Мир после. Книга 1. Водный мир

— Ну, и что тебе это даст? Ему на смену придут другие, десятки других, и все будет, как прежде, — пожал плечами Ярик, и Истеру снова почудились целые века в глазах мальчишки.

— Сколько тебе лет, Ярик?

— Странный вопрос, — рассмеялся мальчик, ероша волосы.— Кристин, пойдём на берег?

Девушка тут же открыла глаза и кивнула, улыбка стёрла с лица тень прошлого, и Истер даже обрадовался этому.

Но дойти до берега они не успели: на полпути к стене их окликнул один из Стражей:

— Возвращайтесь во дворец, Принц приказал вас привести.

— Ну вот, пошли отрабатывать свой хлеб, — рассмеялся Ярик, кажется, никогда не терявший свой положительный настрой.— Только без глупостей, ладно? — посмотрел он на Истера.— Все планы мести нужно исполнять с ледяной сдержанностью и ясностью мыслей, а в тебе нет ни того, ни другого.

Мальчик промолчал, позволяя Ярику прочесть все, что он мог сказать в ответ. Ярик только хмыкнул.

Глава 2. Другие люди

Лектус не хотел уходить, но при этом знал, что должен. Он стоял над бледной болезненной Ксенией, засунув руки в карманы брюк, и покачивался на носках.

— В следующий раз промолчишь — и умрёшь, — холодно, как констатацию факта, произнёс Принц, глядя на тёмные круги под её глазами, белую кожу с проступившими жилками сосудов, дрожащие руки. Сидя в пятне солнечного света, что шёл через открытое сегодня под потолком окно, она зябко куталась в два одеяла.

— Всё хорошо, Лектус, не переживай, — прошептали её губы, но он лишь скривился — и вышел из комнаты, кивнув стоявшему там Смотрителю.— Ещё раз такое случится — я оторву тебе ещё пару пальцев и отдам на десерт Стражам, — холодные глаза отражали свет, словно льдинки.

Он развернулся на каблуках и направился в уже гостеприимно распахнутые перед ним двери, за которыми был залитый солнцем большой зал с высокими арочными окнами и потолком. Здесь сидели на скамейках у небольшого бассейна дети — больше десятка, с ними пара девушек-нене из питомника, сытых, красивых, с блестящими глазами и ласковыми руками, которые принимали и нянчили детей так же легко, как отправляли их во дворец к трапезе.

У стены, отдельно от группы, что по его приказу наскоро собрали в питомнике отца, сидели шесть его зверят, как отец снисходительно называл их, когда вспоминал о странной коллекции наследника. Среди них был и тот новенький из городской тюрьмы, который разорвал на куски сына Орака. Лектусу не было жалко того Правящего, как не жалеют в питомнике о мёртвом младенце — за ним всё равно появятся другие.

Когда Лектус вошёл, его зверюшки встали, новенького подтолкнул чудик, самый интересный из всего выводка и самый странный, как считал Лектус в те редкие минуты, когда думал об этом мальчишке. Малыши вскочили как один, они были воспитаны в питомнике и знали правила с пелёнок.

Наследник Байрока не задержал взгляд ни на одном из присутствующих, на самом деле, они были ему совершенно неинтересны, безразличны. Он уверенной походкой прошёл к своему диванчику, который стоял на возвышенности рядом с бассейном, и сел, расслабившись и глядя на то, как в бассейне резвятся цветные рыбки. Ему поднесли сок, и Лектус его взял, решив, что стоит освежиться. Он бы, наверное, и от еды не отказался, но все это можно сделать и позже. Он лениво махнул рукой, даже не поднимая взгляда, зная, что Стражи ждут его приказа.

— Принц Лектус дарит вам сегодня мороженое, — громко и так же равнодушно, словно командовал солдатами, объявил один из Стражей. И даже Лектус почувствовал волну безудержной радости детей, для которых подобное — праздник.— Также для вас выступит волшебница с фокусами и чудесами.

Пока дети получали из рук нянек по стаканчику мороженого, которое всегда в достатке хранилось на кухне Лектуса, девочка из коллекции Принца подошла к детворе. Но Принцу было уже неинтересно — он встал и направился прочь, он обещал отцу пойти вместе с ним на пристань, куда пришли корабли Снабженцев. Возможно, там будет что-то интересное.

— Зачем она это делает? — прошипел Истер, глядя, как Кристин развлекает детвору мелкой магией. Вокруг летали большие мыльные пузыри, которые дети ловили, со смехом лопая.

— Ей весело, — улыбнулся Ярик.— А тебе разве нет?

Истер только скривился: он не понимал, зачем устроен весь этот цирк, зачем байроков мальчишка это делал? Веселил детей, чтобы завтра их кровь была вкуснее?! Истера затошнило от одной только мысли об этом.

— Он устраивает подобное раз в две-три недели, — пожал плечами Ярик, следя за тем, как из рук Кристин вырывается и закручивается радуга.— Я немного размышлял на эту тему и заметил, что...

— Мне плевать, я ненавижу это место, — прошипел Истер, сжимая кулаки. Он хотел схватить Кристин и не дать ей строить из себя дрессированную собачку, выполняющую трюки по велению хозяина.— Все это ненавижу!

— Я тоже, но я же не ору об этом, — строго одёрнул его Ярик, на какой-то краткий миг став серьёзным.— Хочешь умереть? Тогда вперёд! Только один, у нас есть дела и поважнее, — и чудной мальчишка подбежал к Кристин, чтобы вместе с малышами ловить мыльные пузыри и радоваться радуге.

Истер сжал зубы, чувствуя, как от гнева наливаются кровью глаза, он знал это за собой, ненавидя эту часть себя, ненавидя кровь отца в себе. Он отвернулся от тошнотворного зрелища резвящихся перед закланием овечек и увидел в тени, за незакрытой дверью, Ксению, которая стояла, поддерживаемая Смотрителем — и улыбалась.

— Чокнутые! — прошипел Истер и бросился прочь, но никто из присутствующих не обратил на это внимания, поглощённые ярким и весёлым действом, от которого парня воротило. Все было наигранным, словно пир под виселицей.

Он пришёл в себя от гнева только на улице, огляделся и не узнал это место. Возможно, он вышел через какой-то другой двор, но улица и крепостная стена не были ему знакомы ни по вчерашнему конвою, ни по утренней прогулке. Он по привычке прижался в тени к стене, оглядываясь и не зная, чего ждать. К тому же он был без плаща, которые с них сняли, когда ребята вернулись во дворец. Истер пытался найти взглядом вход либо способ забраться на стену — и сбежать, раз представилась такая возможность, но ни того, ни другого в поле зрения не попадало.

Зато почти сразу он увидел группу кровопийц, которые поднимались по дорожке от дальних зданий и беседовали. Среди них выделялась очень красивая женщина с длинной светлой косой и изящной походкой. Среди кровососов вообще не было некрасивых экземпляров, об этом они позаботились, но женщина казалась ослепительной. И даже горящие на солнце глаза не портили её внешности, хотя красные радужки и внушали отвращение.

Истер ещё сильнее вжался в стену, пытаясь с ней слиться, но белые одежды выдавали его. Его тут же заметили, и бежать было бы глупо, а главное — куда бежать? Когда кровопийцы приблизились, единственное, что ему оставалось — это опустить глаза, чтобы они не заметили его странных радужек и не начали задавать вопросы.

— Почему это тут? Что ты тут делаешь, детёныш? — обратилась к нему прекрасная женщина спокойным голосом: так его мать разговаривала с забредшим к ним на двор чужим псом.— Почему оно не в питомнике? — видимо, она спрашивала у спутников, но ответа не получила.— Отведите его обратно и накажите тех, кто недоследил. Если окажется, что оно пропало из меню моего супруга, вы все за это ответите.

Истера трясло, он словно врос в каменную стену, пока мать Лектуса — а кто ещё это мог быть? — распоряжалась его судьбой. Если поднять глаза, то питомник ему уже не будет грозить, но он очень хотел туда попасть, чтобы найти единомышленников, тех, кто ещё готов бороться за свободу и выживание человечества. Или хотя бы тех, кто бы хотел сбежать отсюда.

— Иди, детёныш, — его подтолкнули в сторону, откуда пришла группа кровососов, и Истеру это напомнило вчерашний вечер, когда его только привели во дворец. Вчера. А ему казалось, что он здесь уже целую вечность...

О питомнике он знал достаточно, чтобы быть готовым к тому, что увидит. Дед часто рассказывал ему об этом месте: месте, где он вырос, вскормленный молоком из бутылки. Долгими зимними вечерами дедушка развлекал внуков своими воспоминаниями о небольшом питомнике в поместье Правящего низкого ранга, не очень богатого, из-за чего на территории имения располагались деревянные постройки, вспыхнувшие во время грозы. Именно тогда дед Истера и оказался в воде, выброшенный кем-то из горящего питомника. Его спасли деревянные перекрытия, обвалившиеся с обрыва в море, на них шестилетний мальчишка смог много часов продержаться в открытой воде, пока его не подобрали рыбаки. Так дед попал в деревню, где Истер и родился, а руины сгоревшего Утеса до сих пор в хорошую погоду можно было увидеть с берега.

— Иди в свой блок, детёныш, — Страж толкнул парня, заставив войти в каменный дом, и закрыл за ним двери, видимо, даже не подозревая, что Истер не имеет понятия, куда идти. В полутёмном коридоре, где было тихо и безлюдно, он тут же прижался к стене. Мальчик знал, что как только няньки его увидят, сразу поймут, что он чужак.

Коридор уходил вперёд, по бокам — закрытые двери, наверное, тех самых блоков, по которым были распределены дети. Судя по размерам здания, питомник был огромным — но чего ожидать от владений Главы Правящих?

Истер чувствовал, что в нём напряжена каждая мышца, он не хотел попасться и упустить единственный шанс найти среди этих угнетённых детей тех, кто мечтает, как и он, о свободе.

Мальчик выдохнул и заставил себя продвинуться в глубь коридора к ближайшей двери. Она оказалась прикрыта, и внутри было абсолютно тихо. Истер, как тень, шмыгнул внутрь и замер, озираясь.

Комната была полна солнечного света, что лился через большие окна. В ряд протянулись столы и стулья, на них лежали листы и остро заточенные палочки, на кончиках запачканные тёмной краской. На стене перед столами — большая доска, на которой написаны какие-то знаки, наверное, слова на общем языке, но Истер не был уверен, потому что не умел читать и писать — это была привилегия кровопийц.

Он вздрогнул, когда из коридора до него донеслись поспешные шаги, а под самой дверью раздался голос девочки:

— Я уверена, что оставила его в классе, больше негде.

Спрятаться было некуда, а бежать в окно — поздно. В комнату вошли девочка и мальчик, примерно лет двенадцати, они были аккуратно одеты в одинаковой бело-красной гамме, у девочки были красиво заплетённые длинные волосы, а у мальчика — абсолютно правильные черты лица.

Вошедшие уставились на Истера, но не испугались.

— Вы кто? — вежливо спросил мальчик, а девочка зачем-то чуть присела, и Истер нахмурился.

— Я пришёл из дворца.

— Вы не похожи на Правителей, объяснитесь, — строго попросила девочка, чуть повернув на бок голову.

— Я... меня подарил господин Орак, я вырос в его питомнике, теперь буду тут.

— Странное воспитание у господина Орака, — неодобрительно отозвался мальчик.— Почему вы здесь, а не в вашем жилом блоке?

— Почему я должен отчитываться перед тобой? — огрызнулся Истер. Эта пара ему нравилась ещё меньше, чем Ярик с его улыбчивым принятием судьбы.

— Я кандидат в Правящие, вы обязаны приветствовать меня, как кандидата, более высокого, чем вы, по статусу, — заносчиво ответил мальчишка, вздернув подбородок.— Или вас и этому не учили?

— Ты хочешь быть кровопийцей? — не сдержал удивлённого возгласа Истер, чувствуя прилив омерзения.

— Кем? — не понял мальчишка.— Вы очень странный.

— Думаю, нужно позвать Старшую Нене, — испуганно проговорила девочка, поворачиваясь к дверям, но Истер оказался проворнее, преградив им путь.

— Только попробуй пискнуть, и я вас обоих поколочу и выкину в море, — прорычал парень.— Во мне течёт кровь кровопийц, так что поверьте — мне это не будет стоить никаких усилий.

Девочка испуганно прижала к губам ладошку, мальчик заслонил её собой, гордо распрямив худые плечи.

— Наверное, вы один из Диких, про которых нам рассказывали нене, — голос у будущего Правящего подрагивал, хоть он и старался справиться с собой.

— И что же вам рассказывали ваши паразиты? — ехидно спросил Истер, почему-то чувствуя усталую безнадёжность. Если в питомнике все вот такие, как эти, то он зря будет тратить время.

— Вы дикие и невоспитанные, живёте в грязи, необразованные, едите сырое мясо и спите на земле, — с отвращением сказал мальчик.— Мы несем вам красоту и спасение от нищеты и тьмы, но вы глупы, чтобы понять наше благо.

— Благо? Быть съеденным на обед кровопийцей — это благо? — с холодной яростью ответил Истер.— Да ты сам-то там был, за стенами этой кровавой крепости?! Видел, что там живут свободные люди, которых не растят на убой этим паразитам? Ты даже не понимаешь, что ты всего лишь овца в отаре, выращенной на убой.

— Я кандидат в Правящие, — снова с гордостью проговорил мальчик.— Я родился здесь, меня выбрали.

— Тогда мне просто стоит свернуть тебе шею, тогда на одного кровопийцу в мире будет меньше!

— Нет-нет, послушай, не надо, — девочка впервые выступила из-за спины наглого кандидата в Правящие, выставив вперёд руку.— Не нужно! Лучше оставайся у нас, тебе понравится! Ты станешь счастливее, чем там, у себя. Тебя будут хорошо кормить, у тебя будут друзья, чистая постель. Ты увидишь, как тут хорошо!

— Что? Постель? Кому это всё нужно, если через неделю, месяц, год — меня съедят?!

— Нет-нет, ты благородной крови, ты красивый, ты же можешь стать кандидатом, если докажешь, что предан династии Правителей! — тараторила девочка.— Ты же сам говоришь, что в тебе течёт кровь Правящих! Ты не станешь Отсеянным, в тебе нет изъянов! Вот увидишь — все будет замечательно, мы спасём тебя!

— Спасёте? — гнев разлился по его телу, глаза стали красными, отражающими свет.— Спасёте?! Вы идиоты, которых тут растят на заклание! Они убивают людей, выводят, как кроликов — и едят! Женщин, мужчин, младенцев!

— Что ты, младенцев никогда не отправляют на стол! — помотала головой девочка, и Истер поразился, какие невинные у неё голубые глаза.— Из них могут вырасти великие Правящие, матери наследников, общественные деятели!

— Боже, — казалось, что Истер не может постичь того, как просто и без всякого отвращения эта девчонка говорит о детях, которых убивают в этом городе и в сотне других подобных городов.— Вы совершенно безмозглые! Вам не жаль тех малышей, которых не признают пригодными к превращению в кровопийц? Которые окажутся слишком некрасивыми, чтобы остаться жить?! Вы вообще нормальные?!

— Но... но это же естественный отбор, круговорот в природе, — как малышу, попыталась втолковать Истеру девочка.— Если эти детёныши не станут пищей, мы не выживем, мы должны питаться!

— Да ты же пока такая же, как эти детёныши! — закричал Истер в ярости.— Ты человек!

— Я кандидат в Правящие! — гордо заявила девочка, сверкнув глазами.— А ты всего лишь дикий детёныш, пригодный только для блока меню! Глупый и злой...!

— Что здесь за крики?!

Они все вздрогнули, Истера откинуло прочь распахнувшейся дверью, в которую вошла Правящая в голубом платье. За ней в дверном проёме были видны малыши, построенные в две шеренги, — видимо, те самые, что недавно развлекались на приёме у Лектуса, а теперь вернувшиеся в питомник.