Вождь

Глава 3.

Мятеж в лагере противника стал для Всеволода полной неожиданностью. Подобный сценарий развития событий он просто не рассматривал, и теперь внимательно наблюдал за всеми действиями бунтовщиков.

— Интересно, с какой-такой радости им пришло в голову устроить заварушку? Вроде бы неплохо в лагере устроились, да на лагерь никто не нападал. Хотя, конечно, потери у них были, — принялся размышлять вслух студент, после того как рассказал о происходящем своим товарищам. — Сначала два взрыва, потом еще один. Итого больше полусотни убитых сразу, и еще десятка полтора покалеченных умерло к вечеру. Кроме того, два десятка сгинуло в лесу, когда отправились искать лошадей. Потери составили неполные девять десятков человек, почти половина отряда. Из оставшихся живыми многие ранены. Причем три десятка ранены тяжело.

— Много врагов погибло, — вдруг произнес сидевший неподалеку Белый Конь.

— Много, — согласился студент. — И все это за один вечер. Неудивительно, что для некоторых солдат это испытание оказалось не по силам.

— Ты хороший вождь. Правильно, что не разрешил охотникам показываться врагу. Я только сейчас понял, для чего это было необходимо.

Хотя Всеволод был не против того, что его хвалят, но в данном случае он затруднялся определить, какой именно смысл стоит за словами предводителя охотников. По этой причине он предпочел просто промолчать, ожидая, что вождь сам пояснит свои слова. И Белый Конь не обманул его ожиданий.

— Когда человек видит смерть своих товарищей, то невольный страх может завладеть его мыслями. Но у хорошего воина страх обращается в гнев и ярость, которые он направляет на своих врагов. У чужаков в лагере перед глазами не было врагов, поэтому они стали искать врага рядом с собой.

Внимательно выслушав предводителя охотников, Всеволод пришел к выводу, что его рассуждения действительно могут служить довольно неплохим объяснением происходящему в лагере карателей. Если бы солдатам приходилось отбиваться от врагов, то вполне вероятно, что никакого бунта так бы и не произошло.

Естественно, что сам Сева о подобных последствиях своих действий даже не подозревал. Но вот Серый Енот, с которым Всеволод обсуждал свои планы, вполне мог об этом знать. Более того, стараниями духа-енота уже возникала ранее ситуация, когда враги племени убивали друг друга. Вот и сейчас на стоянке карателей происходило нечто похожее.

После убийства капитана зачинщики бунта добили в лагере всех раненных офицеров, которых оставалось пять человек. Также они расправились еще с тремя солдатами, пробовавшими возражать против их действий. Но остальных тяжелораненых трогать все же не стали. Однако особо гуманным этот поступок назвать было трудно, так как бунтовщики вскоре спешно покинули стоянку, забрав всех имевшихся лошадей и мулов, а тяжелораненых попросту бросили в лагере.

Когда Всеволод сообщил об этом остальным, то многие охотники выразили свое отвращение подобным поступком.

— Чужаки поступили недостойно, ведь они могли подарить своим товарищам легкую смерть и тем самым прекратить их мучения, — высказал общее мнение Бельчонок, после чего предложил немедленно организовать погоню за беглецами.

— Ночью и на почти не отдохнувших лошадях они далеко уйти не смогут. Так что пусть бегут. Найти их потом не составит большого труда. Чем больше беглецы устанут, тем проще их будет одолеть, — возразил приятелю Всеволод. — Мы же пока лучше займемся брошенным лагерем.

К захвату лагеря охотники приступили еще до рассвета, едва ночную темноту сменили утренние сумерки. Сам захват прошел очень быстро и без единого выстрела, как со стороны нападающих, так и со стороны оставшихся на стоянке раненных карателей. Уезжая, взбунтовавшиеся солдаты забрали с собой все исправное оружие. В лагере осталось всего несколько ружей, получивших сильные повреждения во время взрывов и совершенно непригодных для стрельбы. Поэтому способным к сопротивлению раненным попросту не из чего было стрелять.

В свою очередь Всеволод, видевший уход мятежников, и осведомленный об отсутствии оружия в лагере, запретил своим бойцам стрелять без крайней необходимости. Впрочем, отсутствие перестрелки никаким образом не повлияло на судьбу оставшихся в лагере раненых карателей. Никто не собирался оставлять их живыми — как только охотники добрались до лагеря, то пустили в ход боевые дубинки и тесаки.

Никакого желания участвовать в развернувшейся бойне Всеволода не ощущал, но он не стал уклоняться от обязанностей вождя и отправился в лагерь вместе со своими бойцами. Снятые с мертвых солдат скальпы еще больше усугубили и без того кровавую картину разгромленного лагеря.

— Слишком много мертвечины скопилось в одном месте, — с заметным сожалением в голосе произнес Белый Конь, осматривая место бойни.

— Убитых стоит похоронить, — преложил Всеволод.

— Если будем хоронить чужаков по их обычаю, то нам придется очень долго копать землю, — высказал свое мнение Бельчонок. — Плохо, если охотники сильно устанут.

— Можно просто углубить и расширить ямы, оставшиеся от взрывов, и затем все тела положить в них, — посоветовал Белый Конь. — Тогда и работы у людей будет намного меньше.

Предложенный вариант всех устроил. В лагере, среди оставленного сбежавшими солдатами имущества, нашлось несколько лопат и заступов, разобрав которые часть охотников приступила к углублению воронок. Все остальные принялись стаскивать тела к месту погребения, попутно освобождая их от всего ценного. Сева успел про себя порадоваться тому, что по распоряжению погибшего капитана солдаты ранее уже собрали несколько разорванных на куски тел и уложили в мешки. Теперь эти пропитавшиеся кровью мешки просто положили вместе с остальными телами. К месту захоронения также свезли тела тех карателей, которые были убиты за пределами лагеря.

— Северные чужаки, которых другие чужаки называют "янки", очень любят разные красочные названия. Так этот проигранный ими бой они обязательно назовут "Резней" или "Бойней", прибавив название этой местности. Как кстати она называется? — поинтересовался студент у подошедшего к нему Бельчонка.

— Большие Еноты не живут в этих краях, и даже бывают очень редко. Так что никакого нашего названия нет. Здесь часто бывают хидатса и арапахо, но как у них называется это место, я не знаю.

— Тогда, скорее всего, название просто придумают, какое-то запоминающееся. Например, "Кровавый ручей", или "Костяное поле". И бой будет соответственно называться "Резня у Кровавого ручья" или "Бойня на Костяном поле".

— Хорошее название для такого большого сражения, — одобрительно отозвался Бельчонок.

Всеволод не стал огорчать приятеля рассказом о том, что по меркам европейских войн это "большое сражение" тянет разве что на незначительную стычку. Тем более что масштаб сражения — величина более чем относительная. Ведь в эти годы общая численность ВСЕЙ армии САСШ была немногим более десяти тысяч человек.

— Я сейчас немного посчитал, и у меня получилось, что в этом месте мы похоронили сотую часть всех солдат "янки".

— Большое сражение и большая победа, — с гордым видом произнес охотник.

— Ты прав, — охотно согласился с ним студент, ведь, по его мнению, разгром аборигенами экспедиции карателей был именно победой.

Хотя хозяева карателей наверняка скажут о страшном преступлении грязных дикарей, посмевших поднять руку на "цивилизованных" людей, вместо того, чтобы покорно сгорать заживо в собственных домах или погибать под пулями. В тоже время, по их мнению, для "цивилизованных" людей было вполне простительно уничтожить любого, кто не входит в определяемый ими круг "цивилизованных" людей. Все остальные для них всего лишь недочеловеки, всякие грязные дикари. При этом Всеволод находил довольно забавным то, что сами "янки" в глазах "цивилизованных" англичан в свою очередь являлись всего лишь дикарями-колонистами, немногим отличавшимися от каких-нибудь туземцев.

Очень красноречивым примером своеобразной морали "цивилизованных" людей Сева считал американский национальный праздник "День благодарения". Не забывая ежегодно отмечать это событие, потомки спасенных колонистов старательно сгоняли остатки выживших аборигенов в резервации, где многие из них потом умирали от голода. По всей видимости, таким образом "янки" проявляли к ним свою благодарность.

— Совсем забыл, что подходил к тебе по делу, — произнес Бельчонок. — Охотники разбирали брошенные вещи чужаков, и нашли очень странные штуки. Может быть, ты сможешь подсказать, что это такое?

Заинтересовавшись находкой, Всеволод отправился вместе с охотником на осмотр. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы понять, что "странными штуками" оказались пороховые ракеты, которыми каратели собирались обстреливать крепость Больших Енотов. Взбунтовавшиеся солдаты оставили ракеты на стоянке вместе с прочим им не нужным имуществом.

— Так значит, эти штуки могут сжечь целую крепость?! — удивился охотник, выслушав пояснения. — А ими можно спалить крепость чужаков? Такую, как форт Рендалл?

— Можно, — на секунду задумавшись, ответил Всеволод. — И я бы сказал даже, что нужно.

Он быстро пересчитал найденные ракеты. Всего их оказалось довольно солидное количество — полсотни штук.

— Это конечно не "Град", и совсем не "Ураган"... Но для веселой жизни тем, кто остался в форте, вполне хватит, — продолжил размышлять вслух Сева. — Пожалуй, нам явно стоит продолжить наш поход.

Однако перед тем, как отправиться к форту Рендалл, необходимо было разобраться покинувшими лагерь солдатами. Возросшие способности позволили Всеволоду отыскать беглецов, даже не покидая пределы стоянки. За прошедшую ночь сумели проехать довольно немалое для ночного времени расстояние — примерно десять километров. Но на большее расстояние уже не хватило ни выносливости лошадей, ни сил людей.

Прода от 19.09.2016

— Я нашел их новую стоянку, — сообщил он Бельчонку и подтянувшемуся следом за ним Белому Коню. — Оставляем здесь все трофеи и два десятка человек для их охраны. Все остальные пусть готовятся немедленно выступать..

Никаких возражений его предложение догнать дезертиров ни у кого не вызвало. Хотя дополнительных вопросов все тот же Бельчонок задал очень много. В первую очередь его интересовало местоположение стоянки и возможные пути скрытого подхода к ней, Всеволод постарался по мере возможностей на эти вопросы отвечать.

— Жаль, что через ложбину с ручьем рядом к стоянке много народа провести невозможно, — прокомментировал услышанное охотник. — Там могут пройти всего три-четыре человека, а этого слишком мало для полноценной атаки. От обстрела с соседнего холма также мало толку, так как отдыхающие чужаки используют мешки с грузом в качестве укрытий.

— Ты снова забыл про гранаты. Если четверке охотников удастся пробраться незаметно к стоянке, то пущенные ими в ход гранаты очень быстро изменят дальнейший характер боя.

— Живых чужаков осталось еще довольно много, чтобы перебить их одними гранатами. Оставшиеся в живых солдаты очень быстро поймут, откуда на них напали, — попробовал возразить Бельчонок.

— Наш противник — это не воины, а оставшиеся без командиров дезертиры. Взрывы гранат станут для них продолжением вчерашнего кошмара, от которого они пытались убежать. Я не сомневаюсь, что среди них возникнет паника. А так как офицеров, способных привести солдат в чувство, уже нет в живых, то дезертирам поначалу явно будет не до поиска тех, кто на них напал.

Сделанные Всеволодом пояснения оказались приняты остальными как руководство к действиям. После короткого обсуждения был обговорен порядок действий, а также были отобраны четверо охотников на роль гранатометчиков.

Большую часть пути до новой стоянки противника отряд проехал верхом. В отличие от ехавших ночью дезертиров, охотники могли передвигаться с нормальной скоростью, поэтому дорога заняла у них всего час. Причем треть этого времени у них ушло на непосредственное приближение к лагерю пешком.

Несмотря на уже наступивший рассвет, большая часть народа на стоянке противника все еще спала. Бодрствовало всего несколько человек, оставленных в качестве дозорных. Однако бдительность часовых откровенно хромала. Они не столько занимались осмотром окрестностей, сколько старались не заснуть на посту. Никто из них не заметил ничего подозрительного, в то время как готовившиеся к нападению охотники занимали свои позиции.

Первыми начать атаку должны были гранатометчики. Взрывы их гранат служили остальному отряду сигналом к началу военных действий. Так как Всеволод знал, с какой стороны должны были пробираться гранатометчики, то попытался проследить за их передвижением к цели. Но так как в этот раз он вел наблюдение без применения своих способностей, то заметить гранатометчиков смог только в момент метания гранат.

Как и предполагал студент, прозвучавшие взрывы вызвали среди дезертиров панику. Вместо того, чтобы попробовать где-нибудь укрыться, они принялись метаться по стоянке в попытках убежать от взрывов, и стали отличными мишенями для начавших стрелять бойцов отряда. Пироксилиновая начинка гранат почти не давала дыма, что позволяло вести прицельную стрельбу по противнику.