Хилар задумчиво покрутил бокал в руке, а потом со всего размаху грохнул его об пол. И когда замер последний звук, господин и его воин стояли и смотрели на разлетевшиеся осколки стекла, господин произнес в пустоту зала:

— Значит — это война.

Только война могла повернуть его судьбу иной стороной. Смерти противопоставить смерть. И для этого он собирался использовать наследие своей крови: силу Повелителя Льда и Хаоса и силу инкубов.

Хилар взглянул на Рудольфа и улыбнулся. Бес содрогнулся, столько тоски и предстоящего ужаса, он увидел в этой улыбке. Его повелитель раскинул руки и запел.

Замок затих. Он слушал песню своего Повелителя.

— Словно язык пламени бьется в оковах льда, — потрясенно выдохнул Таган, замерев на полу-вздохе.

Его отец смотрел на него так, словно под его ногами разверзлась бездна:

— Он владеет Серенадой.

Глава три: Разговор отца с сыном.

Стройный, с широки плечами; гибкий словно ящерица, с тонкими красивыми чертами лица, он привлекал внимание даже среди своих сородичей. Уж кто— кто, а инкубы разбирались в красоте и соблазне. Таган был соблазном даже среди таких, как он сам. Он был гордостью клана, но однажды он допустил ошибку. Инкубы любвеобильные создания. Сама их суть — соблазн. Они — искушение для любого и привыкли к тому, какое воздействие оказывают на другие расы. Ошибка Тагана была следствием его воспитания. Как и все инкубы и суккубы, он гордился своими победами, считая их само собой разумеющимися, и поэтому склонен был недооценивать противника в этой сфере. Никто из его народа и предположить не мог, что их могут переиграть именно на этом поле.

Темные глаза инкуба внимательно смотрели на Хилара и пытались найти черты той, которая столь хладнокровно использовала оружие инкуба против него самого. Но он видел лишь серебро волос, которые очаровали его когда-то.

Мальчик поднял взгляд на него, и Таган вздрогнул. Таким же взглядом смотрела на него когда-то Алисия.

— Ваш уважаемый отец не присоединиться к нам?

Инкуб покачал головой:

— Не сейчас. Он плохо себя чувствовал, сегодня с утра.

— Понимаю, — Хилар положил в рот кусочек чего-то со своей тарелки и Таган содрогнулся. Движения мальчика были движениями истинного инкуба, воспитанного среди себе подобных.

В светлых глазах мелькнуло понимание:

— Сложно принимать то, что привычное восприятие мира рушиться на глазах?

— Ты ведешь себя не как дитя, — ответил Таган.

Хилар вздохнул:

— Я два года правлю своей землей. Моя сила пришла ко мне раньше, чем я научился говорить. Три величайшие демонессы помогали мне овладевать искусством. Одна из них научила открывать сны памяти. Так я проникал в родовую память своего клана со стороны инкубов. Вторая учила силе Льда и основам Хаоса, а третья... — он помолчал. — Императрица лично следила за проектом. Ей было интересно, и она решила, что владеть мечом должна научить меня сама. И все время политика — политика — политика ...

— Почему ты все это мне рассказываешь, — тихо поинтересовался Таган. — Пытаешься запугать?

— Нет, — покачал головой Повелитель Льда. — Я хотел бы объяснить, что, точнее кого, вы собираетесь уничтожить.

Инкуб замер.

— Вашего отца интересовал вопрос о силе Хаоса, которая по идее должна была свести меня с ума. Если хотите, объясните ему, что те двенадцать колон, что стоят перед входом в замок — не просто усыпальницы Повелительниц. Они еще и своего рода особое заклинание. План моей матери — не совсем её идея. Она просто выполняла последний этап мощного многовекового заклинания. Для этого Повелительницы не должны были упокоиться последним сном просто так. Эти колонны — это необходимая часть заклинания передачи и сохранения силы. Каждая Повелительница брала на себя груз всей силы предыдущей. Таким образом, они уравновешивали копящуюся силу Хаоса, до которой у них не было доступа. Так, что сейчас они равны: сила Льда и сила Хаоса, что мешает им разорвать мое сознание на куски. Они в полной гармонии. А я... — Хилар пристально посмотрел на своего отца. — Самый сильный из всех поколений Повелителей Льда.

Таган выпрямился и усмехнулся:

— Звучит, как угроза.

— Это и есть угроза, — кивнул Хилар. — Или предупреждение. Как будет угодно. Вы считаете, что у вас нет выхода. Но и у меня тогда его нет. Потому что по вашим законам, я должен быть забран в ваш Храм, где меня лишат памяти и сделают марионеткой. А как полукровка, я почти не имею прав в вашем народе. Я могу быть лишь куклой, игрушкой для услады, которую либо выкупают для себя, либо оставляют служить в Храме для почетных гостей.

Убить себя я тоже не могу позволить. Все-таки мечты моей матери стали и моими мечтами. Но вы все равно попытаетесь. Просто так тысячелетние традиции не рушатся.

— Дело не только в традициях, — заметил Таган, полностью погрузившись и приняв атмосферу разговора.

— О да! Есть еще тщеславие и пророчество, как я мог забыть, — покачал головой мальчик. — Сила истинного инкуба не должна служить никому кроме инкубов. Весьма патриотично. — Хилар отодвинул пустую тарелку. — Только вот проблемка. Вы таки опоздали. Я уже владею этой силой.

— Ты противоречишь сам себе, — усмехнулся Таган, вглядываясь в черты лица сына. — Ты говоришь, что не хочешь быть марионеткой, но разве ты не марионетка в руках своей императрицы теперь? Ведь она приложила руку к твоему созданию. Наверняка, она жаждет получить что-то взамен.

Ни один мускул не дрогнул на красивом лице полукровки.

— Или я чего-то не понимаю, юный демон?

Мальчик вздохнул и переплел пальцы рук, которые уместил поверх стола. В его голосе неожиданно поселилась усталость:

-Позвольте просветить вас, уважаемый отец. Да, Её Величество собирается использовать меня в своих целях. О чем она неоднократно мне говорила. Недавно она посетила замок, и мне сделали предложение, от которого я не намерен отказываться. При всем этом, я остаюсь со своей памятью, со своей силой и возможностями. По-моему это намного больше, чем то, что мне предлагает ваша сторона. Разве нет? Я предпочитаю выбирать сам. И я выбрал. Лучше быть псом Империи, чем игрушкой инкубов.

Его льдистые глаза нашли темные глаза инкуба. Таган только теперь осознал, что перед ним сидит не ребенок, не просто демон или маг. Перед ним — истинный повелитель цитадели Льда. И от этого понимания бежали мурашки по коже.

Хилар поднялся на ноги:

— Попытка забрать меня в Храм, свою семью против моей воли, попытка убить меня — любое из этих действий будут рассматриваться, как объявление войны Ледяным Лордам

— Жалкий клочок земли против всей мощи инкубов?! — прозвучал насмешливый рык от дверей. — Ты излишне самонадеян, внук.

— Нет, — Хилар взглянул на вошедшего деда. — Ни в коем случае. Будет так, как я сказал.

— Тогда, ты будешь уничтожен, — холодно процедил инкуб, вскидывая руку.

Часть вторая: Ледяные пределы

Глава четвертая: Оракул

Глаза цвета молодой травы, которую эти земли никогда не видели, волосы, словно поток горной реки, почти треугольное лицо, вечно юное, вечно прекрасное. На узких запястьях звенят тяжелые браслеты, слишком громоздкие для её рук. Фигура больше напоминающая мальчишечью, чем женскую. И алый шелк одеяний.

— Новое ожерелье? — Таган опустился на подушки, раскиданные по ковру комнаты.

Она коснулась звеньев цепи на груди и согласилась:

— Новое.

Голос её шелестел, словно зимний ветер, поземкой мчащийся по снегу.

— Поздравляю.

— Не стоит, — в её голосе мелькнула насмешка. — Дорогой брат. Зачем ты пришел?

Он смотрел в сторону, что бы не видеть торжества на её лице, когда он сообщит ей:

— Наш отец мертв.

Тихий счастливый смех был ему ответом. Он не выдержал и повернулся к ней. Браслеты вздрагивали и тихо звякали, соприкасаясь, прозрачная вода катилась по её щекам и она смеялась, содрогаясь всем телом. Она смеялась долго, и лишь успокоившись, посмотрела на своего брата:

— Спасибо за такие хорошие новости, дорогой брат.

Она вытерла пальцами мокрые щеки, размазывая краску по лицу. С легким недоумением посмотрела на испачканные руки и покачала головой. Подхватив кончик платка, опоясывающего её талию, она начали тщательно вытирать лицо:

— Ты скажешь мне имя его убийцы? Кого мне благодарить темными ночами?

Таган протянул ей свой платок, более подходящий, чем её шелка. Она приняла подарок, коснувшись на мгновение кожи брата. Он смотрел на свою руку, которой коснулись её пальцы.

— Брат? Ты ответишь на мой вопрос? — мягко позвала она.

Он, очнувшись, поднял голову и взглянул в её зеленые глаза:

— Мой сын. Его убил мой сын.

Он боялся, что она снова начнет смеяться, она лишь кивнула и опустилась напротив него. Её волосы окутали её плечи и смешались с алым шелком:

— Я не знала, что у тебя есть сын, дорогой брат. Неужели у клана появился наследник?

Таган покачал головой:

— Нет. Мой сын не может быть наследником клана, ибо он полукровка, как и ты, сестра.

Она сплела пальцы рук, звякнули браслеты:

— Значит в Храме появиться ещё одно дитя без прошлого... Как же младенец смог убить старого ублюдка?

— Он не младенец, — тихо ответил инкуб. — Его мать укрыла его от глаз оракулов. Ему двенадцать лет, и по меркам своей второй семьи он не только в своей силе, но в своем праве. Он объявил нам войну. Ты не знаешь, но уже три года инкубы ведут войну с моим сыном.

Зрачки её глаз расширились, она, не мигая, смотрела на него. А потом снова рассмеялась, запрокидывая голову и позвякивая браслетами.

— Насмешка судьбы, брат! — заливалась она смехом. — Великие инкубы сражаются с мальчишкой, который по их законам — ничто! Вещь! Кукла для развлечения! А малыш — то силен! Кто была его мать, брат? Кого воспевать мне в своих танцах?

— Двенадцатая Леди Ледяной Цитадели. Демонесса, — тихо ответил он и внезапно смех замер на её губах.

Длинный пальцы коснулись его щеки:

— Маленький брат, ты плачешь? Почему?

Он действительно чувствовал, как слезы катятся по его щекам.

— Ты была права... отец — полный глупец. Он недооценил мальчишку. А тот учился в наших снах. Кто-то научил его пользоваться памятью родовых снов. И он получил силу второй крови. Мы считали, что полукровки не могут обладать даром, когда половина из них становилась Видящими, мы сами обманывали себя! Сейчас весь народ расплачивается за эту слепоту! Мы считали, что лед — наш товарищ. Хилар показал нам, что он может стать страшнейшим из врагов. Его воинам не приходиться встречаться с врагом в замерзших в ледяные гробницы городах. Когда мы нашли способ защититься от мощи Льда, он применил вторую силу. Отец самонадеянно решил, что сможет справиться с силой Хаоса. И был поглощен. Смейся, сестра, и танцуй! Потому, что народу инкубов осталось недолго. Оракулы скулят, а их помощники смиренно улыбаются, глядя на нас, потому что все они — полукровки!

— Так твоего сына зовут Хилар? — тихо отозвалась она. Взметнулись шелка одежд. Она кружила по комнате, а он рыдал, сжавшись в комок, как много лет назад, когда отец впервые привел его в комнату его старшей сестры, выкупленной из Храма и запертой теперь в комнатах их многоярусного дворца. Сестра, которая была — полукровкой и Оракулом и посему не имела своего имени.

— Инкубы слишком горды, чтобы признать поражение, — наконец заговорила она. И в голосе её звенела печаль, вместо радости. — Слишком высокомерны. Им и в голову не приходит, что все чего хочет твой сын, это не позволить вашим законам взять вверх над ним. А для этого ему нужно разрушить всю основу расы. Все законы. Только тогда, он сможет не оглядываться, не беспокоясь о том, что ему могут ударить в спину. Это мысли не ребенка. Я слышу и вижу его в твоих слезах, маленький брат. Ему не нужны ваши смерти, как они нужны мне. Вы — просто препятствие на его пути.

Звякнули браслеты, и она изогнулась всем телом, под немыслимым углом, если бы её тело было телом обычного суккуба.

Она танцевала. А Таган заворожено наблюдал за её танцем, погружаясь вглубь видений, врата которых открывала ему его Оракул.

Хилар спал и видел сон. Во тьме звенели тяжелые браслеты на гибких тонких руках, блестели зеленые, словно трава короткой весны глаза, струился, как горная река, поток волос, алые шелка окутывали туманом андрогинное тело танцовщицы, вместо ног которой извивался змеиный хвост. Он слышал от матери о далеких землях, за землями инкубов, где живут нагайны — демоны-змеи. Но в резких чертах её лица, он видел те же черты, что и у своего отца и деда.

Женщина-змея танцевала, словно разговаривала.

+ Хилар? +

Он резко повернул голову и ничуть не удивился, увидев отца, которого видел три года назад единственный раз.

+Кто она? + — спросил он, заворожено кивая головой в сторону танцовщицы.

+Моя сестра и твоя тетя + — Таган вздохнул и уселся прямо посреди темноты. + Она открыла врата, чтобы показать мне что-то. Оказывается тебя. +

+Она полукровка? +

+Да. И она хотела поблагодарить тебя за смерть моего отца. +

+ Не за что. Я не ожидал, что он совершит такую глупость и останется в городе, после моего ультиматума. Упрямый старик. +

Таган промолчал, наблюдая за танцем сестры. Потом взглянул на Хилара:

+Ты вырос. +

+ Демоны растут быстро. Особенно когда сражаются. +

+ Она хочет, что бы я что-то понял о тебе, Хилар. +

Повелитель Льда поколебавшись, тоже сел. Раз стоял на чем-то, почему невозможно сесть в этом странном месте.

+ Зачем тебе что-то понимать обо мне? Разве уже не поздно? +

+ Возможно, что и поздно, + прошептал инкуб. + А возможно, что и нет. Иначе бы, она не начала танцевать. Величайший Оракул, о силе, которой не знает никто из нашего народа, так как он почему-то принадлежит не чистокровному инкубу или суккубу, а полукровке. +

+ Что ты хочешь понять? + устало спросил юноша.

+ Как нам выжить в войне с тобой? +

Звякнули браслеты. Хилар встретился с зелеными глазами танцовщицы и улыбнулся. Она ответила ему безумным торжествующим смехом. И Тагану не нужно было слышать то, что он уже понял. Но Повелитель Льда все же сказал ему:

+ Подчиниться. +

Глава пятая: Договор.

Это была долгая и страшная дорога. Таган надрывался на советах, нарушал все мыслимые и немыслимые законы своего рода и расы. Он привел на Совет Оракулов полукровку, которая смеялась над ними и предсказывала, предсказывала так, как не мог ни один из них, ни даже весь Совет вместе. Повелители Кланов отказывались слушать, пока Хаос не поглотил еще два города. Хилар не церемонился, но и не торопился. Он не желал гробить свою армию на переходах, и попусту тратить свои силы. Он давал им шанс. Но и ждать Повелитель Демонов не собирался.

Таган проклинал свой народ и умолял, он не спал ночами, и когда не мог больше говорить, запирался в покоях своей сестры, где, не отрываясь, всматривался в её танцы и слушал её пророчества. Совет не желал верить полукровке, но все её пророчества сбывались, а потом она погрузилась в прошлое.