Мятеж (часть первая)

Фьорд едва приподнял правую руку, посмотрев на чистые полоски ткани, скрывавшие ладонь.

— Всего лишь царапины, — с трудом прошептал он. Тяжесть в языке была не меньшей, чем во всем остальном теле. Его мысли пьяно шатались по закоулкам сознания. Неужели с момента его побега прошло меньше суток?

Фьорд перевел взгляд воспаленных глаз на женщину, пытаясь получше рассмотреть ее. Он никогда раньше не видел столь мягкой голубизны глаз и светлых кудрявых волос, хрупких, даже несмелых черт лица, за которыми крылось доброе сердце. В его деревне, куда ни посмотри, были широкогрудые мужчины и плечистые женщины с тяжелыми головами и такими же характерами. Все, кроме предателя Дюка.

Внутри Фьорда закипела ярость, но стихла, стоило женщине вновь заговорить. У нее был немного сиплый голос, но Фьорду нравилось его звучание.

— Меня зовут Мира. Мой сын нашел тебя в полях по дороге на восход. Как твое имя? Что с тобой произошло?

Фьорд отвел взгляд. Он лежал на кровати, приставленной к стене светлой комнаты, в центре которой стоял стол из дерева и три стула. В дальнем углу расположился небольшой шкафчик, а соседний угол заняла печь. Деревянная окантовка стен под самым потолком была покрыта росписью из зеленых листьев и красных ягод. Такой же узор украшал мебель, опоясывал печь и наполнял жизнью белую тонкую занавесь на небольшом окошке. Из виднеющегося за спиной Миры прохода выглядывало любопытное личико девочки, невероятно похожей на мать.

— Я ничего не помню, — так и не подняв на Миру взгляда, ответил Фьорд. Как он мог признаться давшей ему кров женщине в том, что он беглый маг-отступник, отринувший законы Церкви?

— Ты можешь остаться здесь, пока твоя память не вернется. Мне пригодится еще одна пара рук. Ну, или же хотя бы одна рука, — добавила Мира, посмотрев на перебинтованное плечо парня и улыбнувшись, встала со стула. — Отдыхай, скоро будет ужин.

Женщина вышла из комнаты, а следом за ней исчезла и белокурая головка ее дочери. Фьорд прикрыл глаза и сам не заметил, как на него опустился полог сна.

Он проснулся оттого, что кто-то теребил его за руку. Открыв глаза, Фьорд увидел обрамленное кучеряшками девичье личико. Комнату наполнял мягкий желтый свет масляной лампы. Мира разливала бульон из старого котелка по чашкам, которые расставлял на стол мальчик, как две капли воды похожий на замершую над Фьордом девочку.

— Отойди, Нури, — Фьорд поднял взгляд на стоящего в изголовье кровати парнишку постарше. В отличие от брата с сестрой и Миры, его волосы были прямые и темные, а черты лица грубее. Однако его глаза переполнялись той же синевой, что и у матери. — Тебе нужно поесть.

Фьорд вновь ощутил одеревенение мышц, когда мальчик помог ему сесть на кровати.

— Шел, помоги гостю, — Мира протянула сыну предназначавшуюся Фьорду чашку с вставленной в нее ложкой. Шел не проявил восторга, но послушно забрал у матери бульон.

— Я справлюсь сам, спасибо, — слабым голосом сказал Фьорд и дрожащей рукой взял предложенную ему чашку. Шел посмотрел на него исподлобья и вернулся к столу, уведя за собой сестру.

— Я благодарю Всевидящую Мать за еще один день, в котором вы рядом со мной, — тепло улыбаясь произнесла Мира, когда вся семья села за стол.

— Я благодарю Всевидящую Мать за день полный согревавшего посевы солнца, — продолжил Шел.

— Я благодарю Всевидящую Мать за то, что Шел не побил меня сегодня, — едва сдерживая смех выпалил Лут и тут же получил подзатыльник от сидящего рядом брата.

— Шел! — Мира с укором посмотрела на старшего сына. Фьорд, никогда не видевший ничего подобного, с интересом наблюдал за традицией. В его родном селении люди не уделяли внимания обрядам, и уж тем более не благодарили за трапезой Всевидящую Мать.

— Нури, ты тоже должна сказать, за что ты благодарна, — наставительно сказал Шел. Все смотрели на маленькую девочку, которая бросала беглые взгляды на Фьорда и не могла вымолвить ни слова.

— Я знаю, знаю! Она благодарна за Орехового человека! — взмахнув ложкой, заявил Лут. Нури залилась краской и, сжав кулачки, вскочила со стула, готовая задать брату как следует, но Мира усадила дочь обратно, недовольная подобным поведением.

— Что еще за Ореховый человек? — устало спросил Шел.

Преисполненный собственной важности, Лут указал пальцем на затихшего Фьорда:

— Мама сказала, что он ничего не помнит, а мы наткнулись на него, когда шли за орехами, значит он — Ореховый человек!

Шел раздраженно вздохнул и покачал головой, а Мира только рассмеялась, взъерошив волосы Лута.

— А теперь ешьте и не слова более.

Фьорд был первым, кто последовал наставлению женщины. В бульоне плавали кусочки рыбы и овощи. Аппетитный аромат раздразнил ноздри мага, напомнив о неутоленном чувстве голода. Некрепкой рукой парень взял ложку и стал неспешно есть, стараясь не пролить ужин на простыни. Он то и дело чувствовал на себе взгляд маленькой Нури.

Когда семья закончила трапезу, Нури принялась убирать со стола, Лут же опередил сестру, буквально вырвав из рук Фьорда его тарелку, и с громким смехом выбежал на улицу.

— С ними совсем нет покоя, — Мира виновато развела руками, несколько растерянно смотря на Фьорда. — Если бы не Шел, не знаю, как я управлялась бы.

Старший сын не отреагировал на похвалу, и, сохраняя угрюмость на лице, закончил помогать Нури с уборкой и исчез в соседней комнате, дверь в которую Фьорд ранее не заметил.

— Нам всем стоит отдохнуть. К завтрашнему дню тебе должно стать намного легче, — тихо добавила Мира и не найдя, что еще сказать, оставила комнату.

Вечер обратился в ночь, и единственным источником света осталась маленькая масляная лампа, чадящая на краю печи. Тяжесть постепенно наполняла веки Фьорда, оставив последним воспоминанием дня золоченые кудри Нури, потушившей фитиль.

* * *

Его сон был полон метаний и тревог. Протянувшийся до края земли каменный туннель и излучавшая голубоватое сияние стрела, пронзающая горы. Обрушивающийся на голову беглеца бурный ледяной поток, забивающий легкие пылью от разрушенного дома. Пещерный паук с головой предателя Дюка и бескрайнее поле из золотистых кудряшек.

Фьорд проснулся с первыми рассветными лучами, проскользнувшими в щелочку меж занавесями на окне. За ночь повязки на ладонях спали, так же как и тяжесть, одолевавшая мага накануне.

Он медленно сел, коснувшись ступнями прохладного глиняного пола. Навязчивая боль пульсировала в предплечье под повязкой.

Фьорд тихо выбрался на улицу, погрузившись в вихрь света и запахов зарождающегося дня. Конечности слушались неохотно, еще не до конца оправившись от действия яда, но позволили отыскать за домом колодец, чтобы утолить жажду. Проживший все свои годы в родном селении, Фьорд и вообразить не мог, что вода может быть столь сладкой и живой. В бьющих среди гор его родного края родниках текла горечь, оставлявшая послевкусие безысходности.

Вернувшись к входной двери, Фьорд опустился на корточки и, прислонившись спиной к нагретой стене, прикрыл глаза. Так необычно было ощущать кожей вольно гуляющий ветер, не зажатый меж скалистых стен и не ищущий выход из каменных тисков, чувствовать под ногами податливую, рассыпчатую землю, комочками застревающую между пальцев. Маг ощущал, как сила огня льется на него ровным потоком, даруемая щедрым светилом.

Проникающие под одежду редкие дуновения ветра, хранящего свежесть ночи, вытаскивали парня из сладостного забытья, возвращая мыслями к оставленному дому. Тяжесть позорного бегства навалилась на Фьорда, рождая в голове мысли о возвращении, которое теперь было невозможно. Его поймают и упрячут в Колодцы, как, вероятно, поступили с отцом.

Противоречия заполонили голову юноши, затмив мрачной тенью радость нового дня полного свободы. Ему стоило бы вернуться домой, к брошенной семье, но тогда подарок, жертва отца была бы бессмысленной. Фьорд должен найти свой путь, быть свободным от оков Церкви, как он и мечтал. Но сейчас... Сейчас он не знал, куда идти и что делать. Сейчас он только и мог, что остаться под крышей приютившей его семьи и быть благодарным.

— Мама, Ореховый человек исчез! Его нет! — до Фьорда донесся голос Лута, первым обнаружившего пустую кровать.

— Он здесь, не кричи, — маг поднял взгляд на появившегося у дверей Шела. Парень постоял немного, буравя Фьорда взглядом, и исчез в доме. Старший сын Миры не скрывал своей неприязни к гостю, а юный маг огня не мог понять ее причин.

Дни выстраивались один за другим в яркий солнечный луч, принося успокоение терзаемой сомнениями душе. С каждым рассветом боль в предплечье стихала, а мышцы крепли. Фьорд доставал воду из колодца, помогал Луту с сетями для ловли рыбы и присматривал вместе с Нури за садом. В краях, где жила семья, пришел час сбора зерна, и маг проводил дни за уборкой урожая в компании Миры и Шела. Старший сын женщины по-прежнему избегал общения с гостем, изредка одаривая его хмурыми взглядами. Это изменилось лишь когда минула третья декада пребывания Фьорда в доме Миры.

* * *

Тот день, как и предыдущие, изобиловал солнцем, и Нури с самого утра упрашивала мать отпустить ее в раскинувшуюся за западным полем рощу за ягодами. Мира была неумолима, но уступила, когда Фьорд предложил сопроводить девочку. Шел встрепенулся от подобного решения матери и, не желая отпускать сестру с чужаком, вызвался приглядеть за обоими.

— Кто-то должен остаться дома и присмотреть за всем, — убедительно произнес Шел, положив руку на плечо младшего брата, пришедшего в бурное негодование, стоило ему осознать, что его не возьмут с собой. Лут тяжело вздохнул и кивнул.

Пожелтевшие травы щекотали стопы Фьорда. Мира предлагала сшить ему обувь из остатков кожи, отыскавшихся в сундуке, но маг отклонил ее предложение. Привыкший к грубости горных склонов родного селения, он с удовольствием зарывал ноги в прогретую солнцем полуденную землю и сочную от росы утреннюю траву.

Еще не убранные поля простирались в обе стороны от тропы, которой шла троица, а невдалеке в низине виднелись ровные стволы молодой рощи, перерастающей в зеленую скатерть леса, тянущуюся до горизонта. Всю дорогу Шел держался между Фьордом и без умолку болтающей Нури. Девочка давно избавилась от одолевавшей ее робости в присутствии Орехового человека. Мира говорила, что гости в ее доме редки, и каждый раз дочь прячется в саду, не желая показываться незнакомцам.

Троица укрылась в тени деревьев, нырнув с головой в прохладу лесного царства. Не смотря на все предупреждения Шела не углубляться в чащу, Нури продолжала перебегать от одного куста к другому, срывая крупные пурпурные ягоды в лукошко. Фьорд лишь улыбался и шел следом за девочкой, помогая ей наполнять корзинку. Такое буйство зелени для привычного к паре деревцев в саду матери парня было в новинку, и он не желал возвращаться так скоро, несмотря на оцарапанные о колючие кусты ноги и руки. Но случай распорядился с его желаниями иначе.

— Ступай к брату, Нури, — тихо произнес Фьорд, поймав девочку за руку, когда та собиралась отправиться дальше на поиски новых ягодных кустов. — Иди. Ну же.

Маг с силой оттащил Нури за спину, когда та хотела начать спорить. Его взгляд был прикован к зарослям кустарника впереди, ветви которого слишком выразительно шевелились для безветренного дня.

— О Небо, трясинный кот, быстрее назад! — прокричал стоявший на возвышении Шел, когда заметил бурую пятнистую шкуру. Парень бросился вперед, чтобы скорее забрать сестру, и это спровоцировало хищника напасть.

Ломая кустарник, с запутавшимися в шерсти веточками и листьями, зверь выскочил из своего укрытия, готовясь следующим прыжком нагнать убегающую цель.

Фьорд загородил ему путь, размахивая в руке подобранной палкой. Он никогда не видел зверя, подобного этому: с плотной бурой шерстью, усеянной узором из осветленных пятен и полос, крепко сбитым гибким телом на длинных лапах, оканчивающихся тонкими когтями. Трясинный кот в холке был чуть ниже самого Фьорда, и куда больше пещерных пауков, чьи нападения магу не раз доводилось отбивать. Зверь прижал уши, следя за парнем взглядом немигающих рыжих глаз.

— Уведи Нури! — крикнул через плечо Фьорд, не желая раскрывать свою силу огня перед детьми. Он помнил, чего ему стоила подобная оплошность в прошлый раз, и надеялся, что трясинный кот не раздерет его прежде, чем Шел с сестрой скроются из виду.

Зверь издал короткий высокий крик и прыгнул в сторону Фьорда. Маг успел уклониться и задеть зверя своим нехитрым оружием по уху, что вызвало у того приступ ярости. Все, что осталось Фьорду, — это стремительно отступать вглубь леса, в последние моменты уворачиваясь от лап хищника. Мага радовало лишь то, что зверь совершенно забыл про Шела и Нури, сосредоточившись на сопротивляющейся жертве.

Пятясь назад, Фьорд оступился и кубарем скатился в поджидавший его овраг. Трясинный кот последовал следом, нацелившись разорвать своей цели горло мелкими частыми зубами.

Сгусток пламени угодил в морду зверя, опалив нос и уши. Хищник взвыл от боли. Фьорд, воспользовавшись замешательством противника, подобрал выпавшую палку и, ударив зверя сбоку по голове, откатился в сторону. Еще один шар огня поджег шерсть на хвосте трясинного кота. Не ожидавший подобного сопротивления и страдающий от незнакомой ранее боли, зверь устремился в гущу леса в поисках убежища.

Облегченно выдохнув, Фьорд бросил палку в траву и стал карабкаться вверх из оврага. Чужая рука ухватила его за запястье, помогая выбраться по скользящей под ногами сырой траве вперемешку с листвой.

— Где зверь? Как ты...? — Шел смотрел на место недавней стычки, но не находил ответов на свои вопросы. По его частому дыханию, Фьорд понял, что мальчик только прибежал и не видел произошедшего. Нури с ним не было.

— Где твоя сестра?

— Я довел ее до края поля. Она сможет сама добраться домой. Я хотел вернуться, как можно быстрее, чтобы..., — Шел запнулся, когда Фьорд прошел мимо него, направившись к дому.

— И чтобы ты сделал? — на лице мага появилась невеселая усмешка. — Тебе стоило остаться с сестрой. Как видишь, на поверку хищник оказался не так страшен.

— Но как ты...?! — Шел шагал рядом, не отрываясь смотря в лицо юноши.

— Ты же сам все видел: у меня была крепкая дубинка.

У дома их встречала Мира с испуганными глазами и не унимающийся Лут, требующий рассказать, как Ореховый человек победил лесного зверя.

— Ваша дочь..., — начал было Фьорд, но Мира оборвала его.

— У колодца. Она сильно испугалась. Поговоришь с ней?

Фьорд улыбнулся и направился в сад. Девочка сидела на земле, поджав к груди коленки. Рядом стояло лукошко, в котором осталось всего с десяток ягод.

— И ты все съела? — парень опустился на траву рядом с ребенком. Нури лишь покачала головой и шмыгнула носом. Глаза девочки были красными от слез.

— Да ладно тебе, мы еще соберем не одну корзинку ягод. Еще и за орехами нужно сходить, — попытался ободрить ее Фьорд и растерянно затих, когда девочка повисла у него на шее, обняв тонкими ручками.

Фьорд улыбнулся своим мыслям и погладил ребенка по спине. Пальцы на руке едва заметно дрожали от магической энергии, что прошла через них меньше часа назад.