Мажор 2: Обезбашенный спецназ

Конечно это не весь разговор, ну да оно вам и не надо. Так сказать, поясню некоторые не ясности, конечно в том ракурсе, что смог понять. Какие там тёрки с генералом и полковником не совсем понятно, но вот то, что мы так вырядились в гости, послужило толчком для бурной деятельности. Видимо родилась 'гениальная' идея.

И прежде чем въехать через пропускной пункт, командиры внимательно осмотрели территорию. После чего Марат, Саня, Пепел и Тихоня проникли пешком. А дальше дело техники. Два снайпера и несколько бойцов внизу, как вы понимаете это не проблема. Меня командир не пустил по принципу — делай вид, что все в порядке. Ну и для антуражу... Наверное.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

А в баню мы попали, вот как есть попали. Поохраняли немного, сдали объект приехавшим ребятам и пошли мыться...

Хотя с баней оказалось не всё так просто, как я думал. Предполагалось то, что? Дача, шашлык, баня? А получилось посёлок и банный комплекс. Ну, или что-то очень близкое к тому. По сути: те же сауны, в которых я в своё время отдыхал — отдельные номера с парилкой и бассейном. Что не говорите, но элита в любых условиях о своём отдыхе позаботится. Чай не плебеи здесь живут. Где же ещё посидеть, отдохнуть от трудов праведных? Как говорит мой батя, половина всех дел решается в ресторане или в бане. По крайней мере, в России. А уж кто-кто, а папа в таких делах разбирается.

Вот и нам обломился кусочек роскоши. Хотя роскоши это конечно сильно сказано — видал и покруче, но весьма-весьма — недурственно. Лично как по мне, самое то, как дома побывал.

Начальство оккупировало один из номеров, а нам на растерзание отдало другой. Правда, Рогожин, перед тем как расстаться, молча поднёс каждому кулак к носу — чтоб осознали.

— Мужики, — взвыл Вовка, — вы только посмотрите, сколько тут бухла. Не пожадничал генерал.

— И что? — равнодушно интересуюсь. — Ты что, вот это всё выпить собрался? — тычу пальцем в пару ящиков коньяка и три вина — типа на выбор.

— А тут ещё холодильник пивом забит, — доложил Сашка.

— Не-е... — с сожалением протянул Балагур, — это будет перебор. Я в баню хочу, а это уже не баня, а банальная пьянка.

— Что? — если сказать что окружающие охренели, значит молча удивляться.

— Вова, ты ли это? — протянул Молот.

— Ты кто, злобный инопланетянин, — поддержал Пепел, — где наш друг? Говори, сволочь!

— Да ну вас, — обиделся Вовка, — тут ведь или пить, или мыться. А я уже год о настоящей бане мечтаю... Ну и правда, не здесь же бухать, с командиром под боком? Такой идиотизм даже мне в голову не придёт.

— Истину глаголешь, — подал голос Сашка. — Предлагаю раздавить пару пузырей, как раз по сто грамм получится, обмоем погоны. А потом пивко по чуть-чуть, соблюдём традицию бани.

— Согласен, — кивает Олег-Молот. — Коньяку за погоны, а потом пиво. Вот только жаба меня давит... — кивает на ящики.

— Делов то, — прекращаю этот балаган, — чтоб вы без меня делали? Значит так. Два пузыря на стол, остальное в автобус, бутылку водиле и строгое внушение, чтоб берёг как зеницу ока.

— А что мы с этим всем делать будем? — поинтересовался Пьеро. — Пить-то некогда.

— А чтоб було, — поясняю непонятливому, — потом сменяем на что-нибудь нужное или Степанычу сдадим. Короче лишним всё равно не будет. Кто за? Единогласно...

Думаете, вытащить пяток ящиков, чтоб никто не заметил — проблема? Ха! Не сложнее, чем затащить в часть прихватизированный на базе хабар. Договориться с водилой? Бутылка коньяка, кулак под нос, ну и репутация больных на голову отморозков. Причём вот этот наш заход, по-моему, только укрепил уверенность сержанта-водителя в том, что лечить нас уже поздно... Уж очень он был убедителен, когда уговаривал Листика, не минировать бухло...

Эх... Вот никогда не мог понять этой страсти к самоистязанию. Которое, почему-то маскируется под помывку. Но разогнав кровь коньячком, поддался на уговоры Санька.

И вот я, Хан, Балагур и Лаки завалили в парилку. Сашка разбавил водичку пивом и плеснул на камни, а мы с Маратом завалились на полки. И вот тут-то бойцы и отыгрались на своих старших товарищах...

Красные как раки выскочили из парилки и бухнулись в бассейн. Ух... Как охрененно!!! Расплывшийся от блаженства Хан, доверительно поведал:

— Теперь я понимаю, почему моя русская мама, всегда одерживала верх над моим татарским папой. Кажется, я впервые чувствую себя русским...

Но как оказалось самое интересное заключалось в полулитровой кружке пива, которую я заглотил одним махом и тут же задумался о смысле жизни:

— Знаете, братва, я вот только что понял... что всё в жизни относительно, — выдаю с задумчивым видом.

— О как?! — жмурящийся от удовольствия и довольный жизнью Вовка, приоткрыл один глаз. — Просветишь?

— А то... Вот ведь в чём дело. Вроде пивал я пивко в сотни раз элитней и дороже этого... Но такого вкусного никогда не пробовал...

— Дык, после баньки то, — улыбается Сашка. — Лично мне ещё ни разу невкусного пива не попадалось!

Вот как тут спорить? Да и какой смысл? А тут как раз доставили шашлык, правда, чуть не угробили его. Принёс его почему-то старшина-контрактник, а не та симпатичная девушка, что встречала нас. И вот этот перец сдуру решил, что раз тут нет офицеров то, можно дверь открыть пинком...

Представляете, как он охренел, когда в него упёрся сразу десяток стволов? Мы ж на чеку, Молот так вообще с пулемётом... Не-е-е... Поднос с мясом мы спасли, точнее Тихоня который сидел ближе всех. А вот парню поплохело, особенно когда Балагур, протянул с задумчивым видом:

— Нет, не доживёшь ты до дембеля...

Пришлось успокаивать. Налили ему стопку так и недопитого коньяка, отошёл родимый. И обещал стучаться. Мы ему, конечно же, поверили. Почему бы и нет?

Пожевав мяска, Сашка с Балагуром намекнули, что теперь наша очередь их парить. Ну, да и правда, долг платежом красен. Зашли, парни залезли на полок. И тут Сашка совершил глупость:

— Хан, плескани ковшичек.

Ну, Марат, от всей широкой русской души, вы же помните что по его собственному утверждению, он после бани стал русским? Плесканул из этого огромного 'хозяйского' ковша, полнёхонького кипяточком, хорошо на каменку, а не на Сашку. Лаки и Балагур прижались к доскам, прикрыв лица руками. А куда деваться простым русским парням — Егору и Марату? Только на пол. И вот тут Хан, лёжа на полу выдал:

— Млять, сука... Рановато я в русские записался, побуду-ка пока татарином.

— А мне в кого записаться? — ищу прохладный воздух. — В эльфы?

— Ты не татарин, — просипел с полка Санек, — ты дебил. Кто же так льёт? Надо было чуть-чуть.

— А ты чего не сказал? — попытался возмутиться Марат.

— А ты, куда до этого смотрел? На наши задницы что ли? — вынес веское мнение Балагур.

Ему тут же подхихикнул Санек:

— Маньяк, да?

Вот и поговорили... Клоуны.

Сидим, отдыхаем, ждём ещё порцию шашлыка, и тут робкий стук в дверь:

— Пойду, открою, — подорвался Молот, взваливая на плечо пулемёт. Похоже, ему понравилось пугать наглого старшину.

— Ты штаны хоть одень, — весело заметил Пьеро, — а то у 'Печенега' калибр мелковатым кажется...

Молот гордо расправил плечи:

— Вот потому у меня и пулемёт, в отличие от некоторых.

— Ой, сейчас кто-то отгребёт по полной, — задумчиво протянул Пепел.

— Ладно, вы пока выясняйте насчёт калибра, у меня-то на ВСС ствол хоть куда, а я пока пойду, открою, — со смехом заметил Санек и, подхватив ПБ, пошёл к двери, предварительно накинув на себя простыню.

Вернулся слегка смущённый:

— Егор, там тебя... И это... Оденься, — и, повернувшись к парням, приложил палец к губам. — Ни звука, — и тихим шёпотом. — Егор, там Зухра хочет с тобой поговорить.

Попытавшийся что-то сказать Балагур, заткнулся на полуслове, отхватив от Марата знатного леща и кулак под нос от Молота. Уже идя к выходу, услышал тихий шёпот:

— Чего дерётесь?

— А чтоб ты не брякнул какую-нибудь глупость.

— А может я умное сказать хотел?

— Кто? Ты?

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Здравствуй, Егор, — ожидающая в коридоре Зухра, тепло улыбается.

— Здравствуй. Но вроде виделись сегодня?

— Да. Но как говорят: хорошему человеку, здоровья можно и дважды пожелать. Ты ведь хороший? — вопросительный взгляд из-под длинных ресниц.

Усмехаюсь про себя. Это ведь как посмотреть? Для моих парней или девчонок, которых мы освободили — наверняка хороший. А вот для тех бандитов, которых я успел накрошить в немалых количествах — очень даже плохой. Так что всё относительно. Но говорить такое красивой женщине? Нафига?

— Самый лучший... — улыбаюсь самой искренней улыбкой, на которую способен.

— И скромный, как я вижу? — во взгляде мелькает улыбка.

— Конечно! Это моё главное достоинство!

— Не буду спорить. Есть пара минут поговорить со мной? — показывает покачивающийся на колечке ключ.

— Пойдём...

Пройдя мимо пары дверей, входим в один из кабинетов. Зухра приглашающе указывает на кожаный диван. Сажусь с одного края, она с другого. Ну как сажусь? Развалился по барски, проявляя самоуверенность. Заметив на столе пепельницу, достаю из кармана сигареты и закуриваю.

Зухра неодобрительно смотрит на меня. А как же? Я ведь не спросил, не возражает ли она? Но здесь как раз и порылась собака. Я-то ей ничего не должен. А то вот этот ожидающий взгляд? Как будто это я её позвал... Нет, девочка, я в эти игры не играю. Ведь что-то ей от меня надо? Ведь пришла то не из-за того, что я такой весь из себя геройский и красивый? Хотя с данным утверждением спорить не собираюсь, но не верю...

Зухра умная женщина, это было заметно ещё на базе. И характер у неё стальной, не сломалась, несмотря на все невзгоды.

— Егор, почему ты не убил Аслана?

Оп-па-па!!! Интересно девки пляшут. А ведь она об этом знать не должна... Официально главный бандит погиб при захвате.

— С чего ты так решила?

— Подслушала, — отводит в сторону взгляд. — Папа с дядей Сёмой как-то разговаривали с вашим майором. Вот и промелькнуло, что он жив. Почему?

Затягиваюсь, давая себе время подумать. Вот что ей сказать? Как объяснить: почему ублюдок, почти год издевавшийся над ней, жив? Не знаю.

Затянувшееся молчание Зухра поняла по-своему и, вскочив, повернулась спиной:

— Смотри! — задрала верхнюю часть одежды вверх, обнажая спину. Млять!!! Если бы видел раньше эту исполосованную шрамами спину, порезал бы ублюдка на ремни и засыпал солью. Вот сука!

— Зухра... — голос всё же срывается, и я замолкаю.

— Что? — поправив одежду, оборачивается, и яростно сверкнув глазами добавляет. — Извини, но нижнюю часть показывать не буду. Он предпочитал бить ремнём. Кожу рассекал редко, но как видишь, накопилось.

Села, стиснув кулаки, заговорила. Быстро-быстро, как будто боясь, что прерву:

— Ты не думай, что я обвиняю тебя. Просто спрашиваю. Знать хочу. Я маме не могла всего сказать. Ей и так тяжело. Бегает вокруг меня, хлопочет. Вот скажи мне, — смотрит прямо в глаза, — почему все уверенны, что мне нужна помощь? Почему все считают, что я должна была сломаться? Папа с мамой, желающие отправить меня куда-нибудь — лечить нервы? А ведь некоторым девчонкам досталось больше чем мне — той же Кате. Или тем, кто забеременел от этих ублюдков. Грех сказать первый раз рада, что не могу больше иметь детей. Всегда расстраивалась, а теперь рада — что не понесла от этого ублюдка. Катюшка вон всё ещё в больнице. И как я уеду? Да я хочу увидеть сына, но и бросить девочек не могу. А тут ещё этот ублюдок живой. Почему?

Эх, Егор Анатольевич, сделали тебя. Довыеживался? Как объяснить? Как, как? Правду сказать. Учитывая характер молодой женщины, так будет лучше.

— Веришь, нет, но собирался. Ты в курсе, каким элитным напитком нас поила?

— Да, — губы трогает лёгкая улыбка. 'Ага! Есть контакт!'

— Ну, так вот, решили мы разобраться с Асланом, — начинаю сочинять на ходу, — суд учинили. Даже адвоката ему выделили. Так что всё по честному — настоящий суд. Балагур, как адвокат, требовал четвертовать его. Пришлось напомнить, что он должен защищать, а не обвинять, — тяжело вздыхаю. — Потом пока его уговорили... Косячников-то больше нету! Ну, вроде согласился, под давлением коллектива, — демонстрирую кулак.

Улыбка уже постоянный спутник, в глазах появился задор. Наверняка представляет то, что испытывал Аслан в этот момент. А я тем временем продолжаю:

— Начали судить. Тут правда грешен, отошли от правил. И больше обсуждали, как нам его грохнуть. А Балагур, он ведь собака злая. Обиделся и давай отвергать предложения, как негуманные. Вот и решили просто расстрелять, тут опять проявил себя адвокат и заявил, что пуля может занести в организм заразу... И предложил продезинфицировать... зелёнкой. Вот и представь, пока искали, пока мазали, а тут Акимов. Потом майор явился, и спалил всё это дело. Так его зелёного и отобрал...

— Врёшь ведь всё! — женщина тихо смеётся.

— Чуть-чуть, но поверь, для него это были не забываемые минуты. Уж если он нашему майору, как родному обрадовался!

— Всё же жаль, — Зухра качает головой, — Конечно если ему дадут пожизненное то, это тоже неплохо. Но если откупится?

— Нет, — заявляю с полной уверенностью, — он официально мёртв. Так что выдоят по полной... а там как карта ляжет. Только я тебе этого не говорил!

— Убьют?

Пожимаю плечами:

— У нас суровые дядьки работают. Но ты лучше нигде больше не упоминай, что он жив. Хорошо? Не подведи.

Зухра кивает, а потом совсем неожиданно огорошивает новостью:

— Ты знаешь, что мы вместе улетаем?

— Что?

— Да. Я же ещё подслушала, что папа летит куда-то на пару месяцев учиться и нас забирает, — вздыхает, — тут не удалось отвертеться. Отец упёрся, не свернуть. Да я сильно и не сопротивлялась. Серёжку мне привезут — год сына не видела.

— А муж где?

На лицо набегает тень:

— Вдова я... Убили бандиты в перестрелке. В милиции он служил. Капитан.

— Извини.

— Да ладно. Ты же не знал.

Молчим, и тут я вспоминаю, с чего мы перешли на мужа:

— Что ты там говорила про отлёт?

— Что? — выплывая из воспоминания, вздрагивает.

— Что говорю, про отлёт говорила?

— Ах да. Вроде как, вы тоже туда полетите. Уже скоро. Мы вроде вас ждём.

Интересно. Значит, скоро обрадуют... Но вот слова про учёбу, мне не понравились, как бы и нам не пришлось грызть гранит науки... А может это связано с предателем, из-за которого погибли наши парни? Всё ведь может быть, и так почти месяц прошёл. Пора бы уже и найти...

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Ну, удивили, приятно удивили, — Рогожин вышагивает туда-сюда мимо нас, стоящих возле автобуса. — Оказывается, у нас всего полторы свиньи, которая грязи найдёт, — и рявкнул на едва стоящего на ногах Степаныча. — Скройся с глаз моих долой, алкашня.

— Ик... Рус-с-слан. Я ж чего, я ж ничего. Ик... — Степаныч пытается стоять вертикально, но получается плохо.

— Уйди, а то похмелиться не дам.

— Ик... Ну, ты зверь, — бедный Степаныч с перепугу попал в дверь с первого раза, хотя до этого осуществил три попытки.