Глава 93

— Нет, но, наверное, стоит.

— Не стоит. Даже не пытайся. Чую добром это не закончится, — коротко ответил Долохов и вновь расслабился. — Уже поздно. Помнишь, как она тебя чем-то, ты еще ослеп надолго.

— Я заметил, что вы с ней неплохо поладили. Что вы сделали? — задал Крауч-младший самый важный вопрос, который его мучал.

— Эх, Барти, Барти, — покачал головой Долохов, на этот раз не скрывая насмешки. — Может отец твой с ней и поладил бы. Тебе не хватает кое-чего. Отец твой был кто? Бартемиус. А ты всего лишь Барти.

— Я не понимаю. Мистер Долохов, скажите, что я делаю не так?! — матерый Пожиратель смерти стойко прошедший Азкабан и выдержавший многолетние пребывание под Империо выглядел сейчас, прямо скажем не важно и готов был на все, чтобы выведать этот секрет.

— Ты все делаешь не правильно, — авторитетно заявил Долохов открывая бутылку. — Например, сейчас не пьешь и мене не даешь. А Лорд может скоро вернуться.

— Она младше меня! В конце концов, она моя дочь! И что? Она не прислушивается ни к одному моему слову! Кажется, ей доставляет удовольствие делать все мне назло! — Барти старательно пропустил пассаж собеседника мимо ушей, спеша выговорится, пока не передумал.

— Могло быть и хуже, — произнес с фальшивым сочувствием Антонин, практически насильно впихивая Барти полный стакан.

— Да куда уже хуже! Она дерзит мне на каждое замечание! — Вспылил младший Крауч.

— Это нормально, — авторитетно заявили ему. — Вот если бы она была пай-девочкой, слушала каждое твоей слово и радовала оценками, то да. Это был бы повод насторожиться и даже впасть в панику.

Барти одарил собеседника недоумевающим взглядом, сильно подозревая что над ним издеваются.

— Эх, Барти, Барти... — Долохов сделал глоток и с наслаждением затянулся только что раскуренной сигарой. — Послушное поведение в ее случае, может означать только одно — она собирается тебя убить!

Некстати делающий залпом глоток Крауч поперхнулся и закашлялся.

— Шутите?!

— Да ни чуть! Вспомни, каким хорошим мальчиком ты был, и чем это закончилось для твоего отца.

Крауч-младший нахмурился, собираясь с ответом, но дверь открылась, неожиданно впуская новое лицо.

— Руди, ну наконец-то! Я тут уже с Барти пить собрался, а не тебя ждать! — воскликнул Долохов.

— О чем разговаривали? Кто кого убивать собрался?

— Да, о детях разговаривали. У Барти отцовского авторитета нет и дочь его не хочет слушаться, — Долохов заметно повеселел, то ли от своего заявления, то ли от появления долгожданной компании.

— Удивлюсь, если она вообще кого-то будет слушаться. Она как Белла, смелость, наглость и безрассудство. Скоро пострадает она от них, как с Лордом встретится.

— Так уже давно и толку, — тихо подтвердил Барти, обратившись в слух.

— Зато мой послушный, как никто, — похвастался Родольфус Лестрейндж. — Ему бы еще чуточку смелости, как у нее. Чтоб подошел нос к носу и сказал: этого хочу, этого не хочу, а это сделаю, потому что хочу!

— Никто не сказал, что будет легко, — философски заметил Долохов, выдувая кольцо дыма.

— Это я знаю. Белла взяла его на себя, хочет подтянуть, чтобы он мог метку скорее получить, как Малфоевский отпрыск. Тогда-то она надеюсь будет довольна.

— Эх, дети... — вздохнул Долохов, закатывая глаза к потолку.

— Ты уже с ней о замужестве говорил? — обратился Рудольфус к Барти.

— Да, — с тяжелым вздохом подтвердил Крауч, вспоминая сломанную мебель, собственную порванную мантию и еще несколько дней взглядов, как на врага народа. Но особенно ему запомнился момент выбивания двери собственным телом. — Ни в какую.

— Я со своим тоже. Он твою хочет взять в жены, что скажешь?

— Яблочко от яблоньки, — как бы невзначай подсказал Долохов, вновь затягиваясь табачным дымом.

— Антонин, ты же всю жизнь холостой, откуда тебе знать, — ответил ему Лестрейндж, перехватывая у того бутылку и разливая жидкость по стаканам.

— Она вообще ни за кого не хочет. Ни за старших, ни за богатых, ни за красивых, — снова вздохнул Барти и отхлебнул со стакана.

— А мой пока твоя замуж не выйдет за кого-то не успокоится. Упрямый, засранец, хоть с чем-то повезло, — глотнул и Лестрендж.

— Сочувствую, вам братцы, конечно. Четырнадцать лет ни сном, ни духом, а потом пытаться с детьми сладить.

— Ага, попробовал бы кто-то вообще с такой сладить, — пробормотал Барти в ответ на слова Долохова, но тот его слова прекрасно услышал.

— А вот представь себе будь у меня такая, как у Барти, совладал бы. Вот возьму ее в группу на зимние каникулы, сам увидишь.

— Что прям в боевую? — с прищуром посмотрел на него Лестрейндж с сомнением.

— Та нет же, к молодняку. Если она совершеннолетних новичков не построит еще, я сильно удивлюсь, — усмехнулся Долохов, туша сигару в пепельнице.

— Это спор? — ответил ему такой же ухмылкой Рудольфус.