Вэримелс

Примерно десять лет назад у него случился нервный срыв, свидетелями которого оказались немногие подчиненные. Тогда ему удалось всё замять и на следующий день прийти на работу как ни в чём не бывало — весёлым, бодрым, каким был всегда. Но с того дня эта весёлость стала напускной. Маской. В глубине души он потерял ко всему интерес, ему осточертела работа, люди, которые окружают, сама жизнь... Он готов был уйти в длительный запой или даже умереть... Но в это же время ему посчастливилось обнаружить новуnbsp;ю, удивительную способность у одного из своих вэримелсов-растений — большого кустарника с семью крупными, размером с человеческую голову цветками, напоминающими цветки чертополоха. Вэримелс мог стрелять своего рода репьяхами — цепкими колючими шариками, из которых выделялись споры. Эти споры, как оказалось, были не только хорошими поглотителями магической энергии, но и являлись отличными подслушивающими устройствами, накапливая и сохраняя в себе информацию. Когда Карконтий отзывал обратно споры, Андрей Михайлович мысленно подсоединялся к вэримелсу, выпивал специальную настойку, вызывающую легкое наркотическое опьянение и просматривал записанную спорами информацию через галлюциногенный сон. Новые возможности настолько ему понравились, что он моментально, без сожаления отказался от других вэримелсов, обрекая их на верную смерть (без подпитки пси-энерией вэримелсы умирают, а пребывавшие в подчинении псионика умирают еще быстрей). Освободившиеся энергоартерии Андрей Михайлович подсоединил к Карконтию, тем самым существенно усилил его способности.

С того времени у него зародилась страсть, которая поглотила всего без остатка. Сначала ему было просто любопытно выяснять, что люди говорят и делают. Потом захотел узнать, что друзья и знакомые говорят о нём за его спиной. Ненароком начал узнавать секреты, сначала личные, а после, когда прицепил пару репьяхов знакомым сотрудникам Комитета, и государственной важности. Он посвятил всё своё время изучению человеческой психологии и взаимоотношению людей друг с другом. И вскоре начал играть. Перешёл из пассивной роли наблюдателя — сборщика информации, в активную роль паука, который плетет интриги. Он выбирал себе некоторое количество людей, следил за ними, определял их характер, привычки. Потом подкидывал им ту или иную дозированную информацию и смотрел — как подопытные поведут себя. Как он прогнозировал? Или иначе? Андрей Михайлович вел счёт успехам и неудачам. Постепенно работа заведующим кафедрой и научная деятельность отошли на второй план, стали всего лишь ширмой, прикрытием. А сбор, накапливание информации и игра с человеческой психикой — новым смыслом жизни.

Сейчас Андрей Михайлович сидел за рабочим столом и дочитывал собственную монографию. За окном пасмурно, но он не спешил включать свет. Перевернув последнюю страничку, старик вздохнул и отложил бумаги в сторону. Потянувшись, откинулся на спинку кресла и потер виски. Он работал всю ночь, и сейчас сказывалась усталость.

Раздался стук в дверь.

— Да-да. Войдите.

Андрей Михайлович сел прямо, как подобает заведующему кафедрой. Дверь приоткрылась, заглянул Боря, молодой ученый, гордость кафедры, который недавно получил государственный грант на свой эксперимент.

— Заходи, Боря, сколько я тебе говорю — не надо стоять в дверях. Не стесняйся!

Андрей Михайлович позволил себе улыбнуться. Борис зашел в кабинет.

— Только я не один...

Следом за ученым зашел молодой парень, наверно студент. Долговязый, худой, с растрёпанными каштановыми волосами сейчас он жадно рассматривал кабинет, слегка приоткрыв рот. Явно пареньку интересно быть на кафедре вэримелсологии, отчего Андрей Михайлович сделал вывод — студент здесь первый раз. Профессор с едва скрываемым удивлением посмотрел на подчинённого. С какой это стати Борис устроил экскурсию для постороннего? Он всем своим видом показал, что ждёт объяснений, мол, по какому поводу его отвлекают от работы и что в кабинете делает простой студент?

— Это Андрей Михайлович — наш завкафедры. Великий ученый, лауреат Шааской премии (студент непроизвольно присвистнул, еще бы, за пятидесятилетнее существование премии ее вручили только двадцати шести ученым, тем, кто сделал выдающиеся открытия в области вэримелсологии), доктор наук, профессор, отличный наставник и просто хороший человек.

Борис посмотрел на парня.

— А это Ваня — студент нашего ВУЗа. Он сегодня стал псиоником.

— Да?

На суровом лице профессора вновь появилась улыбка. Андрей Михайлович вскочил с кресла и бодро засеменил к парню. Руками ухватившись за голову Ивана, старик притянул её к себе.

— Так-так...

Студент недовольно поджал губы — ему не понравилось такое фамильярное отношение, но всё-таки решил промолчать и наклониться.

— Так-так.

Профессор продолжал с интересом первооткрывателя рассматривать лицо юноши.

— А ну...

Андрей Михайлович легонько ударил Ивана по затылку.

— Прекрасно! Просто прекрасно! Реагирует, как остальные...

Старик внимательно осмотрел глаза студента, которые только что зажглись золотым свечением. Студент выглядел ещё более озадаченным.

— Присаживайтесь-присаживайтесь! В ногах правды нет.

Андрей Михайлович отпустил голову Ивана и засеменил обратно к столу. Пока Борис и студент устраивались на диване, в руках профессора оказался поношенный блокнот. Старик начал что-то записывать. Ни Борис Фёдорович, ни Иван не смели его отвлекать.

Профессор, наконец, оторвался от блокнота и посмотрел на студента.

— Ну рассказывай, молодой человек, как у тебя это произошло?

— А что тут рассказывать?

Иван пожал плечами, и, запинаясь от волнения, продолжил.

— Столкнулся со стаей собак... Я их вообще-то боюсь... Но сегодня очень спешил на пару... Меня как-то переклинило, и я решил их напугать. Своим рыком. Знаю, что это звучит странно, но так и было. Честно-честно...

— Ничего. Я тебе верю.

Старик озорно улыбался, словно намеревающийся нашкодить мальчишка.

— А ты испытывал какие-нибудь сильные эмоции сегодня до встречи с собаками...

— Я говорю... я испугался стаи собак. Вот и...

— Нет. А чуть раньше?

— Ну...

Иван призадумался.

— Если это можно назвать сильными эмоциями, то... Я накричал на пару женщин в метро, спорящих на бестолковые темы.

— Так-так.

Профессор закивал головой и сделал очередную пометку в блокноте.

— А ещё?

— В троллейбусе... Была давка...

Иван снова пожал плечами.

— Мне наступили на ногу, потом ещё эта глухая бабка... пару раз сумкой по животу съездила...

Парень замолчал. А потом, спохватившись, добавил:

— А! Какой-то мужик хотел наехать, когда я уворачивался от сумки, даже пытался угрожать, но потом как-то весь скис и на меня больше не обращал внимания...

Андрей Михайлович хохотнул.

— А он видел твоё лицо?

— Да...

— Вот уже тогда ты стал псиоником!

Записав ещё что-то в блокнот, профессор продолжил задавать вопросы:

— А что ещё сегодня произошло? Такого необычного?

— Я проспал, опаздывал на пару... Уже опоздал. Богдан Палыч, небось, теперь будет спать и видеть, как завалит меня на экзамене.

Парень тяжело вздохнул. Андрей Михайлович улыбнулся его наивности.

— Для тебя это уже не проблема. Ты стал псиоником, а к ним у руководства университета лояльное отношение. Собственно, тебе в ВУЗе уже нечего делать. С сегодняшнего дня ты поселишься в Центре, и будешь учиться управлению магией. Но, а если всё-таки захочешь получить диплом об образовании, университет в любое время дня и ночи вызовет преподавателей, ты сдашь экзамены и получишь свой диплом. Понял меня?

— Да!

Парень засиял, речь заведующего кафедрой его успокоила.

— Ну так что, ты мне больше ничего не хочешь сказать?

— Амулет от вэримелсов забыл надеть... Но я не всегда его ношу. Дома снимаю. Или были на даче, так я всё время без него ходил...

— Ну-ну...

Профессор сделал ещё одну запись в блокноте. Он постарался скрыть ликование. Предположение по поводу появления псиоников после подслушанных разговоров всё больше находит подтверждения в жизни.

— Андрей Михайлович, что вы скажете? Возьметёсь его обучать? Или этим заняться мне?

В голосе Бориса было столько надежды, что Андрей Михайлович усмехнулся.

— Ты давно хотел ученика. Вот и бери Ивана. А я буду вас курировать. Тебе, Боря, предстоит самому ещё многому научиться...

— Спасибо огромное, Андрей Михалыч!

Борис встал, подошёл к столу профессора и сердечно потряс ему руку.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Старик благосклонно кивнул и взглянул на ауру Ивана энергетическим зрением... И от увиденного он растерялся. Как только Борис представил их друг другу, профессор сделал осмотр ауры студента. Тогда он увидел одну еле-еле пульсирующую энергоартерию и почти пустой резервуар (недавно инициированные и просто слабые псионики не умеют скрывать наличие пси-энергии). Сейчас же резервуар парня заполнен на четверть, и что самое странное — у него УЖЕ открылась вторая энергоартерия! Это из ряда вон выходящее событие! НЕВЕРОЯТНОЕ СОБЫТИЕ! Обычно при инициации у псионика открывается только одна артерия. Это потом, намного позже с помощью усиленных тренировок и медитаций, псионики открывают новые энергоартерии. Но чтоб так сразу... В его практике это первый такой случай! Андрей Михайлович по-новому взглянул на студента и обратился к подчинённому:

— Боря, проведи экскурсию для молодого человека, а я сообщу об инициации Комитету. Подождем, пока не приедет их человек... А до того погуляйте по кафедре.

— Хорошо. Идем, Иван. Тебя ждет незабываемая экскурсия!

Борис кивнул профессору и вместе со студентом направился к выходу. Андрей Михайлович посмотрел им вслед. Когда за ними закрылась дверь, он взял мобильник и набрал номер друга из Комитета по регулированию деятельности псиоников и вэримелсов, майору Тирских Антону Николаевичу. Буквально на второй гудок в трубке раздался скрипучий, низкий голос майора, будто в горле кто-то пилит металл старой, тупой пилой. Профессор знал природу такого противного для неподготовленного слушателя голоса. Антона Николаевича на войне в Афганистане сильно контузило заклинанием вэримелса противника. Он пролежал около года полностью парализованный в военном госпитале. Потом, постепенно начал выздоравливать, но голос изменился до неузнаваемости. Хотя Антон Николаевич недолго переживал по этому поводу. Как он сам когда-то признался: "Я начал наслаждаться реакцией окружающих на мой голос".

— Доброго дня, Андрей Михалыч!

— Привет, Антош. У меня к тебе есть одно дело...

— Весь во внимании.

— Бери рассеиватель и как можно скорей приезжай ко мне на кафедру.

— Заехать я могу хоть прямо сейчас, недалеко нахожусь. Но рассеивателя лишнего с собой не таскаю. А что случилось?

— Да понимаешь... Тут у нас псионик новый объявился...

— Так позвони нашим молодчикам из патруля, пусть доставят новичка в Центр...

— Вот в том то и дело, я не хочу, чтобы этим занимался обычный патруль. Псионик не простой. У него за какой-то час открылось две энергоартерии...

— Но такого не бывает. Ты уверен, что он только что инициировался?

— Да. Еще первая артерия не успела погаснуть, как открылась вторая. Подделать такое невозможно.

— Знаю... Хорошо, буду максимум через десять минут.

Майор отсоединился. Андрей Михайлович кинул телефон в нагрудный карман. Скрестив руки на затылке, он вытянулся в кресле. Спустя пару секунд хищно оскалился.

— Так вот оно как?.. Значит, амулеты всё же подавляют ментальную магию... И доказательства налицо. Новоявленные псионики в один голос утверждают, что амулеты носят непостоянно! Совпадение? Отнюдь. Кто-то за всем этим стоит. Но кто? Не знаю, не знаю. Впрочем, когда-то всё сплывёт наружу... От меня ничего нельзя утаить. Да, обязательно всё узнаю... И что-то мне кажется, прицепить на этого студентика репьях со спорами было хорошей идеей...

* * *

Иван:

Классный день! Теперь могу дрессировать вэримелсов! Ю-ху! Помню, в детстве компанией играли в псиоников. Каждый брал домашнего питомца — типа это вэримелсы, и устраивали воображаемые поединки друг против друга. У меня тогда была кошка Сонька сиамской породы. Я всем говорил, она владеет магией огня и "любит" пуляться файерболами... Мда, весёлое было детство... Но теперь будет веселей! Теперь появятся настоящие вэримелсы! НАСТОЯЩИЕ!!!

Я шёл вслед за Борисом Фёдоровичем по коридору кафедры вэримелсологии. Он что-то рассказывал, но я не слушал. Он куда-то показывал, я смотрел, кивал, но в мыслях был далеко отсюда. Подумать только, я псионик... До сих пор не верится... Это как отреагирует мама, узнав, что я стал дрессировщиком вэримелсов? Наверняка будет долго и нудно возмущаться, ведь ее любимый сыночек уйдет из дома... О-о, сколько будет криков! Хотя мне-то что? Я и так собирался после получения диплома переезжать на съёмную квартиру. Подумаешь, избавлюсь от родительской опёки на пару месяцев раньше... Всё-таки классно, что я стал псиоником!..

Из приятных размышлений меня грубо выдернул резкий, очень громкий хлопок, внезапно раздавшийся невдалеке. Я вздрогнул и оглянулся. Чуть впереди слева из закрытой двери начал сочиться густой чёрный дым. Видимо, там что-то взорвалось...

— Еб... твою мать!!!

Борис Фёдорович пулей рванул вперед. Со второй попытки ударом плеча он вышиб дверь и нырнул в комнату. Сразу же оттуда послышался глухой удар тела об стену вперемешку с трёхэтажными матами учёного. Звонко разбилось стекло, что-то хрустнуло. Да что там твориться?

Тем временем из открытого проёма повалил дым, грозясь заполнить весь коридор. Я закашлялся и, прикрывшись рукой, направился к комнате. Интересно, что там происходит? Я приблизился. Было плохо видно и очень тяжело дышать. Но я был бы не я, если не заглянул бы в комнату. Но к моему глубокому сожалению, там ничего не увидел — всё заволокло густым дымом...

В какой-то момент звуки борьбы прекратились, и сквозь сумрак дыма я разглядел золотистую вспышку. Сразу после этого я почувствовал, что меня накрывает теплой волной, и я... больно ударяюсь спиной о противоположную стену. Шокированный от неожиданной боли я оседаю на пол. Голова кружится, в глазах мерещатся "звёздочки"... Пока пытаюсь прийти в себя и осознать происходящее, понять, что же случилось, как ко мне из дыма выплыл вэримелс-растение внутри блестящего коричневого шара, похожего на огромный мыльный пузырь...

Боже, какая красотища! Потрясающее растение! Я такого раньше никогда не видел! От восхищения я даже перестал чувствовать боль. Какое красивое растение! Длиной где-то в полтора метра, с одним толстым стеблем, который снизу облеплен большими листьями как у кукурузы, а сверху заканчивался хохолком из таких же только маленьких остроконечных листиков. А под этим хохолком висело... раз, два, три... пять колокольчатых бутонов оранжевого цвета, каждый размером с кулак взрослого мужчины. Бутоны, едва я на них взглянул, начали раскрываться. Одновременно с этим они все вместе повернулись в мою сторону, словно хотели на меня посмотреть. Прикольно! Вот из полураскрытых бутонов показались тычинки...