Knocking_On _Heaven's _Door

Она зажмурилась, а когда снова открыла глаза, Алекс и Джорджия уже отстранились друг от друга — хотя и не так, чтобы очень далеко. Девушка улыбалась ему, и в темноте коридора их волосы — его черные и ее алые, — сияли, как маяк.

- Похоже, нет, — прошептал он, наконец, отстранившись от нее. — Можешь злиться дальше...

- Не сейчас, однако, если я когда-нибудь поймаю тебя так же целующимся с другой девушкой, Алекс, — задыхаясь, прошептала Джорджия.

Он оборвал ее со смехом:

- Этого не произойдет.

Джорджия посмотрела на него томным взором. Ее зеленые глаза под темными ресницами светились, как у кошки.

-Иногда мне кажется, что я совсем тебя не знаю.

Он отпустил ее, и она отступила от него, не спеша застегивая пуговицы на своей блузке, чуть открывавшей кружевную оторочку лифа. И когда она только успела ее расстегнуть? Кэм понять не могла, как она ухитрилась это сделать. Вот что значит, все хорошо продумать и рассчитать.

- Думаю, нам пора уходить отсюда, — медленно произнесла она и добавила, — если я внезапно тебе понадоблюсь, просто позвони мне, — в ее устах это прозвучало приглашением к чему-то непристойному, но ужасно приятному.

И, покачивая бедрами, девушка удалилась. С гулко бившимся сердцем Кэм посмотрела на замершего посреди коридора Алекса и тут же отскочила в сторону. Мысли в голове путались, сплетаясь в тугой клубок. Странно все это... зачем они вместе? Джорджия говорила про шантаж? Это безумие какое-то! Значит, они вовсе не любят друг друга? Нужно уйти отсюда, пока он меня не застукал.

Кэм спустилась по лестнице на первый этаж и бездумно пошла по одному из смежных коридоров, по-прежнему, не имея ни малейшего представления о выбранном маршруте.

То и дело в голове всплывали картины увиденного, в ушах звенели голоса. Почему отношения посторонних людей так взволновали Кэм, она не могла понять, но одно она знала точно — так, как у них, быть не должно! Неужели это тоже любовь... нет, девушка отказывалась верить в это! Какие же эти двое подлецы...

Поплутав немного, она облегченно вздохнула, когда, наконец, нашла выход из корпуса.

Кэм шагнула на улицу, по лицу начали больно хлестать холодные и колючие капли дождя, но даже и они были не в силах привести ее в чувство. Девушка упрямо зашагала по лужам, пряча лицо в высоком воротнике пиджака.

Глава 3.

Прошел месяц. Кэм понемногу обжилась на новом месте, втянулась в учебный процесс, благо, давно привыкла справляться с неприятностями и засиживаться за занятиями допоздна. С Алексом Шарпом они практически не виделись. У них было всего несколько совместных пар, и девушка иногда украдкой наблюдала за ним, донельзя возмущенная его высокомерным отношением к другим людям. В итоге она пришла к выводу, что он просто стопроцентный самовлюбленный идиот. Впоследствии она и вовсе перестала реагировать на его колкости, отпущенные в адрес других студенток, которые почему-то принимали их за знаки внимания с его стороны. Девушки хихикали по углам, как дуры, обсуждая каждое сказанное им слово, и только появление на горизонте рыженькой, не менее спесивой и наглой, чем ее дружок, Джорджии могло заткнуть их накрашенные ротики. К радости Кэм, Алекс практически не обращал внимания на ее скромную персону, только однажды бросил парочку колких реплик в своем духе, но, не дождавшись должной реакции, похоже, нашел ее слишком скучной и переключился на другие объекты достойные стать тренажерами его остроумия.

С Мэтом Кэм помирилась еще в первый день учебы, и теперь каждую свободную минуты они старались проводить вместе. К сожалению, его работа и ее учеба оставляли совсем немного времени, чтобы Кэм могла в полной мере насладиться личным счастьем.

К облегчению девушки, студенты приняли Кэм за свою, и уже спустя несколько дней она познакомилась с двумя закадычными подругами Джоаной и Лили. Они могли часами болтать о пустяках, которые, к удивлению Кэм, совершенно ее не напрягали. Ни Лили, ни Джоана не лезли к ней в душу, и это было одним из тех чудесных качеств, которые так ценила в людях Кэм. Просто приятная компания, чтобы развеять скуку или отвлечься от учебы.

Время всегда расставляет все по своим местам, и сейчас Кэм стало казаться, что переезд в Нью-Йорк не такая уж и плохая идея, и что она вовсе не бежит от прошлого, а нашла свое будущее, как бы пафосно это не звучало.

Оставалось только одно бедствие, с которым Кэм было справиться не под силу — это ее соседка по комнате. Девушка, рот которой, казалось, не закрывался никогда — ну разве что во сне и то не всегда. Поскольку свободных комнат в общежитии больше не оставалось, Кэм почти смирилась со своей участью, тем более Фред жил слишком далеко, и из-за утренних пробок она бы всегда опаздывала на занятия. Кэм любила часами сидеть в ванной комнате, готовясь к занятиям. Только там она могла найти покой, которого ей так недоставало рядом с Джиной. Ее бесконечные истории, повторяющиеся не единожды и обрастающие все новыми и новыми нелепыми подробностями, сводили Кэм с ума, и когда слушать ее стенания по поводу мальчиков, особенно этого невыносимого Алекса Шарпа становилось совсем невмоготу, ссылаясь на то, что ей внезапно поздним вечером захотелось, к примеру, апельсинового сока или еще чего-то, Кэм уходила прочь. В такие вечера, она обычно садилась в свое авто и кружила по опустевшим улицам ночного города. Брать по ночам машину со студенческой парковки было не положено, но девушка легко нашла общий язык с ночным охранником. Мистер Колтон говорил, что, бесцельно петляя улочкам, можно найти самого себя, поэтому, когда Кэм честно призналась, зачем ей нужен автомобиль, он не стал препятствовать и в обход правил выпускал девушку покататься.

Этим холодным ноябрьским вечером, Кэм опять выскочила из своей комнаты и направилась на стоянку. Она знала, что сегодня была смена мистера Колтона, а значит, можно было смело отправляться в ночное путешествие по городу. Днем прошел дождь, а к вечеру все стало подмерзать, и асфальт покрылся тонкой коркой льда, поблескивающей в свете уличных фонарей. Девушка несколько раз поскальзывалась, пока добиралась до стоянки.

Мистер Колтон был в отличном расположении духа и даже рассказал ей пару забавных историй, главной героиней которых всегда была его озорница внучка Кити, а затем с напутствием "будьте предельно внимательны за рулем, мисс", он отпустил Кэм колесить по ночному Манхеттену.

Как обычно она поехала уже привычным маршрутом, скользя скучающим взглядом по неоновым вывескам и витринам и не чувствуя ничего, кроме какой-то внутренней тоски. Неожиданно зазвонил мобильный телефон. Погруженная в свои размышления девушка вздрогнула, и покоившийся на ее коленях мобильный скатился вниз прямо под водительское сидение, продолжая настойчиво звенеть и требуя немедленно ответить на звонок. Кэм нетерпеливо потянулась за трубкой, крепко сжимая одной рукой руль.

Вдруг, откуда ни возьмись, прямо под колеса ее авто выскочил парень. На голову у него был надет капюшон, и, когда до столкновения оставались считанные секунды, Кэм отчаянно надавила на клаксон, но молодой человек, казалось, и не слышал ее гудка. И лишь когда свет фар ослепил пешехода, он понял, что происходит, но уже было поздно — мерседес Кэм несся прямо на него, а скользкая дорога не давала ему и надежды на возможность развернуться. Кэм резко нажала на педаль тормоза, тишину вспорол жуткий визг колес, но машину занесло, и парень в капюшоне не успел отскочить в сторону. Еще секунда, и раздался глухой удар. Машина судорожно дернулась и остановилась. Насмерть перепуганная происходящим Кэм выскочила из авто и, оскальзываясь, подбежала к парню, лежащему на асфальте. Сердце билось где-то в глотке, на лбу выступили капельки холодного пота. О, Боже, я убила его! Убила!

Но к ее счастью, с пешеходом все оказалось не настолько плохо. Девушка облегченно выдохнула, когда парень пошевелился. Кэм опустилась на колени рядом с ним.

— Не двигайтесь, пожалуйста, я сейчас вызову медицинскую помощь! — выкрикнула она.

В ответ она услышала парочку отборных ругательств, по-видимому, адресованных не кому иному, как ей. Хриплый голос пострадавшего, показался ей подозрительно знакомым, но тогда Кэм это мало заботило.

Девушка начала шарить по карманам в поисках мобильного телефона, но тут вспомнила, что телефон-то и остался лежать где-то под сидением. И дабы не терять времени, она решила позвонить в госпиталь с телефона парня. В том, что он у него есть, Кэм почему-то не сомневалась. Молодой человек притих и теперь лежал неподвижно, словно пытался определить, насколько плохи его дела, или он просто потерял сознание? Девушка пришла в ужас от одной этой мысли. А если он умрет?! Ну, как можно было так ехать по этой чертовой дороге?! Руки дрожали. Кэм откинула капюшон с его головы, и вместе с ним, на асфальт упали наушники от mp3 плеера. Так вот почему он не слышал ее сигнала. От ее прикосновения молодой человек очнулся и вновь попытался подняться, но ему это не удалось. Удар пришелся по ногам, и одна, очевидно, была сломана. Кэм осторожно, но настойчиво удержала его от необдуманных движений, сжав его плечо.

— Где ваш телефон, я вызову службу спасения, сэр? И, пожалуйста, лежите спокойно, — умоляюще добавила она.

В эту самую минуту ослепляющий свет фар упал на лицо парня, и Кэм поняла, что только что едва не отправила на тот свет Алекса Шарпа.

* * *

Резкий холодный ветер задул октябрь, как оплывшую свечу, и над Нью-Йорком повисло хмурое небо. Свинцовые тучи на глазах наливались дождем, но к вечеру от прошедшего днем ливня остался лишь гололед.

— И разверзлись хляби небесные, — мрачно прокомментировал погоду Алекс, натягивая толстовку потеплее. Подходить к зеркалу тем вечером он не рискнул: слякотная погода принесла обычный набор простудных симптомов, превратив его тонко очерченное лицо в иллюстрацию из медицинского справочника. Идти в офис, чтобы проторчать там лишние три часа после университета ему также не хотелось, но отвертеться и закосить по здоровью Алекс даже не надеялся — его и так не слишком жаловал отец, а к тому, чтобы платить за учебу самому он еще явно не был готов.

Отдел, в котором трудился Шарп-младший был создан для... впрочем, Алекс даже и под страхом смертной казни не сказал бы, для чего именно необходимо его ежедневное появление в этом дрянном месте. Официально должность Алекса называлась "менеджер по связям с общественностью". В действительности же "связями" занималась его секретарша, а ему оставалось лишь делать самолетики из офисной бумаги и приглашать сюда одинокими вечерами Джорджию, дабы скрасить его скучные рабочие будни.

Алекс всегда был уверен: если захлопнулась дверь, могла остаться щелка. Должна была остаться. Надо только ее найти. Но... дни текли, а жизнь не менялась, превратившись в какую-то однообразно-серую массу без особых радостей и горестей.

Что ж, он действительно был обязан своей семье, нанимавшей ему лучших гувернеров, оплачивавшей с самого его рождения дорогие детские игрушки, фирменную одежду и ежегодные заграничные поездки и, конечно, ожидавшей от него полной отдачи... но, скажите, почему он должен был расплачиваться своим будущим? Своей жизнью?

Попробуйте поймать ветер. Попробуйте бросить камень, не нарушая спокойствия. Попробуйте остаться не таким, когда все только и ждут, когда ты выкинешь из голову эту ерунду и примешься за ум. Попробуйте, и вы поймете, что это не стоит той платы, которую вы обязаны отдать, вот только стоило бы сперва прочитать мелкими буквами между 156 и 157 строками договора, что товар обмену и возврату не подлежит, а администрация ответственности за вашу импульсивную невнимательность естественно не несет.

Алекс воткнул наушники в уши, натянул куртку и вышел из дома, накинув на голову толстый капюшон толстовки. Странно было идти по тем же улицам, которые он проезжал утром в своем порше, и чувствовать себя совершенно другим человеком. Не было дорогого, только с виду простого, костюма, пусть он и никогда не надевал пиджак. Не было стойкого, казалось бы, уже впитавшегося в его кровь аромата туалетной воды. Не было рядом изысканной рыжеволосой Джорджии, чьи умопомрачительные комбинации порой и в самом деле просто сводили его с ума. Обычные пусть и дизайнерские джинсы, толстовка, кроссовки, музыка, оглушительно гремящая в ушах, и ночной Манхэттен.

Идя по тротуару, он неожиданно заметил вспыхивающую вывеску на противоположной стороне проспекта. "Бар". Отлично. То, что доктор прописал.

Сдвинув капюшон на самые глаза, Алекс двинулся по переходу, совершенно не слыша отчаянных гудков мчавшейся на него машины. И только когда пронзительный свет фар на секунду ослепил его, до него, наконец, начало доходить, что происходит, но времени, чтобы сгруппироваться и отскочить не оставалось.

Удар.

Его сбило с ног и протащило еще несколько метров по асфальту. Что-то хрустнуло с отвратительным звуком, и тут же острая вспарывающая штопором боль заставила его задохнуться, а тело — выгнуться дугой. В ушах шумело так, будто он решил заняться глубоководным дайвингом без акваланга. Алекс как раз пытался сдвинуться с места, когда услышал донельзя взволнованный голос.

-Не двигайтесь, пожалуйста, я сейчас вызову медицинскую помощь!

Нецензурная брань, невольно сорвавшаяся с его губ, заставила вдохнуть неожиданно ледяной манхэттенский воздух и закашляться, чувствуя, как кислород неравномерными толчками движется в легкие.

Я хочу увидеть звезды перед тем, как сдохну в этом, что ни на есть тупейшем положении. Хотя какие звезды в этом чертовом Нью-Йорке... но словно выполняя его немую просьбу, чья-то дрожащая рука стянула с него капюшон, и Алекс вновь попытался подняться, но та же тонкая и, очевидно, женская ладонь сжала его плечо.

-Где ваш телефон, я вызову службу спасения, сэр? И, пожалуйста, лежите спокойно, — срываясь, просил его чей-то подрагивающий ломкий голос.

Неожиданно этот самый голос словно запнулся, а рука на секунду больно сжала и тут же отпустила его плечо. В этом словно наполненным немым потрясением молчании Алекс заморгал из-за света фар, бившего в глаза, и вгляделся в лицо его почти-что-убийцы, застывшей перед ним на коленях. Черные растрепанные волосы до пояса чуть завивались у висков, неровными волнами спадая на плечи, смертельно бледное лицо и какая-то особенная хрупкость девушки были ему смутно знакомы. Она зажала рот ладонью. Ее глаза перебегали от его лица к явно сломанной ноге. Неожиданная догадка промелькнула в голове, и парень чуть приподнялся на локтях, не в силах смотреть на нее снизу вверх. И засмеялся.

Карие глаза расширились еще больше, девушка отняла ладонь ото рта, с таким же потрясением, но уже больше похожим на какое-то более осмысленное удивление, глядя на него. Но Алекса продолжало трясти от совершенно необъяснимого смеха, подкреплявшегося усиливающейся болью в боку.

— Нет, я знал, что меня убьет какая-нибудь пьяница, — прохрипел он, ощущая струйку крови, проложившую дорожку по подбородку. — Но чтоб пьяница — сокурсница?! Мир точно сошел с ума...