— Опять же, подозреваю, что нас слегка снегом засыпало...— пара судорожных копательных движений — и моя голова оказалась на поверхности сугроба.— Ё-ёперный театр! Мыш!

— Ну?

— Гну! Ты посмотри на это!

Он осторожно высунул нос из моего пуховика. Несколько секунд было слышно только сосредоточенное сопение... Потом длиннохвостый почесал лапой розовый нос:

— А ты чего хотела?..

Я пожала плечами, обозревая раскинувшуюся, куда не кинешь взгляд, сияющую под лучами холодного солнца ослепительную снежную равнину. Вдалеке сверкали белые горные пики. Само собой, никакого намёка на питерскую улицу и знакомый музей... Значит, книга была в этот раз не причём. А-а, припоминаю, глазастый любитель чужого имущества бормотал что-то непонятное, когда его сразила бандитская пуля из дедулиного дробовика!.. Стало быть, таким вот макаром мы все здесь и оказались... стоп! А вот все ли?!

Пыхтя, я принялась торопливо разбрасывать снег. Где-то через пару метров мои поиски увенчались успехом — грабитель лежал мордой вниз, не подавая никаких признаков жизни. И на ощупь оказался чуть теплее, чем эскимо...

— Готов!— констатировал Мышель, спрыгивая ему на спину и прикладывая ухо к плащу.— Ну, мать, ты просто снайпер!.. Никогда бы не подумал...

— Самой не верится,— я на всякий случай пнула монстра в бок. Реакции не последовало. Ну вот и славненько!.. Обойдёмся без свидетелей... Я с трудом разжала волосатый кулак — на лопатообразной ладони лежало чёрное кольцо. С довольной улыбкой я надела его обратно на безымянный палец. Моё!.. И отдам я его только тому, кто сам мне его дал!.. И, чувствую, отдам скоро...

Наскоро засыпав тело ныне покойного монстра, я, отряхиваясь, вылезла из сугроба. Сдвинула шапку на затылок, и оглядела окрестности. М-да... я вот почему-то думала, что снова окажусь в Мелиоре, во дворце Его Величества. Ну, в степи, на худой конец!.. А Северный полюс в мои планы как-то совершенно не входил!

Сунув в зубы сигарету, я натянула перчатки:

— Мындер! Ты как считаешь, нам в какую сторону?..

Крыс высунулся из кармана:

— Спросила у больного о здоровье! Разве ж тут поймёшь?..

Он завертел головой, принюхиваясь, и развёл лапами:

— Извиняй, сестрёнка!.. Нюху не хватает. Единственное, что могу посоветовать — двигать в горы. Сколько помню, там, где горы — там юг!..

Я пожала плечами и бодрым шагом затопала в указанном направлении, по колено увязая в снегу.

— Слушай!— помолчав, сказал Мышель.— А ты как думаешь, кто этого мохнатого к нам подослал?..

— На ум приходит только один человек. Если его, конечно, можно так назвать...

Мы посмотрели друг на друга.

— Властитель Подземелий?..— уточнил крыс.

— Он. Точно — он, спинным мозгом чую! И эта, зверюга четырёхглазая, меня назвала Бешеной. Тоже не просто так...

— Он знал, кого искать... Только на фига ему твоё кольцо?!

— А я откуда знаю?..— потухший окурок полетел в снег.— Ты слышал, кстати, как он его называл?

— Ключ. Почему?

— Без понятия.

— А когда твой красавчик тебе его дарил, он ничего такого не сказал?..

— Нет...— я вздохнула.— Только то, что, пока оно у меня, "всё будет хорошо".

— Знаешь,— подумав, с тревогой сообщил хвостатый,— кажется, не очень у них там всё хорошо!.. В тот раз в наш мир всякую рогатую пакость не забрасывало!..

— Но кольцо-то у меня!

— Это пока...

— Не дави на психику!— я почувствовала лёгкий приступ паники.— И без тебя всё не слава богу!..

— Да ладно тебе!— самонадеянно фыркнул крыс.— Разберёмся!.. И не такое бывало, а?..

— Ох, не знаю, не знаю...

Я поплелась дальше...

Долгая ходьба очень располагает к размышлениям. Особенно когда ещё идти и идти... Хорошо, от Мыша-то я отбрыкалась, а от собственных тревожных предчувствий так просто не избавишься! Что произошло, раз трёхликий Властитель обнаглел до такой степени, что подсылает в наш мир своих страшил?.. Неужели он таки выбрался из развалин Темницы, и снова принялся за старое?.. Впрочем, чему тут удивляться, он же бессмертный! Да ещё и зловредный до невозможности. Риган меня предупреждал... При мысли о зеленоглазом рыцаре моё сердце забилось чаще. Неужели... неужели я скоро его увижу?! Полтора года ожидания и надежд, которые с каждым днём становились всё прозрачнее... ну, нет. В этот раз я его уже никуда не отпущу! Ни-за-что!!

Однако, вечереет. И холода-ает... А эти горы, итить их налево, кажется, ни на метр не приблизились! Час уже, наверное, седьмой шкандыбаем по ледяной пустыне, и хоть бы кто живой под ноги попался! Сигаретами, знаете ли, сыт не будешь...

— Погода шепчет — займи, но выпей!..— сердито пробормотала моя слегка коченеющая светлость, натягивая вязаную лыжную шапочку почти до подбородка. Из недр куртки донеслось:

— Долго ещё?..

— Боюсь, что слово "долго" в данном случае слишком мягко отражает ситуацию...

— Чё, так всё плохо?— Мышель высунулся наружу.— М-да-с!..

— Вот именно...

На снежный дол как-то незаметно и быстро упали синие сумерки. Ноги наливались усталой тяжестью, нос превратился в ледышку.

— Ба-лин...— проклацала зубами я, поплотнее засовывая руки в карманы пуховика.— Сейчас инеем покроюсь...

— Не унывай, сестрёнка!— жизнерадостно проговорили из-под куртки.— Аутотренинг, аутотренинг!..

— Чего-чего?..

— Ну, вот, например...— крыс задумчиво поцокал зубом и радостно возвестил.— Во! Значит, так. Представь себе, что снега — нет!..

— У меня не такое бурное воображение...

— А ты напрягись!.. Ну, представила?

— Гм... ладно. Допустим. И что?

— Ну, вот. Значит, снега нет, а вокруг — песок. Жара — плюс семьдесят по Цельсию, солнце в глаза, пустыня раскалена до предела!..— увлёкся хвостатый.— Тебе жарко. Очень. Просто кровь закипает!.. Голову напекло!.. Ты, в полном изнеможении, падаешь на обжигающе горячий песок и...

— Замерза-а-аю!..— тоскливо провыла я.

— Тьфу ты!— в сердцах дёрнулся Мышель.— Никакой внутренней организации!..

— Легко тебе говорить!— разозлилась я.— Сидишь себе в тепле, нога за ногу, как у Христа за пазухой!..

— Ну у тебя и самомнение...

— Щас пешком пойдёшь!

— Ой, да ладно...— он притих. Я, нахохлившись, сделала ещё несколько шагов и остановилась:

— Всё!

— Что — всё?

— Дальше — всё!— я заприметила в паре метров от нас большой сугроб.— Вот. На ночь тут окопаемся.

— В снегу, что ли?— крыс высунул нос.

— А больше негде.— я решительно влезла на снежный бугор и топнула ногой.— Прива... а-а-а!!

Толща снега подо мной захрустела и провалилась. Вопя, как резаная, я бухнулась куда-то вниз...

А ведь тут тепло, граждане!.. То есть, не Африка, конечно, но уже жить можно... Убрав с глаз припорошенный снегом край шапки, я потрясла головой:

— Уф-ф..

— Всё в норме?— осторожно поинтересовались из кармана.

— Вроде...— я подняла голову.

Прямо передо мной стояло нечто волосатое, метра под два ростом, грязно-белого цвета. Судя по всему, "нечто" пребывало в некоторой растерянности...

— А-а-а!!— шарахнувшись, снова заголосила я. Существо отпрыгнуло в сторону и тоже завопило со страху. Объём лёгких у него, судя по резонансу, был ничего себе...

— Чего такое-то?!— вылез Мышель и присвистнул.— Ого! Шоб я так жил!.. Снежный человек!

Обитатель ледяной пещерки, носящий это грозное прозвище, забившись в угол, затравленно косился в нашу сторону. Я перестала орать. Пару минут мы изучали друг друга настороженными взглядами.

— Эй!..— набравшись смелости, я протянула руку. Существо испуганно вжалось в стенку:

— Не подходи!

— Да ладно, я же не кусаюсь...

— А кто тебя знает?..— снежный человек поёжился.— Ходят тут всякие...

— Мы мирные!..— разулыбался крыс.— Не боись!.. Ты чего тут делаешь?

— Чего, чего... живу я здесь!— буркнул хозяин, робко поднимаясь с пола.— А вы кто?

— Мы-то?..— мы с Мышом переглянулись...

...От небольшого костерка шло приятное тепло. Протянув руки к огню, моя отогревшаяся светлость вовсю приставала с разговорами к коренному жителю снежной пустыни:

— А ничего у тебя тут!.. Симпатично. Только тебе одному не скучно?..

— Да я привык.— пожал плечами он.— Хотя нас тут несколько, если честно. Только остальные больно далеко живут! В гости не находишься... Мы вообще-то одиночки по натуре.

— Зря!— высказался длиннохвостый, сидящий у меня на коленке.— Когда нас много, мы — сила!.. Кстати, у тебя, случаем, поесть ничего не найдётся?

М-да, кто о чём, а вшивый — о бане!.. Я, конечно, тоже есть хочу, но уж так прямолинейно... одно слово — Мыш!..

— Так вы голодные?..— привстал мохнатый.— Чего ж не сказали?! Сейчас, сейчас...

Он захлопотал. Я расстегнула пуховик — пролом в потолке снова заделали, и в пещере стало даже жарко.

— Слушай! А зовут-то тебя как?— запоздало вспомнила я. Йети обернулся:

— Гинко.

— Очень приятно. Я — Стася. А это — Мыш.

Мы церемонно пожали друг другу руки... или лапы? При здравом размышлении, руки как таковые здесь были только у меня... Снежный человек дёрнул за ледяную ручку, и в стене открылась прямоугольная дверца.

— Ух ты!— выпучил глаза крыс.— Холодильник!..

— Нравится?— польщённо улыбнулся Гинко.— Я придумал! Удобная штука, а?

Мы потрясённо кивнули. Хозяин пещеры вынул из ниши за дверцей замороженную тушку зайца:

— Вы пока грейтесь, я быстро!— пообещал он, разделывая будущее жаркое острым ножом. Я подняла бровь:

— А это откуда? Тоже сам сделал?..

— Не...— зарделся йети, опуская глазки.— Я его... ну... это самое...

— Позаимствовал?— прозорливо ухмыльнулся хвостатый.

— Ну, вроде этого... удобная штука!..— бесхитростно развёл лапами Гинко.— Людям что, у них много, не обеднеют...

— Людям?!— подскочили мы.

— Угу... А что?

— Здесь люди есть?!

— А как же!— он неопределённо махнул зажатой в лапе заячьей ногой.— Там, внизу, в долине, селение. Там люди и живут.

Снежный человек нанизал куски мяса на длинный вертел и пристроил его над огнём.

— Проводишь нас к деревне?— спросила я.

— Путь покажу...— замялся он.— А вот проводить — не проси. Люди, они, знаешь!.. Как меня увидят, так — у-у!..

— Кричат и убегают?— предположил длиннохвостый.

— Если бы!..— грустно вздохнул мохнатый.— За копья хватаются! Я им даже объяснить не успеваю, что я добрый. Ну, не питаюсь я человечиной!.. Так ведь не слушают...

— Но ведь ножик ты же как-то уволок?..— прищурился крыс.

— Так то ночью, в метель!.. Когда никто из дому и носа не высунет... А чтобы так, среди бела дня?! Не-ет уж...

— Дык... зачем нам день?!— подмигнув мне, вкрадчиво проговорил хвостатый.— А, Стась?..

— Так оно даже и удобнее...— согласилась я.— Гинко! Как насчёт прогулки после ужина? Для здоровья чрезвычайно...

— ... пользительно!— добавил крыс. Йети, подумав, кивнул:

— Ну, если ночью... тогда, пожалуй, можно!..

Мы довольно заулыбались. С вертела запахло печёным мясом. Я потянулась за сигаретами. Вот уж свезло!.. И замёрзнуть не дали, и с голоду помереть... Есть всё-таки на свете добрые люди... то есть, не только люди... В общем, какая разница?!

Гинко озабоченно копался в груде всяческого хлама, наваленного в углу пещерки. Мы с Мышом, сытые на сутки вперёд, терпеливо ждали, когда он закончит сборы.

— Вот уж не знаю.— с сомнением сказал мохнатый.— Лыжи-то у меня есть. Но только одна пара.

— А что, так не дойдём?— удивилась я.

— Дойдём... к следующему вечеру. На лыжах быстро. И легко. Иначе в снегу увязнем...

— А санки какие-нить?..— предположил серый приятель.

— Нету у меня.— огорчённо развёл лапами хозяин пещеры.— У людей есть, только всё руки не доходят... а вообще, конечно...

-... штука удобная!.— хором закончили мы с Мышелем. Гинко смущённо заулыбался.

— Смотри, не увлекайся!— дружески предостерёг крыс.— Поймают — по ушам надают!..

— Это если догонят.— ухмыльнулся йети.— Но я быстро бегаю! Очень-очень! А собаки меня боятся...

— Ну, если так...

— Подождите-ка!— я пригляделась.— А это у тебя что?..

— Где?— повернулся он.— Этот большой ящик?..

— Ага. Ну-ка, ну-ка...— я с энтузиазмом принялась копаться в рухляди. Отодвинула в сторону колченогий стул, вбросила гнутую поварёшку... и остолбенела:

— Блин! Гинко!.. Это же гроб!

— В нём там, случаем, никого не завалялось?...— Мыш свесился из кармана моего пуховика.— Ну, старик, ты даёшь!.. Где нарыл?

— В деревне. У стенки стояло...— недоумённо пожал плечами тот.— Я подумал — ничей... а что такое — "гроб"? Что в него кладут?..

— Э-э...— глубокомысленно промычала моя светлость, глядя в наивные глаза снежного человека.— В основном, людей...

— Зачем?

— За ненадобностью!— хихикнул хвостатый. Я шикнула:

— Тихо ты! Он же дитё дитём!.. Слушай, Гинко, забудь! Гроб — это просто хороший вместительный ящик... Очень хороший... и очень вмести... ага-а!!

— Чего вопишь в самое ухо?!— шуганулся крыс.— Оглохнешь с тобой!..

— Идея!

Мышель перестал трясти головой и с подозрением покосился в мою сторону:

— Меня терзают смутные сомненья...

— Зато меня — нет!.. Гинко! Кидай ящик на загривок — и за мной!.. И выбрось нафиг свои лыжи, это вчерашний день! Есть в этой жизни кое-что получше...

Не буду врать, что это моя оригинальная идея. Видала в одной компьютерной игрушке... Гроб летел с пологого склона, как ракета! Какие там сани, я вас умоляю!.. Снег в разные стороны, в животе ёкает, сердце замирает... ух! Люди, это новый, совершенно уникальный вид спорта! Называется — гробслей... оч-чень рекомендую!..

— Эге-гей!..— верещал Мыш, вцепившись лапами в мой шарф.

— Ого-го-о!— вопила я, вцепившись в мохнатую спину снежного человека.

— У-у-у!!— пожарной сиреной ревел последний, вцепившись лапами в борт гроба... Сто к одному — если он до этого не знал, что такое гонки по бездорожью, теперь однозначно — в курсе!

Занесённые снегом приземистые домики в низине, издали кажущиеся прянично-мультяшными, стремительно приближались... Наши "сани", сделав изящный крюк и слегка сбавив скорость, налетели на камень метрах в трёхстах от деревни и перевернулись. Мы, хохоча, посыпались головами в сугроб.

— Ветер в харю, а я шпарю!..— в буйном восторге завопил Мышель, прыгая по снегу.— Блин, Стаська, давай ещё разок!

— Аж дух захватило!..— согласно отозвался из сугроба Гинко, отряхиваясь, как медведь под дождём.— Айда заново! Что-то я не прочувствовал...

— Легко!..— увлечённая общим припадком веселья, я уже закинула ногу за борт гроба.— Стоп! Сушите вёсла, ребята. Мы здесь, всё-таки, вроде как по делу...

— Ой, да ну его, дело это!— скуксился крыс.

— Цыц! Разгулялся...— я поднялась.— Гинко, спасибо.

— Уже уходите?— погрустнел снежный человек.— А может...?

Он кинул красноречивый взгляд на деревянный ящик. Я с трудом взяла себя в руки:

— Нет. Идти надо!

— Вредина...— обиделся Мыш.— Ну подумаешь, ещё полчасика бы покатались!.. Жалко тебе, что ли?!