Проклятье багровых снов

Джинсы Никита кинул прямо на пол в прихожей. Подумал и легкую куртку швырнул рядом с ними, оставшись в одной заляпанной кровью майке. "Вот ведь! — с досадой бросил Ник, разглядывая некрасивые бурые разводы на сером трикотаже. — Теперь, наверное, не отстираешь! Интересно, и как это Катина мама не заметила? Впрочем, к лучшему, а то расспросов и причитаний точно не удалось бы избежать! Рана-то на руке пустяковая, а кровью перемазал все!"

Засунув майку в корзину с грязным бельем, Ник с размаху рухнул на диван и закрыл глаза. Спать хотелось неимоверно. "Я, буквально, пару минут" — пообещал он себе, натягивая на плечи любимый плед. Сон наползал как густой, почти осязаемый туман. Никита чувствовал, что тело растворяется в багрово-сером мареве, а сам он превращается бестелесную субстанцию, плавающую как медуза в киселе. Было хорошо, и наконец-то удалось согреться после ночи в пещере.

Постепенно туман, по которому, набирая скорость, несся парень, уплотнился и принял форму тоннеля. На поворотах заносило, стенки мягко пружинили, и полет продолжался. Было не понятно, сколько времени прошло. Секунда? Две? Час? Вечность? В мутном мареве не существовало ни времени, ни пространства. Даже от самого Ника остался лишь крохотный, барахтающийся киселе, кусочек сознания.

Наконец движение замедлилось, а парень почувствовал, что просто болтается в пространстве перед одной из стенок тоннеля. Не было ни страха, ни удивления, ни желания проснуться. Так, легкое любопытство. Оно-то и заставило Никиту заметить проступающие в тумане силуэты. Чем больше он сосредотачивался, пытаясь рассмотреть "картинку", тем она становилась ярче, приобретая объем и четкость. Наконец удалось разглядеть полутемный, освещенный факелами зал с низкими сводами и каких-то людей, одни из которых сидели за длинным столом, уставленным посудой с едой, а другие стояли поодаль. Фигуры были расплывчатые и нечеткие как на мониторе компьютера с плохой видеокартой. Но стоило Нику сфокусировать взгляд на каком-то конкретном человеке, как качество "изображения" резко улучшалось, и можно было рассмотреть выражение лица, детали одежды, оружие. Мечущийся по залу взгляд выхватывал из подкрашенного багровым полумрака то хмурое лицо с раскосыми глазами, то блеснувшую в свете факелов кольчугу, то небрежно брошенный на скамью круглый щит.

Внимание Никиты привлекли двое спорящих мужчин. Воин, одетый в длиннополую одежду с нашитыми на нее металлическими пластинами что-то ожесточенно доказывал, размахивая руками. Он был молод, над его верхней губой едва пробивалась щетинка, но глаза горели совсем не детской яростью. Второй, сидевший во главе стола, казался намного старше. Его лицо, рассеченное старым шрамом, было мрачно, а рука ожесточенно комкала расшитый и украшенный кистями кушак. Наконец мужчина вскочил, смахнув рукой со стола какое-то блюдо. Резкий звук разорвал тишину, и Ник услышал хриплый голос:

— Брат, ты еще молод и глуп! Я — хан, я принял решение, которое спасет мой народ. Свора врагов стремится сожрать нас, и нам не выжить без союзников, а Халифат поможет. Наши боги давно забыли нас, их святилища — мертвые камни, а я забочусь о живых людях. Иди, Тенгир, успокойся, что ты тут визжишь, как баба!

Молодой зло вскинул голову, его заплетенные в две косы волосы взметнулись черными змеями.

— Это ты — трусливая баба! — бросил он. — Ты предал свой народ, свою веру. Ты хочешь стать рабом чужеземного бога? Скоро ты об этом пожалеешь! А я ухожу и увожу своих людей, нам не место рядом с предателями. Но, прежде, я хочу забрать то, на что ты, Альмас, потерял право, предав память нашего прадеда. Отдай мне перстень!

Хан резко вскочил, его лицо покраснело от гнева, а рука судорожно вцепилась в рукоять меча.

— Ты сошел с ума, брат! Перстень — зло, не смей прикасаться к нему, иначе ты погубишь себя и всех нас! Убирайся! Мне надоело слушать твои глупости.

Тот, кого назвали Тенгиром, плюнув на сапоги хана, резко развернулся и рванул к выходу из зала, шипя сквозь зубы какие-то проклятья и угрозы. Как только молодой воин, растолкав попадавшихся на дороге людей, стал пробираться к двери, Никиту вдруг резко дернуло вперед, он проскочил сквозь стенку и устремился за скандалистом, как воздушный шарик на веревочке.

Выйдя за дверь, Тенгир двинулся по длинному коридору, освещенному факелами. Он замер на месте, как только увидел идущего на встречу старика в длинном балахоне. Воин остановился так резко, что, Никита, продолжая движение по инерции, с размаху влетел в его спину и оказался внутри тела.

Нахлынули ужас и омерзение. В ноздри ударил запах гниения, и Нику вдруг показалось, что он очутился внутри полуразложившегося трупа. Впервые за весь сон парень почувствовал панический страх и дернулся, пытаясь вырваться из замкнутого пространства. Но не успел. Накатил шквал чувств: зависть и обида на старшего брата, который считает его не достойным звания хана, гнев, раздражение, кипящая злоба и желание отомстить любой ценой. Бешеный водоворот эмоций закрутил Никиту, лишая ориентации и вызывая чувство обреченности. Внезапно он понял, что смотрит на мир глазами Тенгира.

Перед ним стоял высокий старик с пронзительными черными глазами, в которых мелькали красные искры — то ли отсветы факелов, то ли внутреннее пламя. Глаза одновременно притягивали и вызывали страх. На плече старика сидел нахохлившийся ворон с такими же, пугающими глазами. Человек и птица — словно две части одного целого. Тенгир не помнил их порознь.

— Я тебя искал, Мерген. — начал молодой хан. — Я ухожу, мне нет здесь места, и я не хочу оставаться рядом с предателем. Идем со мной! Уйдем на Север. Там много пастбищ, и люди разобщены. Они — не воины, и мы легко возьмем эти земли. Я там создам свое ханство, новую Великую Булгарию.

— В тебе говорит зависть и обида, Тенгир. — хмурый взгляд жреца заставил сжаться от страха. — Ты еще молод, и твоих сил не хватит, на что ты замахиваешься.

— Помоги мне, ты же обладаешь силой! — обида и ярость вновь застилали глаза красной пеленой. Гнев, который почти утих, вспыхнул с новой силой. — Ты — хранитель кольца, отдай его мне!

— Нет! — Старик яростно стукнул посохом. Ворон на плече захлопал крыльями и совсем по-змеиному зашипел. — Кольцо — зло, а ты слаб.

— Жрец, может я и слаб, но я говорю правду. Неужели ты хочешь видеть, как мусульманские муллы жгут святилища Тэнгре? Неужели ты хочешь видеть, как гибнут твои боги? Или ты думаешь, что надолго их переживешь? А на новой земле мы построим новые храмы, и бог Тэнгре возродится в своей силе. Он поможет мне, недаром меня назвали Тенгир — угодный богу.

Старик задумался, поглаживая успокоившегося ворона.

— Хорошо, я пойду с тобой, у меня нет выбора. Но перстень я тебе не дам... и хану Альмасу его тоже не оставлю. Это страшная вещь, лишь раз в тысячелетие рождается человек, способный подчинить себе силу кольца.

— Хорошо. Но мы еще вернемся к этому разговору, Мерген.

Молодой воин еще что-то говорил, но Никита его уже не слышал, он старался выбраться. Пребывание в теле Тенгира стало совсем невыносимым. Парню казалось, что он растворяется в гниющей плоти и теряет собственное я, сливаясь с мыслями молодого воина. Накатившее омерзение и панический ужас заставили Ника рвануть изо всех сил. Мир вспыхнул разноцветными искрами, молодой человек резко проснулся и лихорадочно подскочил на кровати. Сердце стучало и трепыхалось где-то в горле, накатывала тошнота, а по спине стекали струйки холодного пота.

— Вот, называется, и поспал, — хрипло шепнул Никита в солнечную пустоту комнаты. Звук собственного голоса помог вернуться к реальности. Стоящие на тумбочке у дивана часы показывали 9.25. Получалось, что спал он, как и обещал себе, совсем немного — минут пять.

Ник, так окончательно и не очнувшись, поднялся и на автомате потащился в тесную ванную комнату. Странный, неправдоподобно реалистичный сон не отпускал. "Что-то много сегодня творится непонятного?" — думал Ник, настраивая воду. Занятие это было кропотливое, требующее специальных навыков и точности. Поймать оптимальное соотношение горячей и холодной воды в старой хрущевке непросто. Присев на край ванной Ник бросил непроизвольный взгляд в мутное зеркало, висящее на стене. Темные провалы глазниц, серо-желтые скулы, обнаженные в зловещей ухмылке зубы и неряшливые патлы волос. На парня смотрел мертвец — на черепе местами, еще сохранились ошметки кожи, а длинные, некогда черные косы, выглядели жалко, словно поеденые молями. "Нет!" — череп в зеркале приоткрыл рот в беззвучном крике, и Ник зажмурился. Кровь бухала в ушах, лихорадочно стучало сердце, сбивалось, как при быстром беге, дыхание. Никита отсчитал секунды, приводя в порядок мысли, и осторожно приоткрыл глаза. Из зеркала недоверчиво взирала собственная не выспавшаяся и изрядно напуганная физиономия. Парень поднялся и подошел к зеркалу вплотную. Да, нет, не глюк — короткий ежик темно-русых волос, сломанный в детстве нос — на первый взгляд почти незаметно. Остался лишь слабый шрам на переносице. На подбородке щетина — надо бы пробрить. Серые глаза смотрят испуганно, тщетно выискивая в отражении следы только что увиденной кошмарины.

— Вот черт! — выдохнул измученный вконец Никита. В душ расхотелось, поэтому парень только с опаской поплескал водой в лицо, наспех влил в себя чашку растворимого кофе и выскочил на улицу, предварительно еще раз тщательно изучив собственное отражение в зеркале. Одному быть совершенно не хотелось. Уж лучше в универе, чем в пустой квартире наедине с кошмарами. Если день не задался, разумнее остаться под чьим-нибудь присмотром. Например, под Гошкиным или... лучше красавицы Златы...Не, это — мечты.

Вспомнив про Златку Ник расцвел в улыбке и ускорил шаг. — Шансов у него, конечно, ноль. Златке нравится вполне определенный тип парней, а точнее, вполне определенные марки автомобилей, и шансов не было не только у Никиты, а вообще у всего потока. Но ведь смотреть-то никто не запрещал?

Глава 2.

"Что такое не везет, и как с ним бороться" (с)

На лужайке перед зданием университета, как и всегда, было людно. Ник привычно выхватывал из толпы знакомые лица. Кому-то просто кивал, а с кем-то останавливался перекинуться парой слов и поделиться свежими сплетнями. Студенты млели на солнышке и не торопились назад в холодные, похожие на склепы аудитории. Здание университета построено более ста лет назад, и внутри за толстыми стенами всегда неуютно и промозгло. Некогда здесь была духовная семинария, потом институт благородных девиц, а сейчас размещались два факультета — психологии и юриспруденции. Трехэтажное здание из красного кирпича стояло в глубине старинного парка. Высокие липы с ровными, словно искусственными, стволами росли по сторонам узкой аллеи, ведущей вглубь парка к массивному дубу. К слову сказать, дуб — один из главных символов университета. Дерево было старше даже семинарии. По преданью его посадили в одно время с возведенной на этом месте часовней, от которой остался только первый этаж, примыкающий к университетскому корпусу. Там сейчас располагался спортзал, весьма удобный, с высокими потолками и очень маленькими окошечками-бойницами. За это помещение университет традиционно воевал с местными церковниками. Духовенство из года в год покушалось на остатки старой церкви, порываясь ее восстановить и возобновить службу, а университет отнекивался и не желал отказываться от удобного спортзала. Эта борьба, длившаяся с начала перестройки, стала доброй традицией. Обе стороны доказывали свою правоту и наслаждались препирательством.

Никита двинулся вглубь парка, отыскивая знакомые лица. Взгляд наткнулся на хмурую физиономию Катьки. Впрочем, девушку редко, кто называл по имени. Ник вспомнил, что подруга не раз сетовала, что с младшей школы она именовалась не иначе, как Катёнок. Когда Катя была маленькая, то мечтала, что с возрастом вырастет из шутливого прозвища, но нет, в институте ничего не изменилось. Впрочем, прозвище было не только созвучно Катькиному имени, но и удивительно подходило к внешности. Она и была маленьким черным котенком, со взъерошенной на затылке шерстью и огромными непонятно цвета глазищами.

Сейчас Катёнок замерла в неестественной позе, готовясь в любую минуту сбежать. Это было понятно по ее напряженной, узкой спине и голове вжатой в плечи. Никита не сразу заметил, что девушка не одна. Перед ней стояли, активно жестикулируя и что-то доказывая два парня. Катька мрачнела, отворачивалась и даже попыталась уйти, но один из молодых людей схватил ее за руку. Ник их знал и знал, что Катёне они не нравятся. Стычки происходили постоянно и заканчивались с переменным успехом. Катёна была "своим парнем" и за словом в карман не лезла, но только в том случае, если не пребывала в состоянии прострации как, например, сейчас. В такие периоды девушка была погружена в себя и удивительно беззащитна. Она могла только испуганно хлопать огромными глазюками и молчать. Ну, или пытаться уйти. Обидеть ее в таком настроении проще простого. Как назло, рядом даже Гошки не было. Ник ринулся к подруге на выручку. Перед глазами появилась багровая пелена, неожиданная злость заставила задохнуться. Парень едва не сбил с ног двух однокурсниц — Златкиных подружек. Девчонки испуганно пискнули и обиженно уставились в спину нахалу. В их взгляде читалась досада. И в самом деле! Мог бы извиниться! Ник не обратил внимания, на подружек, попытавшихся что-то возмущенно сказать. Он подлетел к парню, схватившему Катьку за рукав куртки, и вмазал обидчику девушки по физиономии, даже не попытавшись выяснить ситуацию. Противник от неожиданности рухнул на спину, зажимая рукой окровавленную губу. Он был растерян и удивлен. От Ника подобной агрессии никто не ждал. Гошка под дурное настроение еще мог влезть в драку, но Ник? Нет.

— Ник, ты с дуба рухнул? — ошалело поинтересовался друг поверженного парня и тут же, вместо оправдания, схлопотал удар в солнечное сплетение. — Идиот, — выдохнул он, зло уставившись на озверевшего Никиту. Вокруг потихоньку начала собираться толпа.

— Никит, ты чего? — пришла в себя Катя и теперь укоризненно косилась на разбуянившегося друга. Она ненавязчиво тронула молодого человека за плечо, но он дернулся в сторону, не желая успокаиваться.

— Я тя урою! — вскочил с земли поверженный противник и кинулся на Ника с кулаками. От первого удара получилось увернуться, а вот второй пришелся в подбородок. Клацнули зубы и Никита с раздражением сплюнул кровь, снова кидаясь в драку.

— Блин! Растаскиваем этих идиотов! — услышал парень знакомый Гошкин бас и почувствовал, что его кто-то сзади сильно удерживает за плечи. Подергавшись для приличия, Никита дал утащить себя с места драки.

— Да что на тебя нашло! — орал Гошка часом позже, едва только Ник вышел из деканата, куда его вызывали "на ковер" после драки. — Зачем ты на него с кулаками полез, а? Учебный год только начался, а ты уже успел прогулять две пары и получить выговор! Вылететь хочешь, да? И ладно бы было из-за чего? Митька и Ден постоянно к Катёне цепляются, просто бы увел ее и все! Ну, считают они ее готом, а Катька вместо того, чтобы послать их куда подальше, пытается оправдаться и доказать, что она не такая!