Отражения

-Конечно, — тот поднялся. — Тогда я в душ. Ты...

-Я уже, — Рауль потянулся. — Иди, я выключу свет.

-Погоди, — Винсент пропал из виду, вернулся, держа что-то в руке. — Повернись, не то утром снова станешь шипеть на фурнитура, мол, он с тебя скальп снимает!

-Ах ты, и верно...

-Ты ждал меня в таком нетерпении, что позабыл позвать фурнитура? — весело спросил руби, сноровисто перехватывая длинные волосы блонди зажимами в нескольких местах.

-Винс, я позабочусь о том, чтобы завтра ты провел на стенде на час больше обычного. Для перестраховки. Что-то мне координация твоих движений не нравится!

-Да будет по воле твоей, — серьезно кивнул Макги и снова исчез.

Погас свет. Рауль устроился в своей излюбленной позе и, казалось, мгновенно уснул. Через несколько минут появился Винсент, бесцеремонно перебрался через хозяина спальни и негромко спросил:

-Спишь?

-Почти.

-Ну и хорошо, — вздохнул руби, устраиваясь поудобнее. — Во сколько подъем?

-Как обычно. Разбудишь?

-Конечно. И почему у тебя встроенного будильника нет?

-Есть. Но когда рядом ты, он не срабатывает.

-Тренироваться надо, — поучительно сказал Макги. — Всё. Спим.

И, Юпитер их побери, они действительно уснули! Впрочем, сейчас Катце интересовало кое-что иное...

-Гарри, — сказал он, вызвав подчиненного. — Скажи-ка, а как выглядели те бандиты?

-Обыкновенно, шеф, — пожал тот плечами. — Здоровенные вооруженные шкафы, вот и все. Одеты в комбинезоны, какие все носят.

-Лица-то, лица ты разглядел?

-Да они все в дыхательных масках были! Я уж испугался, что нас потравят чем-нибудь!

-А главарь? Этот, как его... Красавчик Винни! Он тоже был в маске? — допытывался Катце.

-Нет, он — нет, — ответил Гарри. — Я только и успокоился, когда он появился. Хотя, шеф, скажу я вам, такую рожу лучше было бы спрятать!

-А что с его рожей? Зовут Красавчиком...

-Да вы что, не знаете, как прозвища лепят? — поразился тот. — Иногда да, серьезные, а иногда — от противного. Так что большей страхолюдины, чем Красавчик Винни, я в жизни не видел, шеф!

-Ну, опиши его, — подбодрил Катце. Он уже знал, что записей с камер грузовика не осталось. Бандиты их затерли, и очень умело.

-Чего там описывать... — помялся Гарри. — Тоже здоровый лоб, метра два, не меньше, ну и в плечах будь здоров. Рыжеватый, но не вроде вас, а потемнее будет, и волосы назад зачесаны. Ну а харя — мама не горюй! Наверно, словил от кого-то горячий привет, там справа один сплошной шрам! И железяка какая-то типа штифта присобачена, поди, кости покрошило. И повязка черная на глазу...

-Ясно, — сказал Катце и отключился. Посмотрел на остановленный кадр на мониторе.

Выходит, Винсент Макги и Красавчик Винни — одно и то же лицо? Его разговор с Раулем полностью вписывался в эту концепцию (и страховка, страховка!), описание совпадало. Повязка... Ну, если Макги не прилгнул и действительно видит во всех диапазонах, то это ему не помешает. Но зачем все это?! Кто отдал ему такой приказ?!

А ведь было что-то похожее несколько лет назад, припомнил Катце. Только тогда какой-то отморозок, напротив, громил караваны, идущие к Амои, мотивируя это тем, что нечего снабжать исчадия ада. Помнится, на тогдашнем скандале удалось неплохо заработать, это раз. И два — добиться снятия кое-каких ограничений...

Страх на федеральных перевозчиков наводил тогда... Как же его звали? А, точно, самозваный капитан Йаго, прославившийся кроме бандитизма еще и любовью к запредельно пестрым шмоткам и залаченным гребнем крашенных в зеленый цвет волос на макушке.

"Крашеных ли? — мрачно подумал Катце. Если капитан Йаго (кстати, через некоторое время бесследно растворившийся на просторах Вселенной) был джейдом, то... — То, кажется, я добрался до какой-то дурно пахнущей истории!"

Разбираться в ней дальше не тянуло, и он предпринял еще лишь один шаг: показал знакомому врачу, промышлявшему подпольными операциями, скриншоты со шрамами Макги (разумеется, благоразумно закрыв лицо).

-Сколько, по-вашему, лет прошло после инцидента? — спросил он.

-Так сложно сказать, — подумав, ответил врач. — Не зная ни деталей этого... гм... инцидента, ни анамнеза пострадавшего... На мой взгляд — лет семь, может быть, больше.

Сделав поправку на звериную живучесть элитников и их повышенные по сравнению с обычными людьми способности к регенерации, Катце пришел к выводу: Макги попался Аму на глаза года три назад. Ну, может, чуть раньше, кто их разберет...

Пять лет назад

-По-прежнему отказывается? — отрывисто спросил Рауль.

-Наотрез, господин Ам, — понуро сказал его заместитель. — С тех пор, как пришел в себя.

-Почему меня вызвали только сейчас?

-Вы были недоступны, господин Ам!

-Ах да, простите, — поморщился он. — Совещание... Идем!

Это был тяжелый и интересный случай. Вообще-то Раулю Аму нечасто приходилось выступать в роли врача, пусть даже консультанта, но того требовало дело и вполне однозначный приказ сверху. Что ж, от него не убудет, решил он, когда доставили пациента, и чуть было не передумал, увидев его. Кто-то из молодых ассистентов с трудом сдержал эмоции, и их можно было понять: до сего момента Рауль и не представлял, насколько можно изуродовать совершенное создание эосских лабораторий...

-Что это было? — глухо спросил он, пока киберы диагностировали повреждения.

-Направленный взрыв, — ответил помощник. — Насколько стало известно от андроидов, здание было заминировано и, как видите, не все мины удалось обезвредить. Довольно старое приспособление, но очень... действенное. Даже спецкостюм не уберег: его местами пришлось срезать вместе с кожей.

-И он до сих пор жив... — Рауль присмотрелся: да, грудь руби медленно поднималась и опадала.

-Андроиды немедленно эвакуировали командира и поместили в спасательную капсулу. Операцию пришлось свернуть, но выбора не оставалось, сами понимаете, господин Ам... Он сейчас накачан снотворным и обезболивающим до предела, но дальше...

-Посмотрим, — сказал он. — Приказано сохранить пациента живым и пригодным к службе. Значит, мы это сделаем, верно?

-Конечно, господин Ам!

Пообещать легче, чем выполнить, в этом Рауль убедился очень скоро. Ладно, допустим, протезирование, вернее, экспресс-клонирование и пересадка оторванной по локоть правой руки — это ерунда. Восстановление поврежденных внутренних органов — тоже. Хуже всего дело обстояло с головой.

Каким образом у этого руби остался цел череп, было для Рауля загадкой. Правда, он очень скоро ее разрешил, проглядев отчеты андроидов: на пострадавшем был шлем, вот только забрало он зачем-то поднял. И поплатился: с правой стороны и верхняя, и нижняя челюсти оказались не просто сломаны, а буквально раскрошены, но если это еще можно исправить, то глаз уже не спасти... Ну и ожоги, само собой, куда же без них... Впрочем, ожоги имелись не только на лице, а и по всей правой стороне тела, и надо заранее озаботиться пересадкой кожи. По идее, на элитнике такие повреждения должны зажить сами, но мало ли?

А еще скверно то, что пациент этот оказался чрезвычайно упрям. Вот, теперь отказывается от обезболивающего, а с его травмами это, мягко говоря, неразумно...

-Крепления зачем? — тихо спросил Рауль. — Он же не буйный.

-Он сам попросил, — шепнул в ответ заместитель. — Чтобы не навредить себе, если непроизвольно дернется...

-Вот как!

-Может быть, вы с ним поговорите, господин Ам? — попросил тот. Он впервые столкнулся с такой ситуацией и не знал, как поступить.

-Конечно, — ответил Рауль. Он тоже никогда не попадал в подобные истории, но полагал, что блонди должен справиться со строптивым руби. — Посмотрим, что из этого выйдет.

Смотреть на распростертого на койке пациента было тяжело. Не неприятно, не противно — просто тяжело. Правая рука — откровенно неживая: пускай тут поработал отличный нейрохирург, действовать ею руби сможет еще нескоро. Послеоперационные швы, ожоги — все покрыто толстым слоем биогеля, под которым заживление должно идти быстрее, и который не дает проникнуть никакой инфекции. Темно-рыжие, почти каштановые волосы с правой стороны сгорели, с левой острижены покороче, чтобы не мешали. Лицо... нет, о лице лучше молчать, особенно о пустой глазнице, залитой тем же биогелем: о протезировании глаза еще только предстоит подумать.

Руби явно среагировал на звук шагов, поднял ресницы уцелевшего глаза и встретился взглядом с Раулем. Взгляд этот был затуманен, но явно от боли, а не от лекарств, такие вещи Ам умел распознавать прекрасно... и вдруг прояснился, словно пациент усилием воли заставил себя забыть обо всем, кроме посетителей.

Рауль взглянул на показания приборов, в целом остался всем доволен и жестом приказал остальным выйти. Ему хотелось поговорить без свидетелей. Впрочем, говорить руби тоже не мог: куда уж там, если ему и рта не раскрыть! Это неудобство компенсировалось прилепленным на горло сенсором, способным считывать легчайшие колебания голосовых связок, и аппаратом, позволяющим модифицировать эти колебания в человеческую речь.

И вот в этот момент Рауль осознал, что не знает, как начать разговор. Просто не знает, не было в его практике подобных случаев! И, как обычно, решил довериться интуиции...

-Винсент, — негромко сказал он, и тот недоуменно моргнул. Еще бы, не каждый день блонди обращается к незнакомому руби просто по имени. — Честное слово, вы зря это делаете.

Левый уголок рта руби дрогнул в усмешке. Невероятно, просто невероятно!

-Вы же не мазохист, — продолжил Рауль. — Так зачем мучиться понапрасну?

Снова эта полуулыбка, и еще руби опустил ресницы, мол, не поймешь, не пытайся даже.

-Если вы опасаетесь привыкания, то, право, не стоит. Во-первых, мы не предрасположены к этому в принципе, в отличие от людей. Во-вторых, если вдруг произойдет сбой, от зависимости ничего не стоит избавиться, это я вам гарантирую.

Улыбка стала скептической.

-Мы вытаскиваем вас, а вы всеми силами пытаетесь себя убить, — сказал Рауль. — Вы не выдержите. Человек давно бы умер от болевого шока, а вы просто усугубляете... Что?

"Я очень хочу жить", — прокаркал речевой аппарат.

-Раз так, быть может, вы согласитесь...

"Нет."

Твердо и окончательно.

-Винсент, я ничего вам не гарантирую в том случае, если вы будете игнорировать наши назначения. Я не знаю, что с вами будет дальше. Не могу дать точного прогноза, когда вы встанете на ноги. Это вам понятно?

"Конечно. Но я лучше сам."

-Сами так сами... — с досадой произнес Рауль, взглянув на искалеченного руби.

"Как вас зовут?" — раздался вдруг вопрос, и он вспомнил, что даже не представился.

-Рауль Ам. Глава генетической программы, биотехнолог.

"Очень приятно", — проскрипел аппарат. То ли руби не знал, что это за должность, то ли попытался пошутить, выяснять не было желания.

-Винсент, вы действительно отказываетесь от обезболивающих? Даже самых легких?

"Именно."

-А вы понимаете, что я сию минуту могу ввести вас в медикаментозную кому и держать в ней столько, сколько потребуется? И мне не потребуется ничья санкция, потому что...

"Не надо..."

И вот в этот момент Раулю вдруг показалось, что он слышит настоящий голос руби, не синтезированный. В нем слышалась тревога, Винсент Макги не желал расставаться с реальностью, какой бы та ни была!

-Хорошо! — резковато произнес Ам, отступив на шаг. — Если вам так угодно, можете мучиться. Но знайте, что достаточно попросить, и...

"Я не попрошу."

-Всего наилучшего, — сказал Рауль и вышел. Удивительно, но его легонько потряхивало. Да, таких пациентов он еще не видал!

-Что, господин Ам? — подскочил к нему заместитель.

-Пусть будет, как он хочет, — сказал он. — Но по первой же просьбе...

-Разумеется, господин Ам!

-И дежурную бригаду на пост, — добавил Рауль. — Он может и не вытянуть.

Как сглазил.

-Господин Ам! — подлетел к нему заместитель во время следующего визита. На нем лица не было.

-Что такое, Элери?

-Господин Макги...

-Что?! — напрягся Рауль.

-Остановка сердца. Тут же запустили, хорошо, дежурные опытные оказались...

Ам расслабился, но ненадолго.

-Причина?

-Болевой шок, тут и думать нечего, — буркнул Дион Элери. Платина, всего девятнадцать лет, подает большие надежды... Прекрасный, умный юноша. — Но, господин Ам, пациент все равно отказывается от обезболивающего! Я мог бы под свою ответственность...

-Не нужно, — остановил Рауль. — Здесь распоряжаюсь я.

-Простите...

-Не нужно извиняться, Элери. Просто помните, что в таких случаях я беру на себя ответственность. Подождите здесь, хорошо?

-Конечно, господин Ам, — в голосе помощника слышалось облегчение, и Рауль усмехнулся про себя. Давно ли он сам был таким же?

Макги выглядел не намного лучше, чем в прошлый раз. Но и не хуже, это уже радовало.

-Винсент, — негромко окликнул Рауль, и тот отреагировал почти мгновенно. — Винсент, вы заставили нас понервничать.

"Приношу мои искренние извинения".

Проклятье! Неужели этот ящик нельзя настроить на нормальное звучание голоса Макги? Рауль почти слышал его: низкий, богатый обертонами... а вместо этого — скрипучая невыразительная подделка.

-Вы не измените своего решения?

"Нет."

Снова четкое и окончательное "нет". Даже если руби начнет умирать снова... он не сдастся, это читалось и по его взгляду.

-Зачем вам это? — спросил Рауль по наитию. — Вам легче было бы в забытьи. Вы бы очнулись и ничего не...

"Я хочу всё прочувствовать и запомнить."

-Но зачем?!

"Чтобы когда-нибудь сказать себе — Винс, бывало и хуже! И вытащить это воспоминание. Это помогает, правда."

-Не уверен, — пробормотал Рауль, бросил взгляд на приборы и осторожно коснулся руки руби, сам не зная, зачем. Это было...

Это было кошмарно.

Боль рвущая, боль грызущая, боль пульсирующая, боль тянущая и изнуряющая, — все они сошлись здесь и только здесь, и у них была прекрасная цель...

Рауль моргнул и вынырнул из наваждения. Под его пальцами было запястье Винсента. Вокруг — ничего. Вот только мучительно болела вся правая сторона тела, особенно лицо, и в районе торса дергало нестерпимо. Это была не его боль, Ам до неприличия здоров, а значит...

"Да он же телепат!" — озарило его. Вот почему его нельзя просто так утилизировать! Ничего... ничего... Раз так, то пусть делает, что хочет, нельзя упустить такой материал для исследований! Интересно, он транслирует свои ощущения сознательно или нет?

-Винсент, — мягко сказал он. — Я не стану вас принуждать. Но повторюсь — одна ваша просьба, и...

"Я помню."

-Надеюсь, против наркоза во время операций вы не станете возражать?

"Против местного — не стану. Я не люблю отключаться... надолго."

-Думаю, это мы сможем обеспечить. — Рауль по-прежнему держал пальцы на пульсе Винсента. Ему было очень больно, но он даже представить не мог, что сейчас чувствует руби. И, если честно, не хотел представлять. — Ну, мне пора...