Стремящаяся Ввысь

Грифон вернулся через несколько часов и нашел меня скрючившейся над книгой в три погибели. Усмехнулся, спросил, что читаю. Я показала. Да! Я смогла удивить этого грифона!

А потом мы долго сидели в том же закутке и разговаривали. Он расспрашивал меня о том, как я жила раньше, а я рассказывала ему обо всем. О том как проходит жизнь в деревне, о наших собаках, о моем любимом котенке, о том, как шипят гусыни на яйцах. Я рассказала ему о пятилапом цыпленке бабки Анлы и о том, что вся деревня считает, что бабка Анла проклята, а я думаю, что виновата не бабка Анла, а курица, мать цыпленка. Доктор Трифон над этим очень долго смеялся, а потом сказал мне, что я права. А еще он рассказывал мне о себе. Оказывается, он целых две тысячи лет доктор. А до этого он был, как он сказал, капитаном. Не знаю кто это, но наверно кто-то очень серьезный.

Я прожила в Исследовательском Центре месяц. Я целыми днями сидела в дальнем закутке библиотеки и читала, читала, читала. Девушки, работавшие там, встречали меня с улыбкой каждое утро и шутливо спрашивали, что я буду читать сейчас. Иногда приходил доктор Трифон и тогда я закидывала его накопившимися вопросами, на которые он терпеливо отвечал. Я полюбила этого грифона. Невозможно не любить существо настолько старое и настолько мудрое.

И вот однажды он нашел меня в библиотеке, читающую очередную книгу и попросил идти за ним. Грифон шел бесшумно, по-кошачьи, так что мои собственные шаги гулко отдавались в совершенно пустом белом коридоре. Вдруг доктор резко остановился и, нажав на рычажок, открывающий дверь, посторонился, давая мне пройти первой. Длинная комната была разделена на две части. В одной — оббитой железом — части находилось только одно кресло, стоявшее точно посередине, в другой, покрытой неизвестным белым материалом (как я позже узнала, что была мраморная плитка), было озерцо, до краев наполненное чистейшей водой.

— Теперь садись в кресло, только разденься сначала.

Я возмутилась, хотела было высказать грифону, что неприлично находиться голой при другом существе, но промолчала. Грифон уже отвернулся, нажав на видимый только посвященному выступ, нажатие на который выдвинуло какой-то выступ с разноцветными квадратиками на нем. Он был именно существом и вряд ли его интересовали человеческие прелести. Разве что с чисто научной точки зрения. Вздохнув, я сняла с себя полюбившиеся мне железяки и села в кожаное кресло.

— Доктор Трифон, а это не опасно?

Грифон подошел ко мне, завязал торчащие из кресла ремешки вокруг моих рук и ног и только тогда ответил:

— Нет, смертельных случаев никогда не было. Иногда легкие обмороки, но не более того. Бывает, что драконы приводили обычных людей, тогда мы оставляем их у нас. Иногда женятся, детей заводят. Если так, то предоставляем небольшой домик со всем необходимым. — И, посмотрев на ужас в глазах, добавил. — Не бойся. Все будет быстро и хорошо.

Я судорожно кивнула.

Доктор ободряюще улыбнулся — я даже не знаю, как можно улыбаться ороговевшим клювом, но он улыбнулся, потрепал когтистой передней лапой мои волосы и снова повернулся к выступу с квадратиками. Его когти пробежали по кнопкам, нажали рычаг... Кресло плавно въехало на вторую часть комнаты. Сзади послышался шум, и, оглянувшись, я увидела, что стекло отделило две половины комнаты друг от друга. Опасно не опасно, но долгая жизнь научила доктора Трифона быть бдительным во всем. Увидев, что я оглянулась, грифон помахал мне крылом и снова повернулся к выдвинувшейся из стены странной доске. Кресло медленно и пугающе бесшумно ехало к озеру. Я начинала паниковать, да какой там паниковать, меня трясло крупной дрожью, как трусливую овцу. "Все, хватит нюни распускать!" — Я зажмурилась и на мгновение расслабилась, но тут же, поудобнее устроившись в кресле, снова открыла глаза. Кресло подъехало к бассейну и ... въехало на ровную поверхность стекла, невидимого в рассеянном свете. Заодно оно повернуло меня лицом к доктору. Грифон снова что-то нажал на своей панели, и стекло начало медленно опускаться. С некоторым изумлением взглянув вниз, я поняла, что в стекле сотни мелких дырочек пропускающих воду; и она уже просачивается, медленно, неуловимо поднимаясь. Вот вода коснулась подошв. Честно, я даже снова испугалась и если бы не ремешки, сбежала бы. Ну почему вода поднимается так медленно? Мелкая рябь омочила колени, вода стала заливать бедра. Теперь я поняла, почему кресло было кожаное: чтобы потом не плесневела ткань. Руки предательски дрогнули, когда вода коснулась подбородка. За стеклом я увидела озадаченное лицо грифона. Или все-таки морду? Для морды слишком подвижные черты: несмотря на клюв, грифон может улыбаться, говорить, смеяться, щуриться — в общем, все то, что морде делать не положено, но на лице не может быть ни клюва ни перьев. Не важно.

Я задержала дыхание, прежде чем вода захлестнула лицо, и я полностью погрузилась в нее. Кресло продолжало опускаться. Наконец раздался легкий толчок. Кресло, точнее, стекло под ним достигло дна. Неожиданно слева от меня мелькнула какая-то тень, или только легкий водоворот?

Постояв на дне совсем чуть-чуть, кресло поползло вверх. Вовремя. Я уже начала задыхаться от недостатка воздуха и изрядно хлебнула воды. Когда моя голова поднялась выше бортов бассейна, я отыскала глазами грифона. Он улыбнулся, однако, увидев тень разочарования в его странных песочных глазах, я судорожно вздохнула. Обычный человек. Пустышка. Во мне ничего нет. Ну, и ладно, на нет и суда нет. По моим щекам потекли слезы, смешиваясь с водой. Не хочу быть пустышкой.

— Нет. Не хочу! — Я шмыгнула носом и разрыдалась. — Нет! Не хочу! Только не это! Не хочу!

Неожиданно где-то разбилось стекло. Кто-то закричал. Вздрогнув, я отвлеклась от начинающейся истерики и подняла глаза. Все помещение заволокло дымом. Но откуда? И что это?

Кресло стояло снова на дне озера, вокруг него расходился огонь и что-то еще, заставляющее мраморные плитки складываться как бумажные. Откуда огонь в каменной комнате?

— Ты это лучше знаешь, — шепнул кто-то. Пар уплотнился, весь собравшись в бассейн. Только сейчас я заметила, что пар обжигающе горячий. Да что здесь происходит, в конце концов?! — Не убивай, Стремящаяся! Не сжигай! — Неожиданно из пара появилась фигура. Не фигура даже, клок пара уплотнившийся так странно.

"Так у меня бред. Сейчас ущипну себя и окажусь в родной деревушке (только не это!)... и пойду в лес, к своему любимому озеру". Неожиданно чьи-то горячие пальцы дотронулись до моей руки. Я вздрогнула и открыла глаза. Прямо передо мной было лицо, белое лицо девушки.

— Мама! — постыдно заорала я и потеряла сознание.

* * *

Открыв глаза, я бездумно уставилась в уже знакомый белый потолок. В голове крутился рой вопросов, на которые я не могла ответить. Кто я? Есть ли у меня имя? Где доктор Трифон? Все ли с ним в порядке? Что со мной сделали после того, как я потеряла сознание? Что пошло не так? Что за девушка из пара? Кто она? И так далее и тому подобное до бесконечности. Вдруг, где-то в стороне от меня, раздался шепот:

— Как она?

— Не приходила в себя. Бредила. Может все-таки постараться помочь?

— Ни в коем случае! Она и так слаба. Любое вмешательство ее добьет.

Даже так. Ну, что ж. Хоть кто-то обо мне заботится... Впрочем, даже если бы и не заботились, роли это не играет. Я давно заметила, что все болезни проскакивают мимо меня, как нитка мимо иголки, когда ее пытается вдеть старушка. Меня убивать, что стучать прутиком о стену, в надежде на то, что та развалится.

— Доктор Трифон? — Но на этот раз меня, видимо, все-таки задело. Я не ожидала, что у меня окажется такой писклявый голос. Надо мной навис грифон. Точнее его клюв и мудрые глаза.

— Наконец-то! Как ты себя чувствуешь?

— Как самоубийца после неудачной попытки утонуть. Умереть не умерла, а воды наглоталась основательно. Все болит и жжет. И прошу вас, расскажите мне все по порядку. Что случилось?

Я с оханьем села в постели и выжидательно уставилась на грифона.

— Своего не упустишь. Лана, ты можешь идти. — Грифон кивнул какой-то женщине (видно сиделке), подошел к столику рядом с кроватью, не спеша намочил тряпочку в какой-то розоватой жидкости, и, попросив меня встать, растирать меня этой тряпочкой. Кожа у меня была красная, обожженная, но после того, как меня протерли, переставала болеть.

— Я думаю, что тебя интересует, что произошло с того момента, как ты погрузилась в озеро. — Грифон не спрашивал, он утверждал, но я все равно на всякий случай кивнула. — Как ты помнишь, ничего не происходило. Абсолютно ничего, как у обычного человека. Однако, увидев мое разочарование, ты это поняла и заплакала. Я никогда не думал, что у людей бывают такие глубокие чувства. Они были настолько сильны, что вода в озере среагировала, вызвав из глубин твоей сущности то, что ты запрятала очень глубоко, так глубоко, что даже Дева озера не нашла этого. На самом деле это очень любопытно... Я думаю именно из-за того, что погружение было не совсем обычное, твой организм вызвал волну огня. Ты спалила ремни у себя на руках, высушила до дна бассейн, от перепада температур взорвалось стекло и я, каюсь, убежал. Вернувшись через какое-то время, я увидел такую картину: по помещению ползут клубы пара, оплавленное железо капает на пол, все дымится, разбитые и оплавленные стекла... А в озере, в непонятно какими судьбами уцелевшем кресле полулежишь ты, с сильнейшими ожогами на всем теле. Никогда за всю мою практику, а она была очень долгой, поверь мне, такого не случалось. Я боялся за тебя, Айри, милая, боялся, что огонь внутри тебя сжег твою душу, но ты очень сильная.

— Как вы меня назвали? — я удивленно взглянула на доктора перед тем как снова улечься на подушки.

— Айри. — ласково улыбнулся грифон — Это сокращение от Айрон, Стремящаяся Ввысь. Твоего нового имени.

— Какое красивое, — мечтательно вздохнула я. — Оно совсем мне не подходит... Такое имя должно принадлежать воительнице, уверенной в своих силах, сильной и смелой, а не толстухой, вроде меня.

— Ничего, мы сделаем из тебя воительницу, со всеми вытекающими из этого последствиями. А теперь, — сказал он не терпящим возражений тоном и поставил на кровать поднос с чашкой горячего мясного бульона и свежим хлебом. — Ты должна набраться сил.

Слишком счастливая, чтобы пререкаться, я съела все, что дали.

— Ну, вот и молодец. Теперь я уверен, что ты обязательно выздоровеешь. Теперь я должен идти, но, чтобы ты не скучала, я принес тебе кое-что почитать. Я зайду вечером. — С этими словами грифон выложил на постель несколько книг, ласково дотронулся до моей макушки крылом и вышел.

Я посмотрела названия книг: "Огонь — свет или тьма?", "История Пути", "Магические силы", "Рыцари Эд'хе", "Волшебство — что это?", "Сборник заклинаний и техника их отработки". Да, это будет поинтереснее чем "старейшины деревни "Драконья" и их деяния". С жадностью путника, бредущего по пустыне и нашедшего оазис в день, когда закончилась вода, я схватила первую попавшеюся под руку книгу, (это оказались "Рыцари Эд'хе") я погрузилась в неизведанный мир.

Однако скоро меня прервали. Но моему посетителю я была рада. Пламенеющий Уголь, справившись о моем здоровье, довольно заявил, что сразу разглядел во мне особенную. Он приятный. Мудрый, но в душе еще совсем мальчишка, то есть драконенок. Мы с ним сдружились за прошедший месяц. Он часто появлялся в Исследовательском центре и каждый раз наведывался ко мне. Сначала, помню, все извинялся за неподобающее поведение. Видно доктор ему сильно врезал. А один раз он даже предложил мне на нем покататься. Так здорово! Поговорив со мной немного, он пожелал мне скорейшего выздоровления и ушел, заметив, что ему надо лететь. Я без тени сожаления снова взялась за книги.

Вечером зашел доктор. Он принес мне ужин и лекарства. Так как от природы он должен был пользоваться при ходьбе четырьмя конечностями, поднос он держал на голове. Снова протер меня розоватым раствором.

Я провела в постели еще несколько дней, за которые я прочитала все книги, предоставленные грифоном и еще несколько дополнительных. Мне сшили несколько костюмов: Все те же кафтаны до середины бедра, не стесняющие движений, и штаны на бедрах.

Наконец меня одели, дали мое снаряжение (я несказанно обрадовалась, когда узнала, что эти чудесные вещи выжили в огне, который я устроила в озере, ведь именно мысль о потере снаряжения не давала мне покоя) и объявили, что будут обучать ратному делу и магии. С этим меня повели в огромный пустой зал. Там мне представили мастеру меча. Мастером магии оказался сам доктор.

К концу этого дня я едва держалась на ногах.

— Молодец, Айри, для первого раза неплохо, а теперь пойдем, возьмем еще несколько книг, — положил конец моим мучениям свежеиспеченный Учитель. Слетав под самый купол библиотеки, Учитель вынул из стеллажа несколько книг и, возвратившись, погнал меня спать.

Я прожила в Центре пять лет. Я не могу сказать, что эти пять лет были однообразными, и каждый день в точности повторял другой; уж в чем-чем а в этом моего учителя упрекнуть было нельзя. Достаточно сказать, что через год тренировок я превратилась из толстушки превратилась в тонкую, точно щепка. Только ростом я так и не удалась. Хотя своими пятнадцатью ладонями я гордилась.

Я теперь была рыцарем Эд'хе. Кто это такие, спросите вы? Это люди, и не только люди, которые могут сражаться и колдовать одновременно. Маги, чтобы прочесть заклинание, должны достигнуть максимума сосредоточения. Это требует времени, хотя, конечно, тренированный человек... существо может достигнуть этого состояния за несколько секунд. Воины Эд'хе могут сосредоточиться за долю секунды. Это позволяет им непосредственно участвовать в битве. Рыцарей Эд'хе не так уж и много, это довольно редкий дар, к тому же они часто умирают на заданиях. Их же берут на самые опасные задания. Это не уменьшало моего энтузиазма, ведь самые опасные задания — самые интересные.

Я была счастлива. Просыпаясь до восхода солнца, я бежала на вершину горы, чтобы увидеть, как оно встает из-за далекой и тонкой кромки леса. Иногда меня будили посреди ночи, как будто на меня напали враги, иногда я спала до часа дня и никто не тревожил мой сон. Грифон меня обучал различным языкам, разговаривая со мной только на них в течение месяцев. А иногда он приводил людей, говоривших на непонятных наречиях, и с помощью магии я должна была понимать, что они говорят, и отвечать на их вопросы.

У меня даже были экзамены. Первый прошел в лесу с разбойниками. Доктор Трифон отвез меня в лес и сообщил, что в этом лесу обитают разбойники, которых я к концу недели должна словить и не попасться при этом самой. Несколько дней я честно пыталась выследить их, но потом поняла что это бесполезно: лес большой, потайных мест много. На следующий же день, вместо того чтобы лазать по кустам в поисках неведомого врага, я совершенно спокойно пошла гулять по лесу, распевая песни и веселясь от всей души. Конечно меня незамедлительно поймали и связали, отобрав все оружие. Чего я, собственно, и добивалась. Ночью, с помощью простейшего заклинания пережгла путы и связала всех разбойников во сне, а утром, с помощью той же магии загрузила их в старую телегу, впрягла лошадь и отвезла их к ожидавшим меня на краю леса Пламенеющему Углю и его сопернику Вьюжному Дню. Правда после того как разбойников развязали и они вежливо поздоровались с драконами, мой восторг немного поутих. Фальшивые разбойники оказались. То-то они так громко храпели, когда я их руки за спиной связывала.