Компас всегда указывает на север

А творилась в ней магия, причем явно высшего характера, по крайней мере, для эйха. Но вот для Шелль подобная операция явно была вполне обычным и привычным действием. И после часа безуспешных попыток я все же смогла увидеть ауру принцессы в, так сказать, полном варианте. И увиденное мне очень не понравилось.

Это была сфера, окружающая фигуру принцессы, грязно-зеленого, болотного цвета с редкими проблесками ярко-фиолетового и узенькой тоненькой полоской черного, словно лента бастарда на гербе. А у принцессы интересная родословная...

— Ты это видишь? — потрясенно прошептала я.

— Не только вижу, но и кое-что понимаю, — отозвался Шелль. — Этот болотный цвет ауры явно последствие проклятия. И я даже знаю, как его снять. И обрати внимание на фиолетовый цвет: наша принцесса беременна. И что удивительно, от мужа. Ну так как, будем снимать проклятие?

— А оно нам надо? — внезапно засомневалась я.

— Холодная и надменная Сирин лучше, чем сошедшая с ума на почве любви мартовская кошка. К тому же, это будет небольшой практикой в магии тьмы.

— И что же мне делать, о учитель?

— Просто подойди к ней, положи ладонь на лоб и представь, что от твоего сердца через руку бежит узор из тоненьких черных линий и впитывается в принцессу, а потом просто уничтожает грязный цвет ауры. Смывает, сжигает, раскалывает, растворяет — неважно. Главное, представить и почувствовать.

К моему удивлению, у меня получилось с первого раза и очень быстро: мгновение и аура грязного цвета просто пошла мелкими трещинками и раскололась словно лед. Вместо болотного цвета аура принцессы постепенно приобрела ярко-зеленый оттенок, и этот цвет больно резал мне глаза.

— Не ожидал, что все получится так легко, — пробормотал Шелль.

— Легко? Да у меня сил нет!

— Тот, кто накладывал это проклятие, был таким неучем и идиотом, что можно было ожидать даже взрыва. Полный бездарь.

— Ты о чем?

— Этот придурок сначала наложил на Сирин приворот к принцу Чарльзу, но вскоре захотел усилить его и так напортачил, что у меня слов нет, одни ругательства.

— Приворот, говоришь? — задумалась я. — Вот значит почему она воспылала такой страстью к принцу едва его увидев.

— Но, видимо, ее отцу этого было мало, вот он и отправил того мага-идиота с усовершенствованием заклинания.

— Стоп! Отец?!

— Ну а кому это еще было нужно? — раздраженно пояснил Шелль. — А придурочный эйха превратил приворот черт знает во что. Вот Сирин и взбесилась.

— Все, я спать, — махнула я рукой. — Найду какую-нибудь комнатку и просплю весь день до следующей ночи.

Проснулась я, как и предсказывала, в самый разгар следующей ночи, и чувствовала себя вполне отдохнувшей и даже почти счастливой. Но мое хорошее настроение улетучилось после первых же слов Шелль:

— У нас неприятности.

— Какие? — хмуро спросила я.

— Прислушайся, — посоветовал мне эльф, — и добавь чуть-чуть магии.

Я последовала совету и прислушалась. Сначала я улавливала только гул далеких голосов, но внезапно раздавшийся голос Сирин едва не довел меня до инфаркта:

— Она должна умереть!

Только через минуту я сообразила, что это и есть тот самый разговор, который я должна была обязательно услышать. К чему я и приступила.

— С какой стати? Эта девчонка хороший соглядатай и телохранитель, она неплохо справлялась с работой убийцы и сняла с тебя это дурацкое проклятие. Теперь все просто забыли о твоем недостойном поведении.

— Вот именно! Сейчас об этом знают только трое: я, ты и Каролина. Что ей стоит продать меня или просто очернить имя?

— Кто ей поверит? Она безродная эйха, ты принцесса. Не говори ерунды.

— Нет! — закричала Сирин. — Я не потерплю никого из свидетелей моего позора! Так что избавьтесь от нее, дорогой папочка, хотя бы в извинение за такую гадость с вашей стороны. Каролина должна умереть.

— Хорошо, дочка, — со вздохом согласился король, заканчивая разговор.

Ну, Сирин, ну гадина такая! И зачем, спрашивается, я ее спасала? Лучше бы она заработала себе какую-нибудь болезнь и померла в шестьдесят лет, а не сто пятьдесят как нормальные эйха.

— Надо уходить, и срочно, — прокомментировал занимательный диалог Шелль.

— Не дура, понимаю. Но сначала немного отомщу, — согласилась я и тихонько прокралась в спальню принцессы. Последняя, как ни в чем не бывало мирно спала в своей постели в гордом одиночестве. Пока Шелль о чем-то задумался, я медленно провела рукой над Сирин, мысленно прося тьму помочь мне.

— Вот теперь можем уходить, — убрала руку я, чувствуя легкую эйфорию от исполнения своей маленькой, но очень долговременной мести.

— И чем же ты ее наградила? — полюбопытствовал Шелль.

— А, — махнула я рукой, — потом расскажу. Давай лучше "сматывать удочки" отсюда и побыстрей.

— С радостью, солнце мое.

Мы уходили на север ранним утром последних осенних дней, оставив за собой очень реалистичную куклу, которую с радостью убьют шпионы короля. Теперь эйха по имени Каролина умерла, осталась лишь милая девчушка по имени Лина, сбежавшая от никудышного учителя-мага.

И снова три года. Три года мы с Шелль колесили по стране, сначала просто заметая следы, а потом из любопытства. За это время у Сирин родился сначала сын-наследник, а потом близнецы, мальчик и девочка. Всех троих столь тщательно охраняли, что пошли слухи о болезни детей и о страхе перед покушениями. Старый король умер и его место занял принц Чарльз, нет, уже король Чарльз. И все эти годы были на удивление тихи и в то же время опасны: малоснежные зимы и засухи летом, неурожаи, подготовка к войне.

Но нам с Шелль было глубоко все равно. За это время он умудрился обучить меня магии тьмы и сейчас мы искали хотя бы развалины храма Тьмы для "представления" меня этой силе. И наконец, нашли.

Но на этом заканчивается моя вторая история и начинается третья, последняя из тех, что я расскажу вам.

Там, где тьма

— Знаешь, похоже, что сегодня я поверю в судьбу, — задумчиво сказала я, стоя посреди леса у старого, наполовину разрытого колодца.

— Не ты одна, — выразительно хмыкнул Шелль. — Это ведь здесь больше семи лет назад мы с тобой познакомились?

— Ага, — подтвердила я. — Тут совсем рядом деревушка находится, там моя тетка-чаевница живет, новые сорта чая выращивает. А на месте этого леса когда-то был самый большой храм Тьмы в мире и единственное наземное поселение темных эльфов.

— Все верно. Я здесь когда-то жил... Примерно пару тысячелетий назад.

Я стояла посреди старого, почти сплошь хвойного леса, зябко кутаясь в теплый плащ под пронизывающим ноябрьским ветром. Он умудрялся пробираться даже в самое сердце этой чащобы, ощутимо кусая за все незащищенные места и здорово увеличивая риск заработать себе грипп. В лесу было тихо и спокойно, только ветер шевелил хвою и редкую траву под слоем упавших иголок.

— Мне здесь нравится, — счастливо улыбнулась я. — И почему в детстве я так боялась этого места?

— Потому что сейчас ты принадлежишь стихии, что правит этим местом, а тогда ты была всего лишь малолетней эйха, — объяснил мне Шелль.

— Как будто сейчас я не малолетняя, — возразила я. — Мне еще нет двадцати пяти, и официально считаюсь несмышленым подростком.

— Не смеши, — парировал эльф. — Какая разница, сколько тебе лет? Того, что ты пережила уже сейчас хватит и на вполне взрослого эйха с не самой спокойной работой.

— Не хвали меня, а то возгоржусь! — засмеялась я. — Ну ладно, что надо делать-то? — немного помолчав, спросила я.

— Да ничего особенного, — если бы у Шелль были плечи, он бы ими выразительно пожал: — Просто садишься в центре полянки в удобной позе и активно пытаешься докричаться до стихии. Мы уже пробовали с тобой так делать, так что опыт есть. Только не переборщи: тьма не любит излишнего шума.

— Что ж, — глубоко вздохнула я, — тогда пожелай мне удачи.

— Ни пуха ни пера.

— К черту!

Я села прямо на землю, скрестив ноги, и постаралась расслабиться. Закрыла глаза, в тот же миг окунувшись в темноту, и тихонько позвала свою стихию, внутренне настаиваясь на долгое ожидание и многочисленные попытки. Но, к моему безграничному удивлению, мне ответили сразу.

— О, наконец-то ты явилась, эйха.

— Э-э, здравствуйте, — пролепетала я севшим от неожиданности голосом.

— Не надо так пугаться, девочка, — усмехнулась темнота перед глазами. Я осторожно кивнула. — Вот славно. Можно сказать, этикет соблюден. А теперь перейдем к делу.

— Какому? — еще раз испугалась я, лихорадочно вспоминая, что же такого я наобещала сей даме, что она считает это достойным ее, Тьмы, внимания.

— Не утруждай себя понапрасну, — посоветовала мне стихия, — чего нет, того не вспомнишь. В роли должника, как это ни странно, сегодня выступаю я.

— То есть как вы?

— Ты спасла от полного исчезновения одного из последних моих детей, а потом сделала еще один незабываемый подарок. Поэтому сейчас я предлагаю тебе шанс изменить не только свою жизнь, но и само мироздание: говори свое желание, и я исполню его, если оно реально осуществимо.

— Не нужно спрашивать, — безнадежно вздохнула я. — Мое желание вы прекрасно знаете, но вряд ли выполните, поскольку оно совсем не реально.

— Ну почему же? — выбила она меня из колеи. — Вполне реально, хоть и трудно в исполнении, но...

— Но?

— Оно потребует небольшой платы от тебя, — продолжила Тьма. — О, не хмурься, я не потребую от тебя жертвоприношения невинных дев или младенцев. Я хочу, что бы ты забрала жизнь своего первого врага.

— И все? — не поверила я. — Никаких обрядов, моря крови и ужасных заклинаний? Просто убить?

— И все. Просто убить.

— А кого именно надо отправить в твои чертоги ради исполнения моего желания? У меня много врагов накопилось за последние четыре-пять лет.

— Я уже сказала: первого врага, — недовольно заметила собеседница.

— Э-э-э, не поняла, — озадачилась я. — Что, кого-то из тех мальчишек, что кидались в меня шишками в пять лет из деревни неподалеку?

— М-да, ума тебе даже мое дитя не прибавил, — прокомментировала Тьма. — Ты подумать не пробовала перед тем, как что-либо говорить? Первый настоящий враг. Запомни, девочка! — и с этим напутствием она удалилась.

— Ну что, как прошло? — стоило мне открыть глаза, как на меня, образно выражаясь, набросился с расспросами Шелль. — Почему так долго? Что она тебе сказала?

— Да так, знаешь, ничего особенного, — нервно улыбнулась я. — Пообещала выполнить любое мое желание за спасение тебя, драгоценного.

Молчание было мне ответом.

В окно, занавешенное полупрозрачными шторами, любопытно заглядывала почти полная луна, сверкая голубоватыми боками, словно самый редкий драгоценный металл — серебро. В ее свете комната казалась декорациями для национального театра темных эльфов: всего лишь два цвета и миллионы теней. Странно, но за три с половиной года спальня принцессы, ой нет, уже королевы Сирин мало изменилась. Разве что мебели прибавилось, да цвет постельного белья поменялся. Но огромное кресло-качалка все также стояло рядом с окном так, чтобы сидящего в нем приятно обдувало свежим воздухом. В него-то я и села, приготовившись ждать своего первого настоящего врага с очередного бала.

Шелль со мной не было. Еще вчера я тайком выпросила у Тьмы способ ненадолго усыпить моего эльфа, чтобы он мне не мешал. А он бы точно начал возмущаться по поводу глубины глупости моего заветного желания. Но ведь желание-то мое, n'est ce pas?

А вот моя каморка была серьезно переделана: ее расширили до размеров приличной гостиной и теперь там мирно спали дети. Трое маленьких беззащитных существ трех и двух лет. Вся атмосфера здесь дышала спокойствием и безмятежностью.

"Еще бы, — усмехнулась я, — под таким-то толстым слоем всевозможных защитных и противошпионских заклинаний! И все благодаря моей злопамятности".

Но тут скрипнула дверь, прерывая мои размышления, и в комнату неслышно скользнула тонкая фигура. Женщина прокралась к кровати и едва-едва затепли свечу.

— Не бойся, не проснутся, — как можно дружелюбнее посоветовала я. Не получилось.

Сирин, а это была именно она, заметно вздрогнула и подняла на меня затравленный взгляд. Я мысленно присвистнула:

— А ты изменилась, майледи, — удивленно протянула я. — Похудела, побледнела, подурнела... Где твоя знаменитая гордыня и надменность, принцесса? Почему столь сильно и явно пронизан страхом твой взгляд?

— Ты тоже изменилась...Каролина, — после долгого молчания Сирин все же справилась с собой и даже вновь обрела некоторую долю прежней надменности. — А за мои изменения стоит благодарить тебя, безродная девка!

— О, теперь я тебя узнала, — улыбнулась я. — Чуть что, сразу оскорбляешь да ругаешься. А что касается моей вины в твоих бедах... Для тебя, кажется, то проклятие все же не прошло бесследно: память пошаливать стала.

Сирин вздрогнула при упоминании проклятия и непримиримо сжала кулаки, но я не была настроена выслушивать ее обвинения в свой адрес.

— Но я ее тебе освежу: помнится, это ты приказала убрать свидетеля твоего позора. И тебе было безразлично, что я спасла тебе жизнь и репутацию, — резко закончила я.

— Спасла?.. — в возмущении закричала Сирин.

— Мама...? Что случилось? — раздался за спиной принцессы (опять поправлюсь, королевы) детский голосок.

— Мне было, за что мстить, — как ни в чем не бывало продолжила я. — А эта месть...не так уж и страшна была для тебя. Ну, поговорили, и хватит. Перейдем к делу, — бодро сказала я.

— Что? О чем т...?

— Уже ни о чем, — закончила я, равнодушным взглядом провожая падающее на дорогой ковер безжизненное тело молодой эйхи.

— Кто ты? — спросил ребенок, не обратив внимания на смерть матери. Его взгляд был прикован ко мне.

"Да, хорошая у меня получилась месть...Воистину, то была гениальная идея" — удовлетворенно подумала я, глядя на трехлетнего темного эльфа. Даже в столь юном возрасте он был очень мил, хоть и бледноват: белые волосы, белая кожа, остренькие ушки и прозрачно-лиловые глаза. Как у меня сейчас. Что поделать, у принцессы была интересная родословная.

— Меня зовут Каролина. А тебя?

— У меня с братом и сестрой нет имен.

— Что, совсем? Но вас же как-то звали родители! — удивилась я.

— Звали, — согласился эльфенок, — но это не наши имена.

— Ну, тогда я буду звать тебя Шерри. Или не согласен?

Ребенок немного подумал, забавно морща лоб, и согласился:

— Да, это мое имя.

— Прекрасно! А с близнецами разберемся позже, когда проснутся. Пойдем со мной, малыш?

— Куда?

— Домой, — пожала я плечами.

— А ты будешь нашей мамой? — спросил эльфенок.

— А разве Сирин не была ею? — озадачилась я.

— Нет, — покачал головой Шерри. — Она просто заставляла нас так к ней обращаться. Она чужая. А ты — родная. Ты наша мама?

— А тебя не обмануть, — улыбнулась я. — Пойдем, заберем близнецов и отправимся на встречу к папе!