Чужой среди чужих.

Мое первое появление при человеке было даже забавным: из прохода появляется человек, полностью укрытый в старый брезент, и не обращая внимания на крики и угрозы садится в углу комнаты и начинает играть. Он, конечно несколько раз пробовал стянуть мою импровизированную маскировку, но пару хороших ударов палкой по голове отбили у него желание повторять. Вопреки моим ожиданиям, на следующий день он пришел в то же место, где вновь уселся и уже с готовностью слушал музыку. Неудивительно, ведь я использовал, не простую мелодию, одну из тех немногих, что запомнил при исследованиях, еще в прошлой жизни.

Так следующие дни и проходили: я думал о том, что надо тренироваться, и периодически действительно тренировался, играл на инструментах, налаживал связь с людьми, вернее пока с единственным человеком и занимался разной мелочевкой. Из разговоров, где он спрашивал, а я либо кивал, либо ворочал головой, он выяснил не многое, но уже тогда было ясно, что из него выйдет отличный союзник: гонимого всеми человека очень легло переманить на свою сторону. Вскоре я посчитал, что месяца достаточно, что бы раскрыть все карты. Когда я снял поднадоевший плащ, малец сначала испугался, а затем и вовсе убежал, но пробежал он немного. Когда он вернулся, по мне прошла волна облегчения. Не придется за ним гнаться и не придется искать ему замену.

А когда он сказал, что несмотря на то, что я не человек, я единственный, кто его понимает, я возликовал — он целиком мой.

От него я и узнал об основном устройстве "Стациона", и то, что между командирами пирамид идет чуть ли не война за ресурсы и людей. Скрытая, холодная, но война. Так же он, по моей просьбе и иногда своей инициативе приносил всякие мелочи ко мне домой, чему я не сильно противился. Но и паренек оказался, не так прост, как оказалось: за магнитофон и кассеты выторговал у меня тренировки по игре на гитаре. Мелкий паршивец, но все равно молодец. От него же я узнал о том, что станция такого уровня имеет свои школы, садики и даже колледжи, хотя я сам должен был догадаться. Население в две сотни тысяч душ, это действительно много, тем более в просторном космосе.

Так и прошли мои четыре года здесь, на станции, пока не случился переломный момент в моей жизни. Сегодня, Густав пришел ко мне сильно избитый, да вдобавок с переломом ребер. Шум от трущихся костей для меня был слышен так же четко, как и звук трения наждачной бумаги об металл. На мой вопрос о случившемся он отмахнулся, сказав что-то про старшекурсников. Как я понял, этот неудачливый студент нарвался на не самую приятную компанию, или не то сказал, за что и получил.

И приходил он в таком состоянии уже не первый раз, но таким потрёпанным впервые. Меня это уже изрядно достало, и я пообещал ему, по-настоящему адские тренировки, и кажется, парня проняло. Особенно если учесть, что он видел, как я тренируюсь, то не удивительно, что он испугался. Пока я пендалями уговаривал парня пойти в медпункт, из вентиляции повеяло знакомым запахом.

Это был Эрих Пульс — начальник охраны на нижних секторах, с которым я тоже успел завести контакт. Человек он, как оказалось весьма разумный, поэтому вместо того, что бы организовывать на меня рейд, договорился, что я буду тут жить и обеспечивать чистоту нижнего сектора — в ответ, он будет следить за тем, что бы слухи обо мне не распространялись больше нормы. И до этого дня наши отношения можно было назвать договорными.

Но сегодня из вентиляции явно тянуло запахом возбуждения (нюх у меня тоже был не худе собачьего), что поначалу не показалось мне не обычным. Однако, когда я услышал пронзающих уши детский плач, я изо всех сил рванул к источнику звука и запаха, и дай бог это будет лишь моя разыгравшейся фантазия.