Илония. часть 1

Тот случай ожесточил Корна, но совсем с другой стороны. Братьев он ненавидел и теперь осыпал их обидными насмешками при любом случае, чем выводил из себя и того, и другого. Происходили стычки, большинство из которых он проигрывал, лишь иногда побеждая Сарла, и никогда Ринола. После этого всегда следовала тюремная камера. Но это никогда не останавливало младшего принца.

Вначале король приветствовал эту вражду, надеясь на появление у сына злости и жесткости, но, видя, как тот в остальном оставался прежним, веселым и доброжелательным, запретил сыновьям драться друг с другом. Ни в коей мере это не остановило ни Корна, ни его братьев, только теперь все это делалось в тайне. Когда однажды это дошло до короля, он решил, что пора женить старшего сына и объявил о Великом Бале, надеясь, что, когда замок заполонят невесты благородных кровей, внимание принцев переключится на другое.

Все это вспоминали теперь Варгон и Салан, сидя у костра. Они любили своего принца, готовы были за него и в огонь, и в воду. Разъяренного короля боялись, но еще больше переживали за Корна. При любом раскладе, принцу доставалось всегда больше.

Внезапно сверху раздался голос:

— Э-э-й-й! Есть кто там?

Друзья вскочили.

— Есть! — крикнул Корн. — Подождите, не уходите, мы хотели бы переговорить с вами.

— Сейчас я спущусь к вам.

Действительно, вскоре человек был уже внизу и подсел к костру. Это был пожилой мужчина, явно конюх, судя по исходившему от него запаху.

— Извини нас, добрый человек, — начал сразу Корн, — угостить тебя нечем. Мы заблудились в вашем лесу, и нам пришлось заночевать прямо тут. Не мог бы ты указать нам дорогу к поместью госпожи Сватке, к которой мы направляемся или дорогу к какой-нибудь деревне. Мы хорошо заплатим тебе.

— Я сам иду в поместье и могу проводить вас прямо сейчас.

— Ночью? Впрочем, это просто отлично, тем более что светит луна и, если ты не устал, мы можем идти.

Поднявшись наверх и отвязав своих лошадей, они двинулись в путь. Человек действительно оказался конюхом, и звали его Парки.

Поместье оказалось до обидного близко. Если бы эта девушка была не такая сумасшедшая, они бы успели к ужину. Корн решился спросить:

— Скажи мне, Парки, не у вас ли в поместье живет девчонка, которая нам попалась недавно на глаза, — он хотел описать ее, но оказалось, что он ее совсем не запомнил, только хрупкая фигурка, простая обычная одежда, волосы вроде темные, а про лицо и говорить нечего. Оно было в песке и царапинах.

Парки рассмеялся:

— У нас половина девчушек таких, как вы рассказали.

Тут Корн вспомнил.

— Конь, очень красивый конь, и она утверждала, что она его хозяйка, и зовут его вроде Арик. Что ты на это скажешь, Парки? Много у вас в поместье хозяек коня по кличке Арик?

Еще не окончив вопрос, Корн даже в темноте почувствовал, как напрягся Парки, как затаил он дыхание. Но ответ прозвучал спокойно:

— Нет у нас такой.

И до Корна дошло.

— Это же она сказала, что мы здесь, да?

— Нет, уверяю вас, — но дрогнувший голос выдал конюха.

— Чего ты боишься, Парки, это твоя дочка, да? Мы так и думали, что она не может быть хозяйкой такого коня. Уверяю тебя, мы не сделали ей ничего плохого. И если она захочет выслушать меня, я могу принести ей какие угодно извинения и ...

— Так вы что, обидели ее, да? — конюх внезапно остановился, и голос его сорвался.

— О небо, мы не хотели ее обидеть, эта сумасшедшая сама накинулась на меня, огрела кнутом, палкой. Это я должен быть обиженным.

— Неправда, — Парки заволновался.

— Послушай, веди нас, раз взялся, а потом спросишь ее сам, — Корн побоялся спорить со своим проводником.

Парки молча пошел вперед и больше не произнес ни слова.

Действительно, про заблудившихся дворян ему сказала Алаина.

Сначала прибежал один Арик, что очень встревожило Парки, но потом появилась и девушка. Было видно, что она взволнована, но ничего говорить не стала. Парки передал ей указания госпожи Сватке:

— Велено сидеть тебе тут, чтоб никуда не выходила, пока все не разойдутся по комнатам и не потушат свет. Потом надобно, чтобы ты пирожные сделала те, что накануне. Лакомство это, сказала, очень ее величеству понравилось. Вот к утру и надо бы еще наделать. Так что, бери вот одеяло, да поспи, я разбужу тебя, когда все улягутся.

— Спасибо, Парки, а Арика ты уже вытер?

— Вытер, вытер, девочка, стоит уже твой Арик сухой и сытый. А ты смотри, если случилось что, говори. Я, тогда...

— Нет, нет, Парки, все хорошо, не волнуйся.

Потом, когда уже завернулась в одеяло, окликнула конюха.

— Парки, там у реки, где высокий обрыв, трое из королевской свиты. Мне кажется, они заблудились, сходи за ними утром.

Парки хотел было что-то спросить, но передумал. Потом вспомнил, что заходил стражник и спрашивал, появились ли лошади младшего сына короля и его приятелей. Поэтому он решил сходить за потерявшимися сейчас, не откладывая на утро, тем более, что лес он знал отлично, ночь была светлая, лунная, да и место то было недалеко.

Вот так и привел он их в поместье, встревоженный и сердитый. Забрал у юношей лошадей и хотел было поговорить с Алаиной, но та спала, и он не стал ее будить.

А принца встречала госпожа Сватке с дочерью. Ужин уже давно кончился, и гостей развели по отведенным комнатам. Но все еще бродили по дому. Услышав, что появился принц, Сватке с дочерью бросились ему навстречу:

— Ваше высочество, мы счастливы, что вы у нас, что вы ...

— Мой отец еще не спит? — перебил ее Корн.

— О, его величество еще не спит, и он несколько раз спрашивал о вас...

— Пошлите кого-нибудь сказать, что я уже здесь и уже сплю.

— О, ваше высочество, вы ведь голодны, сейчас вам принесут еды.

— Нет, я же сказал, что я сплю. Кстати, где будут устроены мои приятели?

— На третьем этаже, ваше величество, сейчас их проводят, там очень удобные комнаты, не волнуйтесь.

Пока Сватке вела принца в его комнату, она, не переставая, уверяла его в своей любви и преданности. Рудаль семенила сзади, поддакивая. Когда они, наконец, дошли до комнаты принца, тому эти выражения преданности изрядно надоели. Бросившись в своей комнате на кресло, принц вытянул ноги и, посмотрев на свои высокие сапоги, усмехнулся.

— Я очень ценю ваши признания, дорогая госпожа, но что говорить о пустом. Способна ли ваша многоуважаемая дочь помочь мне снять мои сапоги. Дело в том, что сам я с ними не справлюсь, а мои приятели уже в своих комнатах.

— Ваше высочество, — мать и дочь ошеломленно переглянулись, — сейчас мы пришлем кого-нибудь...

Принц вскочил с кресла и подошел к Рудаль. Оглядев ее, одетую в нарядное, пышное платье с кучей кружев и ленточек, пухленькую и ухоженную, он опять с усмешкой произнес:

— Ну и где же ваша преданность? Мне так хочется, что бы эта девушка, которая, так преданна мне, которая мечтает стать женой одного из нас, вот здесь и сейчас доказала мне свою преданность. И всего-то, помочь мне снять мои сапоги.

— Э, конечно, конечно, ваше высочество, э..., извините нам наше замешательство, э..., просто моей дочери никогда не приходилось, э..., снимать сапоги, боюсь, она не справится.

— Отличный повод, чтоб научиться, — сказал принц, опять усаживаясь на кресло и вытянув ноги.

Рудаль испуганно посмотрела на мать, а та подтолкнула ее в спину.

— Сейчас, сейчас, ваше высочество, вот может только взять какую-нибудь салфеточку, сапоги у вас грязные...

— Смотри-ка, действительно, да и наследил я вам тут, надо бы тут еще и убраться, не люблю спать в грязной комнате.

Принца явно забавляла эта ситуация, но гневный окрик с порога заставил его вскочить.

— Мне доложили, что ты спишь, Корн. Я вижу, что это не так. Что здесь вообще происходит?

Корн пожал плечами.

— Ничего, отец, просто мне надо снять сапоги и я попросил эту милую девушку мне помочь.

— Для это есть слуги, Корн, а не благородные девицы.

— Да, но они только что уверяли меня, что они самые преданные мои слуги и готовы служить мне во всем. А так приятно, когда слуги такие красивые и нарядные.

— Значит, тебе приятно, когда красивые и нарядные, ну что ж..., — с этими словами король подошел к окну, приоткрыл его и крикнул стражнику, стоявшему под окном, — Эй, ты, приведи в комнату принца какую-нибудь служанку пострашней и погрязней.

— О небо, отец, зачем это, — с досадой воскликнул Корн.

— Молчи, и скажи-ка, где ты был, когда должен был быть здесь, где все, где нас принимали так тепло и радушно, — и король сделал небрежный поклон хозяйке, отчего та, все еще испуганная и растерянная, покраснела от удовольствия и присела в реверансе.

— Мы заблудились, отец, и чуть было не остались на ночь в лесу, — хмуро произнес принц.

— Да что ты говоришь? А кому было приказано не отходить от нашей процессии?

— Мы и не отходили, но потом я уронил кинжал, и мы вернулись его найти.

— Ну и что вам помешало догнать нас? — король ходил по комнате и саркастически продолжал допрос, от которого по телу Сватке и Рудаль пошли мурашки.

Принц отвечал неохотно. Не впервой было отчитываться перед отцом, но неприятно было это делать в присутствии незнакомых людей. Да и в дверь уже заглядывали Ринол и Сарл со своими усмешками.

— Мы решили срезать путь, чтобы никто не заметил, что мы отстали.

— О, вы правильно сделали, мы действительно не заметили, целый ужин не замечали, что вы куда-то делись.

Голос короля все повышался, но тут на пороге появился стражник, держа за плечо небольшую фигурку.

— Ваше величество, я нашел ее в конюшне, там было темно, но мне показалось, что она неопрятна и немного страшновата. Все остальные не подходили под ваше требование.

— Молодец. Вообще-то, я заметил, что в доме госпожи Сватке, — опять небрежный полупоклон в сторону хозяйки и глубокий реверанс в ответ, — все очень чисто и мило, так что ценю твою усердие. Ну, вот что, девушка, — обратился он теперь уже к фигурке, стоящей с опущенной головой, — надо снять сапоги у молодого принца и прибрать здесь, понятно?

Алаина, а это была она, кивнула, но с места не тронулась, а только испуганно взглянула на Сватке. Ожидая увидеть на ее лице недовольство, она, наоборот, увидала удовлетворение. Это было странно. Потом Сватке незаметно кивнула головой, показывая, что надо подчиниться. Алаина судорожно вздохнула. С ней обращались, как со служанкой, но не подчиниться было опасно. Внезапно раздался смех, и только теперь она взглянула на молодого принца и затаила дыхание. Это был тот самый ее обидчик.

— Объясни нам, Корн, что ты нашел тут смешного! — резко спросил король.

Но тот продолжал смеяться, узнав эту девушку. Это было невероятно, но это была она. Та, которая доставила ему сегодня столько проблем. Король расценил его смех по-своему.

— Ну что ж, если такие замарашки доставляют тебе такое веселье, пускай она останется у тебя до утра. Видимо у тебя с братьями разные вкусы. Тем нравятся красивые, тебе же вот такие.

Смех, при этих словах вроде прекратившийся, вдруг возобновился, но уже нервный.

— Отец, вы не сделаете этого, у меня нет никакого желания оставаться с этой особой в одной комнате.

— Ну что ж, если тебе этого не хочется, тогда именно так мы и поступим.

С этими словами король сделал знак всем выйти. Сарл напоследок крикнул:

— Братец, если ты ее обидишь, будешь иметь дело с нами, — и они с Ринолом загоготали.

— Но, отец, — Корну было уже не до шуток, но дверь захлопнулась, ключ повернулся в замке, и напоследок послышался еще один взрыв смеха.

— О, небо! — принц заметался по комнате, — ну откуда ты взялась на мою голову. Внезапно он бросился к окну, — Эй, Ат, — узнал он стражника, — ты не поможешь мне вылезти отсюда.

— Нет, ваше высочество, мне приказано не выпускать вас.

— Хорошо, а ту девчонку, что ты привел?

— Никого, ваше высочество, его величество строго приказал.

— Да, ну и дела, — принц с досадой рухнул в кресло.

Посмотрев угрюмо на Алаину, он обратился уже к ней:

— Мне что, прикажешь, спрятаться под кроватью, чтоб ты меня не стукнула чем-нибудь тяжелым по голове.

Алаина, настороженно наблюдая за юношей, пожала плечами.

— Если вы не подойдете ко мне близко, вам нечего бояться.

— Да ты что, — явно обрадовался принц, — неужели я спасен, мне ничего не угрожает?! У тебя что, просветление в голове? А вдруг ночью опять будет помутнение.

— Я не сумасшедшая, — протестующе воскликнула Алаина.

— Да что ты говоришь?

Принц опять вскочил и подошел к девушке. Та испуганно отшатнулась.

— О небо, да не трону я тебя. Ну, какая же ты нормальная, если кидаешься на людей только за то, что они хотели спросить тебя дорогу.

— Вы хотели забрать моего коня.

— Если бы он был без хозяина, то да, но мы вернули бы его хозяину.

— Вы не поверили, что он мой.

— Опять ты за свое! Да я и сейчас не верю. У служанок нет своих лошадей, да еще таких красивых.

— А я не служанка, — воскликнула Алаина.

— Да что ты говоришь, конечно, ты у нас принцесса, не меньше. Только принцессы, да будет тебе известно, не ходят в таком виде и умываются, если ты знаешь, что это такое.

От стыда Алаина закрыла лицо руками. Что с ней такое, что на нее смотрели так странно, и теперь говорят такое.

А принц продолжал:

— Нормальная не прыгает с такого обрыва и нормальная не кидается на принца с палкой.

— А вы ударили меня. Меня никогда и никто не бил.

— Да ты что? Тогда ты точно переодетая и заколдованная принцесса. Даже принцев и то наказывают.

— Этого не может быть. — Алаина недоверчиво взглянула на принца.

— Может, — хмуро подтвердил Корн и замолчал.

Походив в молчании по комнате, он опять остановился около девушки. Та опять дернулась.

— Послушай, я не хотел тебя ни напугать, ни обидеть, ни забирать твое сокровище по кличке Арик. Все это получилось глупо и случайно. И я прошу у тебя за это прощение. Ты слышишь меня?

Алаина кивнула.

— Теперь я тебя прошу, помоги мне снять сапоги. Мне действительно самому их не снять, они слишком высокие. Вообще, мне без разницы, я могу и в них лечь на пол. Но утром придет отец и если мне получать выволочки привычно, то тебе советую не испытывать на себе его гнев. Потом мы с тобой уберемся, ты возьмешь гребень, расчешешь волосы и умоешься. Мне кажется, ты не такая уж и страшная. И если тебя привести в порядок, не будешь кидаться на людей. Ну, а дальше можешь спать, а у меня весь сон прошел из-за тебя, посижу в кресле. Ты согласна?

Алаина пожала плечами. Выбора у нее не было.

Вместе они еле-еле сняли сапоги, ибо те оказались действительно очень высокими и никак не хотели сниматься. С трудом, но с сапогами было покончено, и, намочив водой из приготовленного здесь кувшина одно из полотенец, Алаина вытерла грязный пол. После этого принц решительно протянул ей гребень и подвел к зеркалу. Взглянув на себя в зеркало, Алаина в ужасе отшатнулась. Волосы торчали в разные стороны, лицо было расцарапано, на некоторых царапинах виднелась засохшая кровь, одна щека была красная и распухшая, вдобавок, на пыльном лице видны были светлые дорожки от слез. Теперь понятно было удовлетворение на лице госпожи Сватке и непонятная реакция окружающих.