Если бы Сиэль не знал, что под рясой скрывается мерзопакостный мальчишка, то с лёгкостью бы поверил, что перед ним монашка. Не всем актёрам граф верил так, как ему. Можно, конечно, разоблачить этого гадёныша, но тогда это сможет отрицательно повлиять на ход расследования.

— Мальчик, ты прибыл сюда для того, чтобы что-то приобрести? — озабоченно поинтересовалась у Сиэля сестра Стефания, когда он уже собирался избавиться от нежелательного общества.

— Вы хотите мне что-то предложить?

Женщина всплеснула руками.

— Ах нет, конечно, нет! Эти ужасные языческие штучки! Ты не должен даже думать о них!

Тут Сиэль по-настоящему удивился. Для чего вообще надо было всё это организовывать, если артефакты якобы вредны?

— Погодите, сестра, — Сиэль попытался уловить её логику, — но приютам и больницам нужны деньги...

— Души этих людей уже осквернены, а твою ещё можно спасти, — неожиданно жёстко выдала сестра Стефания.

Алоис всхлипнул и спрятал лицо в ладонях, его плечи затряслись.

— Что с тобой? — монахиня ласково погладила мальчика по голове. — Бедняжка! Ты так скорбишь обо всех этих людях. Не надо плакать, сестра, уныние — грех.

— Я по... помолюсь... — Алоис аж захлёбывался от беззвучного смеха.

— Да-да, обязательно.

Сиэль не знал, почему до сих пор является зрителем этой тошнотворной сцены. Наверное, действительно ничего так не притягивает человеческий взгляд, как откровенное безобразие.

— Сестра, можно я скажу пару слов этому мальчику? — успокоившись, невинно спросил граф Тренси и добавил: — Наедине.

Как только сестра Стефания скрылась из виду, на его лице вновь заиграла хулиганская ухмылка.

— Фух, вот пристала, честное слово! На Клода вообще ноль внимания, а за мной прям хвостом ходит, понравился я ей чем-то. Хотела даже попросить свою настоятельницу, чтобы меня в их монастырь перевели. Видел, она меня глазами раздевала?

Сиэль сердито сдвинул брови.

— Мне нет дела до твоих жалоб, меня волнуют более серьёзные вещи. И твой маскарад действует мне на нервы.

— Да, костюмчик, мягко говоря, так себе, — граф Тренси с презрением потеребил складку рясы. — Я чувствую себя в этом последней шлюхой... и мне это нравится! Правда, уже начинает надоедать.

Наверное, кто-то сверху всё-таки сжалился над Сиэлем и даровал ему терпение, иначе просто нельзя объяснить, почему граф Фантомхайв не избил сестру Ханну.

— ... а потом он так посмотрел на меня, что я согласился на все его условия, — рассказывал толстенький журналист своим коллегам.

Фотограф в безвкусном клетчатом пиджаке хмыкнул и устало упёрся спиной в стену.

— Ну и осёл же ты, — сказал он, — а у меня этот тип купил негативы. Видел, он ещё что-то Портеру дал. Эй, Портер, что там у тебя?

Усатый молодой человек поднял глаза от клочка бумаги.

— Он дал мне это. Как будто знал, что я ищу сюжет...

— Мусор, — фыркнул "клетчатый".

В ответ Портер лишь покачал головой и спрятал подарок за пазуху.

ЧАСТЬ II

Быстро мелькают кадры, один эпизод из жизни сменяется другим...

Эрик зевнул и, приподняв за дужку очки, потёр глаза. Ничего интересного, Гарри Смит был заурядной непорядочной личностью: мотался по стране в поисках лучшей жизни, грабил, иногда убивал, неоднократно попадал в каталажку за драки. Шинигами вновь опустил на нос очки. В этот момент лента демонстрировала, как ныне покойный Гарри Смит нападает в подворотне на пожилого мужчину и наносит ему удар ножом в живот, затем склоняется над ещё живой жертвой и с азартом падальщика шарит по карманам.

— Все сюда! — прокричал Эрик, не отрывая взгляд от шуршащей киноленты.

— Что там у вас, Слингби? — Уильям даже не повернул голову в его сторону. Он стоял напротив обгоревшего женского трупа и делал пометки в своей записной книжке.

Алан же не стал задавать никаких вопросов и подбежал к товарищу настолько быстро, насколько ему позволял валяющийся на полу мусор вроде почерневших обломков мебели.

Эрик ткнул пальцем в светящуюся запись.

— Этот на земле никого не напоминает?

— Мистер Спирс! — позвал Алан и закашлялся от въедливого запаха гари.

Когда начальник подошёл к ним, картинка изменилась. Поздний вечер. Доки. Двое мужчин яростно ругаются из-за карточного долга до тех пор, пока один из них не получает ножом в грудь.

Эрик крякнул, а Алан отчего-то тяжело вздохнул.

Уильям просмотрел этот эпизод ещё два раза, после чего протяжно хмыкнул и задумался. Его подчинённые с нетерпением ждали, что он скажет. Из-за волнительного молчания шум снаружи как будто усилился: ещё громче ругались мужчины, разгребающие на первом этаже мусор, истеричней плакала какая-то старуха, возбуждённей кричали дети.

— Не сказал бы, что нам крупно повезло, — на фоне уличной какафонии наконец-то прозвучал голос Уильяма. — Этот человек имеет непосредственное отношение к убийствам, но настоящий похититель душ так и не найден... Что вы там бормочете, Хамфриз? Опять посыпаете голову пеплом?

Эрик опустился на корточки перед неестественно вывернутым телом Гарри Смита и, перевернув его на спину, полез рукой в карман куртки.

— Слингби! Что вы делаете?

— Алан говорил про этот нож, — Эрик показал коллегам находку. — Похоже, древний.

— У него форма лезвия необычная. Он похож на ритуальный, я читал... — промямлил Алан, глядя почему-то не на орудие убийства, а на свои запылённые ботинки.

— Да точно ритуальный, смотри, на рукояти руны вырезаны.

Не сказав ни слова, Уильям взял у Эрика нож.

— Можете рассчитывать на премию, Хамфриз, — сказал он после беглого осмотра. — Это действительно ритуальный нож кельтов, объект редкий и крайне вредный. После изъятия из него душ, он подлежит уничтожению.

— Дело закрыто! — Эрик с гордостью потрепал Алана по голове, отчего причёска паренька превратилась в подобие вороньего гнезда. Герой дня ещё сильнее смутился.

— Но откуда у этого человека взялась такая редкость? — он с сомнением поднял глаза на Уильяма.

— Это не наша забота...

— Спёр! — вмешался Эрик. — Этот фрукт тырил всё, что плохо лежит. Понравился ножик, вот и взял себе. Пойдёмте уже, здесь дышать нечем, да и крыша, кажется, скоро рухнет.

"Себастьян, подай", "Себастьян, узнай", "Себастьян, разберись", "Себастьян, убей", "Себастьян, хочу парфэ"... Дворецкому было всё равно, какие ему отдают приказы, он выполнял их все, независимо от того, нравились они ему или нет. Но, когда приказы принимали абсолютно абстрактную форму, даже такой сообразительный демон, как Себастьян, не мог угадать, чего от него хочет хозяин.

— Себастьян! — капризно повторил граф Фантомхайв, глядя на него так, как будто демон в чём-то перед ним провинился.

Мельком взглянув на стоящего рядом с Сиэлем Клода, Себастьян подошёл поближе.

— Я здесь, господин.

Однако это ещё больше разозлило графа. Он так резко навёл трость в сторону своего дьявольского слуги, что тому пришлось немного уклониться.

— Вот!

Себастьяну наконец стало понятно, что так расстроило хозяина: чуть ли не по всей длине трости шла глубокая, чуть кривая, трещина.

— О, — дворецкий изобразил удивление, — вы всё-таки поколотили графа Тренси, и мне снова придётся усмирять репортёров?

Из-за широкой спины Клода вдруг высунулся целый и невредимый Алоис.

— Чёрта с два, Сиэль даже толком замахнуться своей палкой не успел! Клод её хвать, а она хрясть!

Клода ничуть не смутило, что на него наябедничали. Он по-прежнему стоял с видом незаинтересованности в мирской суете.

Укоризненно поцокав языком, Себастьян забрал у Сиэля испорченную вещь.

— Господин, как же так?

— Да у-у-ужас, — запричитал граф Тренси. — А если бы рукой замахнулся, что было бы?

— Хвать и хрясть, — любезно подсказал Себастьян.

— Идиоты, — прошипел Сиэль, пытаясь сдержать крик, — все трое! Знала бы королева, что мне приходится терпеть...

В следующий момент он еле удержался на ногах — даже Гробовщик не мог похвастаться таким смехом, каким сейчас заливался Себастьян. Сиэль хотел было уже обидеться за себя и королеву, но не успел.

— Как вы сказали? — простонал демон, утирая кулаком слёзы и глядя вовсе не на Сиэля, а на незнакомую перепуганную даму. — "Благословите, святой отец"?

Женщина словно не знала, куда ей деться, а на лице Клода проявились эмоции, не совсем положительные, но хоть какие-то.

— У отца Клода болит рука, так что я за него, — Алоис встал перед сконфуженной дамой и размашисто перекрестил её. — Ну всё, идите с Богом.

Если бы граф Фантомхайв не был гордым, он бы пожелал отказаться от разума, чтобы понимать и любить ближних.

До начала аукциона оставались считанные минуты, но и уже было понятно, что продолжать здесь поиски похитителя ритуального ножа бесполезно. Сиэль очень хотел уехать, чтобы не тратить зря время, только одно обстоятельство сдерживало его, как привязанного: если граф Фантомхайв даже не попытается посягнуть на какой-либо лот, то его сочтут невеждой и скрягой, а репутация будет подпорчена. Он стоял недалеко от входа в зал, в котором вот-вот должны были начаться торги, и ждал, когда вернётся Себастьян с починенной тростью.

— Даже не вздумай заговорить со мной, Тренси, — Сиэль демонстративно отвернулся от спешащего к нему врага, но того это не остановило. Алоис схватил Сиэля за рукав и зашептал ему прямо в ухо:

— Мы с Клодом нашли улику, а скоро найдём и сам нож.

Дыхание Алоиса неприятно обжигало графу кожу, и он попытался отстраниться от мальчишки.

— Отстань! Допустим, я рад за вас, только зачем ты мне это говоришь?

Сиэль не хотел верить в то, что какой-то шпион-дилетант продвинулся в расследовании дальше, чем он, но в его душу всё-таки закралось маленькое и очень противное сомнение.

— Если мы не будем действовать сообща, то нация не досчитается важной исторической ценности, — продолжал Алоис, сильней прижимаясь к Сиэлю. — Королева очень расстроится, если наше соперничество помешает найти нож, а она ведь неспроста нам обоим дала это задание.

— Тебе нет дела до королевы. Отцепись!

— Какая разница... Пока мы с тобой треплемся, улика от нас уйдёт!

— Да с какой стати ты со мной делишься уликой?

Алоис отпустил его и, нервно всплеснув руками, закатил глаза.

— Вот упрямец! Я мыслю творчески, а ты конструктивно — мы нужны друг другу.

— Иными словами ты признаёшь, что ты глуп...

Не дослушав его до конца, Алоис огляделся, испуганно вздрогнул и вновь вцепился в Сиэля.

— Пойдём скорей, пока сестра Стефания за нами не увязалась!

Тот протестующее откинулся назад, но Алоис так сильно потянул его за собой, что волей-неволей пришлось последовать за неугомонным графом. К счастью, все журналисты уже находились в зале, и честь Сиэля была в очередной раз за день спасена. Но это не стало для него сильным утешением: от главной неприятности ещё только следовало отделаться. А "главная неприятность" всё тянула и тянула его дальше.

— Стой ты, стой, — процедил сквозь зубы Сиэль, когда его насильно завели в тёмный узкий коридор. — Без Себастьяна я...

— Да не дёргайся, идём! Быстрей!

— Ты что-то задумал, — пропыхтел граф, снова пытаясь вырваться.

— Неудивительно, что у такого буки нет друзей, вечно тебе подвох мерещится, — Алоис не собирался так просто сдаваться, и поэтому с удвоенной силой стал тащить за собой Сиэля. — Знай, если мы провалим это дело, то виноват будешь ты, и в письме королеве я так и напишу!

"А вдруг не врёт?"

После недолгой борьбы с самим собой Сиэль прекратил сопротивляться.

— Но если ты меня обманешь...

Алоис открыл дверь и грубо вытолкнул его на задний двор.

— Понял-понял. Себастьян четвертует меня и подаст тебе на ужин.

Заставленный деревянными ящиками двор встретил мальчиков унылой тишиной. Сидевшая на краю сломанного ящика ворона повернула голову в их сторону, но не удостоила чужаков даже вежливым карканьем, а нежившаяся в пыли пятнистая кошка вовсе не обратила на них внимания. Сиэль сделал несколько неуверенных шагов вперёд и огляделся. Здесь не было дворецкого графа Тренси, и это немного насторожило Сиэля. Если это ловушка, то какая-то странная. Или же очень хитроумная.

Выйдя чуть ли не на середину двора, Алоис стал нетерпеливо снимать с себя свой маскарадный костюм.

— Фух, как же в этом жарко, сдохнуть можно...

— Если хочешь меня совратить, даже не пытайся, всё равно не получится.

— А в ящик за уликой ты сам что ли полезешь? Помог бы лучше, я запутался, — пробубнил из-под толщи ткани Алоис. Наконец монашеское одеяние было без посторонней помощи снято и отброшено в сторону. — Фух! Какое облегчение!

Он шустро поправил воротник рубашки и опустил, закатанные по локти, рукава. Сиэль выждал ещё пару секунд, но Алоис как будто и не собирался лезть ни в какой ящик. Не успел Сиэль ничего ему сказать, как вдруг Алоис звонко вскрикнул и, согнувшись пополам, упал на землю.

— Уроды! Мы так не дого... варивались! — в его голосе звучала откровенная обида. — Нет, нет... не хо... чу... Кл... К... К...

Удивление Сиэля быстро сменилось отвращением, когда граф Тренси поднял на него полные ужаса глаза и протянул к нему дрожащую руку.

— Попался в собственный капкан, Тренси?

Тот в ответ лишь жалобно всхлипнул.

Что происходит?

Острая боль под лопаткой на миг вырвала Сиэля из реальности. Он хотел развернуться, чтобы понять, в чём дело, но шея внезапно онемела, и в следующий момент всё тело перестало его слушаться. Покачнувшись, как пьяный, граф рухнул набок, прямо напротив коварного, но глупого врага.

Надо встать, но это невозможно. Нет ни цепей, ни верёвок, но некая невидимая сила не даёт нормально пошевелиться.

— Что это?.. А... э... э... — язык и челюсти упорно не желали двигаться. Сиэль хотел призвать на помощь демона, но его попытка оказалась ещё менее удачной, чем у Алоиса.

Он слышал, что Алоис уже прекратил пищать и стонать. Потерял сознание или умер? Что вообще происходит?

Неожиданно послышались шаги.

— Ронни, ну тебе просто везёт на этого на мальчишку, — сказал кто-то недовольно.

"Грелль Сатклифф?!"

В подтверждение своей догадки он увидел знакомые туфли на высоких каблуках. Мимо прошёл кто-то в жутких белых ботинках.

— Я тебе что, Робин Гуд? Промазал разок, с кем не бывает? — в нахальной форме стал оправдываться Ронни, возможный обладатель белых ботинок. — Дышит, значит, живой. Уж не сердись, парень, я не нарочно.

Сиэль закрыл глаз. Остатки сил покидали его.

— Не дёргайся, котёночек, — промурлыкал над мальчиком Сатклифф и погладил его по руке. — Расслабься, ты всё равно не сможешь дальше сопротивляться яду. Часок-полтора, и ты снова будешь бегать и скакать, если, конечно, тебе снова не помешают.

У Сиэля накопилась куча вопросов, только они бестолково бились в его голове, как пойманные в банку мотыльки. Что задумал Алоис Тренси, при чём здесь шинигами, что за яд?.. Неведение и крайняя беспомощность до безумия раздражали графа, который не переставал ругать себя за то, что попался на удочку.

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓