Эпоха Полтины. Декста Квинта.

Вскоре появился и сам хозяин квартиры с влажными волосами до плеч. Судя по его недовольному лицу, он не был рад раннему гостю.

— Чем обязан? Денег в долг не дам, сначала старое верни. — Дрэмм скрестил руки на груди и оперся плечом на одну из четырёх резных ножек кровати, выполненных в виде обнаженных дев, тянувшихся руками к потолку.

— Да? А мне казалось, что я тебе всё вернул. — Кейн ухмыльнулся разбитой губой, отчего запёкшаяся было на ней корочка лопнула. Скривившись, облизнул ранку и промокнул её рукавом. — Что-то ты какой-то помятый, Лотар. Разукрашенная морда тебя, наверное, безмерно радует, да?

— На себя сначала посмотри. — Дрэмм нахмурился. — Тебе-то кто накостылял?

Кейн пожал плечами и уставился на куртизанку.

— А шут его знает, не помню. Может, это даже мы друг другу наваляли.

Лотар окинул гостя задумчивым взглядом: неопрятно одет в видавшие виды одежды, костяшки пальцев на грязных руках, с обкусанными под корень ногтями, сбиты и покрыты корочкой из запекшейся крови; чёрные глаза глубоко посажены на худощавом лице с жесткой бородой, а спутанные и засаленные волосы с проседью разбросаны по плечам. Бывший барон не переставал удивлялся тому, как, несмотря на практически каждодневные потасовки, ему удалось не только сохранить все зубы, но и умудриться ни разу не сломать прямого носа. Не меньше удивлял и тот факт, что они были своего рода друзьями. Это было поразительно, если учитывать, что Брустер был колонистом, а он имперцем. Хотя, как говорят в народе — солдат солдату ровня, независимо от того, за чью сторону они воюют. Поэтому, несмотря на свою глубокую неприязнь к Кейну, Лотар сразу понял, к чему тот ведёт. Повернувшись к портрету куртизанки, он засунул руку под полог и что-то быстро прошептал — картина едва заметно потускнела.

— Думаешь, нас разняли часовые и наложили чары забвения? — Дрэмм сел на кровать.

Кейн вновь пожал плечами.

— Не исключено. Контроль за делами и мыслями в Акмее новость не новая. — Он задумчиво поскрёб свою щетину. — Ты кстати сейчас как, всё также булавки точишь?

Дрэмм скривился.

— Не булавки, а гвозди. Я точу гвозди.

— Да без разницы, всё равно точишь. Просто у меня тут открылась заманчивая перспектива по смене работы. Интересует?

— Скажем так, я готов выслушать.

— Вот и славно, — Кейн подался вперёд, сцепил руки в замок и сложил их на колени. — Мне тут шепнули, что Эгида набирает ветеранскую братию для работы на Винтаде.

— И? — Дрэмм выгнул бровь. — Не вижу ничего заманчивого.

— Разве? Что у меня, что у тебя работа-то дрянь — я грузчик, ты гвозди точишь. По мне так лучше помереть где-нибудь, чем продолжать гнить здесь.

— Ну если ты так торопишься отправиться к Теламару, то я готов тебе помочь. Тебе что больше нравится, петля или меч? — Лотар поднялся, снял со стены один из декоративных мечей и деловито осмотрел его. — Правда рубить придётся долго, кроме муляжа ничего нет. Но я постараюсь, можешь мне довериться. Мы же с тобой друзья.

— Ага, и после того, как ты отправишь меня в бездну, тебя сразу же выпрут из Акмеи. — Кейн раздраженно дёрнул губой. — Слушай, неужели тебе здесь так нравится?

— Вот именно, — Дрэмм вернул меч на место, — мне и тут неплохо живётся: хороший дом, простая работа и денег хватает на куртизанок по выходным. Зачем мне рисковать своей шкурой ради чего-то эфемерного? Проще уж продолжать жить в Акмее.

Кейн развел руками:

— Дело твоё. Я предложил, ты отказался. Не буду тебе мешать подыхать со скуки и дальше. — Кейн встал и направился к выходу, но у самой двери обернулся. — Прощай, может больше и не свидимся.

Не дожидаясь ответа он вышел из дома.

4.

Кран громко хрипел, выплёвывая мутную воду, которая перед тем как исчезнуть в нутре ржавой раковины, смешивалась со свежей кровью на его руках и становилась слегка розоватой. Ополоснув руки, Бэн ещё раз тщательно промыл их с дезинфицирующей жидкостью, после чего стряхнул воду и насухо вытер тряпкой. Повернувшись к столу, взял поднос с уже обработанными инструментами и, пройдя в конец комнаты, аккуратно опустил их в раствор.

Он замер, когда со стола позади него раздалось тихое поскуливание. Прищурившись, Бэн слегка повернул голову и внимательно прислушался. Скулёж повторился. Нахмурившись, он открыл настенный шкафчик и извлёк стальной шприц с длинной иглой и ампулу с голубым препаратом. Встряхнув раствор, проткнул пробку и заполнил шприц на два деления. Вернув ампулу на место, приблизился к столу и нежно погладил перебинтованного пса, который жалобно скулил, смотря на него полными боли глазами. Ободряюще улыбнувшись, Бэн мягко ввёл иглу в мышцу и вскоре собака погрузилась в сон. Отложив шприц, он взял пса на руки и перенёс в клетку, в которую ранее положил удобную подстилку. Погладив его напоследок, закрыл дверцу и вышел из операционной.

Устало сев за стол, Бэн зевнул и хрустнул пальцами, после чего лениво постучал костяшками по чугунному бюсту, у которого отсутствовала левая часть лица. Причём сама фигура была асимметрична, что создавало вид, словно бы недостающий кусок головы был вырван. Помнится, именно из-за этого дефекта ему и не хотели продавать его, но он настоял.

— Слушаю вас, мэссэр Уилторс. — Бэн улыбнулся, услышав этот жуткий скрипучий голос, который раздался из разорванной головы.

— Передай господину Нифалу, что с его Найло всё хорошо и он может забрать его домой.

— Будет исполнено, — проговорил антураж и вновь умолк.

Он вновь было откинулся на спинку кресла, но расслабиться ему не дали. Колокольчик над дверью тихонько звякнул, извещая о приходе нового клиента, и Бэн был вынужден подняться и пройти за высокую стойку у правой стены. В приёмную вошла знакомая фигура сгорбленной, шаркающей ногами и жеманно улыбающейся ярко накрашенными губами старушки, в маленькой чёрной шляпке на голове и с оттягивающей одну руку клеткой. Доктор через силу выдавил из себя улыбку и поприветствовал её:

— Госпожа Датлди, добрый день!

— Ох, оставьте, — она замахала свободной рукой. — Какой же это добрый день, если солнце не может погреть мои старые косточки? А ведь когда-то меня уверяли, что на Эг-Вигади можно жить беззаботно! Вокруг одни вруны и проходимцы.

— Куда же без них, — поддакнул он.

— Никуда. Только прямиком в могилу.

"Это я бы с радостью устроил," — подумал про себя Бэн, а вслух произнёс:

— Вы ещё всех нас переживёте, госпожа Датлди.

— Уж я-то постараюсь прожить ещё годок, — она поставила на стойку клетку и её лицо мгновенно изменилось: она посмотрела на него таким грустным взглядом и заговорила таким жалобным голосом, словно хотела, чтобы он почувствовал всю потаённую в ней скорбь и глубокие страдания, которые она ежесекундно испытывает, — а вот моя Мисси, по видимому, не дотянет и до завтра.

Старушка вытащила заранее подготовленный платок и промокнула невидимые слёзы. Бэн нахмурился и заглянул в клетку, где на голом полу лежал усмарский тион, стоивший в колониях несколько тысяч марок.

— А что опять случилось?

— Не знаю! — Датлди всплеснула руками. — Она просто лежит целыми днями, ничего не ест и очень тяжело дышит. Бедняжка Мисси. Она даже начала гадить под себя, представляете? — На мгновение жалобный тон сменился возмущенным и она, поджав губы, бросила недовольный взгляд на клетку. Но потом её лицо разгладилось и грустная улыбка вновь вернулась. — А может... может её лучше удавить, чтобы не мучилась?

Лицо Бэна окаменело и он сухо произнёс:

— Сейчас посмотрим, что с ней не так.

Постелив на стойку мягкую подстилку, он открыл клетку и осторожно достал из неё собачку, которая испуганно забилась как можно дальше и отказывалась покидать её. Госпожа Датлди внимательно наблюдала за тем, как он поглаживает истощавшую собачку и осторожно ощупывает её.

— Не перестаю удивляться тому, что такой здоровяк как вы, лечит животных. Вам бы в кузне молотом ворочать, а не тварей дрожащих спасать. Это ещё хорошо, что вы не имперец.

Бэн на мгновение замер, а потом как можно непринуждённее спросил, продолжая осмотр:

— А что, есть разница в том, кто именно лечит?

— Конечно, — казалось, она была шокирована до глубины души тем, что он не понимает таких элементарных вещей. — Все имперцы подлые скоты, пожри их бездна! В них нет ни капли сострадания не то что к животным, а даже к собственным детям.

— Неужели... — руки у него задрожали и его взгляд невольно метнулся к антуражу. Он во всех красках представил себе, как хватает эту старую стерву за шкирку и остервенело вминает её лицо этой полубашкой. С большим трудом он отвёл взгляд и сосредоточился на собачке.

— Да, можете себе представить, — продолжала распалятся Датлди. — Они совершенно не заботились о своих выродках. С детства воспитывали в них жестокость и ненависть к нам, к колонистам, и заставляли приносить кровавые жертвы своим бесовским божкам! Нелюдь одним словом. И знаете, я слышала, — она опёрлась руками на стойку и подалась вперёд, — что они живут среди нас! Да-да, представьте себе! А ведь все наши беды только из-за них. Как по мне, так выселить бы их всех до одного за барьер и дело с концом — если они так верят в своих хваленых богов, то пусть они и спасают это прогнившее племя. А мы уже достаточно от них натерпелись. Вон — она махнула рукой, — вся страна лежит в руинах. Так что пусть или отрабатывают, или отправляются на все четыре стороны. Мы их кормить не обязаны. Я даже уверена, что когда последний имперец покинет Колонии, солнце сразу же засияет. Вот так вот.

Бэн сжал челюсти и старался глубоко дышать. На его побледневшем лице играли желваки, щека нервно дёргалась, но пока что ему удавалось держать себя в руках.

— Госпожа, — он прочистил горло, — госпожа Датлди, сколько раз в день вы обычно кормите Мисси?

Старушка скривилась и хмуро посмотрела на него.

— Так я же вам говорю, что эта шавка не жрёт ни черта!

— Нет, я не об этом. Я о том, сколько раз в день вы её кормили до того, как она заболела.

— Так сразу бы и спросили. Я кормлю её один раз по утрам.

Бэн выпустил воздух сквозь зубы.

— Госпожа Датлди, в прошлый раз, когда она... вывихнула ножку, я говорил вам, чтобы вы её хорошо кормили.

— Так она же потом выздоровела, и я вернула её на прежний режим. — Старушка вскинула подбородок. — Животное не должно привыкать к беззаботной и лёгкой жизни, на то оно и животное.

Сердце Бэна яростно билось в груди, а перед глазами вспыхивали алые круги, словно ему не хватало воздуха. В этот момент его пальцы слегка прикоснулись к грудной клетке собачки и та жалобно заскулила. Замерев на долю секунды он, тем не менее, продолжил ощупывать её грудь. Наконец Уилторс закончил и, посмотрев на притихшую старушку, бесстрастно сообщил:

— У Мисси проблемы с лёгкими, но я смогу её вылечить.

— Да? Правда? — Датлди недоверчиво посмотрела на свою собаку, а когда вновь подняла взгляд на него, то на её лице уже играла улыбка, от которой ему захотелось свернуть старухе шею. — Вот и отлично! Прекрасные новости! Вы вернули мне надежду, мэссэр Уилторс. — Она склонилась над Мисси и, покачивая головой, проворковала: — Вот видишь, Мисси, скоро добрый доктор вылечит тебя и ты вернёшься домой. Правда, здорово?

Когда она выпрямилась и, помешкав, потянулась к своей сумочке, Бэн её остановил.

— Оплату внесёте позже, после лечения.

С видимым облегчением она перестала рыться в сумке.

"Подавись своими деньгами, грэйвра!" — злобно подумал Бэн и поспешил как можно быстрее распрощаться со старухой.

— Я дам вам знать, когда вы сможете забрать её.

— О, мэссэр Уилторс, я вас благодарю от всей души. — Она прижала руку к груди. — Вы самый хороший человек, которого я знаю. Мира и здоровья вам.

— И вам того же, госпожа Датлди, — ответил Бэн, провожая её взглядом.

Когда она ушла, он позволил своей ярости вырваться наружу.

— Старая колониальная шлюха! Тварь! Задуши тебя Теламар, чтоб глаза наружу вылезли! Оторвать твой поганый язык и скормить тебе же, дрянь!

Когда он заметил, как Мисси, дрожа, испуганно прижала к голове ушки, то перестал кричать и успокоился. Видимо, собачка привыкла, что на неё часто кричат. Бэн склонился над ней и осторожно прикоснулся к сломанным рёбрам — и к тому, что её часто бьют, она видимо тоже привыкла.

Новая волна ярости поднялась было к груди, но он не позволил ей снова захлестнуть его. Стараясь не прикасаться к сломанным рёбрам, Бэн взял Мисси на руки, отнёс в операционную и положил на стол. Хмуро пробежавшись взглядом по начищенным и наточенным инструментам, он вновь посмотрел на собачку.

Придётся нарушить правила, иначе у Мисси нет шансов. После этого у него скорее всего отберут лицензию, ну и бездна с ней! Главное уйти раньше, чем аркани выйдут на него. От одной только мысли о службе по контролю магии у него по телу пробежала дрожь. Несколько месяцев назад он почувствовал, что магическая сила стала возвращаться к нему, и старательно держал это в тайне. Строго говоря, если бы он сразу обратился к аркани и они поставили ему метку, то можно было бы получить патент и колдовать без опасения, вот только — Бэн усмехнулся — ему нельзя было светиться. Почему? Он и сам до конца не понимал, просто чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. К тому же, его дар был весьма специфичен, а учитывая его прошлые "заслуги", церемонится с ним явно не будут. Но что тогда делать с Мисси? Доктор посмотрел на едва дышащую собачку. Позволить ей умереть? Если бы на её месте сейчас лежал человек, он бы даже помог ему побыстрее встретиться с Теламаром — животные во много раз лучше людей.

Значит, решено. Поднеся руку к лицу доктор пошевелил пальцами, тихонько что-то нашёптывая. Бэн досадно морщился, наблюдая, как они иссыхают и скрючиваются, а кожа дрябнет и на ней появляются старческие пятна. Раньше такого не было, но учитывая то, что творится с магическими потоками, это не удивительно. Опустив руку на грудь Мисси, он стал поглаживать её рёбра, продолжая шептать себе под нос. Животное погрузилось в глубокий сон и не чувствовало боли от того, что её кости ломаются и вновь срастаются, но уже правильно. Когда Бэн закончил, его плечи поникли от навалившейся усталости.

"Вот что значит отсутствие практики," — хмыкнул он, разминая вернувшуюся в обычное состояние руку. Мисси спокойно спала, её дыхание выровнялось и натужное сопение прекратилось. Перенеся собачку в удобную клетку, Уилторс напрягся, услышав звонок колокольчика. Неужели аркани нашли его так быстро? Но когда он вышел в зал, то увидел стоявшего у стола господина Нифала Колта.

— Мэссэр Уилторс! Я получил ваше извещение и сразу же примчался! — с добродушной улыбкой Нифал подошел к нему и крепко пожал руку. — Ну как там мой Найло?

— Всё отлично, — Бэн устало улыбнулся, — он сейчас спит. Ему нельзя активно двигаться ещё дня два, но причин оставлять его здесь я не вижу. Так что сейчас напишу всё, что вам нужно соблюдать в период реабилитации, и можете его забирать. Вы же на карете?

— Да-да, конечно, — закивал Колт, но когда Бэн уже собрался уходить, остановил его взяв под локоть. — Подождите, мэссэр Уилторс. У меня к вам есть разговор.