Проклятье замка Кужигай

— Может, я смогу уйти раньше? — с надеждой спросила Купава.

— Полежите еще пару дней, а то разойдутся швы, — возразил Антон. — Неужели здесь так плохо? Если хотите, я могу попросить слуг вынести кресло на лужайку. Свежий воздух пошел бы вам на пользу и прогнал тоску.

— О, нет, не надо. Просто...селяне. Они озлобились на вас из-за меня. Было бы лучше, если бы я ушла, — пробормотала она себе под нос.

— Для кого лучше? Для вас? Сомневаюсь. А селяне потерпят, пока вы не выздоровеете.

— Что ж, тогда...Спасибо, — сдалась она, протянула свою вышивку Антону. — Возьмите это в благодарность за помощь. Я знаю, на ваших мануфактурах делают лучше, но... у меня больше ничего нет.

Он взглянул на платок, в углу которого был искусно вышит алый цветок среди веток папоротника.

— Очень красиво, — отозвался пан и уже подошел к двери, когда вновь услышал ее тихий певучий голос.

— Спасибо, что заставили меня снова поверить в людей.

Антон улыбнулся впервые со времени приезда в Кужигай и вышел в коридор.

— Рыгор, где ты был? — спросил он у управляющего, которого встретил в парадной.

— В селе, — ответил тот. — Зачем вы Михася выгнали? Знаете, какую он сейчас бурю поднимет? Не заедались бы вы с селянами.

— Обойдусь и без твоих советов, — грубо оборвал его пан. — Лучше скажи мне, почему ты закупал лен и пшеницу по таким высоким ценам.

— Неурожайный год, — с невозмутимым видом ответил управляющий.

— И предыдущий, и два года назад, и три... — Рыгор недоуменно пожал плечами. — Если год был неурожайным, то почему наша пшеница до сих пор на поле гниет?

— Так ведь эпидемия была. Сами знаете. Холера многих унесла. Некого даже в поле выгнать, чтоб урожай собрать, — начал оправдываться управляющий. — Вы что, меня в воровстве обвиняете?

— Пока нет, но болезнь уж месяц как отступила. За это время можно было и с десятком людей управиться, — Антон выразительно глянул на Рыгора. — Я поеду в город. Узнаю цены, поищу батраков, чтоб пшеницу скосить помогли. Но если ты обманывал отца все это время, то на глаза мне лучше не попадайся!

Пан зашагал к выходу не оборачиваясь, а Рыгор прожигал его спину ненавидящим взглядом, пока тот не скрылся за дверью. Управляющий подошел к окну и наблюдал, как Антон вывел из конюшни поджарого каракового жеребца, забрался в седло и поехал прочь от замка. В голове Рыора все еще явственно звучали слова купца: "Сколько несчастных случаев приключается с молодыми людьми..."

Мужики сидели на лавке под покосившимся забором хаты старосты, отходя от утреннего похмелья.

— Околдовала эта бесовка нашего пана. Точно как с кузнецовым сыном было, — лениво ворочая языком, делился догадками один из мужиков.

— Да его и околдовывать-то незачем было, — ответил Рыгор, подойдя к ним сзади с двумя увесистыми жбанами с крепкой горелкой. Мужики испуганно уставились на него.

— Нехристь он, — продолжил управляющий, полностью завладев их вниманием.

— Брешешь! — хором воскликнули мужики.

— Правду говорю. У Цагловских в маентке еще моя прабабка Анисья служила, а до нее ее прабабка... — Рыгор значительно глянул на мужиков. — Многое мне о них сказывала. Некрещеные они были. Идолам поганым поклонялись. Волхвов да кудесников разных привечали. Это только потом, как им лишением земли и привилегий пригрозили, они креститься стали, да церкви строить, а сами по ночам обряды поганые проводили. Видали, что у них на меже стоит? Вот этому и поклонялись.

— Да ну, когда это было? — попытался возразить один из мужиков. — Старый пан добрым человеком был. Все праздники справлял, постился, причащался, милостыню раздавал...

— Так то старый был. А новый — совсем другое дело. Видно, кровь в нем дурная. Помнит еще бесовские времена, не глядите что в университетах ученый, вот и тянется к этой ведьме, — Рыгор облизал пересохшие губы, добившись полного внимания хмельной компании. — А знаете что, помогу я вам. Сегодня пан в город уехал. Так я ее потиху из замка выгоню, а уж вы не зевайте — гоните прочь по старой дороге отсюда. Не будет ее, так может и пан куролесить перестанет. Уснет в нем нехристь.

— Так! — без лишних возражений согласились мужики.

Рыгор разлил по кружкам горелку. Выпив на дорожку для храбрости, мужики двинули к замку. Управляющий оставил их в рощице, а сам отправился выгонять ведьму.

Купава грезила о чем-то далеком, глядя в окно, когда Рыгор вошел в ее комнату. Глаза его все время бегали, выдавая крайнее возбуждение. Он выглядел, как человек, пошедший против совести, как будто ему было сильно не по себе от задуманного, но отступать было уже слишком поздно.

— Я вынужден просить вас покинуть этот дом, — подчеркнуто вежливо обратился он к женщине.

— Но пан Цагловский сказал... — недоуменно начала Купава.

— Он передумал. Вы должны уйти немедля или мне придется вас выставить, — избегая ее взгляда, настаивал управляющий.

— Да, — неожиданно легко сдалась женщина. — Так, наверное, оно и к лучшему.

Мужественно преодолевая слабость во всем теле, она поднялась. Рыгор невольно залюбовался грациозностью ее движений, будто не жарбрачка была перед ним, а настоящая королевна. Купава накинула на плечи платок, повязала на волосы хустку и спустилась по парадной лестнице на первый этаж. В самом низу она остановилась и обернулась. Ей показалось, что на верхней ступеньке стоял Антон и безмолвно протягивал к ней руку. Вдруг стало зябко. Купава передернула плечами, и наваждение тут же исчезло. Наверху появилась темная фигура управляющего.

— Убирайся, ведьма! — зло крикнул он.

Женщина захлопнула за собой дверь, спустилась с высокого крыльца и зашагала прочь от Кужигая.

Антон возвращался из города, когда жаркое полуденное солнце едва начало клониться к западу. Он был зол, действительно зол, пожалуй, впервые в жизни. Да, цены на лен и пшеницу оказались верными, но... Обнаружилась, что за последние годы Рыгор намеренно завышал цены на товар, часто опаздывал с посевной, гноил урожай на полях. Антон подозревал, что делал он это не по халатности, а с тайным умыслом пустить их по миру.

"Но зачем?" — размышлял про себя пан. — "Чтобы продать замок этому купцу? А тому он на что сдался? Нет в нем никакой ценности. В Петербурге и не такое можно сыскать. Все равно, я его не отдам. Уже из принципа".

Его мысленный монолог прервал донесшийся с дороги шум голосов. Сердце екнуло. Антон прижал ноги к конским бокам, огрел жеребца березовым прутом и понесся вперед во весь опор.

Мужики с вилами и косами громко крича и улюлюкая гнали босую женщину прочь от Кужигая. Ступни кровоточили. Дыхание сбилась от долгого бега. Продолжать дальше в таком темпе она уже не могла. Прав был пан, слишком слаба еще. Ноги того и гляди, подведут. А тут и смерть совсем рядом косой своей взмахнет и поминай, как звали.

Послышался гулкий стук кованных копыт. Купава остановилась и испуганно обернулась. Пан Антон. Теперь уж точно настоящий.

Цагловский спешился перед притихшей толпой мужиков и встал между ними и Купавой.

— Что здесь происходит? — строго спросил он.

— А вы что ль не видите? Ведьму гоним, — закричали мужики в ответ.

— Нет никаких ведьм! — попытался урезонить их Антон. — Сказки это. Перед вами совершенно обычная женщина. Это я вам как врач говорю.

— Она вам глаза отвела! — не унимались мужики. — У нее даже кровь черная, ведьминская! Сейчас сами увидите!

Стоявший рядом мужик с вилами бросился на Купаву. Шляхтич быстро оттолкнул ее в сторону. Живот пронзила резкая боль. Злочинец испуганно попятился. Ноги Антона подкосились. Он рухнул на землю, словно подрубленное дерево, затылком ударившись об межевой идол, и тот раскололся. Сверху вдоль трещины потекли багровые струи, будто кровоточил сам камень.

Взгляд Антона устремился ввысь. Там, в ясном синем небе неспешно плыл в далекий вырай белый журавлиный клин. Антон из последних сил рванулся вслед за ним на свободу, быстрее, пока никто не успел поймать...

Купава подбежала к упавшему пану, приподняла его голову, заглянула в глаза, но те оказались пусты, как выеденная скорлупа. По щекам женщины хлынули слезы. Купава поцеловала остывающий лоб покойника и накрыла его лицо платком, который подарила пану утром.

Мужики, как громом пораженные, замерли, глядя на совершенное ими злодейство. Купава решительно поднялась с колен и широко раскинула руки. Черты лица заострились, стали обжигающе холодными, как студеная зимняя ночь. Растрепанные волосы шелковой вуалью развивались на ветру. Глаза налились непроглядной всепоглощающей тьмой, которая могла родиться только в самой бездне преисподней. Земля вокруг вздыбилась и задрожала.

— Глядите на меня, убийцы! — ее голос громом прокатился по кужигайскому лесу. — Не будет вам покоя отныне: только хвори, нищета да горе.

Толпа испуганно затряслась. Не дрогнул лишь Рыгор, стоявший позади мужиков. Ведьма пристально глянула на него и воздела указующий перст.

— А ты, душегуб проклятый, — воскликнула она леденящим кровь нечеловеческим голосом. — Сполна заплатишь за свои злодейства. Заклинаю, не достанется тебе этот замок, сгинешь в нем, как сгинет любой, кто посмеет на него посягнуть. Пусть Цагловский навеки останется единственным истинным хозяин Кужигая. Да будет так!

Последнее слово эхом прокатилось по лесу. Вспыхнула молния, и Купава исчезла, оставив после себя лишь клочок выжженной земли, да холодный проливной дождь, предвещавший начало долгой ненастной осени. Мужики побросали вилы и косы и со всех ног кинулись наутек. Рыгор же продолжал стоять, не в силах отвести взгляд от распростертого на земле тела.

Схоронили Антона на кужигайском кладбище под раскидистым тополем рядом с могилой отца и матери. Проститься с паном пришло лишь несколько дворовых, да старый друг Кастусь.

Замок изменился со дня смерти пана, посерел, стал мрачным, как будто дымом закопченный. Рыгор, сделавшись его законным хозяином, на глазах начал чахнуть, потерял покой и сон. Три дня он мучился от кошмарных видений, а на четвертый в горячке бросился с одной из башен и разбился насмерть. После этого из замка сбежали все слуги. Они клялись, что ночью по темным коридорам бродит призрак — воет, гремит цепями и грозит каждому, кто смеет вторгнуться в его владения.

Выждав неделю после смерти управляющего, в Кужигае объявился купец Александров, божившийся, что покойный передал ему право собственности на замок. Вечером он, не послушав совета селян, отправился туда, а на утро пройдоху нашли повешенным на въездной браме.

Шли годы. У замка сменилось великое множество владельцев, однако никто не смог удержать его в своих руках на сколь-нибудь долгий срок. Люди, наконец, покорились власти мертвого пана, чья участь оказалась во сто крат тяжелей той, что выпала его убийцам. Говорят, замок и поныне стоит на холме близ вымирающей деревушки Кужигай посреди одичавшего парка, а призрак продолжает блуждать по его темным коридорам, не в силах найти выхода из лабиринта загробной жизни.