* * *
— И кто же ты такой, мальчик, что о тебе так беспокоится сам Рэй? — взгляд сидящей перед Дэнни женщины пронизывал, казалось, насквозь и заставлял вытянуться по стойке "смирно", как на школьных уроках по боевой подготовке. К тому же выдержанная в строгих тонах, без лишних деталей, предельно аскетичная и функциональная обстановка кабинета к этому располагала. Стоя перед сидящей женщиной, молодой и ослепительно красивой, Дэнни всё же не ощущал себя смотрящим на неё сверху вниз — скорее, это право одним своим взглядом завоевала небрежно сидящая в кресле перед ним незнакомка. Да и молодой она явно не была — скорее, просто необычайно молодо выглядела. Из общей картины молодой прелестницы выбивался лишь тяжёлый взгляд матёрого хищника, кажущийся инородным на юном, почти детском лице и отчётливо передававший реальную бездну прожитых ею лет. Причём юноша, ещё в детстве научившийся с одного взгляда определять истинный возраст человека, сейчас терялся в догадках — с одной стороны, магия в этом мире действительно, как и предупреждал отец, отзывалась с неохотой, будто пытаешься зачерпнуть из реки простой воды, а ладони попадают в густой вязкий кисель... А с другой — его чувства впервые пасовали перед истинным возрастом находящейся перед ним женщины. Таких величин Дэнни просто не мог себе представить — в накатившие на юношу мгновения просветления, когда чувства его обострились до предела, Дэнни вдруг отчётливо осознал, что незнакомка была невообразимо старой уже тогда, когда ещё не существовало и самого мира Наты, под небом которого юноша родился. Как подобное могло быть — Дэнни не понимал, но чувства обмануть не могли. С вершины прожитых ею тысячелетий незнакомка имела полное право называть Дэнни мальчиком — для неё, наверное, мальчиком был бы даже сам Создатель. Своим чувствам юноша привык доверять, поэтому, необычайным усилием воли поборов робость, ни на мгновение при этом не забывая, кто сейчас перед ним сидит, вежливо ответил:
— Дэнни Рой, лэри.
— Обращаться ко мне можешь "госпожа матриарх" — у нас так заведено при обращении к главам кланов, — с холодной вежливой улыбкой поправила женщина.
— А глава клана — это высокая должность, госпожа матриарх?
— Достаточно высокая. Выше матриарха только император. Тут есть, правда, свои нюансы, но, думаю, вскоре ты и сам в них разберёшься. Ты уже в курсе, зачем тебя закинули к нам в империю? И почему именно тебя?
— Вам известно, что я не отсюда родом, госпожа матриарх?
— Мне многое известно, мальчик. Пусть твой имперский достаточно чист и акцент почти незаметен, но Рэй привозит сюда, в империю, из созданного им мира только своих потомков. Ты Рой, значит, являешься дальним потомком Рэя.
— Вы хорошо знаете созда... господина Рэя?
— Ты хотел сказать "создателя", мальчик? Не стесняйся, я знаю, что в своём мире вы называете его Создателем, или Одином. У вашего бога много имён, но в этом мире, в этой империи он в настоящее время носит имя Рэй. В вашем мире он является богом, но здесь носит более скромную маску — патриарха клана Рэй, в который входят исключительно его потомки. В империи, за исключением нескольких посвящённых, его до сих пор считают обычным человеком — прошу об этом не забывать. Я давно и достаточно хорошо знаю господина Рэя — в своё время, когда он был ещё человеком, я немало помогла ему на жизненном пути, чтобы по праву считаться его другом. Однако оставим в стороне обсуждение твоего бога, и вернёмся к моему вопросу — кто же ты такой и почему сейчас передо мной стоишь именно ты?
— Меня зовут Дэнни Рой, госпожа матриарх ...
— Я это уже слышала.
— Я являюсь студентом Тарийской магической академии. Вернее, только вчера туда поступил...
— И сразу угодил сюда? Интересно... Рэй обычно не срывает студентов прямо с ученической скамьи — или отправляет сюда сразу после школы, или, если уж дети поступили в академию — даёт им доучиться. Ты — исключение. Вот я и хочу разобраться, почему Рэй не только не дал тебе доучиться в академии, коль ты туда поступил, но и принимает столь активное личное участие в твоей дальнейшей судьбе. Кстати, каковы твои оценки при поступлении?
— Хорошие, госпожа матриарх.
— Насколько хорошие? Какое место среди абитуриентов ты занимал?
— Мне не сообщали, госпожа матриарх ...
— А твои догадки?
— Думаю, одни из лучших...
— Или самые лучшие?
— Возможно и так, госпожа матриарх ...
— То есть о том, что ты самый лучший, официально ты не знаешь — тебе об этом не сообщали, но неофициально, на основании полученных тобою оценок — догадываешься? Так?
— Да, госпожа матриарх.
— А какие оценки у тебя были в школе?
— Такие же, как и на вступительных экзаменах, госпожа матриарх.
— Уже понятнее. Скажи, а чем бы ты хотел заниматься после окончания академии? Ведь у тебя наверняка были какие-то планы, мечты?
— Я хотел остаться в академии на кафедре теоретической магии и заниматься научной работой, созданием новых заклинаний и разработкой научной основы для их создания.
— То есть учёный-теоретик... И предпосылки для подобного выбора были? Ведь не на пустом месте у тебя возникло подобное желание?
— Нет, госпожа матриарх, я уже достаточно давно после школы посещал факультативные занятия в академии, где изучал теорию магии, и тем же самым планировал заниматься и после её окончания.
— А скажи, сколько школьников посещало эти факультативы?
— Не знаю, госпожа матриарх. Мне кажется, среди студентов я один был школьником.
— С каких курсов студенты посещали эти факультативы?
— Со всех семи, госпожа матриарх. Но первый-второй курсы — крайне редко. Серьёзные заклинания начинают изучать лишь с третьего курса, а на первом-втором обычно повторяют школьную программу и углубленно изучают теорию, без которой невозможно дальнейшее изучение магии.
— То есть единственный школьник среди учащихся старших курсов университета. И, как я понимаю, ты уже сейчас свободно владеешь магией?
— В рамках школьной программы — в полном объёме, госпожа матриарх.
— А в рамках вашей академии? На твой взгляд?
— Сложно сказать — ведь я в ней не обучался. Рискну предположить, что примерно на уровне знаний студентов третьего-четвёртого курсов. Часть изучаемых ими заклинаний я не знаю, а они не знают часть заклинаний, которыми владею я.
— А где ты выучил заклинания третьего-четвёртого курса академии?
— Мой отец — декан кафедры боевой магии. Дома у нас много учебников — некоторые из них написал сам отец.
— И он разрешал их тебе читать?
— Нет, госпожа матриарх — литература по боевой магии всегда хранится в защищённых местах. Наш дом — не исключение, но иногда мне удавалось подсмотреть... некоторые узловые моменты и части заклинаний. Часть удалось воссоздать самому, часть скопировали сгенерированные мною следящие заклинания. Иногда удавалось вытянуть часть информации из старших братьев и сестёр. Дальнейшее уже дело техники — зная структуру и составные части плетения, воссоздать его заново не так уж и сложно. Так, кстати, и разрабатываются новые заклинания. Пару разработанных мною собственных плетений, которых не было в академических учебниках, отец у меня забрал, чтобы ввести в курс обучения студентов — за эти разработки я получил от отца поощрение в виде нескольких бытовых плетений, изучаемых на старших курсах академии. Так и набрался мой собственный багаж заклинаний.
— И что из своего багажа ты можешь мне продемонстрировать?
— Ничего, госпожа. Перед отправкой в ваш мир я получил достаточно строгое внушение — не демонстрировать свои умения. Это может быть опасно, в первую очередь для меня.
— Что ж, весьма здравый подход, не буду настаивать. Надеюсь, что ту же самую позицию ты займёшь в высшей имперской технической академии, в которой с завтрашнего ло будешь учиться. Твой патриарх, кстати, тоже обучался в этой академии около тысячи сол назад, причём закончил её с отличием. Его диплом об окончании этого учебного заведения до сих пор висит в рамке на одной из стен академии примером того, как надо учиться — за тысячу сол его рекорд так и не был побит. Надеюсь, о том, что учиться надо хорошо, тебе говорить не стоит. Всю необходимую информацию тебе сообщат в академии, когда зачислят на курс и выдадут обучающую литературу. Проживать, кстати, будешь там же — в академии имеется неплохое общежитие для тех, у кого поблизости нет нормального жилья или студент по какой-то причине не в состоянии ежедневно пользоваться установленным в стенах академии телепортом. Занятия уже начались, группы сформированы, поэтому пришлось устраивать тебя туда, куда появилась возможность пристроить, чтобы не вызывать ненужного ажиотажа. Догонять придётся не слишком много — ты пропустил чуть более одного куна, однако поблажек никто давать не будет, упущенное придётся навёрстывать в спешном порядке. И ещё один неприятный момент — в твоей группе будут обучаться дети весьма высокопоставленных и влиятельных родителей. Собственно, именно по этой причине и удалось пристроить тебя в группу — произошёл несчастный случай с одним из охранников, зачисленных в группу под видом студента, и ты занял его место. Пришлось надавить на нужных людей, и вместо нового охранника приняли тебя. Как бы по ошибке, но от косых взглядов ты не застрахован. Так что всегда помни об этом и не оставляй свою спину неприкрытой. В исключительных случаях можешь обращаться за помощью ко мне, но случай этот должен быть действительно исключительным — как минимум под угрозой должна быть твоя собственная жизнь. Всё, инструктаж окончен, можешь быть свободен. Тебя проводят до места, где ты сможешь отдохнуть, а завтра отвезут в академию, где ты и проведёшь ближайшие семь сол... Ты точно больше ничего не хочешь мне рассказать?
— Нет, я достаточно полно и абсолютно правдиво ответил на все ваши вопросы. Быть может, разрешите задать несколько вопросов и вам, госпожа матриарх?
— Только быстро — у меня очень мало времени.
— По вашим словам, меня приняли в академию на освободившееся место, которое ранее занимал мнимый студент, на самом деле являющийся охранником отпрыска высокопоставленного лица. Другого охранника на это место не пустили — его неожиданно и, главное, очень своевременно занял я. Надо понимать, что несчастный случай произошёл не случайно?
— Ты слишком умён для своих лет, мальчик. На этот вопрос я отвечать не буду. Что-нибудь ещё?
— Последний вопрос, госпожа матриарх ... Вы сказали, что считаете себя другом Одина... Скажите, я смогу когда-нибудь называть вас по имени?
— А ты наглец, мальчик... — мимолётная улыбка на миг осветила неприступно-холодное лицо женщины, — как, впрочем, и твой легендарный предок. Где-то ты неплохо научился разбираться во внутриклановых взаимоотношениях — называть матриарха по имени дозволено лишь узкому кругу людей, в который входят, как правило, лишь близкие друзья. Если учесть, что друзей у матриархов обычно не бывает, то список таких лиц стремительно приближается к нулю. Даже собственные дети, повзрослев, теряют подобную привилегию. Меня по имени, за исключением собственного мужа, называет только Рэй. Ещё крайне ограниченное число людей просто знает моё имя — им по должности положено. Но шанс на подобную привилегию у тебя есть, пусть и небольшой. Тут уже всё зависит от тебя. Если ты окажешься столь же хорош, как и твой далёкий предок, я, пожалуй, разрешу называть меня по имени. Имя моё Иллэри Камэни...
* * *
Четырёхместный пассажирский флаер клана Камэни отвёз Дэнни прямо ко входу в имперскую столичную техническую академию, где его уже ждал работник этого элитного учебного заведения. Внимательно изучив предъявленный документ и сличив имеющуюся там голографию с оригиналом, мужчина, оказавшийся одним из преподавателей, вежливо, но без подобострастия поклонился и предложил юноше проследовать за ним. Перебросив за спину сумку с немногочисленными личными вещами, Дэнни вошёл в распахнутую калитку ворот и, пройдя по широкой, мощёной полированным камнем дорожке через огромный, заросший старыми деревьями, но чистый и ухоженный парк, оказался заведён в пустой по причине начавшихся занятий административный корпус. Там вежливые и предупредительные сотрудники заставили его заполнить массу анкет, расписаться в приказе о зачислении и ещё куче различных документов, выдали пропуск от личной комнаты в общежитии, направление в библиотеку, методичку со списком учебных программ и расписанием занятий, подробный план академии, после чего пожелали хорошо учиться и не пропускать занятий, добавив, что, в виде исключения, занятия для него начнутся завтра. Тот же молчаливый преподаватель, который встретил его у входа, довёл Дэнни сначала до библиотеки, где вновь испечённый студент получил необходимую литературу, состоящую из нескольких десятков тонких электронных книг, а потом и до дверей общежития, где они расстались. Поднявшись на третий этаж, юноша нашёл свою комнату, открыл ее выданным пропуском, и на усталых от долгого хождения ногах ввалился в помещение, закрыв за собой дверь.
Комната, по меркам Тарии, где Дэнни провёл всю свою жизнь, оказалась небольшой и весьма скромной — помимо стола со стулом, шкафа в углу и узкой кровати в ней ничего не было. Узкий пустой стол с задвинутым под него креслом располагался возле самого окна, за которым плескалось море зелени — окна общежития выходили прямо в парк. В одном углу комнаты приютился шкаф, в другом — аккуратно застеленная кровать. Мебель занимала почти всё пространство комнаты — свободного места там практически не оставалось. Рядом со шкафом располагалась ещё одна дверь. Заглянув в неё, Дэнни увидел крошечный совмещённый санузел — ванна, отдельно душ, унитаз. Рядом с унитазом висело несколько полотенец. В принципе, ничего выдающегося, но жить можно — примерно те же условия были и на родине Дэнни. Дом его родителей, по меркам Лияры, считался достаточно большим, комнат там было много — отдельных апартаментов хватало всем и площадь их значительно превышала выделенную юноше комнату в общежитии, да и несколько ванных комнат родительского дома тоже были значительно больших размеров. В оправдание аскетичности студенческого жилья необходимо было отметить, что простор родного дома компенсировался многочисленностью семейства Дэнни. Пустота маленькой комнаты общежития даже сначала немного напугала юношу, но потом он подумал, что жить здесь ему придётся всего семь лет. Так что ничего страшного, можно и потерпеть...
Сложив полученные книги на стол, где они образовали небольшую стопку рядом с таким же небольшим вертикальным прямоугольником, по-видимому, терминалом местного искина, о которых Дэнни читал в одной из технических книг, юноша переоделся и завалился на кровать, взяв в руки методичку. Сначала он изучил расписание — оно оказалось достаточно плотным, каждый день по четыре занятия. Если учесть, что каждое занятие длилось десятую часть суток, именуемую в Оканийской империи ри, или почти два лиярских часа, а продолжительность самих суток, именуемых ло, составляла десять ри, то получалось, что занятия в академии длились больше восьми часов, или почти весь день. Между вторым и третьим занятиями полагался обеденный перерыв продолжительностью в одну вторую ри, чтобы студенты успели дойти до столовой и пообедать. Вот и столовая на карте обозначена — Дэнни отложил в сторону методичку и начал изучать карту академии. После подробного изучения карты юноша вернулся к расписанию, изучив его до конца и выяснив, в каком из корпусов — а их тут оказалось достаточно много, — будут проходить занятия. Выяснилось, что всё не так уж и страшно — как правило, первое-второе и третье-четвёртое занятия проходили в одном корпусе, так, что студентам не приходилось переходить в другие корпуса после занятий. А после второго занятия — Дэнни по привычке называл их уроками, — студенты всё равно обедали, так что после столовой им было всё равно, в какой корпус идти. Разобравшись с планом занятий на завтра и временем приёма пищи — столовая работала круглосуточно, но время не только обеда, но и завтрака, и ужина было регламентировано, — Дэнни вознамерился узнать точное время. В Лияре точному отсчёту времени особого значения не придавали — вставали с первыми лучами восходящего солнца и ложились, когда наступали сумерки. Для особо пунктуальных точное время ударами колокола отмеряли часы на главной башне Тарии, в дополнение к природному чувству времени, свойственному всем лиярцам. Здесь же за всё проведённое им время юноша не услышал ни одного громкого звука, по которому можно было бы его определить, а собственные внутренние часы не совпадали со временем Оканы. Подумав, что местные жители определяют время как-то по-другому, Дэнни приступил к поискам — в книгах юноша читал, что существуют специальные артефакты, сообщающие точное время с точностью до мгновения. Или данга — как оканийцы называют этот небольшой отрезок времени. Артефактов в комнате он не нашёл, зато научился включать терминал искина — при нажатии на выступающую планку в нижней части терминала тот начинал светиться бледно-голубым светом, и на экране появлялись цифры, сгруппированные в три блока. Первый блок состоял всего из одной цифры, второй отделялся горизонтальной чертой и состоял из двух цифр, третий, как и второй, имел две цифры и отделялся от второго блока такой же чертой. Последняя цифра в блоке постоянно менялась, прирастая на единицу каждое мгновение. А вот и артефакт... Активированный экран монитора показывал текущее время. Сверив показания артефакта с методичкой, Дэнни увидел, что за изучением выданных ему методических материалов он едва не пропустил время ужина. Быстро переодевшись, юноша, взяв пропуск, вышел из комнаты, дверь в которую автоматически закрылась, спустился по пустой лестнице на первый этаж и вышел из общежития на улицу, направившись по широкой дорожке к срытому среди высоких деревьев зданию столовой.
