Вертать Алясочку назад не придется

Я засмеялся и с надеждой спросил:

-Так может, пойдем в номер, займемся чем-нибудь другим.

-Нет, будем танцевать,— заявила Лена.

Спиртного мы не заказывали, танцевали медленные танцы, я поглядывал на часы, но моя чуйка не успокаивалась.

И она оказалась права. От компании здоровых бритоголовых бородатых джигитов в спортивных костюмах подошел к нам довольно симпатичный брюнет и попросил разрешения пригласить даму на танец. Я вопросительно глянул на Лену. Та в ужасе замотала головой.

-Извини, — сказал я парню, -жена устала, не может больше танцевать.

-Ты чего пацан?— сказал зло улыбаясь брюнет, -ты Ахмеду отказал. Кто у девки спрашивает, может, она танцевать или нет. Ты не мужчина, а раз не мужчина мы сегодня твою бабу будем ипать, а ты смотреть.

Я быстро глянул на столик, из-за которого пришел Ахмед. Там все напряженно глядели в нашу сторону.

-Вот хер вам, драки не будет, — подумал я и боязливо улыбнувшись, сказал:

-Простите уважаемый Ахмед, конечно, моя девушка с вами пойдет танцевать. Разрешите ей только в туалет сходить.

Парень презрительно улыбнулся.

-Пусть идет, и сбежать не думает.

До него не дошло, что мы постояльцы из этой гостиницы. Сейчас у меня была задача увести отсюда Ленку, и тут на секунду вспыхнуло раздражение, почему я с ней влипаю всю дорогу в проблемы?

Я взял ее за руку и пошел в сторону туалетов, зайдя за угол, отдал ей ключ от номера и сказал:

-Cиди тихо и никому не открывай, пока я не приду.

-Саша, -возбужденно сказала она,— пойдем, закроемся в номере, а если, что позвоним в милицию.

-Вот ты иди и закрывайся, а я пойду разруливать ситуацию.

Я вышел обратно в зал взял стул и подошел к кампании весело смотревших на меня парней. Подсев к ним я представился:

Столяров Александр народ меня знает, как Студента. Пацаны, я тут год не был, что за это наезды?

Ахмед, с которым я сел рядом, закричал:

-Ты фраер дешевый понты не строй! Куда девку дел?

Несильный удар в спину и брюнет медленно опустился лицом на стол и начал сползать со стула.

-Ты что с ним сделал, падла, -прохрипел бородатый джигит.

-Ничего страшного, беспечно ответил я, -месяц в нейрохирургии, и будет, как огурец, вот только насчет женщин не знаю будет ли, что получаться. А вы что хотите, этот сын шакала оскорбил мою жену. По-моему у вас за это смерть полагается.

За столом замолчали. Потом один из угрюмо сидящих бородачей спросил:

-Студент, а это не ты в прошлом году на Ясном россыпь нашел.

-Ну, я и что с того?

-Ладно,— решительно сказал старший бритоголовый ингуш со сломанными борцовскими ушами, — парень в своем праве был, Ахмед сам нарвался. Ты больше ничего не хочешь сказать?— Обратился он ко мне.

-Да, нет, если у вас ко мне поводу вашего родственника вопросов нет, тогда на этом все — сказал я.

-Но смотри если парень инвалидом останется, мы тебя найдем, — сказал другой ингуш.

-Не дергайтесь, все с ним будет в порядке, спина с месяц поболит и больше ничего, усмехнулся я, — зато в следующий раз не будет к незнакомым людям приставать.

Радуясь, что разговор закончился спокойно, я отправился в номер.

Конечно, где-нибудь в другом месте, без свидетелей, он мог закончиться гораздо хуже для этой компании. И скорее всего живыми из них там бы никто не остался.

На мой негромкий стук и голос дверь сразу открылась, и меня встретило заплаканное лицо Лены.

Она сразу принялась каяться, что из-за нее у нас неприятности. Но я закрыл ей рот поцелуем и, легко подхватив на руки, понес на кровать.

Утром после завтрак я отправился в геологическое управление. Все входы и выходы я там знал, поэтому слегка удивился, когда кадровичка сообщила, что меня хочет видеть заместитель директора. Обычно такие "шишки" нечасто общались с рядовыми геологами-поисковиками.

Я поднялся выше на этаж и, постучавшись, зашел в кабинет. В нем сидели трое представительных мужчин, и громко обсуждали какую-то проблему, при этом обильно матерясь и дымя папиросами, Огромная пепельница уже была забита окурками.

При моем появлении наступило молчание, троица придирчиво разглядывала меня, пуская кольца дыма к потолку.

-Да зеленый он совсем! — с сожалением сказал один из них. — не справится ни хрена. Там такие архаровцы работают, завалит работу, зуб даю!

-Не скажи Сидор Иваныч,— басом прогудел другой мужик, — еще в прошлом году Ефремов рассказывал, что парень на его глазах трех урок, как котят раскидал. А мне тут доложили утром, что он с Асланом и его шайкой вчера в ресторане пересечься успел и как видите — жив и здоров.

После этих слов меня начали разглядывать более внимательно. Сидор Иванович, оказавшийся заместителем директора, со вздохом сообщил, что про меня никто бы и не вспомнил. Перебирал бы я бумажки в архиве до осени, если бы в одной из буровых отрядов, не случилось несчастье, начальника задрал медведь, после чего вторая геолог-женщина, получила нервное расстройство и ее отправили в больницу.

А отряд находится в очень перспективном районе, на его заброс потрачено много сил и средств. И ни единого свободного специалиста на данный момент кроме меня в наличие не имеется.

-Так, что Александр Юрьевич, — обратился ко мне замдиректора,— Родина и Коммунистическая партия, отправляют тебя на передовой фронт работы. Ты у нас товарищ проверенный, надежный, так, что сегодня приказом по управлению будешь оформлен начальником бурового отряда с соответствующим окладом. И завтра на вертолет и в тайгу.

-Но, товарищи, так, же нельзя,— попытался я возмутиться, — мы с женой вчера только прилетели. Я ее, что в гостинице жить оставлю, или, может, в Ленинград назад придется отправлять?

Так, что давайте решим вначале вопрос с жильем и работой для жены, потом уже будем о моем назначении говорить. Что-то мне не верится, будто у вас такой дефицит кадров образовался. Объясните в чем там дело. Похоже туда просто желающих не найти?

Начальство переглянулось.

— А ты парень не прост, — с довольным видом сказал Сидор Иванович,— ладно, давай так сделаем, сегодня же заедете в общежитие, я коменданту сам позвоню, он вам и мебель на первое время подберет. Жена твоя кто по специальности? Библиотекарь, прекрасно! Будет работать у нас в техническом архиве. Ну чего на меня смотришь? Что-то еще волнует? По твоему назначению? Понимаешь, так получилось, что контингент там специфический подобрался, не всякого пошлешь туда командовать. Павел Петрович с ними справлялся, так видишь, несчастье, какое, под медведя попал.

-А был ли медведь?— спросил я осторожно, — может мишка уже труп объел?

Тут вся троица начала наперебой уверять, что милиция чуть не носом землю рыла, судебная экспертиза пару дней назад была. В заключении написано: ранения не совместимые с жизнью, нанесены диким зверем.

Диким, так диким, мне уже все было ясно, разговор на этом закончился, и я вновь отправился в отдел кадров за документами, а потом в бухгалтерию за подъемными.

Сумма приятно удивила, таких денег мне в руках держать, еще не доводилось. Так, что в гостиницу я отправился на такси. Лена уже была готова и сидела буквально на чемоданах, дожидаясь меня.

Сидор Иванович сдержал свое слово, потому, что комендант общежития встречала нас у дверей с приветливой улыбкой. Комнату нам выделил и просторную, светлую, только что после ремонта, после клетушки, в которой ютилась моя жена в Питере, она казалась дворцом. Правда после моего сообщения, что завтра мы расстаемся месяца на два, Ленка разревелась. Но тут в комнату стали заносить мебель и жена забыв про слезы, начала командовать парадом. Я, тем временем беседовал с комендантом, Зоей Петровной, выяснял всякие местные бытовые подробности и особенности.

До глубокой ночи мы благоустраивали наше жилье, и только ближе к двум часам улеглись спать. Следующий день прошел опять в суете. Лена знакомилась со своей новой работой, я тоже пытался выяснить подробнее, как меня встретит буровой отряд. Ночь у нас была бессонная, мы никак не могли оторваться друг от друга, а Лена то и дело орошала мое плечо горючими слезами.

Но всему приходит конец и этой ночи тоже. Не выспавшиеся, мы стали собираться. Лена на работу, а я в аэропорт. Последние объятия, поцелуи и мы расстались.

Через час я сидел в вертолете среди кучи ящиков и прочего барахла, уставившись в иллюминатор на море тайги, перемежающееся голыми сопками и болотами.

Прошло почти четыре часа, когда под нами заблестела очередная река, на ее берегу виднелись несколько домов и посадочная площадка для вертолета. Мы сделали небольшой круг, подстраиваясь под ветер и наконец, приземлились.

Не успел я выбраться из двери, как набежала шумная компания и начала разгружать вертолет.

Ко мне подошел пожилой усатый якут протянул руку и представился:

-Николай Федорович, но можешь называть дядя Коля, мне так привычнее.

Я в ответ тоже представился, а дядя Коля изучающе разглядывал меня.

-как у тебя с лошадьми, верхом можешь ехать? — спросил он после недолгого молчания. Я улыбнулся и сказал:

— Три лета провел в поле.

Якут заулыбался так, что узкие морщины побежали вокруг глаз.

-Это хорошо, однако, — сказал он и добавил уже без малейшего акцента:

-Бери свои вещи и пошли со мной.

Пока мы шли по грязи до конторы, он все косился на чехол с ружьем у меня на плече. Очень, наверно, хотелось ему глянуть, что там за стволы.

И действительно, как только мы, счистив лопатой, грязь с сапог, зашли в его кабинет, он попросил глянуть ружьишко.

Дядя Коля долго цокал языком, разглядывая ореховый приклад со щечкой, вертикальные стволы, которые в этих местах мало кто еще видел и, наконец, со вздохом отдал их мне.

-Хорошее ружье,— сказал он, — береги.

Он затопил печку и поставил на нее закопченный до черноты чайник.

-Сейчас чайку попьем и в путь, дорога неблизкая километров сорок, придется ночевать в лесу,— пояснил он и высыпал в закипевшую воду пачку грузинского чая.

Я полюбопытствовал, кем дядя Коля работает.

-сторож я — сказал он с усмешкой, — раньше бухгалтером экспедиции работал, пока с Пашкой, покойничком не поладил.

Я промолчал, надеясь, что якут сам расскажет причину ссоры, но тот не стал больше говорить на эту тему и начал наливать кирпично-черную жидкость по большим железным кружкам. Я засмеялся.

Дядя Коля ты меня к чифирю начал приучать.

Тот махнул рукой.

-Да разве это чифирь, так, баловство одно.

Мы выдули по две кружки обжигающего напитка и отправились в сарай, гордо именовавшейся конюшней. Дядя Коля выбрал четырех лошадей и заседлал их, видимо, еще не доверяя мне. На двух меринов мы навьючили мои вещи и отправились в путь по весеннему лесу. Как ни удивительно, но лес здесь был вполне еще весенним. У меня на коленях лежал дробовик, заряженный на всякий случай и пулей. Ехали мы не торопясь весь световой день и только когда стало вечереть мы остановились около старенького балка, стоящего здесь именно для этой цели. Из его трубы вился дымок, видимо кто-то тоже нуждался в ночлеге. Спрыгнув с лошади, я непроизвольно охнул и схватился за спину. Все же с непривычки тридцатикилометровая поездка верхом, дала себя знать. На шум и конское фырканье из двери балка высунулась красная бородатая физиономия мужика.

-Это Федорович приехал и сосунка какого-то привез,— крикнул он во внутрь, потом приветственно махнул нам рукой и продолжил разговор:

-Федорович, привет, ты кого это нам везешь? Давайте расседлывайте коняг своих да к столу присоединяйтесь.

После этих слов его голова убралась из дверного проема, не дожидаясь ответа от дяди Коли.

Пока мы снимали вьюки, и седла я тихо спросил:

-Это кто такие есть?

Дядя Коля усмехнулся и сказал:

-Подчиненные твои, вот кто.

-А чего тогда они тут делают, за десять километров от буровой,— поинтересовался я.

Дядя Коля тяжко вздохнул:

-Бардак у них там сейчас полный, эти орлы работу кинули и на охоту за утками отправились, здесь болото подходящее, вот они сюда и повадились щастать.

Уложив поклажу под навес и спутав ноги лошадям мы зашли в балок. Внутри темного, небольшого помещения нас встретили приветственными возгласами двое мужчин лет около сорока. Они были уже хорошо под хмельком. На столе стояла кастрюля со сваренными утками, лежало несколько луковиц, и с десяток галет. Поллитровая бутылка спирта была почти пуста.

На меня устремились любопытные взгляды, и дядя Коля нехотя сказал: — Вот начальника вам нового везу, Александром Юрьевичем зовут, ну, а о себе он сам расскажет, если захочет.

Мужики переглянулись.

-Чего-то я в непонятках, — сказал один из них,— зачем нам сопляка сюда на воспитание отправили?

-Нет,— сказал я жестко, — все наоборот, меня направили для того, чтобы вас перевоспитывать.

Мужики засмеялись.

-Ну, сынок даешь, мы без очков видим, что ты сопля зеленая, тебе мамка вчера еще жопу подтирала. А вот ружьецо у тебя классное, — сказал бородач с наглыми веселыми глазами, — ты ведь подаришь его дяде Васе?— добавил он и потянул руку за ружьем, висевшим на стене.

И тут же уткнулся носом в грязные доски стола. Я, слегка удерживая его за вывернутую кисть, сказал:

-Тебе дядя Вася разве в детстве не объясняли родители, что без спросу чужое брать нельзя? Особенно оружие, — и усилил нажим. Мужик застонал и сдавленным голосом промычал:

-хорош издеваться я все понял.

— Это хорошо, что ты такой понятливый, — сообщил я и отпустил руку.

-Ну. ты и бугай, ты же мне чуть руку не сломал,-возмущенно проворчал дядя Вася но наглости в его глазах убавилось.

Они оба смотрели на меня, открыв рот, и только дядя Коля прятал усмешку в густых усах, видимо уже немного был в курсе моих талантов.

После этого события бурильщики, молча, выслушали мои высказывания по поводу охоты в рабочий день, виновато опустив головы. Однако, постепенно разговор у нас перешел в рабочее русло, посыпались жалобы на отсутствие солярки, что кузнец криворукий ни одно долото по нормальному оттянуть не может. Но больше всего достали станки БУ-22, которые в отличие от американских ломаются всю дорогу. И поэтому на кой хер им выбиваться из сил, если плана все равно не сделать. А в шлихе до сих пор ни единой золотинки не было.

— Зачем "бутор" таскаем непонятно. Может вообще сменить маршрут, — под конец сообщил мне один из них.

Я слушал их жалобы, и начинал понимать, в какую задницу меня запихало начальство.

Выговорившись, мужики по-быстрому разлили остатки спирта по эмалированным кружкам, мы выпили без тостов, заели выпитое утиным мясом и луковицами. Я взял в руки галету, но ей наверно можно было заколачивать гвозди. Мужики заметили, как я положил ее обратно на стол и завопили:

-Во, во, такие галеты едим, хлеба черного месяц не видели! Да и лук сейчас последний подъедаем.

Я кинул вопросительный взгляд на якута. Тот ответил таким же взглядом и сказал:

-А чего ты на меня смотришь, я здесь сторож и больше никто. Завтра до буровой доберемся, там сориентируешься.