| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ярославль — областной центр с населением около шестисот тысяч человек. Мой родной город. Не большой, не маленький. Не хороший, не плохой. Какой есть. Никогда не хотела уехать из него, никогда не думала, что уеду.
— Куда? — я остановилась на первом перекрестке: Московский проспект и улица Калинина.
— Прямо, — Олег откинулся на спинку, — до автовокзала, там направо. Мы у "Фараона" живем.
Логично. Игра в казаки-разбойники началась с этого торгового центра. Тридцать лет назад такого явления, как гипермаркеты, торговые площади, не наблюдалось вовсе. Самым близким к нему был универмаг "Ярославль", сейчас, кстати, отреставрированный и готовящийся к новому открытию. Надо зайти, сравнить. Я до сих пор иногда впадаю в ступор от всего происходящего. После переселения в наше ненормальное Юково, этот мир кажется слишком быстрым, слишком суетливым, бесполезным что ли. Примерно раз в неделю я езжу за покупками, брожу со слегка очумелым видом по торговым центрам, большим гипермаркетам, рынкам. Иногда возникает ощущения, что они строятся чуть ли не за ночь. Раньше меня, как человека, пережившего талоны на продукты и тотальный дефицит, сильно поражало современное многообразие, даже возникало желание начать скупать все подряд, ибо запас карман не тянет. Теперь же осталось лишь легкое любопытство: что еще нового придумали, чтобы продать что-либо. Раньше мы охотились за товарами, теперь они за нами. Как говорит наш Семеныч: "Человек такая тварь, как таракан, быстро ко всему привыкает". Сравнение не лестное, но не согласиться не могу.
Я свернула к "Фараону". Знала бы, сколько будет проблем, в жизни бы сюда за продуктами не заехала. Чаще всего я отоваривалась в "Вернисаже", на выезде из города, а сюда заглянула из любопытства и так неудачно. Хоть я и постаралась выкинуть эпизод из головы, он имел свои последствия, и они сейчас сидели на соседнем сиденье.
"Фараон" напоминает пирамиду. Логика тех, кто придумывал название, шла извилистым путём, но определенная связь прослеживалась. Все торговые центры имеют схожую внутреннюю структуру. Самые дешевые и посещаемые магазины расположены в подвале, сейчас говорят "на минус первом этаже", ну, или, наоборот, на самом верху. Хотя есть вариант, что под крышей соберут все "развлекаловку".
К примеру, боулинг. Пробовала один раз, схлопотала штраф за заступ на дорожку и даже несколько раз по кеглям попала, система подсчета очков так и осталась тайной за семью печатями, так что сильно я не впечатлилась. Кинотеатр "три дэ" после прохода через стежку — развлечение для детей, да и к современным фильмам я осталась равнодушна, много шума, беготни, толку ноль, логики тоже, впрочем, я на роль ценителя-критика не претендую, если всем нравится, то и на здоровье. Все остальное попроще — типа ресторанов, кафешек, бильярда, много детских городков.
Подвал же всегда отведен под какой-нибудь огромный магазин, торгующий всем подряд. Пирамида "Фараона" была построена таким образом, что смотришь с одной стороны — в здании три этажа плюс подвал, с другой — четыре, соответственно, минус первый становится первым.
Была среда. Изначально я никуда не собиралась, но Пашка попросила отвезти ее в город за специями. Сама она машину не водила, предпочитая, напрашиваться в попутчики. Я могла бы и отказать, но не стала. Во-первых, она единственная, кого я с натяжкой могла назвать подругой в нашей ненормальной тили-мили-тряндии. Во-вторых, она из всех видов мяса предпочитала крольчатину и курятину, что согласитесь, радовало больше всего. Но как шутила сама Пашка, человек что кролик без соли и специй — гадость редкостная, так что путь наш лежал прямиком в торговый центр.
Я бросила машину на парковке с той стороны, где "четыре этажа" и прямой вход в гипермаркет. Войди мы с главного входа, и пришлось бы миновать целую улицу бутиков, спуститься на эскалаторе, я их терпеть не могу. Хотя такая мысль была... можно было заскочить в ювелирный, как знать, десятиминутная задержка — и наши пути никогда бы не пересеклись. Мало того, я всегда перед возвращением в Юково захожу в ювелирный. Кроме того раза. Не думаю, что Пашка оценила бы мою страсть к ювелирным украшениям... ну, почти к украшениям.
Сразу с парковки мы прошли в торговый зал. Узкие проходы, товар не сложенный, а скорее сваленный на стеллажах, ценники, разбросанные как бог на душу положит... Мы не жаловались, в следующий раз предпочтем магазин, более склонный к порядку. Пашка тут же направилась в бакалейный отдел, или как он там правильно называется, сейчас накидает полную тележку трав, специй, приправ и тому подобного. Мешать я ей не стала, и, пусть вкусовые пристрастия у нее более традиционные, чем у остальных, выслушивать, какой именно соус больше подходит к печени, а какой — к сердцу, я не имела не малейшего желания. Мало того закрадывалось смутные сомнения, что она не только для себя покупки делает, а для того же старосты, к примеру. В общем, я за ней не пошла, а она не стала настаивать.
Тогда я зачем-то стала перебирать сковородки, составленные в неаккуратную стопку, словно мне так уж необходима еще одна. Скорее, от безделья — оно еще никого до добра не доводило. Странный день, куча мелких совпадений, приведших к одному большому.
Стопка посуды закачалась, я неловко дернула рукой и порезалась. В это сложно поверить, но именно так. Какому придурку придет на ум сделать края какой-то формы для запекания острыми? Видимо, все же нашелся такой. Естественно, сковородки, блинницы, какие-то еще штуки, правильных названий которых я не знаю, разлетелись в разные стороны и, громко звеня, покатились по проходу, отскакивая от стеллажей и даже увлекая с собой другие товары. Я промычала что-то непечатанное, но вечное и сунула палец в рот.
Вот и все происшествие. Плюнуть и забыть. Максимум — выслушать ругань продавца с жалостливо-виноватым видом, вроде ничего даже не разбила. Словом, рядовой случай. Одно но — все, кто был в торговом зале, повернулись и посмотрели на меня. Сочувствующе. Брезгливо. Осуждающе. Равнодушно. Раздраженно. И даже с интересом. Я же была занята исключительно раной, роясь в сумке в поисках пластыря.
На первый вопросительный окрик "Ольга!" я лишь дернула плечом. Мелькнула мысль, что Пашка быстро управилась.
— Ольга, — на этот раз ближе.
— Что? — я повернулась.
И узнала ее сразу, несмотря на то что прошло много лет. Очень много. Не буду врать, что она не изменилась, но все равно узнала и, мало того, позволила этому узнаванию отразиться в глазах. Пусть лицо расплылось и покрылось сеткой морщин, но зеленые, хоть и немного выцветшие, глаза остались прежними, задорно вздернутый нос и веснушки, которые она так ненавидела в молодости. Маринка всегда была первой красавицей нашего двора, чуть стервозной, своевольной, смелой. Я на ее фоне смотрелась блекло, та самая некрасивая подружка, которую берут на свидание за компанию, для друга. Я так думала долго, пока не встретила Кирилла... Но сейчас не об этом.
— Ольга, — повторила она и схватилась за горло.
Понимаю, я бы еще не за то схватилась, если бы встретила подругу детства такой, какой запомнила тридцать лет назад. Хотя по объективному времени, я старше ее на пару лет. Несмотря на испуг, Маринка по-прежнему была красива. Знаете, есть такие люди, которые даже стареют достойно. Как правило, они не измучены тяжелой работой и не согнуты жизненными обстоятельствами. Мне оставалось порадоваться за нее. Ну, и немного позавидовать.
— Извините, вы ошиблись, — я повернулась, собираясь уйти.
— Ага, как же, — Маринка ловким движением схватила меня за руку и перевернула ладонью вверх. Там, как и положено, была родинка, небольшая, ничем особо не примечательная, кроме места своего расположения. Много вы знаете людей с родимым пятном в самом центре ладони?
— Точно. Ошиблась, — повторила женщина, подняла другую руку и чуть откинула волосы со лба. Наверное, надо было вырваться, послать, в конце концов, надоедливую старуху. Но что-то подсказывало мне, что уже поздно, уже ничего не изменить. Справа у линии волос у меня был шрам. В лучших традициях современной молодежи и их тайных мечтаний. Правда, самый обычный, прямой, маленький, сантиметра полтора, тоненькая ниточка чуть плотнее на ощупь, чем остальная кожа. Если не знать, ни за что не разглядишь. Получен он тоже донельзя примитивно: в детстве я наступила на длинный подол ночной рубашки и неудачно упала головой о спинку кровати.
Надеюсь, осмотр закончен, была у меня еще одна "особая примета", чтобы увидеть, придется снять штаны...
— Что вы тут устроили? — к нам, громко цокая каблуками, спешила продавщица, или администратор торгового зала, как они там теперь называются. — Кто за это платить будет? А убирать? — девушка в фирменной бордовой юбке и белой кофте с эмблемой магазина сурово осматривала беспорядок.
— Ааа... — не зная, что сказать, я лишь могла выдавать непонятные звуки, мысли метались, как сумасшедшие, и последнее, о чем я думала, это разбросанный товар.
— Сейчас, — Маринка развернулась, не отпуская моей руки, правильно, я бы смылась при любом удобном случае. — Прям разбежались! По закону, ваш товар должен быть устойчиво выставлен, а это... — она качнула ближайший стеллаж, на пол тут же посыпались какие-то то ли подставки под ложки, то ли держатели для салфеток, то ли и то, и другое, хорошо, хоть пластиковые. — Расстояние между стеллажами — 4 метра, а у вас сколько? Моя подруга вообще поранилась. Развели бардак, а мы еще и виноваты. Вот подадим на вас в суд и посмотрим, кто кому и что оплачивать будет!
В другой ситуации я бы посмеялась. Маринка всегда была такой... предприимчивой что ли, то есть не для любителей на чужом горбу в рай въехать. Говорят, с возрастом некоторые черты усиливаются.
— Я сейчас охрану позову... Женя! — голос у девушки предательски задрожал, а когда на крик никто так и не появился, той ничего не оставалось, как кинуться куда-то в боковой проход, угрожающе бормоча, неизвестно кому теперь больше достанется, нам или неведомому Жене.
— Ты до сих пор в розыске.
Святые! Я вздрогнула, Маринкин взгляд стал слишком пристальным, колючим. Ничего хорошего мне это не сулило, и пусть минуту назад она меня защищала, сейчас передо мной была та решительная и себялюбивая женщина, которую я знала тридцать лет назад.
— Вряд ли, — я не стала больше притворяться, — через семь лет пропавших без вести объявляют погибшими, — я повернулась к старой подруг., — Тебя поднимут на смех, в лучшем случае. В худшем — окажешься в сумасшедшем доме.
Я постаралась восстановить душевное равновесие. Времена, когда я тушевалась перед ее напором и соглашалась на любые, даже самые глупые поступки, давно миновали. Я надеюсь. Да и документы мне Семеныч выправил настоящие, не подкопаешься.
Легкая тень сомнения на ее лице. Легкая.
— Кто-то же должен тебя искать? Не все же умерли... Леша? Даша? — она стала наугад перебирать имена родных.
Леша? Брат, вот он-то как раз и умер. Давно. Спился.
Даша? Сестре удалось поступить в Лос-Анжелесскую академию танца и сразу после окончания нашего родного физвоза уехала в Штаты. Так там и осталась. Слава святым. Надеюсь, у нее все хорошо.
Но пора прекращать этот вечер воспоминаний, пока старая подружка не добралась до имен, отмахнуться от которых я не смогу.
— Зачем тебе это надо? — я выдернула руку — Я сейчас уйду, и мы больше никогда не увидимся. Лет тридцать, как минимум.
В любом случае ситуация не оставила мне выбора. Маринка не знала, чего хочет от меня, но отпустить свалившееся чудо было выше ее сил.
Специи стояли в отделе ближе к кассам и дальше от входа. Возможно, отголоски скандала докатились и туда. Хотя какой скандал, так... пошептались немного. Возможно, Паша решила проверить, как там ее бесплатный водитель, или все еще проще, и она уже нашла все, что хотела... Но, когда она выросла позади старой подружки, ни тележки, ни пакетов при ней не было.
— Привет, — протянула она вроде бы даже дружелюбно, только убежать захотелось еще сильнее, чем раньше. И подальше. — Познакомишь?
В подростковом возрасте у Маринки часто отключался инстинкт самосохранения. К примеру, когда она подбила меня сбежать из летнего лагеря и нас потом с собаками по лесу разыскивали, кстати сказать, так и не разыскали, пришлось с повинной возвращаться. Или когда в первый раз попробовали спиртное — дешевый портвейн, потом долго рвало. Или... Я хочу сказать, что, действительно, знала, какая она. Не у каждой хватит запала бросить перед свадьбой одного жениха и выйти совсем за другого. Мы не виделись полжизни — надеюсь, с возрастом это прошло. Должно пройти, как у всех, иначе пора уже начинать бояться. Пашка пошла на частичную трансформацию. Обычная реакция на угрозу. Когда кто-то из нашей тили-мили-тряндии видит угрозу, он ее атакует.
Пашка уже выпустила клыки, между зубов мелькнул кончик раздвоенного языка, звуки вырывались с шипящей интонацией, а если приглядеться, то можно было рассмотреть разбегающийся из-за ушей чешуйчатый рисунок на коже. Глаза сузились, зрачок вытянулся на кошачий манер и раздвоился. Последний, кто пошутил по поводу ее четырехглазости, через секунду держал в руках собственный излишне говорливый язык. Явиди не всегда способны оценить человеческие шутки. Пашка — женщина-змея. Правда, она бы не согласилась с таким определением. Она ни в малейшей степени не была человеком, никогда, в отличие от того же Семеныча или Веника.
Я могу подстричься, одеться и загримироваться под мужчину, стану похожей на мужчину, могу обмануть людей, если верить голливудским фильмам, это весьма популярное занятие, но ни в коем случае не стану мужчиной. Так и Паша. Внешне она была похожа на женщину, выглядела, как женщина, и если самкой её еще можно было назвать, то уж чем-чем, а человеком она не являлась ни в коей мере.
— Я... — Маринка подавилась словами, на то, чтобы уложить в голове все, в чем пытались убедить ее глаза, требовалось время. Не факт, что получится.
— Нет, — я постаралась загородить Маринку, — женщина ошиблась.
Черт его знает, слышала ли она наш разговор, но стоит рискнуть сыграть в дурачков.
Один раз я видела, как убивает явидь. Это совсем не обязательно должно быть кровавым и привлекающим излишнее внимание зрелищем. Её яд смертелен, один укус, даже порез... Человек покачнется на ровном месте, и нет ничего естественней поддержать под руку, предложить сесть. Голова закружилась. Обморок. Судорога. Остановка дыхания. "Скорая" не успеет. Наверняка, слабое сердце. Наверняка. А человек не берег себя, не щадил, работал на износ. Мегаполис. Нагрузки. Плохая экология. Никому не нравится думать, что он может умереть так просто и быстро, без причины, на улице. А потому сам виноват, не следил, не берег.
Больше я этого видеть не хочу.
— Она ошиблась, — повторила я, подхватила Пашку под руку и потащила к кассам. Вернее, она позволила себя потащить. В торговом зале нам вслед растерянно смотрела Маринка. Не скажу, что вечер встречи выпускников удался.
Пашка не потребовала никаких объяснений, ограничившись парой выразительных взглядов, которые я проигнорировала. Зрачки, слава святым, вернулись в нормальное состояние. Ну, нормальное для меня, не для явиди.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
