Байки универа. Осенний семестр (общий файл)

— Ты прям, как спасатель работаешь, — усмехнулись у меня над ухом.

— Ага-ага, — буркнула я, — через три остановки будет травма — пойдёшь со мной или я оттащу тебя туда силком. Учти — это не вопрос.

— Хорошо, мелкая, я пойду с тобой, — сказали мне куда-то в макушку, аж мурашки пробежали по всему телу. Чего?

— Не называй меня... — тут автобус подтолкнуло на кочке, и я чуть не повалилась на пассажиров сзади меня, но меня подхватили за талию и прижали к себе. Миха?

— И как же мне тебя не называть? Мелкой? Малявкой? Врединой? Злюкой? — Миха явно забавлялся всей ситуацией, тем более я пыталась вынырнуть из его объятий, хотя в переполненном автобусе в час пик это сделать невозможно, но я же до сих пор не выучила толком законы физики... так что, невозможное возможно, как пел один чувак!

— И ещё сотней других прозвищ, — строго сказала я, и тут же дрогнувшим голосом пришлось добавить. — Миш, сейчас наша остановка, отпусти!

Парень улыбнулся как-то странно и... отпустил.

В травме я устроила скандал и не успокоилась, пока врач не осмотрел Миху и не сказал, что у парня просто сильный ушиб.

— Я наложу Вам повязку и дам обезболивающее. Просто меняйте повязку утром и вечером и по возможности дайте конечности покой, — мужчина усмехнулся, — а Вы, девушка, следите за своим парнем, чтобы не бегал, хорошо? — и мужчина улыбнулся. Я не нашла что ответить этому милому пожилому доктору с голубыми глазами, кроме как:

— Ага, глаз не спущу, буду самым страшным кошмаром! — и непроизвольно хихикнула, когда Миха взвыл сидя на лечебной кушетке.

Доктор засмеялся.

— Береги её, парень! Преданная она у тебя, — мы с Михой переглянулись. В моих глазах можно было прочитать крупными буквами: "ЧТО ЗА ХРЕНЬ?" (опять вспоминается Светка), а вот в Мишиных читалось что-то странное, я так и не поняла что. Доктор ничего этого не заметил, потому и спросил:

— Ну что, студент, брать костыль или хотя бы палку будешь?

Миха замотал головой и поднялся на ноги, тоже мне, гордость взыграла, идиот! Доктор покачал головой и ещё раз велел мне приглядывать за своим парнем. Опровергать это суждение было сейчас совсем глупо, тем более в самом начале я его не опровергла, чтобы пройти вместе с Михой отделение травматологии.

— На остановку? — спросила я. — Или лучше на маршрутку? Там хоть сесть сможешь...

— Да не, не надо, — покачал головой парень. — Мне же обезболивающее вкололи, так что всё путём, — и бодро направился к остановке...

Долго он не прошёл, я его догнала, схватила за локоть, впихнула в подъехавшую маршрутку, заплатила за обоих, довезла до общаги и, только доведя Сидорова до его комнаты, успокоилась. Миха молчал всё оставшееся время и только почёсывал временами то колено, то затылок.

— Ну, до завтра, — улыбнулась я. — Хотя на твоём месте я бы полежала денёк! — и прежде, чем Миха сказал хоть что-нибудь, побежала на свой этаж.

Вот это первое сентября! И почему он надо мной не прикалывался, даже не издевался.... Вообще не издевался, может, был слишком шокирован... Воистину странный день!

История 3.

Бомба.

'Спасение студентов — дело рук самих студентов'.

Ю.А.

Прошло две недели после первого сентября. Близилось отмечание своеобразного дня студента. Не Татьянин День, не, а наш, родной, который отмечается в каждом университете, но всегда под разной датой. Обычно в конце сентября. Есть ещё тот, что отмечается в конце ноября..., но это уже другая история. Студенты вообще не прочь отметить свой статус.

Сам сентябрь проходил как обычно. Кто-то сдавал летнюю сессию, кто-то ещё и зимнюю, кто продлевал себе отпуск, а заодно и лето, прогуливая пары, кто-то дрых на парах... В общем, студенты жили своей студенческой жизнью. Даже соседи сверху так же дрались по ночам (спорить с ними было бесполезно, так что мы просто делали ставки). Но кое-что было не так. Это наши с Михой войны. Их не было. Да-да. Многие считали это затишьем перед бурей, но я только хлопала глазами и их ни в чём не разубеждала. Я сдержала своё обещание, Миха тоже меня не трогал, хотя где-то неделю после первого сентября я шарахалась от любого звука и вскрикивала по ночам от приснившихся кошмаров. Самым страшным был наверно кошмар, когда Миха выходил под предводительством розовых (!!!) пони из тёмного леса к стенам общаги и орал "Я тебе отмщу! Стерва!". За что именно он тогда не сказал (скорее всего, за розовых пони...), я проснулась. Но до сих пор от вида розового цвета меня коробит.

Короче, хотела рассказать вам студенческую жизнь. Рассказываю. Итак...

Первой парой была теоретическая механика, то есть на переводе студенческого это означает: "спать и спать", но не в нашем случае! Лектор, Владимир Кириллович Ушаков, видимо перед визитом к нам, всегда выпивал два литра кофе, поэтому диктовка у него была просто убийственная, а язвительные замечания по любому поводу универсально пробуждающие, как... два литра кофе! Поговаривали, что Ушастик (не только фамилия в прозвище виновата, но и уши!) является двоюродным братом Пельмешке... Спасайся, кто может, короче!

— Итак, мои дорогие и неповторимые! — быстро выговорил пухленький низенький профессор без лысины, с густой шевелюрой ударенного током (Маринка всех профессоров почему-то делит только на эти две категории: с лысиной и без). — Я решил сообщить вам прекраснейшею новость, — сказал он после небольшого нашего отдыха, в который мы просто вырубались — причём весь поток. К слову, весь наш курс вернулся к жизни неимоверно быстрыми темпами, даже "галёрка" решила перестать храпеть на время, и началось подозрительное копошение в последних рядах. М-да. Нельзя Кирюху и Влада сажать рядом! Нельзя! А с Ленкой вместе — тем более!!!

— Что Вы узнали, Владимир Кириллович? — спросила Олеся из первой, жуткая подлиза и просто худая вредина. Как я над ней прикололась на первом курсе! Я не могу, хе-хе!!!

— Вторую пару у вас веду то же я! — сообщил "радостную" новость Владимир Кириллович. Раздался дружный "ох!". Все знали, что следующей парой должна была быть лекция по математике, на которой обычно можно было "отдохнуть", особенно, когда впереди ещё две или три пары (смотря какая группа и какая неделя).

— А что случилось с Вениамином Редовичем, — не выдержала я.

— Подлиза! — Олеся повернулась ко мне и погрозила кулаком. Чего? Нифига себе наезды! И главное — от кого!!!

— Он отпросился, сказал, что к зубному пошёл и передавал тебе Смирнова "привет", — улыбнулся вдруг профессор. — Впрочем, кто знает нашего старого вредину, продолжим лекцию.

— А нам привет передавал?! — крик души с галёрки не был услышан, вернее был проигнорирован. Началась новая порция диктовки сбрендившего разведчика. И всё же в моей голове мелькали совсем другие мысли, от которых не мог отвлечь даже Маринин блокнот с вопросами, о том, как я собираюсь продолжать войну с Михой (она всё ещё надеялась, хм). Что же задумал сто пятилетний профессор? Понятно, что к зубному он идти не собирался, на зубы Вениамин Редович не жаловался никогда, скорее наоборот хвастался их отменным качеством... Поэтому вставал ещё один вопрос: куда он отправился? И как я это переживу? Да-да, привет-то был адресован мне! Последний раз, когда такой вот "привет" был адресован тому же Кирюхе из третьей группы (третья группа, те ещё приколисты — причём все!), тот в компании с Владом и Ленкой тоже из третей группы перевернули всю общагу верх дном, устроив спектакль "Кукла Колдуна" по одноимённому названию композиции известной группы 'КиШ'. Как они протащили во двор общаги такое количество выпивки до сих пор остаётся БОЛЬШОЙ тайной (вахтёрша явно не была против!)! Но у меня при воспоминании о том спектакле волосы дыбом встают, я так и вижу Кирюху в образе "куклы" (почему именно он???), а Ленку, ржущую в чьём-то сапоге сорок третьего размера на голове (образ "колдуна" надо полагать), но Влад в виде охотника — это не передать словами! В одном сапоге (!!!), с палкой вместо ружья (это ещё ладно), но зачем ему было облачаться в простыню, нарисованной на ней рожей губной помадой? Или он по пьяне попутал себя с "другим персонажем"? И где они достали столько курильщиков, чтобы сделать "дымовую завесу"? В общем, прошлый день студента — это было нечто!

Из воспоминаний меня вывела Маринка. Она тыкнула меня своим натренированным на моих же рёбрах локтем и вопросительно указала пальцем на Владимира Кирилловича, что болтал со щупленьким человечком, стоящим за дверью.

— Что? — спросила я невольно. Ответ был выяснен через минуты три, но пока весь взбалмошный третий курс наблюдал такую картину: профессор, Владимир Кириллович, подошёл в полной тишине к преподавательскому столу и начал неторопливо собирать свои вещи. Мы, хлопая глазами стали наблюдать за ним. До конца пары ещё двадцать минут, куда это он собрался? Я, как самая умная, собрала пинал и убрала его в сумку. Остальные в гробовой тишине продолжили наблюдать театр одного актёра.

Профессор между тем собрал все вещи и направился к двери.

Вышел.

Вернулся. И сказал:

— А, кстати, у нас бомбу заложили, — и смылся. Вот гад!

— А-а-а!!! — было стройным ему ответом от нас, только конечно с матами вперемешку.

Наш курс в полном составе, все семьдесят человек (прогульщики не в счёт), догнал Владимира Кирилловича уже в коридоре. О да! Картина маслом: впереди бежит кругленький профессор, сверкая своей начищенной шляпой и размахивая пальто, как "Чёрный плащ" из одноимённого мультика, а позади... Мама! Позади несёмся мы. Крики мата, куча мала, кто натягивает на себя куртку, кто пытается запихнуть в сумку, что не запихнул в аудитории, кто отпихивает товарищей, пытаясь пробраться в число первых, а значит и в раздевалку. К нам из открывающихся дверей аудиторий выскакивают точно такие же студенты, как и мы и уже к первому этажу мы лавиной врываемся в раздевалку. Владимир Кириллович колобком умудрился от нас укатиться и выжить. Как он это сделал, осталось загадкой для всего университета.

— Без паники! Спокойно забираем куртки! — хотела успокоить нас парочка преподавателей.

Ага, а бушующий пожар может потушить маленькая бабочка взмахом крыльев...

— У меня куртка там! — кричит мне Маринка, пробираясь в раздевалку (я сама уже в куртке, как чувствовала, блин!). — В самом конце!

— Да туда сейчас только телепортом попасть можно! — кричу ей я, рассматривая вход в раздевалку. Забаррикадирована напрочь. Телами. Студентами. Фрэди Крюгер упал бы в обморок, если бы это увидел.

— А ты через окошко вахтёрши! — подала идею моя пухленькая подружка. Слишком громко подала. О Господи!

Студенты замерли.

Преподы перекрестились.

Вахтёрша побледнела и начала пятится к кладовке, креститься у неё времени не было. Успела, однако. Никогда не видела, чтобы так быстро пятились раком....

Все ломанулись через это маленькое окошко, пихая друг друга под зад, а то и просто давая пендаля. Мне тоже дали... и того и другого. Сволочи!!! Но я прорвалась с боем, даже куртку Маринки отвоевала у какой-то идиотки, но вот как выбраться наружу? Сюда меня принесла "волна", а обратно как?

— Мелочь! — никогда не думала, что буду так рада его услышать!

— Миха!!! — я живо встала на четвереньки и легко проскочила между ног аж трёх студентов и оказалась перед ним. Меня попытались отпихнуть, но парень схватил меня за руку и прижал к себе. Вау!

— Пошли, здесь запасной выход, — прошептал он мне в ухо. То сразу заалело.

— А Витька, Маринка...

— А-а, — Миха махнул рукой, другой схватил меня и начал прокладывать путь через желе из студентов (теперь я начинаю понимать, что название "студень" у студенческого билета имеет под собой очень вязкое, тьфу, веское основание). На удивление мы оказались около той самой кладовки, в которую так позорно ретировалась вахтёрша. Парень открыл дверь и толкнул меня туда, потом сам шагнул следом. В общей, толкучке этого никто не заметил.

За швабрами и прочим уборочным инвентарем, оказалась ещё одна дверь, ведущая в короткий полутёмный коридор, а за ней уже дверь наружу. За этой дверью и обнаружилась вахтёрша, нервно курящая сигарету. Впрочем, её понять можно.

— А, Сидоров, здравствуй, — сказала она нам и махнула рукой в сторону главного выхода.

Мы не стали долго раздумывать и побежали к нему. Уже подбегая и приближаясь к толпе, я успела прошептать парню "Спасибо!". Тот улыбнулся и скрылся в толпе студентов.

— Вот ты где! — крик Маринки оглушил всех и вся, кто был рядом. — Как ты выбралась? Где моя куртка?

— Вот! — я протянула ей с таким трудом добытую куртку. Мысли мои были где-то далеко. Меня только что спас мой старый враг, с которым у нас вооружённое перемирие, ахренеть!

— Так, Оль, по-хорошему — надо валить отсюда, пока на пары не загнали, — слова Маринки имели смысл и большой.

— Тогда валим, — высказала логичное предложение я. — Вот смотри наш Ушастик уже бежит к выходу.

Видимо заметила это не только я, и теперь профессор второй раз за сегодня убегал от толпы студентов, на этот раз Владимир Кириллович ещё и догнать маршрутку пытался.

Водитель маршрутки инфаркт получить не хотел, так как увидел, кто и как бежит за пухленьким профессором. Но Владимира Кирилловича было не остановить... нас тоже...

Маршрутка, наконец, остановилась (видимо жадность превысила страх) и Ушастик ворвался в довольно наполненный пассажирами салон.

— Шеф! Трогай! — Владимир Кириллович живо начал доставать деньги на проезд.

— Чего?

— Давай уже! Я жить хочу! — пассажиры мысленно внимали диалогу пухленького кругляша и водителя, пока кто-то из них не догадался посмотреть назад.

— Заводи машину!!! — крик оглушил всех, кто был в салоне и водитель наконец-таки понял, что от него хотят. Но не успел, и маршрутка стала наполняться студентами, как мой желудок пирожками. Когда через стекло я увидела, чью-то ногу почти под потолком, то отошла в сторону и отвела Маринку. Я не килька! И Маринке не позволю ею стать! Как ни странно, маршрутка впихнула в себя почти две трети толпы (видимо закон дачи моей подруги сработал и здесь, там правда такая же история, с пассажирами из первых пяти вагонов, что пытаются влезть вот в такую же маршрутку, минуя все мыслимые и не мыслимые законы физики и йоги).

— Эй! — остальные студенты, что не стали кильками начали возмущаться, но, увы, маршрутка уехала от нас со скоростью не управляемой ракеты и скрылась за поворотом.

— Какой же всё-таки он гад! — сплюнул кто-то у меня за спиной.

— Точно, сразу видно, что родственник Пельменя! — вторил ему другой голос слева.

— И что теперь делать будем? — спросил кто-то третий.

— Метро! — высказала вслух свою мысль Маринка. Я мысленно стала биться головой о ближайший фонарный столб. Кто её за язык тянул? Кто! Теперь в метро лучше не соваться, блин!

— Да! Точно, а это идея! — и поток студентов направился через дворы к ближайшей станции. Ну что я говорила!

— Оль, пошли! — Маринка потянула меня за рукав куртки, слегка потрёпанной сегодняшними приключениями.