Неуклюжая Марта

В каждом трактире, в каждом доме какая-нибудь девица (ато и несколько враз) крутилась возле зеркала, примеряя бальный наряд. И хотя не все из них обладали благородной фамилией, гарантирующей приглашение на королевский праздник, каждая принаряжалась, как только могла; кому-то суждено было попасть на бал, тонконогой серной выписывать танцевальные пируэты под руку с самыми достойными молодыми людьми страны, кому-то — стоять у ворот замка, жадно ловя слухом доносящуюся из-за стен чудесную музыку, а коли повезет, так и поглазеть на разряженных именитых гостей.

Одним словом, в этот день всяк лелеял собственную мечту о счастье, кроме, пожалуй, одной только Марты. Как раз сейчас она носилась с поручениями, из одного конца замка в другой, не имея времени даже не на мечту, а на минутный отдых. К тому же вечером ей предстояло прислуживать гостям на празднике, чего девушке отчаянно не хотелось. Ведь там обязательно будет присутствовать королева, на которую ей и взглянуть-то страшно, и принц. С ним встречаться и вовсе казалось неловко, а тем более наблюдать за привычным для него флиртом с многочисленными именитыми красавицами.

При мыслях об этом Марте хотелось бежать прочь замка, однако, во-первых, бежать ей было особенно некуда и не на что, во-вторых — мешало извечное женское любопытство. Интересно было, пусть и в качестве обслуги, побывать на настоящем королевском балу, увидеть прекрасные танцующие пары, пышные платья, до последней черточки вобрать в себя творящееся наяву чудо, чтобы потом, наедине, спрятать его в самой глубине сердца, иногда вспоминая и смакуя.

Наконец, в беготне и заботах, прошел день, наступил вечер. Замок распахнул свои ворота навстречу многочисленным гостям. Один за одним прибывали они, бесконечной вереницей шелка, бархата да самоцветов, провожаемые прожорливыми взглядами зевак.

Марта бродила по огромной бальной зале, ощущая все происходящее сном. Головой правда не вертела, — всей прислуге строго-настрого сие запретили под угрозой немедленного наказания — однако то и дело бросала по сторонам полные восхищения и любопытства взгляды. Даже принц на некоторое время вылетел из ее восторженной головки, ровно до тех пор, пока его золотистая шевелюра не промелькнула в толпе. Его сложно не признать — единственный светловолосый мужчина во всем замке.

Ругая себя на все лады за слабость, Марта подобралась к нему поближе, умудрившись при этом ничего не уронить со своего подноса с напитками и сластями для гостей. Принц Штарн обнаружился в компании какой-то черноволосой дамочки, чему Марта ни капли не удивилась, для него ж отсутствие рядом очередной женщины смерти подобно! Внешностью та обладала несколько непривычной, но притягательной: высокая, белокожая, с немного раскосыми глазами, алым ртом; упакована в бесстыдно облегающее черное бархатное платье до полу, с таким глубоким декольте, что даже искушенному принцу стоило немалых усилий хоть иногда отводить взгляд. Марте эта бледная совсем не понравилась, странной она казалась, неправильной...

Девушка страшно удивилась, когда дама резко обернулась к ней и взяла с подноса пару бокалов, а затем, скрыв от принца свои манипуляции за длинными рукавами, ловко всыпала что-то в один из них. Не видь Марта в ней соперницу, сама б никогда не заметила — настолько быстро вышло сие у девицы, очевидно, уверенной, что никто ничего не приметил; знать мало обращает внимания на прислугу, даже на подглядывающую, считая ее чем-то вроде меблировки. Да и подними сейчас Марта шум, кому поверят — ей или титулованной особе?..

Женщина передала бокал с неизвестной отравой принцу, приглашающе отпивая из своего. Он едва успел пригубить напиток, когда отчаявшаяся Марта проявила наконец свою природную смекалку (это она так ее называла, другие же говорили "неуклюжесть"): запнулась о чей-то длинный шлейф и опрокинула свой поднос прямо на коварную Черную Даму.

Штарн поперхнулся шампанским и выронил свой бокал.

Облитая и запачканная шоколадом аристократка заголосила на весь зал, сверкая злыми черными глазами и пытаясь выпутать волосы из пастилы.

Оглохшая от воплей на одно ухо Марта бросилась было извиняться, но поскользнулась на мокром полу и рухнула на орущую женщину, впечатав ту лицом в мраморный пол.

Стихла музыка, танец оборвался. Гости со всего зала стягивались к месту происшествия, вытягивая в любопытстве шеи. Где-то раздалось хихиканье — оттесненные от принца женщиной в черном, дамы не упускали шанса поиздеваться над поверженной какой-то служанкой соперницей.

Штарн бросился поднимать пострадавшую, почти груб отталкивая Марту.

— Уходи отсюда, быстро! — прошипел он едва слышно ошалевшей от собственной дерзости девушке.

Она вскочила, ужаленная таким отношением, и умчалась прочь, в людскую, где долго-долго прорыдала в подушку.

"Вот спасаешь, спасаешь этих принцев, а благодарности никакой — одни проблемы!" — размышляла Марта, все еще вздрагивая от проходящих рыданий. Спустя минуту усталая девушка забылась беспокойным сном. Проспала, правда, недолго, около часу, после чего в комнату ввалились пара живущих здесь же служанок.

Переполненные впечатлениями, девушки трещали не прекращая, обсуждая прошедший бал. Так, Марта из чужих уст услышала и о своей выходке. К счастью, форма у всей обслуги одинакова, так что никто не узнал ее, иначе не обошлось бы без последствий, все-таки знатную оскорбила, а такие обид не прощают. К тому же принц подсобил, попросил прощения у Черной Дамы и до конца вечера не отходил от той ни на шаг, покоренный ее красотой и изяществом. А вот в конце произошло нечто странное... едва часы пробили полночь, женщина оставила принца и сломя голову полетела прочь из замка, очарованный наследник — за ней, однако догнать не смог. Говорят, красавица так спешила, что потеряла по дороге одну туфлю, принц потом бережно подобрал обувку и прижал к самому сердцу.

— Сама видела, ей богу, Лара! — вещала, видимо, очевидица произошедшего, — Стоит наш Штарн на лестнице, у парадного входа которая, с туфлей обнимается, весь такой печальный! Я так сразу и обмерла,: все, думаю, пропал наш молодец велеречивый, и ладно бы в кого другого влюбился, так нет же, выбрал швабру себе какую-то...

— И че дальше, че дальше то было? Мы с Талькой в это время на кухне казаны драили, так что все интересное пропустили! — жадно поинтересовалась вторая девица.

— А дальше принц давай выяснять, что за баба то была, откудова, да никто не знает! Приехала ин-ког-ни-то, как доложили королеве, а после усвистала с такой скоростью, словно сам северный ветер в ее карету впрягся! Принц такое услышал, помрачнел, а потом как выдаст... такое!!!

— Что, что?.. — нетерпеливо заерзала Лара.

"И впрямь — что?.." — заволновалась Марта.

— Сказал, что в жены возьмет любую, кому туфля подойдет!!! Ты представь только — любую, даже безродную! Вот завтра и начнет желающим эту тапку примерять.

Служанки синхронно вздохнули мечтательно и немедленно завалились спать — им очень хотелось не проспать тот момент, когда начнется примерка. Даже захрапели синхронно. У Марты же сна ни в одном глазу не осталось.

— Чего ж это делается-то?.. — пробормотала она обеспокоенно и тихонько поднялась со своего тюфяка.

Не верилось, что Штарн так скоротечно воспылает любовью, да еще решит незамедлительно жениться. Может, задумал историю какую?

На этот вопрос мог ответить только он сам, поэтому Марта, осторожно крадучись по спящему замку, пробралась к королевским опочивальням и тенью метнулась к знакомой двери. Та оказалась открыта, что странно, потому как принц на ночь всегда запирался на ключ.

Марта вошла, прикрыла за собой чуть скрипнувшую дверь, затем запалила фитиль предусмотрительно захваченной свечи. Штарн обнаружился на кровати, спящим... Хотя нет! Подойдя поближе, девушка с удивлением увидела его распахнутые невидящие глаза и мертвенно-бледное лицо, какое только у покойника бывает.

— Отравили! — ахнула она.

Подбежала, положила руку ему на грудь... дышит. Сразу откатила от сердца удушливая болезненная волна.

— Штарн! — позвала тихонько Марта спящего.

Никакой реакции.

— Почему с тобой всегда именно так..? — пробурчала она недовольно.

Вздохнула. Поцеловала в знакомые мягкие губы, долго, не отрываясь, как целуют только любимого.

Полюбовалась на подозрительно довольную рожицу принца, подбирающиеся к стратегически охраняемым частям тела шаловливые ручонки и довольно хмыкнула: пристает, значит ожил!

— Ты хоть помнишь, что завтра жениться обещал?

— А? — волшебное слово на время отбило у Штарна охоту приставать, он спрятал руки за спину, — На ком это?

-Ты главное не переживай! — зауспокаивала его Марта и поведала о событиях вечера, начиная с того момента, как принц глотнул таки шампанского, щедро сдобренного неизвестным порошком.

С каждым словом наследник делался все мрачнее.

— Околдовала меня, ведьма, видать, королевой стать захотела... Хорошо еще, я только каплю попробовал, иначе б точно не очнулся. Спасибо, опять ты меня спасла! — принц чмокнул девушку в веснушчатый нос.

— Так ведь завтра явиться, злодейка, впереди всех влезет, чтобы очередь не ждать, — напомнила смущенная девушка, — Как тогда быть?

— Завтра и узнаем, а пока — спать! — Штарн увлек Марту за собой, привычно обняв и положив подбородок ей на плечо. — Не сбегай от меня сегодня, вдруг заклятье вернется и я буду вынужден взять в жены эту страхолюдину?

А Марта не особенно и сопротивлялась...

Утро выдалось беспокойным и для большей части обитателей замка похмельным. С самых первых петухов к замку выстроилась длиннющая очередь из женщин, девушек, старух и даже нескольких юношей — весть о выборах в невесты принца за ночь, казалось, облетела всю страну. Штарн уже находился в тронном зале, приготовившись к церемонии Примерки, туфля лежала на бархатной подушке в руках королевского церемониймейстера, Марта припряталась за троном со скалкой в руке. Королева, сославшись на плохое самочувствие, отсутствовала (на самом деле, сын и наследник попросту запретил появляться ей сегодня, во избежание высокопоставленных жертв, да и маму он любил).

Наконец герольды протрубили начало и лотерея под названием "Влезь в туфлю — получишь принца" началась. Первой в очереди стояла толстая герцогиня, на которую принц взирал с содроганием, настолько объемной была ее фигура и прыщавым лицо. Впрочем, таких дамочек за ней стояло еще немало... Только-только принц протянул ей обувку, как появилась и та, для которой, собственно, затевалось представление; растолкав всех, кого можно, к трону приблизилась недавняя ведьма, снова вся в черном.

— Любимый!!! — взвыла она, кривя в подобии страстного обещания алые губы, — Ты звал, и вот я пришла!

— Вашу ногу, сударыня, — быстренько охладил ее пыл принц.

Ведьма хмыкнула и гордо подняла ногу. Потянуло неприятным запашком, у принца защипало в глазах, но он нашел в себе мужество накинуть туфлю на столь неаппетитную конечность.

— Возьми же меня, мой ко... — начала было дамочка, да осеклась, — Но как это... она ж размер в размер была!!!

Бальная туфелька на ее ноге сидела как калоша на комаре, то есть была размеров на десять больше! Ведьма синела, зеленела, но обувка от этого меньше не становилась.

— Следующий! — рявкнул принц, кажется, потеряв к черноволосой всякий интерес.

Как всегда не вовремя из-за трона выпала слишком рьяно подглядывающая Марта, распластавшись прямо подле принца. Или вовремя?

— Может и вы рискнете, раз уж ближе всех сейчас ко мне находитесь? — предложил ей улыбающийся Штарн.

Марта, неверяще застыв, стряхнула с ноги старый пыльный башмак и легко скользнула в предложенную туфельку, пришедшуюся ей ровно впору (не зря Штарн пол ночи, пока она мирно сопела, пытался снять точные мерки ее ножки, а потом еще несколько часов ждал пока сапожник изготовит башмачок). Довольный наследник немедленно притянул Марту к себе и поцеловал в макушку — поиски невесты опеределенно закончились, толком не начавшись.

Слегка пошатывающаяся от свалившегося на ее голову счастья Марта даже не пискнула. Зато завопила ведьма, да как! Топала ногами, изрыгала проклятья, сверкала страшными очами, с каждой секундой теряя когда-то привлекательный облик. Кожа ее сморщилась и покрылась пятнами, спина согнулась, нос вырос и заострился наподобие крючка, а руки превратились в костлявые тощие грабельки.

— Я отомщу! — бушевала она, — Я вас всех перебью, и королевство станет моим!!!

С пальцев ее стали слетать молнии, плавящие все, к чему притронутся. Народ с криками разбежался кто-куда, Штарн оттолкнул Марту подальше за трон и двинулся на ведьму, угрожающе выставив перед собой церемониальную шпагу, что обычно висела в ножнах на поясе его парадного камзола. Несостоявшаяся невеста захохотала, явив миру свой беззубый рот и направила на принца длинный костлявый палец:

— Сдохни! — прошипела она.

Однако сделать так ничего и не успела— сначала получила в лоб штарновой шпагой (ни на что другое она не годилась), потом повалилась на пол под весом вцепившегося ей в горло белоснежного волка. Никто и приметить не смог, когда он появился в зале!

Тут же погасли все молнии, не поддерживаемые более силой колдуньи.

— Волчек! — радостно поприветствовала спасителя Марта и ринулась его обнимать.

— Тьфу, гадость! — сплюнул тот, оторвавшись от почившей под его зубами ведьмы, — Даже крови в ней не осталось, настолько она стара. А все туда же, всевластья захотелось!

Марта ойкнула.

— Говорит...

— Конечно, говорит, — не удивился Штарн, потрепал волка по холке, — Спасибо, брат, я думал мне конец пришел.

"Это с кем же путалась Королева, если волк у принца в братьях ходит?" — мелькнула мысль в ошалевшей Мартиной головушке.

Неизвестно, до чего бы додумалась маленькая служанка, если бы все мысли не спугнул полный любви поцелуй. Все-таки нашей Неуклюжей Марте достался довольно нетерпеливый принц!

Вскоре Штарн женился на Марте, и даже королева не стала противиться браку — принц дал слово жениться, принц женился! Затем он, правда, отказался от короны в пользу второго по старшинству брата (сколько их у него он и сам сказать не мог, а мать скромно отмалчивалась), да и уехал жить на край королевства, вступив во владения землями, на которых стояла деревня Комариные Выпаски, родина его любимой. Что касается Марты, то она так навсегда и осталась Неуклюжей, однако для принца она была лишь Самой Прекрасной. О чем он и твердил ей каждый день, не забывая, впрочем, целовать свою Прекрасную в сахарные губки!

Конец!

верста — 1,0668. метр.

Так простонародье Ливизнейских земель именовало незаконнорожденных детей аристократов. По законам государства знать обязана была принять в семью любого из своих внебрачных детей, но, фактически, находились они в более низком положениие в обществе, чем законные наследники.