышках проклятий. Его первое за ночь убийство — как это волшебно. Гарвесте склонился над телом, не обращая внимания на взбешенные крики приятелей убитого. Еще придет их черед. Затем поднял голову, принюхиваясь, глаза выхватили из темноты одну из закутанных в черное фигур. Он чувствовал отчетливый запах Малфоя — Люциуса, а не Драко.

Ах, Люциус.

Это был его шанс, шанс Гарри защитить своих друзей, удержать их, наконец, сделать их безраздельно своими, как и положено настоящему Адддамсу. Гарри ухватил ошеломленного мужчину за плащ, уверенный, даже не заглядывая под маску, что перед ним отец Драко, и прежде чем тот успел опомниться, прошипел ему в ухо:

- Драко - мой, также как Блейз и Гермиона, как эти магглы. Остановитесь.

- Круцио!

Гарвесте с силой оттолкнул Люциуса, тут же откатываясь по траве прямо под ноги пославшего непростительное проклятие Пожирателя. Лезвия веера легко, как сквозь масло, прошли его одежду, кожу, кости. В следующее мгновение, развернувшись на месте, он вступил в схватку с одним из подоспевших авроров, потом следующим, и следующим, и следующим, пока с его волос и рук не начала тяжелыми каплями капать кровь. Гарри легко уходил с траектории их заклятий, сама Магия крови защищала его, всё нарастая в силе по мере его продвижения, в то время как он отдавал свою дань древним божествам. В шелесте ветра он слышал их голоса и следовал им неуклонно, с окровавленным веером в руке, зная, что сейчас использовать спицы было бы верхом глупости. Вокруг полно его одноклассников, та же Четверка Идиотов с превеликим удовольствием воспользуется шансом упечь его в Азкабан.

Он завыл, и черная луна ответила на его зов.

Да.

* * *

Он не мог ничего с собой поделать и буквально подскакивал всю дорогу домой, переполнявшая его энергия шипела, рычала и пыталась вырваться из него, словно дикая хищная кошка. Едва оказавшись на землях семейного особняка, Гарри вприпрыжку помчался к минному полю, Пагсли и Уэнсдей — следом.

Никаких сдерживающих факторов. Все было по-настоящему, не та возня в песочнице, которой он занимался, обучая друзей. Здесь — реальная опасность и угроза смерти при каждом взмахе, каждом ударе, когда каждый шаг и каждое движение — выверены до миллиметра, когда вокруг, расчерчивая утренний воздух, со свистом летали кинжалы, топоры и спицы. Его даже не волновала излишне солнечная и ясная погода.

Излюбленным оружием Пагсли были столовые приборы: что-то настолько обыденное и привычное, что никто в здравом уме не заподозрил бы, что ими можно резать сталь или мрамор. Дражайшая сестренка, с ее взрывным характером, бросала один за другим флаконы с легковоспламеняющейся жидкостью, тут же своими металлическими каблучками выбивая яркие искры — так что вскоре все трое оказались в самом центре пылающего костра. Гарри заколол наверх волосы, одновременно отбиваясь от града отравленных вилок, и мгновенно увернулся от неизвестно откуда прилетевшего дротика. Оглянулся.

- Дядя Сириус?

Темноволосый мужчина кровожадно оскалился в ответ, потом отступил на шаг, уклоняясь от удара сабли Уэнсдей. Гарри сморгнул удивленно, но затем и сам не смог сдержать широкой ухмылки.

Ремус наблюдал на безопасном расстоянии за их четверкой, почти не различимой к этому моменту в клубах черного дыма, лишь по отблеску солнечных лучей на отполированном металле можно было отследить их передвижения.

- Все это весело и здорово, пока кто-нибудь не наступил на мину, — вздохнул он.

- Жизнь скучна, если в ней нет места сюрпризам, — с улыбкой заметила Мортиша, затем простонала, низко и хрипло, почувствовав укус мужа на шее:

- Mon sauvage... прошу нас извинить, Ремус...

- Не стоит беспокойства, — проговорил Ремус, зная, что его уже не слышат. Он проводил взглядом проследовавшую в дом ненасытную парочку, потерявшуюся в бесконечном поцелуе, и снова вздохнул. Возможно, Фрамп пригодится пара свободных рук на кухне.

* * *

В кухне стояла непривычная тишина, лишь шуршали страницы газеты. Гарри сидел рядом с братом и сестрой, тяжело дыша, все трое уставшие и довольные, только Пагсли еще пытался шевелиться. Без проблем отбив нападение, Гарри неразборчиво промычал что-то ртом, набитым дымящимся, только из котла, куском рыбы, и запустил брату спицей между глаз.

- Вот, послушайте: "Резня на финале Чемпионата мира по квиддичу — 24 человека убито"! Отличный результат, неплохо сработано, народ!

- Дай-ка посмотреть, — воскликнул Сириус, заглядывая Гомесу через плечо. Гарри улыбнулся, глядя на них. Крестный прекрасно вписался в Семью, да и Ремус тоже. Как хорошо, когда все дома.

- Ха! вы только взгляните — старина Барти Крауч снова на первой полосе. На его улице сегодня, должно быть, настоящий праздник.

- Кто такой Барти Крауч? — спросил Пагсли, потирая легкую ранку на лбу. Он едва успел вовремя перехватить спицу и отослать ее обратно. Гарри поймал ее еще на подлете, и та тут же исчезла в кружеве корсета.

- Ублюдок, который без суда и следствия засадил меня в Азкабан. Настоящий параноик, готов заживо сожрать любого, кого заподозрит в связях с Пожирателями. Упек в тюрьму собственного сына.

- Как мило, — прокомментировала Мортиша, — наши пока успели побывать только в камере предварительного заключения. Может, стоит организовать для них ознакомительный тур?

- Я - пас, — закатив глаза, ответил Сириус, — мне хватило этой мерзкой дыры на всю жизнь.

- Чепуха.

Блаженная улыбка, не сходившая с лица Гарри, стала еще шире. Подняв голову, он заметил только что влетевшую сову. Посланница Драко уверенно примостилась на его плече, прекрасно зная, что находится в полной безопасности. Своим хищно изогнутым клювом птица ущипнула его за ухо.

Гарри с любопытством отвязал и развернул записку. Быстро просмотрел содержимое — несколько наскоро нацарапанных слов — и улыбка его стала поистине дьявольской.

- Люциус Малфой ждет нас к себе в гости.

* * *

Драко никогда в жизни так не волновался. События этой кошмарной ночи на Чемпионате по квиддичу до сих пор стояли у него перед глазами. Он знал о собравшихся там Пожирателях, некоторые их них даже поприветствовали отца своим особым, тайным способом — могли бы еще на все поле прокричать о своей принадлежности к подпольной группировке. Чего он не подозревал, так это что у них достанет ума (или что там у них вместо этого) выкинуть такой финт ушами прямо под носом у Министерства. И Семьи Аддамс.

Аддамсы. Гарвесте.

Когда отец, спотыкаясь и чертыхаясь, позабыв о всех своих высокородных манерах, влетел в их шатер и, никому ничего не объясняя, начал лихорадочно собираться, Драко по одному его лицу безошибочно опознал тот особый тип ужаса, который вызывает у человека Аддамс. Они с матерью были бесцеремонно водворены домой, и с тех пор отец пил в одиночестве, запершись у себя в кабинете.

Что умудрился натворить Гарвесте, чтобы так напугать Люциуса? Этот вопрос никак не выходил у него из головы, и он между делом отметил, что совсем не злится на Гарвесте, напротив, он взбешен из-за отца, из-за его необдуманных действий. Потом он бросил взгляд на лунный календарь, и все, наконец, встало на свои места. Это была ночь новолуния. И сегодняшняя передовица в "Ежедневном Пророке" лишь подтверждала его догадку.

Двадцать четыре убито. Если учесть, что их было шестеро — семеро, считая Пуберта, а про него не стоило забывать — было удивительно, что речь не шла о гораздо более значительных потерях.

Теперь вот отец пригласил их в гости. Он не знал, какой реакции ждать от Гарвесте, и это страшило его больше всего.

- Дорогой, ты не вышел меня поприветствовать.

Стоявший у окна Драко мгновенно обернулся. Привыкший к таким вот внезапным возникновениям друга, он ничего не сказал, даже когда ледяная рука, лаская, нежно коснулась его щеки. Рядом с ними Гарвесте был другим, а может, это они менялись. Это было странное ощущение. Наверно, так себя чувствовали Пожиратели Смерти в присутствии Темного Лорда.

- Пойдем, думаю, мне следует поздороваться с твоим отцом, м? Сейчас с ним Мать с Отцом, а их не стоит оставлять надолго одних с живым дышащим телом.

* * *

Люциус прекрасно помнил свою первую встречу с Томом Риддлом, человеком, ставшим впоследствии Лордом Волдемортом. Этот юноша, или скорее, молодой мужчина, был всего на несколько лет старше его, но уже тогда мощное присутствие его магии можно было ощущать почти физически. Он не мог бороться с собой, даже если бы захотел, и присоединился к рядам сторонников Лорда Волдеморта сразу после выпуска. Переполнявшее их ощущение Силы, Темной силы, быстро стало их наркотиком, дарило им чувство эйфории и собственной неуязвимости. Взамен их сила стала Его силой, Его идеалы — их идеалами, и Он сминал их, лепил их, менял их до такой степени, что они переставали узнавать сами себя, и все же не могли остановиться, не могли уйти. Он владел ими целиком и полностью, и они ничего не могли с этим поделать.

День за днем его темная метка чернела все сильнее и снова начинала жечь и пульсировать. Все это могло значить только одно. Он постепенно возвращал себе силу и вскоре вновь призовет их.

Кровные узы выше гордыни, и семья выше славы. Это стало его негласным девизом, с тех пор как он женился на Нарциссе, с того момента, как он впервые взял на руки кроху-сына и услышал его первый плач. Поэтому когда он получит призыв, то откликнется на него. Он не видел альтернативы. Ему нужно было обеспечить безопасность своей семьи.

Но теперь Драко вынуждал его менять эти планы. Сын сидел рядом с этим Гарвесте Аддамсом — бывшим Гарри Поттером -, а также с тем жутким кошмаром и полнейшим безумием, что тот называл свой Семьей, и чистая мощь Магии, затопившей помещение, звенела в воздухе и вызывала неконтролируемую дрожь. Это не было похоже на холодно-безличное прикосновение темной магии, к которой он был привычен. Эта ощущалась по-другому, как-то... дико.

- Что вы хотите от моей семьи? — спросил он внезапно, крепко сжимая в своей руке ладонь жены. Она сидела рядом с ним, неестественно прямая, застывшая, словно мраморная статуя.

- Ничего, уверяю вас, мистер Малфой.

- Тогда... почему той ночью, вы сказали мне...

- Драко много значит для меня, — с улыбкой произнес Гарри, никак не прореагировав на выражение шока на лице блондина в ответ на это заявление. — Как и все мои друзья. Гермиона Грейнджер рождена в немагической семье, а как я понимаю, наш общий друг не питает к таким теплых чувств. Я также прекрасно осведомлен, что вы поддерживали его во время первого похода за властью и могуществом. Мне известно, вы в курсе, что я был Гарри Поттером и в некоторой мере несу ответственность за прерывание этого похода. Мне также известно, что он возвращается. Мы, Аддамсы, не даем своих в обиду, и я не хочу смотреть, как Драко будет вынужден выбирать между семьей и друзьями. Поэтому, мистер Малфой, дело здесь не в том, чего хочу от вас я. А в том, чего хотите вы от меня.

Глава 4

* * *

Дядя Ливерворт и дядя Люмено провожали их на вокзал. Бабушкина "Обращающая микстура" сделала их совершенно неузнаваемыми и была бы безупречным средством маскировки, если бы не побочные эффекты: после первой неудачной попытки Ремус не мог даже смотреть на кошек, а Сириус щеголял экзотической пурпурной сыпью.

Они все разместились в одном купе. Драко с Блейзом листали старое бабкино издание "Самых страшных зелий", то и дело охая и ахая над многочисленными пометками, сделанными на полях ее рукой.