Курс начинающего героя (общий файл)

Додумать я не успел, потому как меня весьма ощутимо приложило обо что-то твердое и угловатое, вышибив весь воздух из организма. В глазах потемнело и сознание попыталось позорно дезертировать. Неужели это конец? Оказывается, умирать совсем не страшно и не больно. Только тошнит немного. Надеюсь, это временное явление? Не хотелось бы все время до следующего перерождения промаяться желудком. А в следующий момент нахлынула боль, вырвавшая из горла еле слышный стон.

В голове наконец прояснилось, и я смог оглядеться. Мрак. В буквальном смысле. Вокруг было темно, хоть глаз выколи. Откуда-то сверху лился призрачный лунный свет, выхватывая из окружающей тьмы призрачные очертания предметов. Странное место... Неровные земляные стены, пронзенные корнями растений, пожухлая листва подо мной. А пахло так, что аж глаза заслезились. Вдруг прямо передо мной с пола начало подниматься нечто, ранее принятое мною за кучу листвы. Отплевываясь землей и шатаясь, оно приблизилось ко мне настолько, что я смог разглядеть это существо. У меня от этого зрелища волосы дыбом встали: маленького роста, страшно худое, с руками до колена, увенчанное маленькой головой с горящими глазами и жесткой пшеничного цвета шевелюрой, торчащей во все стороны. Существо сделало еще пару шагов, горбясь и протягивая ко мне лапы, на которых я, к своему ужасу, рассмотрел короткие, заостренные когти. Не выдержав, я шарахнулся назад, вжавшись в рыхлую землю за спиной, и заорал во все горло.

— Едрить твою поляну! — басовито ругнулось в ответ это существо, подскочив от неожиданности. Лунный свет очертил узкое мальчишеское лицо со сведенными над переносицей кустистыми бровями, просторное рубище, подпоясанное веревкой, драные штаны и босые, непомерно больший ступни, облепленные комьями грязи. — Ты шо же делаишь, ырод! — он попытался снова схватить меня за рубаху. Проявив чудеса ловкости, я, продолжая орать, увернулся от его лап и кинулся в сторону. И попал. Во что-то мягкое, теплое и вонючее. Нет, не в то, что первым на ум приходит. Оно тяжело дышало и тоже пыталось схорониться в дальнем углу. Когда я, не снижая громкости, налетел на эту тушу, она вдруг встала на дыбы, огласив окрестности отчаянным ревом, пару раз приложилось мохнатой башкой об стены и стремительно рванулось к дыре, пробитой моей свалившейся тушкой. Наперерез медведю (надо же, куда меня занесло), размахивая руками, кинулось ЭТО.

— Эээ! Стой! — он попытался удержать мишку, прущего к заветной свободе с упорством бронеящера в охоте, вцепившись руками в его шерсть. Я честно болел за мишу. А что? Мне тоже не нравится, когда меня за мех дергают. Тем временем парень, схлопотав звонкую затрещину, отлетел вглубь берлоги, приземлившись неподалеку от меня. А мохнатый танк наконец достиг выхода и пущенной стрелой вылетел на волю, вереща на весь лес раненым пиксем и бросив родные пенаты на произвол наглых захватчиков.

Тут мне поплохело окончательно. Поскольку кроме нас двоих в берлоге никого не осталось, значит, пришла моя очередь отстаивать свою шкуру. Ну уж нет. Так дело не пойдет. Я сегодня умирать не собираюсь! Так что я был полон решимости защищать до последней капли крови. И, желательно, не моей. В это время этот "красавец" наконец смог подняться, ошалело тряся головой.

— Дедушке жаловаться побежал, — обреченно прошептал он, тоскливо глядя на зияющий в земле проход. Я насторожился. Так это чудо здесь не одно?! Лучше бы меня в телепорте сплющило... — Да итить тэбя через корягу! Плесень тебе в бороду! — моя рука непроизвольно дернулась к подбородку. Это он о ком сейчас? — Да я ж тебе сейчас, кшыра полосчатая! Да я тебя! — эта жертва мутации кинулась на меня с кулаками, брызгая слюной, как садовая лейка. Я еле успел увернуться, чтобы избежать столкновения. Голова все еще гудела после удара об землю, но инстинкты оборотня пока спасали мою тушку от более значительных повреждений, нежели пара синяков, вовремя выводя из зоны поражения непомерно длинных рук моего оппонента.

— Э... уважаемый... — я попытался дозваться до вконец озверевшего парня, чувствуя, как ушибы, полученные при падении, начинают ныть все сильнее, сковывая движения, — может, договоримся?

— Ты у миня договришьси! — в меня полетел ком земли, больно задев по плечу. Этот монстр торжествующе вскрикнул и сразу стал готовить следующий снаряд, пытаясь выдрать из стены застрявший там булыжник.

Ого, да этим же и голову проломить можно! Надо срочно пробиваться к выходу, пока меня здесь не прибили и не прикопали. Тем более что переговоры провалились... Над ухом, чудом не задев и без того болящую голову, просвистел пущенный в меня камень. Это уже покушение! Я буду жаловаться!

— Отстань, псих! — я метался по берлоге, пытаясь не попасть под непрекращающийся грязевой обстрел, — Фу! Брысь! Изыди, урод!

— Ты жешь, пакость болотная! — оскорбился этот урод, кидаясь мне наперерез. Я еле успел затормозить, резко сменив направление. В результате парень вписался в стену, из которой тут же были изъяты новые снаряды. — А ну стой, сучок тебе в холку! Да шоб тебя! — поскользнувшись на прелой листве, он едва не свалился, беспорядочно замахав руками и чуть не съездив мне когтями по лицу. Подсознание решило не доверять спасение убегающего самому убегающему и решительно взялось за дело. В парня полетел искрящийся голубоватый шар, распространяющий вокруг запах озона. А потом жахнуло так, что с потолка посыпалась земля и дерево, у корней которого располагалась берлога, натужно заскрипело и рухнуло, обдав меня фонтаном щепок.

Я лежал, глядя в чистое звездное небо и полной грудью вдыхал свежий ночной воздух. В ушах звенело, а любой движение организм приравнивал к насилию против личности и жестоко карал подкатывающей к горлу тошнотой. Через пару минут я наконец собрался с силами и резко сел, поморщившись от подступившего к горлу кома. Ужас... Лучше бы я вообще из Академии не выходил.

Открывшаяся мне картина не могла не порадовать. Длиннорукий сидел неподалеку, дымясь и икая. На рубахе зияли свежие дыры, а по волосам, стоящим дыбом, время от времени пробегали искры. Застывший взгляд был устремлен в одну точку.

— Вот так-то! — наставительно изрек я, попутно проводя инвентаризацию организма. — Будешь теперь знать, что мага трогать вредно, особенно для здоровья, — вроде бы серьезных повреждений нет. Ушибы и ссадины не в счет. С моей-то регенерацией от них через час даже воспоминания не останется. Меж тем парень, даже не делая попытки встать на ноги, перевел на меня отрешенный взгляд. Аж мороз по коже! Мне вдруг стало неуютно оставаться в лесу одному. А уж с этим экземпляром нервы и вовсе были на пределе.

— Шоб тибе каждыя тропа кругом обернулась, каждыя палка гадюкой окинулась, каждый каминь под ноги кинулси, — почти без интонаций, тихо и безжизненно, но так, что каждое слово резало слух произнес парень, снова возвращаясь к созерцанию дали. Спинной мозг рискнул подать голос и робко намекнуть, что ему что-то в происходящем не нравиться. Молчал бы, гений... Я тоже взглянул в ту же сторону, в какую смотрел и контуженый тип, однако ничего кроме поваленной сосны особо крупных размеров не увидел. Ладно, проехали. Снова взглянув на странное создание. Однако... На прогалине, образованной взрывом моего снаряда никого не было. Совсем. Парень исчез, будто растворился в воздухе. Ни следов, ни запаха — ничего. У меня волосы на затылке зашевелились. Первой, и самой разумной мыслью, посетившей меня, было уйти подальше от места баталии. Что я и поспешил осуществить, отложив раздумья до более спокойного времени и места.

* * *

Затаившись в кустах, я напряженно размышлял над сложившейся ситуацией. Впереди, в каком-то десятке метров от меня, на небольшой поляне горел костер. Высокий, светловолосый юноша сидел у огня, кутаясь в дорожный плащ, вороша потрескивающие ветки длинной суковатой палкой. Отблески от костра ложились на лицо парня, превращая высокие скулы, тонкий нос, темные миндалевидные глаза и тонкие, крепко сжаты губы в подобие посмертной маски. Во всей его фигуре: в сведенных плечах, неестественно прямой спине сквозило нервное напряжение. А если учесть лежащий у ног парня длинный тонкий меч, то идея подойти поболтать приобретала явный самоубийственный оттенок. Да даже и без этой железяки блондин мало походил на безобидного путника, поскольку я улавливал ощутимый магический фон, исходящий от него. Однако вновь проснувшаяся надежда наконец-то покинуть осточертевший лес притупляла инстинкт самосохранения. Ну в самом деле, не будет же он сходу кидаться с мечом наперевес на случайного прохожего. Пусть даже и вышедшего из чащи. И вообще, в людей надо верить!

Я осторожно переступил с лапы на лапу. Прохладный ночной воздух проникал даже сквозь шерсть волчьей ипостаси, вызывая невольную дрожь. А решение все никак не находилось. Я в который раз пожалел о своем опрометчивом решении покинуть стены родной альма-матер и искать справедливости на стороне. Пока что мне попадались только неприятности разных масштабов. Ну вот что, что мне делать в данной ситуации? Выйти на освещенный пятачок и попытаться договориться с этим парнем? Или тихо свалить и, уповая на везение, снова пытаться выйти из демонова самостоятельно? Я взвыл от отчаяния, не решаясь остановиться на одном из вариантов. И тут же чуть не откусил себе язык. Коря за глупость. Поскольку парень на поляне вздрогнул и, схватившись за меч, стал настороженно вглядываться в темноту. Меня он, конечно, разглядеть вряд ли сможет, однако сложившаяся ситуация заставила нервно поежиться. Разумнее, конечно, было бы дождаться утра и попытаться напроситься к нему в попутчики. Но перспектива провести третью ночь в лесу в гордом одиночестве отправила умные мысли в отставку. А потому, тяжело вздохнув, я осторожно полез из кустов, тихо проклиная так и норовящие зацепиться за лапы корни. Однако, не взирая на мои старания, шуму было, как от ломящейся через заросли орды троллей. Да что же это за проклятие такое?! Даже хищник из меня толковый не выходит — любая дичь за версту услышит! Хотя с другой стороны — для притихшего на поляне человека мое появление неожиданностью точно не станет, а потому есть шанс, что сразу убивать, приняв за врага, меня не станут. Ну в самом деле, станет ли недоброжелатель так шуметь, подкрадываясь к своей добыче?

Но все мои умозаключения разбились в пух и прах, когда прямо мне в морду попало что-то мерзкое и колючее, осевшее на шерсти приличным комом снега. От вспышки, сопровождающей сей подарок, в глазах заплясали звездочки. Это что? Это в меня-то! Да я ж... С самыми мирными... Ну все, во мне разбудили зверя! Кто эту заразу учил ТАК встречать усталых путников? Сейчас он у меня узнает, как кидаться в мирных, но злых оборотней смертоносными заклинаниями. Я ему сейчас устрою! С этими мыслями я наконец выбрался на поляну.

Эллинор.

Я сидел у костра, предаваясь безрадостным мыслям. Ночевки в лесу были для меня не в диковинку, но тогда рядом были товарищи по учебе, и пара инструкторов всегда обиталась по соседству. Да и приграничные леса — это вам не разросшиеся посадки вблизи столицы. Здесь, вдали от поселений и торговых путей, можно было смело открывать заповедник непуганой нечисти. Непуганой в основном потому, что не находилось самоубийц, готовых добровольно лезть в эту глушь. А если верить всем тем легендам, которые рассказывают якобы "очевидцы", то сюда надо высылать особо безнадежных преступников, приговоренных к смертной казни, или засылать вражеских диверсантов. По всему выходило, что в этих лесах всякой пакости водится больше, чем в самом полном бестиарии! Не знаю, насколько правдивы эти утверждения, но проверять данную информацию не хотелось. Особенно на себе. Я поежился и бросил настороженный взгляд в темноту, в которой умело скрывались густые заросли кустарника. Мне показалось, или они и вправду отодвинулись на пару метров от костра? Ужас, да чтоб я еще раз в незнакомом лесу ночевал! Может, в нем ничего страшнее белки и не водится, но я-то об этом не знаю! И тут, словно подтверждая обоснованность моих опасений, в окружающих поляну зарослях что-то истошно взвыло на такой высокой ноте, что я в костер не свалился. Звук резко оборвался. Но спокойнее от этого не стало. Кусты затрещали так, будто через них ломилось стадо мигрирующих медведей. Что меня не заметят и тихо пройдут мимо я уже не надеялся. Как и на то, что костер отпугнет нежданного визитера. Единственное, что мне оставалось — это готовиться к обороне. Вглядываясь во тьму до рези в глазах, я осторожно извлек из ножен меч и начал пятится в противоположную от источника шума стону. Нервы были на пределе, а каждая секунда ожидания только подливала масла в огонь. Я прекрасно отдавал себе отчет, что могу справиться далеко не с всякими представителями местной фауны. Это учитывая только известные науке виды. А то рычащее-сопящее, что сейчас настырно лезло на поляну, вполне могло оказаться местной диковинкой, от этого не становящейся менее опасной. И вполне возможно, что встречи с ней я могу просто не пережить. А вот этого допустить нельзя! Слишком многое поставлено на карту, чтобы так глупо закончить едва начавшийся путь! Так что пришла пора вспомнить, что я все же маг, и далеко не последний по своим возможностям. Ну и что, что практики маловато? Зато теории выше кровли. А посему будем действовать.

Быстро пробормотав заклинание "Ледяного жала", я запустил его в сторону ночного гостя, беззвучно моля Первоединого о маленьком снисхождении в виде точного попадания. Коротко полыхнуло, звуки стихли. Биение собственного сердца оглушало. Казалось, весь лес затих и с интересом наблюдал за происходящим. Вот так и начинает развиваться паранойя. Я чутко вслушался в окружающую тишину, после чего, наконец, облегченно перевел дух. Оказалось — преждевременно.

В этот момент из кустов, в которые улетело боевое заклятие, высунулась припорошенная снегом, явно раздраженная большущая волчья морда с недобро сверкающими огненно-рыжими глазами. Пепельно-серый, с легкой чернотой у носа мех местами обледенел и топорщился искрящимися сосульками. Оглядев виновника произошедшего, морда оскалилась и выдала весомое: "Гррр!", после чего из кустов появилась и остальная часть ну очень крупного волка, пытаясь в прыжке добраться до обидчика. То есть до меня!

Я попытался взмахнуть мечом, однако тут же понял бесперспективность этого занятия. Потому как эта зверюга, невообразимым пируэтом уйдя с линии удара, попыталась тяпнуть меня за руку, судорожно сжимающую оружие. На всякий случай я решил не дожидаться его следующего прыжка, и активно принялся за спасение своей шкуры. Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что лучше всего спасает жизнь инстинкт самосохранения.

Я сам не заметил, как оказался на дереве, но в данный момент этот вопрос сейчас интересовал меня меньше всего. Гораздо большим поводом для размышлений был беснующийся на поляне волчара. Это на чем же он так отъелся?! Да и странный он какой-то для волка: слишком тонкие лапы, длинный пушистый хвост, короткая, волнистая гривка до самой холки, удлиненная тонкая морда и необычайно яркие глаза. Все это указывало на принадлежность к магическим корням животного. Да и, судя по глазам, эта зверюшка отличалась завидным интеллектом. И в этих самых глазах сейчас без труда читалось желание размазать обидчика тонким слоем по поляне. На ум почему-то сразу пришли рассказы бывалых охотников за нечистью о волкодлаках: помеси волков и оборотней, сильной, опасной нечисти, имеющей на людей далекоидущие планы в основном гастрономического характера. Хотя, по словам тех же бойцов, обитала эта пакость только в лесах государства Ассакар и редко покидала свои охотничьи угодья. Хотя Сатас их знает, может, у этих тварей сезонная миграция или прежнее меню приелось. Во всяком случае, слезать я отсюда до утра не собираюсь. Лучше быть осторожным, но живым, чем героем, но немного мертвым. Тем более, что насколько мне известно волкодлаки по деревьям не лазают.