Альвийский лес. Часть 1: Путь в лес

Дальше начинались отличия. Альва, от головы до щиколоток и запястий, была покрыта короткой шелковистой серебристо-серой шерсткой с коричневатыми пятнами, более темной на спине и голове и совсем светлой на конечностях и ближе к брюху. Морда, шея, грудь, брюхо, кисти рук и стопы (а точнее, кисти ног — с длинными пальцами и противостоящим, как на руках, большим) были безволосы, теплого серого цвета. Альва сидела так, что было хорошо видно темно-коричневую петлю.

Морда её была совершенно неподвижна. Зверюга изредка приподнимала веки и осматривалась; Дорант поймал её взгляд — и ему стало не по себе. Взгляд её был... не просто нечеловеческим: он был бесчеловечным.

— Скажи, ведь красивое животное? — Спросил Харран.

Дорант медленно кивнул. Животное и впрямь было красиво — как бывает красив шторм на море, когда смотришь на него с крутого берега, куда не долетают волны.

Как он ни старался не слушать то, что говорят в толпе, стоявшие рядом два мужика, явные наемники, комментировали альву демонстративно громко, подробно обсуждая её стати и прелести, как будто бы это была похабная девка, а не зверь. Скоро они заспорили, сколько и каким образом каждый из них ей бы вдул. Дорант знавал таких, когда служил в компаниде дуки Фарелла. Для них что овца, что коза, что женщина... В компаниде их презирали.

Дорант не замедлил воспользоваться случаем. Он негромко сказал Харрану:

— Слышишь этих? Представляешь, что будут думать и говорить про того, кто купит эту альву?

Харран вздрогнул и задумался.

Один из зевак, по виду купеческого сословия, из небогатых, но с гонором, вдруг запустил в альву огромным — размером с кулак молотобойца — яблоком, от которого успел отгрызть только малый кусок.

Альва мягко изогнулась, и только благодаря немалому боевому опыту Дорант увидел, как она взяла из воздуха летящее в нее яблоко — будто оно лежало на полке — и, продолжая то же движение, стремительно метнула его обратно. Лапу её во время броска Дорант, впрочем, уже не увидел, так быстро она двигалась. Таким же плавным скольжением альва вернулась в прежнюю позу.

Раздался смачный шлепок, яблоко разлетелось, столкнувшись с переносицей бросившего его зеваки, а сам он, закатив глаза, осел на землю с характерным глухим стуком, с каким человек падает, когда потерял сознание или убит.

Только тут охранник отреагировал, нечленораздельно заорав на толпу. Но этот крик раздался уже в тишине: все вдруг замолчали, пораженные; толпа отшатнулась от клетки.

Альва обвела людей взглядом желтых глаз — будь она человеком, Дорант подумал бы: презрительным. Затем вытянула задние лапы и принялась вылизывать брюхо длинным темно-синим языком. Она казалась совершенно расслабленной, но стоящие торчком острые уши выдавали её напряжение.

И тут Дорант вдруг понял, что уже довольно давно чувствует на груди, под рубашкой, некую щекотку, хорошо ему понятную. Это поисковый артефакт сообщал ему, что где-то близко находится либо тот, кого Дорант искал, либо, скорее (судя по слабому сигналу), тот, с кем он совсем недавно соприкасался.



[1] Каваллиер — отличие, почётное звание для дворянина, присваивается за заслуги. Даёт право на небольшой пенсион пожизненно, а также на освобождение земельной собственности и недвижимости от налогов. Вообще в Империи довольно сложная система землевладения и связанных с ней дворянских званий, о чём будет подробно сказано в своё время.

[2] Пиштоль — короткоствольное огнестрельное оружие. Ну как короткоствольное — ствол длиной в руку, несильно отогнутая вниз рукоять, завершённая довольно увесистой медной блямбой: после выстрела можно использовать пиштоль как булаву. Замок колесцовый. Вообще у местного огнестрела колесцовый замок обычен: в этом мире благодаря особенностям руды широко распространены хорошие пружинные стали. Да и стволы получаются лучше и легче, чем в земной истории.

[3] Хайва — настой на местных травах, имеет тонизирующее действие.

Глава 2. УАИЛЛАР

1

Уаиллар вернулся в свой ааи, принял позу просветления, отрешаясь от внешнего мира, и глубоко задумался. Даже если бы Великий Вождь Ллуэиллэ не отправил бы его искать жену — он пошел бы сам. И пошел бы, даже если бы ему запретили.

Быть захваченным — позор для воина. Даже если захватчики — не круглоухие, а аиллуо из другого клана. Захваченный считается умершим, да обычно так и происходит: день-два, неделя, месяц, редко больше — и ты у столба пыток. Никто не пойдет вызволять захваченного. Это его личный позор и личное дело. Для клана он уже погиб. Правда, большинство воинов не сдаются и всегда пытаются бежать. Те немногие, кому удавалось вырваться и вернуться в клан, получают новое имя, как заново рожденные, и пользуются особым уважением.

Женщин же всегда и все берегут. Любому клану нужны прежде всего аиллуо: мужчины, воины. Главная

Женщина умеет заговаривать аиллуа, носящих ребенка, и воинов рождается в два-три раза больше, чем аиллуа. Поэтому женщин всегда не хватает.

Женщин было принято уводить в другие кланы, уводить в жёны. Это было обычно, и это было всегда. Иметь аиллуа из другого клана, уведенную из-под носа у растерянных аиллуэ, а то и принести уши воинов, которые были поблизости — доблесть. За это аиллуо получал почетное имя. Пленная женщина, живущая в ааи воина, до того, как они принесут брачные клятвы, называлась лаллуа. Если она ждала ребенка — то жила в этом статусе обычно до родов, после которых ребенка убивали. Если нет — то до ближайшего праздника, на котором Великий Вождь и Главная Женщина приводят пары приносить клятвы перед Великим Древом. Лаллуа может не согласиться на брак, тогда на этом же празднике она должна выбрать другого воина, у которого она живёт как лаллуа до следующего праздника.

Великие вожди не просто поощряют молодых аиллуо искать себе жён в других кланах ради чести, они редко дают разрешение брать аиллуа из своего клана. Случись, что воин и женщина понравились друг другу, Великий Вождь и Главная Женщина будут долго рассуждать, размышлять и рассчитывать их родство на много поколений вглубь. Так вот было у Уаиллара с Аолли: они родились и выросли в одном клане, и какого же труда стоило Уаиллару добиться, чтобы получить разрешение на брак с нею!

А еще у аиллуэ принято отпускать не имеющих мужа женщин своего клана по разным делам в лес, и даже довольно далеко от аиллоу. Без сопровождения воинов. Так им дают шанс найти себе пару из числа предприимчивых аиллуо других кланов (и не подставить своих мужчин сражаться без нужды). То есть — похищение женщины другим кланом не проступок, это нормально. Плохо только, если захваченная женщина замужем — это позор мужу, который он должен смыть кровью обидчика — если успеет до того, как тот дотащит женщину до своего клана.

А вот похищение круглоухими...

В истории с похищением Аолли была неприятная деталь. При желании аиллуэ могли подумать, что Уаиллар специально отправил жену без надлежащего сопровождения, стремясь от неё избавиться. Как раз это и было источником невозможного, непереносимого стыда для Уаиллара.

Женщина у воина одна на всю жизнь. Его жизнь. Аиллуо живет, чтобы сражаться: ходить в походы чести, убивать хищников, когда их становится слишком много. ещё аиллуо должен принести женщине детей. У аиллуэ дети рождаются нечасто, женщина может произвести на свет за всю жизнь не больше пяти потомков. Ребенка она вынашивает больше года, потом два, редко три, года кормит. В это время зачатие невозможно.

Воин может погибнуть в любую минуту. Поэтому детей все воспитывают и учат сообща. Поэтому же, если аиллуо погибает, его женщина может перейти к другому: по своей воле, внутри клана, или если её уведет чужой аиллуо при набеге.

Но позорных случаев, когда женщину захватывали круглоухие, было не так много, и все их знали наперечет. Круглоухих большинство женщин вообще видели только в клетках и у столба пыток. Обычно женщины не бывают в местах, где они появляются. Если женщины по какой-то надобности идут к краю леса, где есть возможность встретиться с круглоухими, то их охраняют воины. К сожалению, многие важные растения живут только в редколесье, как раз на краю леса.

Захваченных воинов-аиллуо круглоухие всегда убивают сразу, даже не давая возможности показать свое мужество у столба пыток: эти полуразумные животные слишком боятся воинов лесного народа. Если же к ним попадает женщина, они обычно пытаются держать её в плену для каких-то своих низменных потребностей. Издеваются, бросая им куски плоти, вырезанные из убитых животных, иногда дополнительно оскверненные огнем. Или предлагают плоды растений, выращенных ими — запретные для аиллуэ. От круглоухих из ближайших мелких аиллоу женщинам иногда удаётся сбежать.

Когда много поколений назад первые круглоухие пришли из-за горных хребтов в окрестности Великого Леса, аиллуэ не сразу поняли, что это за существа. Они были похожи на забавных лесных животных, которые водятся в южной части Великого Леса, лазают по деревьям и едят что попало, только были заметно крупнее — даже больше взрослого аиллуо, и поверх живой кожи зачем-то надевали мертвую, снятую с убитых животных или сплетенную из волокон убитых растений. Круглоухие не умели заговаривать живое; вместо благородных копий-аллэ, которые каждый воин выращивает и заговаривает для себя сам, пользовались уродливыми мертвыми палками, на которые привязывали заостренные кости мертвых животных или не менее мертвые камни. Они любят все мертвое: едят мясо убитых зверей, птиц и рыб, живут в своих невообразимо уродливых хижинах, построенных из мертвого, не растущего дерева и обмазанных мертвой землей. Они оскверняют Жизнь огнем, враждебным всему живому, опаляющим, повреждающим и убивающим. Они раскапывают землю, нарушая её естественную целостность, и извлекают из-под нее камни.

Все живое они портят. С собой они привезли неизвестных аиллуэ животных и растения. Их животные не могут жить свободно, как установлено Жизнью: они жмутся к круглоухим, позволяют загонять себя на ночь в тесные закрытые помещения из мертвых материалов, отдают своих детей на убийство и съедение. Растения, как узнали аиллуэ, приносят плодов больше, более сочных и крупных, чем те, которые аиллуэ знали до этого. Но эти растения могут жить только в раскопанной земле, а главное — они не умеют слушать ни мужские, ни женские заговоры. Их плоды поэтому быстро портятся и гниют, и их невозможно хранить.

Вожди произнесли об этих растениях Слово запрета — уарро. Аиллуэ не могут ни разговаривать с ними, ни употреблять их в пищу.

Поэтому аиллуэ, попавшие в плен к круглоухим, в принципе не могут выжить: у круглоухих нет для них правильной еды.

Так что надо было спешить.

Но решить — не значит сделать. Уаиллар был слишком опытным воином, чтобы бросаться вперед наудачу, не продумав каждый шаг и не подготовившись. Вот только времени на подготовку у него не было: Великий Вождь ясно дал понять, что выступать следует немедленно.

Уаиллар должен был рассчитывать только на себя. На свое воинское искусство, свою ловкость и свое аллэ[1], уже четвертое по счету, найденное, выращенное и заговоренное, когда Уаиллар получил свое нынешнее почетное имя — то, которое отобрал у него сегодня Великий Вождь Ллуэиллэ.

Каждому имени воина должно соответствовать его копье.

Уаиллар был опытным и умелым воином. На трех его прежних аллэ, посаженных у входа в ааи, было нанизано множество ушей, вымоченных в соке лаау, заговоренном женщинами. Среди этих ушей многие были круглыми, хотя, конечно, больше чести убить альва из другого клана, чем круглоухого, но альвов не так много, как круглоухих. И почти половина круглых ушей была снята с многокожих: новой разновидности этих животных, появившейся у Великого Леса больше поколения назад. Разновидности опасной и воинственной, чьи самцы часто не уступали аиллуо мужеством, что многие из них доказали у пыточного столба. Лучшие из них умели умирать с достоинством, как самые уважаемые народом аиллуэ хищники: горный лев и пещерный хозяин. И они умели сражаться, а их наружная мертвая кожа была укреплена переделанным камнем, который осквернил огонь (аиллуэ так называли металл).

Но Уаиллар узнал их повадки, слабости и уязвимости, он научился обманывать многокожих и успешно нападать, он приносил их уши и приводил их самих для пыточного столба. (Последних он захватил всего несколько дней назад, и они ещё сидели в клетке у Большого ааи.) Его часто принимали как военного вождя, когда аиллуо клана собирались в поход за честью.

И сейчас Уаиллар мучительно думал о том, как наилучшим образом использовать то, что он знает и умеет.

Одно было плохо: Аолли захватили одетые в скорлупы из металла многокожие на лошадях. Они не могли увезти её в ближние аиллоу круглоухих, такие многокожие там не живут. Значит, Аолли в аиллоу многокожих, которое находится за озером. Уаиллар никогда не бывал там, а на той стороне озера был всего трижды, в походах за честью (и с честью оттуда вернулся, увешанный круглыми ушами). Он не знал этого аиллоу, не знал, как лучше всего туда пробраться, не знал, с кем и чем может там встретиться.

Но был один воин, который мог ему помочь.

Если бы согласился.

2

Арруэллэ был великий воин. Возможно, величайший в истории Народа аиллуэ. Вход в его ааи украшали десять аллэ, плотно унизанных ушами, и острыми, и круглыми. Когда-то он был Великим Вождем клана. Но сейчас он стал очень стар — мало кто из аиллуо доживали до такого возраста, особенно воины; он давно перестал ходить в походы чести и большую часть времени проводил, не выходя из ааи. Нынешнее почетное имя он заслужил, когда Уаиллар ещё не вырастил свое второе копье. Тем не менее, он сохранил влияние, к его словам прислушивались и Великий Вождь Ллуэиллэ, и Главная Женщина Ауэрра, и военные вожди.

Потому что он сохранил память, ум и мудрость.

Уаиллар отправился к нему.

Проходя мимо Большого ааи, он подошел к оллаау[2] — загону-клетке из заговоренного мужчинами бамбука, где сидели захваченные им круглоухие. Их было шестеро, все, кто остались живыми после нападения трех аиллуо на караван из шести многокожих на лошадях, шести пеших многокожих и двух десятков круглоухих, которые не были воинами, а, наподобие испорченных животных, тащили какую-то поклажу.

В клетке были четыре таких круглоухих, захваченных с грузом на спине, и два многокожих, оба воины: один постарше и, видно, опытный, второй совсем молодой. Все они сбились в угол, на который падала тень, пытаясь защититься от полуденного жара. Смешные, неразумные животные: ведь так просто поговорить с ближайшим деревом, чтобы оно подвинуло ветви и закрыло тенью всю клетку.

Уаиллар с отвращением почувствовал вонь их тел. От них несло потом, кровью, грязью, испражнениями и страхом. Круглоухие вообще нечистоплотны, а эти...

С них сорвали все мертвые кожи, и покрытые железом, и нет. Аолли заинтересовалась тем, что сняли с младшего воина: она никогда не видела такого тонкого плетения, где к волокнам мертвого растения были добавлены многочисленные нити из блестящего мягкого металла, а в некоторых местах прикреплены довольно большие прозрачные цветные камни — как всегда у круглоухих, изуродованные и умерщвленные обработкой, изменившей их естественную форму. Она долго разглядывала эту мертвую кожу, мяла её, удивляясь тому, что вплетенный металл не сделал её жесткой, и не понимая, зачем нужно было его вплетать.