Ну, по крайней мере, она не будет помнить, какие ужасные дела совершит, следуя советам своей Силы, в течение следующих суток, а то и двух. С тостом за Симург — потому что, почему бы и нет? — она совершила длинный, глубокий глоток, приложившись к бутылке.

А затем всё стало немного... нечетким.

13.09.2016

1.2

Было уже начало пятого, когда я добралась домой, дверь закрылась за мной с тихим щелчком.

Леви все также сидел на диване, переключая каналы, которых у нас точно не было, тогда как папа и Зиз разговаривали друг с другом за кухонным столом. Из их расслабленной беседы можно было предположить, что папа преодолел свой начальный ужас от женитьбы на одной из самых больших угроз, с которыми когда-либо сталкивалось человечество этого мира.

Ужас, который был, возможно, обоснован в данном положении. Причина, по которой я сама не сходила с ума, была трехступенчатой.

Во-первых. Если она собиралась превратить нас в своих личных живых марионеток, то, что мы могли с этим поделать? Мы буквально ничего не могли сделать, чтобы остановить ее, и даже если бы что-то такое можно было предпринять, то она могла предвидеть сие заранее и остановить нас. И, если бы она не остановила нас, то, скорее всего, это было бы частью интриги, работающей на её будущие планы, так что, неважно, делаешь ты что-нибудь или нет, ты все равно обречен.

Во-вторых. До сих пор она была вполне благожелательна... ну, за исключением спуска Софии и Эммы с лестницы. Мне пришлось приложить усилие, чтобы справиться с легкомысленностью этого воспоминания. Эмма сломала челюсть, а София ногу и вывихнула плечо, просто какой-то кармический набор травм, если уж я об этом заговорила.

В-третьих. Она вела себя совсем не так, как показывали по телевизору. В ходе атак Губителей, Симург являла собой холодный, жестокий разум, методичный и садистский одновременно, обращающий людей друг против друга, против родных и любимых, оставляющий остальных жителей в состоянии, не слишком отличающемся от бомб, чтобы затем использовать и взрывать их во время досуга.

Эта Симург была,... я посмотрела на это улыбающееся лицо, эту энергичную личность, ощутила записку в заднем кармане, и все еще держащийся на языке вкус обеда. Если же собрать все воедино, то Зиз была совсем не такой как Симург, в ней не было ничего от проклятого чудовища.

Мне хотелось ей доверять. Обратный поступок, был бы, в лучшем случае, бесплодным занятием, в худшем же — плевком в лицо милосердию, или, в самом непростительном варианте, всё равно что повернуться спиной к кому-то, кто оказался искренне добрым ко мне.

Просто даже подумать обо всем том хорошем, что уже случилось к этому моменту. Я не видела отца таким живым уже в течение месяцев, если не лет. Мои обидчики точно не доставят хлопот в ближайшее время, и, если Зиз продолжит играть на моей стороне, то и в дальнейшем проблем с ними не будет. Что еще?

Зиз посмотрела в мою сторону, и наши взгляды встретились на мгновение. Что-то промелькнуло между нами, без слов, и она улыбнулась, ярко и ободряюще.

Мои ноги немного задрожали. Если бы я не опиралась рукой на диван, то, возможно, даже упала бы.

Вот оно. Чья-то поддержка, подтверждение, что в моей жизни есть кто-то, кому я не безразлична. Было приятно оказаться частью этого, того, что я смутно могла бы назвать семьей.

Я улыбнулась в ответ, ощущая, как мой слишком широкий рот дернулся вверх и задержался в таком положении на мгновение. Затем мои штаны дернуло, а меня перенесло на диван хвостом Леви, зацепившимся за петельки для ремня на этих самых штанах.

— Ты чересчур унылая, — заметил он своим странным пузырьковым "голосом", не отрывая взгляда ассиметричных глаз от телевизора.

Слышать голос, но не видеть движений ртом при этом, по-настоящему приводило в замешательство. Хотя, покой, вызванный странно теплым тоном слов, оказался сильнее, чем нервирующее отсутствие движений ртом.

Одна из его ненормально длинных и тонких рук протянулась от дивана к необычной игровой приставке, замеченной мной ранее, включила ее и вернулась к нам с парой геймпадов.

Я моргнула, когда громоздкая штука приземлилась ко мне на колено, поперек нее шла маркировка "Endbox One" серебряными буквами. Я повернулась к Леви, на мгновение, попытавшись просверлить его взглядом, и спросила его, так, чтобы не оставалось места для неясностей.

— Что это за чертовщина?

Леви пожал плечами самым расстроенным движением и мотнул головой назад, в направлении папы и Зиз.

— Вини Маму, у нее возникают эти... порывы создавать вещи, когда она оказывается рядом с Технарями. Оружейник и Киндер-сюрприз патрулировали неподалеку прошлой ночью, и я как раз сидел, скучая, когда она начала разбирать кучу старой электроники в подвале.

— А игры? — я уставилась на отображаемый на экране обширный список игр, среди которых попадались и знакомые названия, подслушанные мной в школе.

Там были и классические игры для более старых систем, и новые, выглядящие почти реалистично.

— Загрузил с интернета. И, прежде чем ты спросишь, у нас теперь бесплатный интернет и спутниковое телевидение. Есть несколько преимуществ от присутствия в доме динакинетика и, иногда, Технаря.

После этого завершающего замечания, Леви прощелкал несколько вариантов и выбрал игру в стиле "побей их всех" с совместным прохождением, с названием, скорее всего на каком-то из азиатских языков, и я не собиралась портить его своим произношением. К счастью, остальная часть игры была на английском, с довольно умелой озвучкой, если уж об этом зашла речь. Разумеется, и очевидно, это была игра про кейпов, раз уж большая часть средств массовой информации в мире вещала о них. Неудивительно, что игровая культура, как и остальные медиа, тоже обратилась к супергероям. Мелодрамы с кейпами. Детективы с кейпами. Даже порнография с кейпами, во имя всего святого.

Так что, когда список возможных бойцов показался на экране, я не удивилась наличию в нем знаменитых героев и злодеев. Триумвират, Дракон, Лун, кто-то из прежних, уже мертвых членов Бойни 9, среди всех прочих. В некотором смысле игра была не в моем вкусе, так как прославляла в сюжете злодеев, но в то же время, ты мог составлять изумительно совпадающие пары, вроде команды мечты из Александрии и Луна. Это было намного изумительнее, чем задумывалось, наблюдать, как гигантский яростный дракон Леви использует мою практически неуязвимую героиню как дубинку, расчищая себе путь через бесконечные волны тварей Нилбога, и некоторых из новых членов Бойни 9, в частности, Краулера, особенно привлекавшего внимание.

Но затем, опять, от очищающего насилия, применяемое против главных врагов, меня словно ударило осознанием. Это была фантазия. Выполнение желаний. Способ, для обычного рядового обывателя Джо, дать отпор самым главным мировым страшилищам, с учетом того, что он человек. Собственно, финальными боссами трех основных частей сюжета были Губители собственными персонами. Конечно, Леви немного оглушило в битве с его собственным боссом, но мы все равно сумели загнать зверя обратно в глубины, этакая пессимистичная нотка, несмотря на общий оптимистичный тон игры. Ты можешь отбросить Губителей, но не в силах их убить. Нагоняющая тоску мысль, хотя это все равно было сюрреалистично сидеть рядом с тем самым существом, что вело наш мир к краю к гибели, играющим, подумать только, в видеоигры.

Я вздрогнула слегка, ощутив за собой шевеление чешуйчатой кожи Леви. Иногда, в ходе игры, я обнаруживала себя прислонившейся к огромной конечности, и его рука обхватила меня.

— Кажется, я сказал тебе, что хватит впадать в раздумья? — я ощутила, как одна из его когтеобразных кистей взлохматила мои волосы. — В чем дело, маленькая сестренка, и чем тут может помочь брателло Леви?

Его тон был лишь самую чуточку дразнящим, когда он произносил фразу.

Я ощутила румянец смущения на щеках, от того, что ко мне относились как к ребенку, несмотря на то, что мысль о ком-то, ведущем себя как заботливый старший брат, всегда была моей тайной мечтой. Как единственному ребенку в семье, мне всегда было интересно, на что это похоже, когда у тебя есть старший брат или сестра, особенно, когда я наблюдала, как Эмма общается со своей старшей сестрой. Во времена, когда Трио совсем распоясалось, а отец был далек, как никогда, мне оставалось только мечтать о подобной страховке, о ком-нибудь, кто свалился бы на меня и сказал, что все будет в порядке. И, если бы это не удержало моих мучительниц в рамках, то они избили бы их, как и подобает добропорядочным старшим братьям и сестрам.

Я задержалась на этой мысли. На самом деле это не помогло, мысль о Левиафане, совершенно неожиданно, приходящем в школу, чтобы избить горстку обидчиц, была почти забавной, и слишком напоминала мне все эти старые фильмы про Годзиллу, которые мы с отцом смотрели так давно.

Мой смешок превратился в полноценный хохот, когда я представила, что играю на маминой флейте, призывая огромного, одетого в резиновый костюм Левиафана, чтобы он сражался со столь же огромным и одетым в резиновым костюм Луном.

— У меня ощущение, что я выступаю объектом шутки, может, поделишься, о смехомастер?

За исключением отсутствия рта и черт лица, пригодных для изображения данного чувства, ощущение того что он забавляется, было четким и ясным.

Я отмахнулась.

— Нет, не совсем. И что касается этого полдня, не так уж много у меня проблем, по крайней мере, с моими обидчицами.

При слове "обидчицы", Леви, в некотором волнении, начал размахивать хвостом.

— Ага, — слово прозвучало в тоне, настолько далеком от дружеского, что мои тонкие волосы встали дыбом. — Я слышал об этих трёх от мамы.

Голос его снова стал озорным.

— Это правда, что она спустила их по нескольким лестничным пролетам?

Выражение самодовольного удовлетворения на моем лице, было более чем достаточным доказательством.

— Да, и этим дело не ограничилось. Эмма сломала себе челюсть, получив удар от Софии, когда они катились вниз. Тогда как София сломала себе ногу, и выбила сустав на руке. Не нужно и говорить, что никто из них не будет в состоянии заниматься столь любимой ими травлей в ближайшее время.

Нервные движения хвоста Леви сменились более удовлетворенными махами туда и обратно, почти как у кота. Огромного, восьми с половиной футов, кота с чешуйчатой, как у ящерицы, кожей...

— Хорошо.

Причем, прозвучало так, что он действительно подразумевал то, что сказал, а одна из его рук обняла меня оберегающим жестом.

Если это сон, то, пожалуйста, пусть он никогда не заканчивается. Я расслабилась в странно шероховатых объятиях, ощущение тепла и мягкого, желеобразного материала, слегка закружило мне голову. Я сидела на подушке, сделанной из воды,... что-то новенькое, неиспытанное ранее, и она оказалась гораздо удобнее и суше, чем ей следовало быть. Вздох.

— Если ты не против, я спрошу, а где Беми?

Когтистый палец ткнул в направлении подвала.

— Внизу, расчищает место, и он что-то говорил о том, чтобы сделать себе комнату, раз там так мило и тихо.

Я промычала в ответ, прижимаясь обратно к водной подушке, и между нами установилось уютное молчание. Просмотр новостей навевал скуку, так что мы переключились на один из каналов, которых у нас раньше не было. За исключением небольших статических помех по углам, каналы показывались кристально четко, со звуком лучше обычного. Правда, всё несколько омрачалось дерьмовостью нашего телевизора, но меня это не волновало, так как сама возможность посмотреть с кем-то телевизор, не испытывая неловкости, была особенной для меня.

Через час, или около того, зов "Время ужина!" оторвал меня от телевизора. Посмотрев на часы, я обнаружила, что уже почти половина восьмого, и дом заполнил запах, который был мне особенно близко знаком.

Лазанья, а точнее мамина лазанья. Мой взор сосредоточился на кухне, в которой сковорода вылетела из духовки и приземлилась на подставку под горячие блюда в центре кухонного стола. Я встала, ощутив, что вода вокруг меня сдвинулась и исчезла в ванной. Мамина лазанья... я не пробовала её с того времени, как... как она погибла. Конечно, у меня оставался рецепт, она записывала все рецепты в маленьком блокноте на холодильнике, и я даже несколько раз пыталась ее приготовить. Но, тем не менее, получившееся не было её лазаньей. У неё не было маминого вкуса, её индивидуальности, её любви, вложенной в блюдо. После того, как кусок лазаньи оказался передо мной, и вилка вонзилась в первый сырный слой, я заколебалась.

Так глупо, испытывать нерешительность перед куском еды, но, черт побери, это было важно! Я почувствовала прикосновение её руки к моей. Глянув вниз, туда, где бледные пальцы переплетались с моими, я проследила за рукой, и увидела, что Зиз улыбается мне. Не широкая улыбка или что-то в таком духе, в сущности, лишь кончики губ, слегка поднятые вверх, но всё же это определенно была улыбка. Понимающая улыбка.

— Я не пытаюсь заменить ее, — сказала она мне. — Это всего лишь подарок, чтобы помочь исцелиться вашим израненным сердцам. Она была прекрасной женщиной, которую забрали у вас слишком рано.

Другая её рука протянулась к моему отцу, и также переплелась с его рукой.

— Вы оба заслуживаете счастья, и я, может быть, немного... отличаюсь от того, как вы себе представляете маму или жену, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

— Точно, точно! — засвидетельствовал Леви с дивана, от избытка чувств вращавший хвостом как винтом вертолета.

— Совершенно верно, — донеслось грохочущее эхо из подвала.

Я посмотрела на вилку, и всё ещё трясущуюся руку, держащую её. Медленно, я поднесла кусочек к губам и укусила.

Я ощутила слезы, бегущие по щекам. Все было в точности так, как я помнила: запах, аромат, даже начинка внутри была такой же.

Глядя на отца, я могла сказать, что он испытывает то же самое, ностальгия и грусть ясно читались на его лице. Рука Зиз сжала мою в попытке утешить, и так мы и просидели всю трапезу. Никто из Губителей ничего не ел. В сущности, не думаю, что кому из них требовалась еда, и я точно не видела, чтобы кто-то из них пил, спал или использовал ванную с туалетом с тех пор, как они здесь появились. Несмотря на это, ужин в этот вечер был для всех нас. Он укрепил в моем сознании то, что Губители каким-то образом изменились. Также, ужин оказал большое влияние на то, что каждый из них получил место в моем сердце, на собственный лад.

Это не было нормальным ни по одной из мерок, но я собиралась хранить и лелеять, так долго, как только смогу, бесценное сокровище, заключающееся в полученных мной душевных воспоминаниях и искренней поддержке.

Ужин этим вечером выдался тихим, как всегда, но при этом гораздо более оптимистичным, впервые за долгое, долгое время.

* * *

— П-с-с-т.

Тычок.

— П-с-с-т.